Игры разума

- Харука! Харука! Харука приехала! Хотару стояла у ворот, прижавшись лицом к кованой узорчатой решетке. Увидев меня, она вырвалась и бросилась навстречу. Она налетела на меня, обняла сразу двумя руками, и я подняла ее повыше, прижалась щекой к ее маленькой щечке. - Хотару… Выбор, на самом деле, делать несложно. Пусть сердце опять ноет, но теперь это больше непонятная нежность, чем сожаление. Я даже радуюсь, что смогу, наконец, хоть раз сделать что-то правильно. Сегодня мне не хотелось этих сомнений. Зачем тащить их сюда, когда, возможно, это наша с Хотару последняя встреча? Хотару все еще тискает мою шею своими маленькими теплыми ручками, повизгивая от радости мне прямо в ухо. - Ты сегодня ко всем приехала? Или только ко мне? - Только к тебе. Но с остальными ребятами тоже надо поздороваться. А то как же получается, я украду тебя на весь день, мы будем вместе, а они тут одни? Она – ужасная маленькая собственница. Она терпеть не может делить мое внимание с кем-то еще. - Хорошо. Если только поздороваться. А потом ты обещала мне сладкой воды, пиццу, такого же котенка, как у Момоку и большое-большое мороженое! - Конечно, Хотару. Мороженое, котенка и лимонад. Я помню. - Ты забыла про пиццу! - И пиццу тоже. Хотару снова обхватила меня за шею и вдруг спросила, пристально вглядываясь в мое лицо: - У тебя что, глазки болят? - Почему это? – я стараюсь выглядеть беззаботной. Машинально провожу ладонью по глазам. - Болят. У тебя красные глазки. У Момоку-чан давно тоже были красные, ей капали капельки. - Да нет, малышка, это так, наверно, в машине надуло. Ты ведь знаешь, у меня открытая машина. Ну, не смотри на меня так, все хорошо. Пойдем лучше, найдем Айю-сан, без нее нам не разрешат поехать за твоим большим мороженым. - Пойдем! Пойдем скорее! На летней веранде детского кафе было солнечно и очень зелено. Среди круглой широкой клумбы с розовыми и белыми ирисами и настурциями водяным цветком цвел маленький фонтан. Сладкий запах кустарников и трав разливался в теплом воздухе. Вокруг летнего садика росли высокие зеленые сосны, и сквозь их янтарные стволы проглядывали посыпанные желтым песком узенькие дорожки, словно приглашая куда-то в неведомые края. Хотару из последних сил сражалась с шоколадным мороженым в вафельном рожке. На ее коленях лежал плюшевый серый котенок с розовым носом, точь-в-точь как у Момоку. - Тебе нравится здесь, принцесса? - Очень-очень! Только ты приезжай ко мне почаще. - Вот как! А если скоро приедет за тобой мама? Тогда я не смогу. - Какая мама? - Твоя мама. Которая однажды обязательно найдет тебя, чтобы забрать домой. - Ты не шутишь? Домой? У меня нету мамы. - У всех детей есть мама, принцесса. - Мисс Айю говорит, что моя мама на небе. И что я слишком непослушная, плачу все время и совсем плохо себя веду, чтобы другая мама захотела забрать меня. А я иногда смотрю на небо, а там никого нет. Только облачка и все. - Ты же веришь мне, Хотару? Веришь? Твоя мама обязательно найдет тебя. И всегда-всегда будет любить тебя, даже если ты себя плохо ведешь и никого не слушаешь. - А …как? - Она никогда не будет тебя ругать, Хотару. Никогда-никогда. А утром, когда ты проснешься, она улыбнется и скажет: «Доброе утро, принцесса. Не желает ли ее высочество на завтрак блинчиков? С вареньем?» Ты любишь блинчики? Но с мамой ты же будешь хорошо себя вести, правда, Хотару? - С мамой буду. А… какая она? Ты видела ее? Ты знаешь? - Немножко. Она красивая, как фея, и голос у нее ласковый и мягкий, и руки теплые и добрые. У нее синие-синие глаза, похожие на море, и еще она знает много разных сказок. Ты увидишь ее и сразу же все поймешь. Дождись ее, хорошо? Только… обещай мне, Хотару, что ты всегда будешь любить и слушаться свою маму. И все-все ей будешь рассказывать. Обещаешь? - Все-все – это как? - Ну, про все. Что с тобой случится. С кем ты будешь дружишь, о чем думаешь. Про все будешь рассказывать? - Как тебе, да? – Хотару снова обхватила руками мою шею и прижалась носом к щеке. – Я тебя всегда слушаюсь, Харука. И все-все тебе рассказываю. - Как мне. Мы долго катались с ней по летнему гомонящему городу. В парках играла музыка. Мимо нас мелькали чьи-то лица, рекламные вывески, дома. Солнечный диск медленно клонился к закату, и вместе с ним постепенно городом овладевала легкая, как дымка, вечерняя свежесть. - Нам пора прощаться, малышка. Секунду она смотрела на меня, прижимая к себе игрушечного котенка, словно не понимая, как ей вести себе дальше. Ее губы дрогнули, в краешках глаз заблестели слезинки, готовые вот-вот сорваться вниз. Я прижала ее к себе крепко, поцеловала чем-то фруктовым пахнущие мягкие волосики. - Харука… - Все будет хорошо, Хотару. Обещаю тебе. Я… очень постараюсь. Ты мне веришь? - Я тебе верю, Харука-мама… Прощай! - Подожди! Хотару! – я судорожно раскрыла сумку, внезапно вспомнив, что хотела отдать ей еще одну вещь. – Вот, держи. Это твоя мама… Фотография Мичиру, которую я все это время украдкой носила с собой, бережно принимается маленькими пальчиками. Хотару смотрит на нее, благоговейно открыв рот. - Моя… мама… - Прощай, малышка. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Чтобы у тебя снова была семья… Опустив голову на руль, я сидела в машине. Упаковка от болеутоляющих снова была почти пуста и сиротливо валялась в глубине бардачка. Никогда еще, казалось, мне не было так больно, как в тот вечер. Я шла, куда глаза глядят. Оставив машину на ближайшей парковке, я просто металась по улицам, гонимая обострившимся отчаянием и одиночеством. Все было против меня, даже я сама, вся моя жизнь казалась никчемной и бессмысленной. Я чувствовала, что будущее вдвоем с Мичиру, которое я нафантазировала в своей голове, рассыпается в пыль, оставляя только пустоту и страх. Мне не хотелось даже возвращаться домой, потому что я слишком хорошо знала, что своим появлением легко перевешу ту чашу весов, на одной стороне которых лежали долг Мичиру, а на другой – ее любовь ко мне. Вернее, я снова забываюсь. Нет, не ко мне. Как бы мне этого ни хотелось. К прежней Тено Харуке. Я видела только один выход. Сделать так, чтобы Мичиру смогла забрать Хотару. А еще – всё, наконец, вспомнить. Это мой последний шанс. Пусть Фукуда говорит, что это не мои, что это чужие воспоминания. Пусть. Главное, что я их помню. Если нужно, я буду помнить за двоих… А потом, когда я вспомню, мне нужно будет все забыть. И еще. Мичиру я буду любить всегда. Я это знаю. Кем бы я ни стала и что бы ни произошло со мною потом. Буду любить. Всегда… Когда совсем стемнело и многочисленные фонари и вывески заведений в районе, где я оказалась волею провидения, зажглись разноцветными огнями, я вдруг обнаружила, что нахожусь в каком-то совершенно незнакомом месте. Кажется, это был какой-то танцпол или большой ресторан, в котором играли громкую музыку, посетители то и дело шныряли туда-сюда, слышался звонкий смех, чуть пьяные голоса, визг подъезжающих автомашин. Кто-то толкнул меня, сначала выругавшись, а потом невнятно извинившись, и тут же исчез за дверью, что я даже не успела разобрать его лица. Окна заведения были плотно зашторены, и тусклый свет сочился с мигающей неоновыми огоньками вывески: «Звездный котел». - Заходи, чего стоишь, - грубо сказал кто-то, придерживая передо мной тяжелую дверь. Я шагнула на порог, где кипела своя жизнь в полутьме среди бушующей музыки, мерцающих лазеров, алкогольных паров, дыма и ощущения вечного праздника. Вокруг танцевали. Стараясь никого не задеть, я протиснулась в глубину зала, где вдоль дальней стены располагалась длинная барная стойка. Давно не была в таких местах. Крайний табурет слева оказался пуст. На соседнем, сжимая в руках бокал, наполненный каким-то напитком необычного сапфирового оттенка, вполоборота ко мне сидела молодая женщина. Но ей было словно не до коктейля. Перекинув на одно плечо длинные, чуть волнистые, цвета спелого меда локоны, она смотрела прямо перед собой в одну точку, не видя никого, полностью погруженная в какие-то свои мысли. Ей не до кого не было дела. И вдруг я поняла, что ее, несмотря на весь этот шум и галдящую толпу, окружает какое-то кольцо безмолвия и тишины. И одиночества. Так, если в целом мире она была одна. Бармен направился ко мне, и я попросила стакан сока со льдом. Бармен отошел к холодильнику, зазвенел бокалами. Незнакомка с соседнего места едва повернула голову в мою сторону, и я вздрогнула, поймав ее взгляд. Хотя, наверно, мне снова всего лишь показалось, что я откуда-то знаю ее. Не знаю. Первый раз вижу. - Можно? – непринужденно спросила я, усаживаясь на табурет, когда бармен поставил передо мной бокал. Девушка отодвинула в сторону свой почти нетронутый коктейль и кивнула, снова поворачивая ко мне бледное, лишенное почти всяких красок, и от этого кажущееся в тусклом свете почти бескровным лицо. Золотые парные браслеты едва слышно звякнули на ее запястьях мелодичным звоном. - Конечно, садись, - приветливо пригласила она. – Как тебя зовут? Я пробормотала в ответ что-то неопределенное. В принципе, мне нужно было просто место, где посидеть, чтобы привести в порядок мысли. А не знакомиться. Какое-то время мы молчали, изучая друг друга. Потом девушка, усмехнувшись, сказала: - Ты не похожа на любителей подобных заведений. - В самом деле? Неужели это так заметно? – усмехнулась я, делая первый глоток. - Считай, что у меня особый дар. Вижу всех насквозь. Бармен исподтишка наблюдал за нами, а точнее, за ней, моей незнакомкой, точно был готов последовать малейшему движению ее пальцев. Я еще раз оглядела ее с ног до головы. - По тебе самой не сказать, что ты любишь подобные компании. Сидишь тут в одиночестве, когда другие развлекаются… Она ответила коротким грудным смешком. - Ждала кое-кого. Но, кажется, он не придет. Впрочем, это уже неважно. Вместо него пришла ты. Ты тоже кого-то ждешь? Я поежилась. Помотала головой: - Нет. Просто не хочу идти домой. И все. Не могу… - У тебя что-то случилось? - Нет. - Поссорилась с кем-то из близких? - Тоже нет. Девушка коротко кивнула. - Ладно, не буду тогда мешать. Этот мир слишком несовершенен, но это не должно сдерживать тебя в стремлении наслаждаться жизнью, пока не стало поздно. Пей свой сок, танцуй или отдыхай! В общем, чувствуй себя как дома и оставайся здесь, сколько тебе потребуется… - последние слова она проговорила с улыбкой, точно была хозяйкой этого шумного заведения. – Тебе понравится, я обещаю. - Спасибо, - прохрипела в ответ я. Она сказала что-то еще, а я просто кивала и слушала, предоставив преимущество говорить ей. Тот круг невнимания и пустоты пространства теперь словно окутал нас двоих, и я была в чем-то благодарна за это: мне не хотелось ни музыки, ни танцев, ни чужого присутствия, но мой страх одиночества гнал меня к таким же, как я, отверженным и одиноким… Иногда чужие люди сближаются и становятся друзьями и близкими, куда чаще, чем уже знакомые. Иногда даже самым скрытным людям требуется выговориться, побыть до самых тайных глубин своей души откровенным. Человек не может жить без других людей. - Давай закажем что-нибудь покрепче, - предложила девушка, и я согласно кивнула. – Шампанское? Виски? Коньяк? Я тебя угощаю. - Только не на голодный желудок, - запротестовала я. - О, тогда мясо по-французски. Здесь его превосходно готовят. Надеюсь, ты не из этих ненормальных вегетарьянцев? И салат. - Отлично. Слушайте, а мы… мы где-нибудь встречались раньше? – спросила я, по-прежнему ощущая странное давящее чувство, что я где-то видела ее прежде. Она пожала плечами. Улыбнулась. - Не думаю. Я бы тебя запомнила. Как, все-таки, тебя зовут? - Харука. - За знакомство, Харука… - она отсалютовала мне полным бокалом и почти залпом выпила, призывая последовать своему примеру. Я разглядывала ее исподтишка. Глаза ее в темноте казались янтарными, как у кошки, а легкое облако волос обрамляло голову мерцающим золотым нимбом, лишь несколько коротких тугих прядей падало на бледный аристократический лоб. В тот странный вечер я открылась ей, как открываются порой случайному дорожному попутчику, зная, что этот человек сойдёт через пару часов на сумеречный перрон и растворится в ночи чужого города вместе с тайной. А впрочем, никакой тайны и не было: я не называла имен и дат, буднично рассказывая о своей жизни, все, что помнила о себе последние пять с небольшим месяцев, опуская некоторые подробности … И еще – я совершенно не помнила, сколько бокалов выпила в тот вечер. Да это было и неважно. Алкоголь послужил отличным катализатором, как и ее необычные глаза. От её пристального взгляда, которым она глядела на меня, мне казалось, моя реальность снова уплывает. - Удивительно, - пьяно усмехнулась я, - скажи, кто ты такая и зачем я только все это тебе рассказываю? - Может, потому что мы стали друзьями? – она перекинула локоны с одного плеча на другое, и свет пополз по ним красными озорными змейками. - Нет, это вряд ли. - Тогда, возможно, это потому, что мы с тобой чем-то похожи. - А мы похожи? - Тоже вряд ли. Скорее, ты моя противоположность, Харука. Ты привлекаешь меня. У тебя есть то, чего нет и никогда не было у меня. - И что это все значит? - Это значит, что противоположности порою действительно прикипают друг к другу. Ты такая же, как и я. Мы обе висим в пустоте. Внутри нас бушует хаос. Ты одинока почти так же, как и я, и точно так же, как и я, принимаешь слишком серьезно людей, что обосновались в твоей жизни. Ты считаешь, что твоя душа страдает из-за того, что тебе не платят взаимностью, или платят, но совсем не так, как ты этого хочешь, но на самом деле это только иллюзия. У любого из нас гораздо больше, чем одна душа. Каждый человек состоит из десятка, из сотни, из тысячи душ… - Ты сумасшедшая, - рассмеялась я. - Да, - кивнула она, глядя на меня смеющимися глазами. – Здесь, в этом «Звездном котле», мы все в чем-то сумасшедшие. Не бойся, Харука, тебе понравится. Оставайся. И плата за вход невелика - всего лишь собственный разум.