Пароль знали двое

Он принес свое самое любимое огромное полотенце. В него практически полностью завернул пахнущего свежестью парня, отнес на диван. Сбегал за одеждой, которую подобрал ему из своих запасов, помог одеться. Так и оставил лежать на диване. А затем до изнеможения занимался зарядкой, потом долго стоял под холодным душем. Не глядя на своего пленника, прошел на кухню и занялся приготовлением завтрака, предварительно включив телевизор в комнате. Парень бросил ему вслед: — И все-таки, какие новости ты хочешь услышать? Он ответил: — Я не знаю. Какие-нибудь, хоть какие-нибудь. Потом они опять до обеда мучили ноутбуки, играя в какие-то стрелялки. После решили посмотреть кинушку. — Давай поиграем, — вдруг предложил парень. — По очереди, один рассказывает другому смешной или необычный факт или эпизод из своей жизни, а второй должен сказать, правда это или ложь. Я начну. Например, до школы я был очень толстым и неуклюжим ребенком. — Ты толстым? — рассмеялся он. — Не верю. — Но это правда. У моей мамы были тяжелые роды, она после меня так больше никого и не смогла родить, хотя очень хотела. Я у нее стал «светом в окошке». Мне запрещали бегать, прыгать, как всем нормальным детям, а я очень любил сладкое. Да что там, любил, я до сих пор не могу без сладкого. Вот и был круглым, как мячик. Кстати, она до сих пор меня опекает. Спортом, кроме бадминтона, никаким не разрешает заниматься. Я, конечно, стараюсь ее не огорчать. Ну, теперь твоя очередь. — А я до школы был маленьким и худеньким, и хотел стать великим гимнастом. — Я тебе тоже не верю, — рассмеялся парень. — Я тебя не могу маленьким представить. — А ведь так и было. Я был маленьким и худеньким. Кстати, моя мама ростом всего сто шестьдесят, зато папа. Он раза в полтора пошире меня в плечах будет, ростом сантиметров на пять повыше. И вот такой большой папа приводит в спортивную школу меня, маленького и худенького, в секцию спортивной гимнастики. Тренер посмотрел на папу, потом на меня, потом снова на папу, и спросил: — Это ваш ребенок? Папа с гордостью ему отвечает: — Мой. Ну, тренер ему и говорит, если это ваш ребенок, то место ему только в секции классической борьбы. Так я туда и попал. А хотел стать великим гимнастом, олимпийским чемпионом. Я до сих пор могу «на шпагат» без предварительной растяжки сесть и «на мостик» встать. — Врешь? — И это правда, — и он легко встал «на мостик», как и говорил, и сел, как Ван Дамм, в поперечный «шпагат». Они продолжили рассказывать друг другу о себе смешные и не очень истории. А потом он попросил: — Расскажи о своей женитьбе. — Да, собственно-то, и рассказывать не чего. Я учился в последнем классе, когда встретил ее, свою будущую жену. Она училась на год младше. Она перешла в нашу школу из другой. Ее родители переехали в наш район, и в старую школу оказалось слишком далеко ездить. Влюбился, как принято говорить, с первого взгляда до беспамятства. Когда мне исполнилось восемнадцать, мы поженились. Мы друг у друга были первыми. И она, и я были девственниками. Вот собственно и все. — И как твои родители тебе разрешили жениться, — прервал он его исповедь. — А они и не разрешали. Отец на меня накричал, впервые в жизни накричал. Запретил с ней встречаться, сказал, что я членом думаю, а не головой. Мол, мне учиться надо. А я о женитьбе думаю. Я вены вскрыл, еле спасли. Мама в тот день какие-то важные документы случайно забыла. Она пришла, а я уже без сознания в луже крови лежу. После этого мне разрешили пожениться. — Из-за бабы жизни чуть не лишился, — фыркнул он. — Дурак, ты, — обиделся парень. — Я не из-за бабы, как ты выразился, вены резал, а из-за любви. Во мне тогда растоптали самые лучшие чувства. А через год у нас родилась дочь. Мои родители нам помогали. И деньгами, и нянек нанимали. Институты мы с ней закончили без потери времени. А потом к ним в отдел пришел он, и она от меня ушла. Такая вот грустная история. Может быть, если бы нагулялась до свадьбы, то ничего бы и не случилось, тогда все так говорили. — И ты ее отпустил? — Нет, не сразу. Я ее целый год уговаривал вернуться. Может быть, и дольше уговаривал, но она от него забеременела. От меня не хотела больше иметь детей, а от него забеременела. Вот так. — И ты подался в геи? — Не сразу. У меня после нее никого не было. Долго никого не было. Как-то больше не складывались отношения с девушками. Она у меня была первая, так и осталась одна, первая и последняя, больше никого не было. Я долго следил за ним, все пытался понять, чем он лучше меня. А потом увидел его с парнем, они сидели в кафе и целовались, они не видели, что я слежу за ними. Мне стало смешно. А потом я нашел того парня, с которым он был тогда, и соблазнил его. Он стал моим любовником. — А теперь ты пытаешься соблазнить меня. Для чего? Я все равно тебя не отпущу, — спросил он, хмыкнув. — Ты мне нравишься, очень нравишься. У меня давно никого не было. Это само собой получается, не специально. Не хочешь отпускать сейчас и не надо. Не будешь же ты меня держать вечно? Когда получишь, что хочешь, я думаю, отпустишь, — выпалил парень скороговоркой, оправдываясь. Он подхватил его на руки и понес в спальню.