Благими намерениями...

Солнечные лучи пробивались сквозь плотные шторы. Казалось, что яркое светило уже в зените, но нет, оно только-только показалось из-за горизонта. Обессиленная бессонницей, Реджина не замечала ничего; и даже то, что ночь уже прошла, и настал тот ужасающий день, которого она боялась больше всего на свете, совершенно не волновало ее. Сегодня в «кандалах» ее повезут к «прекрасному» королю, чтобы она прожила с ним долго и счастливо. Или, по крайней мере, удачная партия для дочери полностью бы удовлетворила главную потребность Коры, а любовь и счастье в браке не сильно-то и важны. Как гласит народная мудрость, «стерпится – слюбится». Также женщина надеялась, что после смерти этого жалкого конюха Реджина выкинет из головы все эти любовные бредни, но, к сожалению, все пошло не так. Девушка целыми днями сидела у себя в комнате, смотрела в одну точку, отказывалась есть и не говорила ни с кем уже недели две. Многие думали, что принцесса не выживет: слуги вечно сплетничали и шептались, уж больно девушка была слаба, что ни один лекарь не мог сказать, что с ней, какова причина недуга. И только Кора знала причину «болезни» дочери, но ей было все равно. «Зачем жалеть глупую девчонку? Неужто она и вправду думала, что я позволю связаться с каким-то конюхом?» - думала про себя Кора, каждый день поражаясь стойкости своей дочери. Но женщина четко знала, что скоро все прекратится, и Реджина, по своей воле или нет, пойдет замуж за короля Леопольда, нацепив счастливую улыбочку, даже если Коре собственноручно придется вырвать сердце из груди дочери. Сколько раз Реджина унижалась, падая в ноги матери с мольбами, но женщина оставалась непреклонна, повторяя вновь и вновь одни и те же ужасные слова, которые проходились лезвием по сердцу девушки: «Ты выйдешь за Леопольда или отправишься на тот свет за своим жалким мальчишкой!». Сердце короля Генри обливалось кровью: он не мог смотреть на то, как его единственная дочь, прекрасная алая роза, загибается, вянет, с каждым днем приближаясь к смерти. Как в ее вечно горящих озорным огоньком глазах больше не отражается ничего, кроме боли и грусти, как ее такие алые, румяные щеки становились с каждым днем все более впалыми, как душу девушки покидает вся жизненная сила. Но самой Реджине было уже все равно. Казалось, что она не способна больше видеть разноцветный мир, что он потерял все краски, будто сама радуга стала для нее черно-белой. Принцесса не раз подумывала о смерти, как о единственной панацее от всех ее недугов, и уже не раз ее отцу приходилось спасать девушку, отговаривая от самоубийства. Реджина понимала, что с каждым днем приближается к смерти - если не физической, то духовной - и что когда она ее настигнет, то никто этого даже не заметит. И вот наступил тот самый день, которого боялись все, но с нетерпением ждала Кора: принцесса отправится в замок своего нареченного, где через неделю состоится свадьба. Девушка не могла больше плакать, так как силы закончились, а даже если и были бы, то обезвоживание не позволило бы этого сделать. Для принцессы все было как в тумане: она смутно помнила, как ее приводили в порядок слуги, как они же ее поздравляли, прекрасно зная, что страданиям юной особы нет конца. Реджина потеряла счет времени всей этой подготовке, туман рассеялся лишь тогда, когда отец пришел попрощаться с дочерью до свадьбы, перед этим прогнав всех слуг. - Девочка моя, - запинаясь, начал король Генри, - я знаю, как это тяжело, я знаю… - но договорить мужчине девушка не позволила. - Прошу, не надо... - еле слышно прошептала принцесса. - Ты меня отправляешь не в последний путь - а даже если и туда, то все равно это уже не важно. Важно лишь то, что я люблю тебя, папа, и я хочу, чтобы ты это знал, пока еще не поздно. - По бледной, впалой щеке девушки прошлась одинокая слеза. Король сам еле сдержался, чтобы не заплакать от разрывающегося болью отчаянья сердца. – А теперь проводи меня, пожалуйста, до кареты, уже пора… Все проходило в полной тишине, будто девушку хоронили, а не отправляли в замок к суженому. Лишь счастливый голос Коры прервал это безмолвие: - О, наконец этот день настал, жаль, я не смогу поехать с тобой, но ничего, можешь не грустить, я приеду прямо перед свадьбой, чтобы помочь моей любимой дочурке собраться и подготовиться к этому чудесному празднику! – в этот момент Реджина ненавидела свою мать всеми фибрами души, ей казалось, что вся эта эмоциональная тирада – сплошное издевательство, созданное, чтобы в последний раз посыпать солью все кровоточащие раны. Чувства ярости, гнева и ненависти слегка утихли, когда Реджина села в карету, приготовленную для нее. И больше всего на свете девушке хотелось выть волком за судьбу своего отца, ведь она покинула единственного человека, которого любит и который так же сильно любит ее. Давно кончившиеся слезы вновь отозвались болезненным комом в горле, теперь девушка может громко плакать, не боясь вызвать гнев Коры.

***

Поездка проходила довольно спокойно, несмотря на то, что раньше Реджину всегда укачивало, когда она ехала по бездорожью. Но все было безмятежно, словно затишье перед бурей. Девушку это одновременно и пугало и нет. Она слышала много легенд про то, что в этих лесах обитают разбойники под руководством некоего Робина Гуда, но она не верила в эти басни. То есть, может, он и есть, может, он и грабит богачей, но явно не отдает все деньги беднякам. Иначе почему же он тогда разбойник? Реджину преследовали смешанные чувства: с одной стороны она хотела, чтобы на ее карету напали эти разбойники, ведь, скорее всего, они убьют ее, а значит, мучениям придет конец, но с другой стороны изнасилование и предсмертные терзания явно не входили в планы девушки. Принцесса была так занята своими мыслями, что и не заметила, как карету резко затрясло, будто отвалилось колесо. Следом послышались брань лакея и дикий крик стражи, затем и звонкие удары мечей. Девушка хотела было вскрикнуть от нарастающего страха, но в одно мгновенье ока карета перевернулась. Страшная боль пронзила голову Реджины, из последних сил принцесса хотела закричать от дикой, нарастающей агонии, но сил хватило лишь на гортанный стон: все звуки будто застряли в горле. Глаза девушки оставались открытыми, но перед ней будто простиралась пелена; все звуки доносились как из-под толщи воды. Страху и ужасу Реджины не было предела. Она хотела смерти, но сейчас, когда девушка была к ней так близка, дикий ужас охватил ее. Ничего не видно, ничего не слышно, все тело бьется с огромной нарастающей болью, предсмертная судорога сковывает ноги и руки, девушку парализует. Принцесса хочет закричать, зарыдать, но просто не может. Все ее мысли заняты шоком, паникой, вдохи даются очень тяжело - их практически нет, а сил для заветного глотка чистого воздуха - и подавно. Теперь и той белой пелены нет; ничего нет, кроме гула в ушах и замедленных сокращений сердца. Последнее, что слышит шокированная Реджина, - грубый мужской голос: - Эй, командир, в карете девушка, кажется, она без сознания! - Вытаскивай ее оттуда скорее! И все. Больше ничего, только пустота и темная пелена, даже звуки исчезли.