Априори

До вечеринки оставалось всего пару часов и костюм, привезенный его стилистом, уже висел на двери, но Блейну совсем не хотелось надевать его и куда-то идти, потому что Курт перестал отвечать на звонки и сообщения. Что еще хуже — даже Рейчел не понимала, куда он пропал. Сказала только, что они вместе зашли в музыкальный магазин и пока она выбирала пластинки, Курт ушел в отдел дисков. А потом она увидела, как он вместе с пакетами выбежал куда-то и она думала, что он ушел в уборную, но парень не вернулся через пять и десять минут, а после этого тоже перестал отвечать на звонки. Позвонить мистеру Хаммелу Блейн не мог, ведь это было бы странно и пришлось объяснять, с чего бы это Блейн так заботился об одном из своих учеников. Да и если с Куртом все было нормально, а Блейн очень на это надеялся, то он бы точно не одобрил звонок своему отцу. Оставалось только ходить кругами по квартире и постоянно смотреть на часы. Блейн решил, что если через шесть часов после последнего сообщения Курт так и не появится, то он все-таки позвонит мистеру Хаммелу. Придумает какой-нибудь повод или что еще. А если не выйдет на связь и еще через шесть, то Блейн позвонит в полицию. Ну и сам, разумеется, вернется в Огайо. Потому что не мог, просто не мог Курт вот так вот провалиться сквозь землю и уже четвертый час молчать, не появляясь ни в одной социальной сети. Блейн, определенно, сошел бы с ума, но до того, как он успел это сделать, в дверь позвонили. Водитель должен был приехать позже, стилист уже уехал, а больше никого Блейн не ждал, но, тем не менее, поспешил к двери, стараясь успокоить свое растущее волнение. Волнение испытывал и Курт. Ему дорогого стоило не кусать ногти и не проклинать вслух свою глупость, потому что пакеты, которые он тащил с собой прямо из Огайо, чертовски мешали. Причем повсюду. В уборной он был настолько растерян, что позвонил единственному человеку, который, по его мнению, мог помочь. Восприятие было жутко затуманено, потому что ни в какой другой момент ему в голову бы не пришло звонить Хантеру Кларингтону. Надо отдать ему должное, он поступил очень мило и действительно помог Курту. Забрал его, сам купил билет на ближайший самолет, дал адрес квартиры Блейна и даже засунул в карман денег на всякий случай на такси и что-то еще, хотя деньги у Курта были, ведь он ходил по магазинам. А еще проводил до самой стойки регистрации и пообещал ничего не говорить Блейну, чтобы у Курта была возможность сделать это самостоятельно. И только с пакетами Курт почему-то расставаться отказался, только переложил их в одну большую экосумку, которую закинул на плечо. Выглядел он теперь совершенно не романтично и не мило и не привлекательно, но это тоже не слишком его волновало. Он собирался подумать обо всем этом потом, когда выяснится главный, самый главный, черт возьми, вопрос его жизни. И не только «на этот момент», а действительно навсегда. Потому что если Блейн — его вторая половинка, то это одна жизнь. А если какой-то там Чендлер, который вызвал у Курта отвращение просто одним фактом, что он не Блейн, то пошла к черту такая жизнь, он не собирается ее жить. Открывший дверь Блейн выглядел так, словно увидел не Курта, а, по меньшей мере, Джорджа Вашингтона собственной персоной. Оно и не удивительно, конечно, ведь три часа назад Курт писал Блейну сообщения из торгового центра, где гулял с его сестрой и ждал встречи в воскресенье утром, а теперь стоял на пороге его квартиры в Нью-Йорке с какой-то огромной нелепой сумкой на плече и еще более огромными и нелепыми глазами, наверняка. Да уж, ему стоило хотя бы предупредить Блейна о том, что он к нему летит. Правда, без объяснения причины, это выглядело бы все так же нелепо. — Детка? — протянул Блейн, наклоняя голову и делая шаг назад, чтобы впустить Курта в квартиру. — Блейн, я представляю, как все это странно. Прости, что не предупредил. И я понимаю, нужно было дождаться тебя, но я не мог, просто не мог. Курт чувствовал, как все внутри сжимается от страха, как он сбивается с дыхания, путает слова, заикается, чего прежде с ним не было. И что еще хуже — даже войдя в квартиру и отставив сумку на пол, он отшатнулся от Блейна, не позволяя ему себя коснуться. Потому что прикосновение будет означать все. Все сразу станет ясно. А Курту нужно было успокоиться, чтобы не слететь с катушек. Нужно было просто взять себя в эти жалкие маленькие трясущиеся ручки и объяснить все Блейну, который явно начинал нервничать тоже. — Курт, — приказным тоном проговорил Блейн и Курту тут же стало чуточку легче. От этого голоса и тона даже само сердце словно затихло, возвращаясь в привычный ритм. — Просто скажи мне, что случилось. Что заставило тебя примчаться сюда, если ты знаешь, что мы увидимся завтра? Курт коротко кивнул, закатал рукав рубашки и дрожащими пальцами снял браслет, демонстрируя Блейну свою новоявленную метку и опуская глаза, не в силах видеть его реакцию. — Я скажу. Сначала. Как она появилась и тогда ты поймешь, — тихо шепнул Курт, с трудом выдавливая из себя слова. — И тогда ты поймешь, почему мне так страшно. — Хорошо. Присядем? Курт коротко кивнул и прошел следом за Блейном в гостиную, тяжело опускаясь на диван. — Я был в магазине. Музыкальном. Вместе с Рейчел. И хотел посмотреть на твои диски. Они иногда меняют обложки и если я вижу такие, которых у меня еще нет, я покупаю. И вот, я увидел один на стенде и потянулся к нему, чтобы посмотреть, что на обороте, но еще кто-то потянулся вместе со мной, — Курт глубоко вздохнул и закинул голову, пытаясь сдержать слезы. Он не понимал, почему ему было так стыдно, словно это он во всем виноват. — И в общем… Это был парень и когда наши руки соприкоснулись, то я почувствовал что-то странное. И у меня выпали пакеты из руки, а запястье обожгло. И мы как раз переписывались с тобой, я смотрел на твое фото, а этот парень познакомился со мной и еще и позвал на кофе в качестве извинений. Курт заметил, как сжал губы Блейн, и тут же добавил: — Но я даже не стал смотреть в его сторону, схватил пакеты и убежал в уборную, где увидел, что у меня появилась метка. И мне стало так страшно, Блейн, мне так плохо! Я не смог бы дождаться завтра, так что позвонил Хантеру и он отвез меня в аэропорт и купил билеты. И теперь я тут, но я даже не могу прикоснуться к тебе, потому что моя жизнь будет разрушена, если я узнаю, что не ты моя родственная душа. Мне неважно, кто. Но если это не ты, то я не хочу больше жить! Курт позволил себе расплакаться, буквально разрыдаться, ощущая себя таким жалким и слабым, как никогда в жизни. А еще виноватым. Плохим. Неправильным. Но он замер, когда рука Блейна нежно, едва ощутимо коснулась его руки, заставляя все тело Курта задрожать. Он даже перестал дышать, совсем не понимая, что с ним происходит. Все тело словно онемело и он ощущал легкое покалывание в тех местах, где его касались пальцы Блейна. — Родной, — ласково прошептал Блейн, одним своим голосом умело успокаивая эту маленькую истеричку внутри Курта и заставляя его поднять глаза, приоткрывая рот. — Курт, все нормально. Не имеет никакого значения, в какой именно момент появилась твоя метка. Главное, что ты и есть моя родственная душа. А я твоя. И я ни секунды в этом не сомневался. И я очень рад, что ты прилетел ко мне сразу же, потому что я хочу, чтобы мы отпраздновали это, ведь я знаю, как долго ты ждал и как сильно хотел. Слова Блейна действовали успокаивающе, даже умиротворяюще вместе с прикосновениями. Он нежно заскользил пальцами по руке Курта, пока тот прикрыл глаза, легонько обвел пальцами линии на его ладони, а затем прижался своим запястьем к запястью Курта и того словно пронзило электричеством, заставляя подскочить на диване, удивленно распахивая глаза и делая глубокий вдох. — Это… — прошептал Курт, понимая теперь, наконец, о чем говорил Блейн в их первую встречу и что это, конечно же, не шло ни в какое сравнение с тем, что он ощутил в магазине музыки. — Ты… — Да, малыш, мы с тобой не ошиблись, — выдохнул Блейн, обхватывая ладонями лицо Курта и притягивая его к себе для поцелуя. Разумеется, он был куда сильнее Курта, так как был домом, но это не означало, что он не переживал вовсе. Несколько коротких мгновений он все-таки потратил на едва ощутимое сомнение и страх, что, быть может, судьба все-таки посмеялась над ними таким образом и Блейн так навсегда и останется привязан к мальчику, что принадлежит кому-то другому. Но нет. Вот он Курт. Его Курт. — Мой сабмиссив, — прошептал Блейн таким тоном, что все тело Курта пошло мурашками. Он только-только получил свою метку и уже был рядом со своей родственной душой, со своим Доминантом, самым сильным и восхитительным на свете. — Я знаю, что тебе нужно собираться на вечеринку и что я приехал совсем не вовремя, но я так нуждаюсь в тебе сейчас, — Курт заговорил тише и коротко кашлянул, поднимая глаза на Блейна снизу вверх и облизывая вмиг пересохшие губы. — Вы нужны мне, Сэр, — выдохнул он, заставляя глаза Блейна потемнеть в одну секунду. Теперь между ними не было никаких преград. Курт был его родственной душой, его сабмиссивом с заветной буквой S на запястье и никто и ничто не могли сдержать Блейна от того, чтобы сделать его своим целиком и полностью, чтобы показать ему, что значит принадлежать кому-то душой и телом. Да, была вечеринка. Нужно было связаться с Хантером. Нужно было успокоить Рейчел, а вот отца Курта беспокоить не стоило, пусть лучше думает, что Курт просто остался на выходные в академии, так ему будет спокойнее. Но все эти обычные бытовые проблемы казались такими незначительными, когда перед ним был тот, кого он искал всю свою жизнь. — О, вот ты где. Я искал тебя вечность, — прошептал Блейн одними глазами, ласково скользя пальцами по щеке Курта и улыбаясь, когда тот, как котенок, прильнул к его ладони, закрывая глаза и коротко целуя ладонь Блейна. — Я так счастлив, что нашел тебя. Что ты здесь. Что ты мой. Ты идеальный, Курт. Ты — все, о чем я когда-либо мечтал. Блейн ласково обхватил пальцами тонкое запястье Курта и медленно поднес его к своим губам, оставляя короткие поцелуи поверх чувствительной кожи на свежей метке. Взгляд Курта подернулся дымкой и он понятия не имел, что с ним происходит, но надеялся, что это не закончится никогда. Все, что он когда-либо читал о взаимодействии сабмиссива и доминанта, не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытывал, а ведь они еще даже ничего не делали. Был Блейн, его Верхний, его Доминант, его мужчина. И был Курт, принадлежащий ему целиком и полностью. А ничего больше не существовало. Звуки были приглушены, а запахи, напротив, очень сильными. Дыхание Курта стало поверхностным и это было что-то вроде сна, который он, казалось бы, мог контролировать, но на самом деле в нем не было сил даже на то, чтобы пошевелить пальцем. Каждый поцелуй, каждое прикосновение было таким нежным-нежным и в то же время острым, пронзающим до глубины. И внутри Курта все было таким теплым, тягучим, таким невероятно влюбленным. Это словно воздействие сильнейшего наркотика, словно самая сладкая и самая желанная боль. Курт чувствовал, что он немного покачивается, видел мурашки на своей коже и не мог выговорить ни слова, пока Блейн покрывал поцелуями его руки и шею, лицо, волосы, гладил его спину и руки, шепча что-то безгранично нежное. И если еще минуту назад Куту казалось, что он виноват во всем на свете и не заслуживает даже быть рядом с Блейном, то прямо сейчас он чувствовал себя таким хорошим, идеальным мальчиком для своего Доминанта. Время перестало существовать. Был только Блейн, только Курт и то, как ласково его Верхний к нему прикасался. Курту казалось, что прошло несколько часов или суток и он еще никогда не был таким счастливым, таким целостным и таким удовлетворенным, несмотря на то, что они оба были одеты и прикосновения не переходили никаких границ. Блейн бережно уложил Курта на спину и еще раз поцеловал в губы, давая ему возможность самостоятельно выйти из сабспейса. Надо сказать, он был удивлен тому, как быстро Курт погрузился в него, хоть и понимал, что на это повлияло множество факторов. Его волнение, его возраст, время, в которое появилась метка, и то, что сам Блейн был куда старше и, разумеется, опытнее. Да и если уж на то пошло, Блейну всегда нравилась эта особенная чувствительность Курта. Да, со временем она немного ослабнет, так что стоило наслаждаться тем, что было у них сейчас. Его прекрасный, его идеальный нижний, которому Блейн мог доставить столько удовольствия лишь прикосновениями и низким шепотом. Блейн осторожно застегнул браслет на руке Курта, чтобы он быстрее пришел в себя, и на миг задумался о том, что теперь, наконец, сможет сменить свой браслет и браслет Курта на те парные, что купил еще в первые месяцы, когда появились сны о Курте. Оставалось только надеяться, что его ужасно стильному мальчику понравится их классический дизайн. Впрочем, он столько лет ждал Курта, что за это время понял много вещей. Например то, что браслет — это всего лишь мелочь и условность. И если Курт захочет другие, то они просто пойдут и купят их, не устраивая из этого драмы. Курт прикрыл глаза и казалось, что он спит, хотя Блейн и понимал, что это не так. В его кармане завибрировал телефон и он очень осторожно и тихо поднялся, сначала выходя в другую комнату, а только после этого отвечая на звонок Хантера. — Привет. Спасибо больше за помощь Курту. — Все в порядке, хотя я и был удивлен, что он позвонил именно мне. Как вы? — Отлично. — Ну, я имею в виду… Он твой? Блейн улыбнулся от этого слова и кивнул, хотя Хантер и не мог его увидеть. — Да, все в порядке. Мой. — Тогда я поздравляю тебя. Кто бы мог поверить, правда, что это случится с нами обоими буквально с разницей в пару дней? — Вот уж точно. Особенно с учетом того, что я за все годы нашего знакомства даже понятия не имел, что у тебя еще нет второй половинки. Хантер усмехнулся. — Ты не попадешь на вечеринку, верно? — О, я не знаю. На самом деле, Курт наверняка захочет появиться там, так что если у тебя получится выбить для меня плюс один, думаю, мы придем. — Это не составит труда, но ты ведь понимаешь, что это повлечет за собой? — Да, Хантер. И я в трезвом уме передаю тебе право говорить об этом с прессой. Я люблю Курта, он моя родственная душа. Я ждал его так долго и мечтал о нем все это время. Я не могу и не хочу прятать его, я хочу на весь мир кричать о своем счастье. Блейн повернулся, услышав шаги, и широко улыбнулся, увидев Курта, который привалился к дверному косяку и выглядел самым счастливым мальчиком на свете. Он, разумеется, все слышал, и Блейн был этому рад. — Это твое право, Блейн, и я тебя не виню. Твои Соловьи неплохо потренировались, но все равно ждут тебя. Выступать будешь с ними. Смайт выступит с вами в этот раз, но в следующем семестре я переведу его в частную школу недалеко от моего дома. — Ты же в курсе, что мы живем достаточно близко друг к другу и если ты говоришь о Констанс Биллард, то я планировал перевести сюда и Курта. А учитывая поведение Себастиана… — На этот счет можешь не переживать, Блейн. Себастиан к следующему семестру будет отлично воспитан и искренне извинится перед тобой и Куртом за причиненные вам неудобства. Блейн коротко рассмеялся и направился к Курту, нежно обнимая его за талию и целуя в макушку. — Хорошо, Хантер. Тогда до встречи. — До встречи. — Так ты говоришь… — Что перевожу тебя в Нью-Йорк? Ну, я собираюсь обсудить это с тобой… — Я согласен, — тут же ответил Курт, крепко прижимаясь к Блейну и утыкаясь носом в его шею. — Тебе надо возвращаться к работе, а я люблю этот город, хотя был тут всего дважды. И я пойду за тобой на край света. Курт поднял на Блейна свои большие ясные глаза и тот не выдержал, снова наклоняясь и целуя мальчика в губы. — Ты мое совершенство. Сегодняшний день — самый счастливый день в моей жизни. Второй такой — день нашей с тобой первой встречи. — А ты правда возьмешь меня на вечеринку? — уточнил Курт, хлопая ресницами. На самом деле, он немного боялся. Хотя что уж там. Он очень сильно боялся! Но рядом будет Блейн, а значит, он будет защищен. К тому же, такие предложения поступают не каждый день и это может быть очень весело. — Конечно, милый. Я только позвоню своему стилисту, чтобы привезли для тебя что-то подходящее прямо сейчас, хорошо? У нас есть еще немного времени до выхода, но даже если мы немного опоздаем, ничего страшного. Курт кивнул. — И я думаю, что мы не задержимся там надолго, а вот билет я свой поменяю, пожалуй, и куплю второй для тебя. Тогда мы сможем насладиться этой ночью без спешки утром на самолет, погулять даже с утра по городу, а только затем полетим обратно в Вестервилль, ведь нам нужно закончить этот семестр, верно? Блейн обвил талию Курта уже двумя руками и прижал к себе ближе, покрывая короткими поцелуями лицо юноши, а затем и вовсе подхватывая его на руки и направляясь в сторону кухни. Он бы с радостью отнес его прямиком в спальню, имея теперь на то все права, но даже если теперь было можно, это еще не означало, что он будет спешить. Он даст Курту все, чего тот заслуживает, устроит ему лучшую на свете первую сессию и их секс будет великолепным. Господи, Блейна переполняли эмоции. Он бы с радостью остался в квартире и насладился их с Куртом определением, но Курт, кажется, был вдохновлен идеей пойти на вечеринку, а Блейн и правда хотел кричать об их любви на весь мир. Осторожно усадив Курта на столешницу, Блейн еще раз чмокнул его в губы и рассмеялся от того, насколько же довольный был вид у его мальчика. Словно он сорвал Джек Пот и совсем-совсем этого не стыдился. — Я звоню стилисту, потом мы кормим тебя, потому что я уверен, что ты не ел ничего с самого завтрака, а на вечеринке может быть так себе фуршет, они обычно тратятся только на выпивку. Пьем кофе, переодеваемся и едем представлять тебя культурному обществу Нью-Йорка. — Не могу поверить, что это происходит, Блейн, — выдохнул Курт, закусывая щеку. — Не могу поверить, что я получил, наконец, метку, что ты и правда моя родственная душа, что мы в Нью-Йорке! Ну и да, в то, что я буду рядом с тобой на фото, которые попадут в интернет и разлетятся по всем фанатским аккаунтам, я тоже не верю. Ты говорил что-то в прессе вчера? Надеюсь, что меня не будут обижать под каждым комментарием. Хотя ладно, я просто постараюсь не читать их. — Все будет хорошо, родной, обещаю. Я буду рядом. — Да, — выдохнул Курт, краснея от воспоминания о том, как легко Блейн парой прикосновений и фраз погрузил его в сабспейс. И еще от мыслей о том, что же будет с Куртом во время их первой настоящей сессии. — Но мы вернемся не слишком поздно и ночь будет принадлежать только нам двоим, правда? — Как и все последующие ночи теперь, Курт. Потому что ты мой.