Априори

— Я не могу. Не могу. Не могу, — причитал Курт, впившись пальцами в ручку двери и даже не глядя на Блейна. Он знал, что тот может успокоить его одним взглядом или прикосновением. И может быть, ему просто нравилось переживать это волнение. Может быть, ему хотелось пережить все эти нервы, все переживания, весь ужас и даже мокрые ладошки, что становились все мокрее по мере того, как они приближались к месту проведения вечеринки. И вытереть их было негде, потому что костюм на Курте стоил слишком много. Ну явно больше, чем салфетки. И боже, ведь это была всего лишь вечеринка! Он мечтал об этом, он рассматривал эти фото, он постоянно думал о том, что идеально бы смотрелся рядом с Блейном. И что теперь? Нервничает, как мальчишка. Которым, впрочем, он и был. Ну если уж на то пошло. — Курт, — подал голос Блейн, устав наблюдать за тем, как нервно дергаются коленки и руки Курта. Первым делом он достал упаковку салфеток из спинки кресла перед ними, и протянул одну Курту. Дождавшись, пока тот вытрет ладони, он сам забрал салфетку и выбросил ее в пакетик, а затем взял руки Курта в свои, ласково сжимая. — Все будет хорошо. Я представлю тебя прессе, как мы и планировали. Да, будет взрыв, это мы тоже обсудили. Да, просто не будет. Но это то, что мы должны пройти. Мы могли бы не идти на вечеринку вовсе, я предлагал тебе… — Нет-нет, мы пойдем! — тут же заверил Курт, пару раз кивнул. — Я знаю, ты боялся из-за отца, но он в жизни не смотрел светскую хронику и не станет. А если предположить, что кто-то покажет ему конкретно наше фото в каком-нибудь журнале или что еще, то на это все равно потребуется несколько дней. А к тому моменту мы и так ему все расскажем. Мы ведь… — Будем жить вместе? Конечно, малыш. Даже не думай, что я терплю тот факт, что моя младшая сестра живет с обижавшим когда-то тебя мальчишкой, а тебя оставлю жить в общежитии. Ты заканчиваешь этот семестр, и мы переезжаем вместе обратно в Нью-Йорк. Ты идешь в частную школу, и мы живем вместе. — Звучит идеально. — Именно так и будет. Блейн нежно коснулся губами уголка рта Курта, а через минуту машина остановилась у небольшой красной дорожки, где уже ждала пресса и из машин выходили другие представители культурного общества Нью-Йорка. Блейн вышел из машины сам и подал руку Курту. Тот взял его под локоть и профессионально растянул губы в улыбке, направляясь следом за Блейном к первому микрофону. — Мистер Андерсон, кто этот молодой человек, что сопровождает вас? — Это Курт Хаммел, моя вторая половинка. — Это ваш первый совместный выход? Как давно вы вместе? Расскажите о том, где вы познакомились! Это была рабочая встреча? — Мы обязательно дадим совместное интервью, а пока что все ответы остаются за кадром. Через несколько дней мой агент свяжется с изданиями и скажет, кому мы дадим первое интервью. Спасибо. Блейн улыбался, Курт кивал и улыбался тоже. Они сделали десяток фотографий, не переставая улыбаться, но Блейн то и дело поглядывал на Курта, и понимал, что часть фотографий будет именно таких, где он влюбленно смотрит на своего мальчика. Ну и что тут плохого, впрочем? — Самое сложное позади. Теперь нужно пережить еще первые полчаса, где мы будем здороваться с моими знакомыми и коллегами по работе, я буду представлять тебя, и мы будем слушать пожелания и комплименты. Надеюсь только, я встречу тут ребят из театра, с кем мне бы правда хотелось познакомить тебя. В конце концов, это люди, с которыми мы будем видеться на обычных вечеринках, которые будут приходить к нам домой, и которые будут помогать тебе, когда ты поступишь в НЙАДИ, потому что некоторые из них преподают там. Курт кивал головой, не переставая улыбаться, и все никак не мог понять, что именно помогает ему держаться и даже более того, чувствовать радость, а не только волнение! Присутствие Блейна? Его сила, как доминанта? Его рука в руке Курта? Или тот факт, что его мечты сбывались прямо здесь и сейчас? Да, он волновался, но также был счастлив. Ему нравилось все это. Правда нравилось. И микрофоны, и камеры, и вспышки. И музыка тут, и закуски. И то, что ему дали бокал шампанского, и никто не спрашивал, есть ли ему двадцать один год. Подумаешь! Раз он уже определен с Блейном Андерсоном, то он достаточно взрослый, чтобы выпить бокальчик игристого. Плохо ему стать не должно. Главное взять вот эту вот тарталетку и хорошенько ее прожевать. И еще одну. И пить шампанское маленькими глоточками. Потому что он, вроде как, хорошо себя контролировал, но бог его знает, как отреагирует организм на спиртное и не выдаст ли чего-нибудь неподобающего в такой обстановке. Найти знакомых Блейну удалось через двадцать минут. Он представил всем Курта и тогда уже и сам смог расслабиться. Они постепенно ушли из центра зала, чтобы поболтать. Курт принимал участие в беседе, что радовало Блейна. Конечно, говорил он достаточно робко и редко, но ведь говорил! Блейну никогда не хотелось, чтобы его сабмиссив был немой безвольной куклой, просто идущей за ним следом. А Курт был личностью. И он был таким прекрасным, что Блейну, если честно, не терпелось поскорее закончить этот прием, вечеринку, фуршет, что угодно, и оказаться дома. Нет, он не торопился заняться с Куртом любовью или устроить поскорее сессию. Ему просто хотелось снять эти костюмы, прижать Курта к себе, вдохнуть запах его волос и поцеловать хрупкое плечико. Ему хотелось коснуться его шеи пальцами, услышать тихий выдох, поцеловать мягкие, призывно приоткрытые губы. Курт теперь был его. Весь его без остатка. И у них была впереди целая жизнь на то, чтобы узнавать друг друга лучше во всех смыслах. Чтобы ласкать друг друга. Чтобы любить друг друга. И у них будут еще сотни, тысячи таких и других вечеров. Главное, что они не ошиблись. И что эта заветная буковка, наконец, появилась на тонком запястье его мальчика, словно подтверждение того, что все происходящее между ними — правильно. — Все в порядке? — тихо спросил Курт, заметив, что Блейн уже пару минут неотрывно смотрит на него и улыбается. Он и сам улыбнулся в ответ, не удержавшись. — Конечно. Просто думаю о том, как же сильно я влюблен. Курт смущенно покраснел, закусил нижнюю губу, и спрятал лицо в пиджаке Блейна, часто дыша. Есть ли вообще хоть какой-то шанс, что наступит день, когда это и подобное перестанет смущать его и заставлять краснеть? Вряд ли! Но и это тоже счастье. Когда твой мужчина заставляет тебя испытывать столько всего сразу, столько всего разного. И, конечно, неизменно приятного. — Перестань, иначе я буду просить, чтобы ты украл меня немедленно, — тихо прошептал Курт, приподнявшись на носочки, чтобы сказать это в самое ухо Блейна. О, и откуда это в скромнике Хаммеле просыпался такой кокетливый саб? Вероятно, это все было влияние Блейна, его неоспоримой сексуальности, его опыта и его силы. — А что, если я прямо сейчас это и сделаю? Блейн, конечно, понимал, что побег с вечеринки может вызвать лишние вопросы и лишние разговоры, но его это не слишком волновало. К тому же, раз уж он сам сегодня представил Курта общественности, то не будет ничего удивительного в том, что эта самая общественность предположит, что сладкая парочка захотела провести время только вдвоем, подальше от шумной толпы и натянутых, по большей мере, улыбок. Да что там говорить. Когда Курт шептал что-то таким голосом и так на него смотрел, Блейну становилось наплевать вообще на все на свете, кроме Курта, разумеется. — А что, если я не откажусь? Курт рассмеялся, когда Блейн сжал его руку, и направился к выходу так быстро, словно в здании был пожар. Люди, судя по всему, просто чувствовали, что доминант не в настроении для бесед, так что к ним ни разу никто не подошел. Они ввалились на заднее сидение машины и громко рассмеялись, глядя друг на друга. Курт поблагодарил создателей лимузинов, когда заметил, что шторка, разделяющая их с водителем, была опущена, и в салоне они были словно совсем одни. Взгляд Блейна задержался на его лице на несколько мучительно долгих секунд, а затем мужчина подался вперед и нежно прижался губами к его губам. Курт надеялся, что раньше или позже перестанет быть настолько чувствительным, и сможет реагировать на прикосновения и поцелуи Блейна немного спокойнее. Но это явно случится не скоро, потому что сейчас он таял в руках этого мужчины от простых, даже почти невинных поцелуев. И он понимал, что Блейн изо всех сил старается держать себя в руках и не переходить границы, и это даже немного обижало. То есть да, конечно, объективно Курт понимал, что он не готов. Или готов не полностью. Что он может испугаться или засмущаться или что-то еще такое в самый неподходящий момент. И он был безумно благодарен Блейну за то, что тот ждал, терпел, и готов был делать все постепенно. Но в то же время Курт был подростком, который смотрел фильмы и читал книги, и часть его сознания или подсознания словно говорила ему «Эй, Блейн не пытается сорвать с тебя одежду в каждый удобный и неудобный момент, не прижимает ко всем поверхностям и грубо к тебе не пристает. Знаешь, что это значит? Что он не хочет тебя. Что ты недостаточно привлекательный. Ну и давай посмотрим правде в глаза: ты совершенно не сексуальный.» — Я так хочу тебя, Курт, ты даже не представляешь, чего мне стоит держать себя в руках. Прости, что я говорю об этом, но я не могу думать ни о чем другом. Это сама природа, и она буквально сводит меня с ума. «Что ж. Накладочка.» Курт распахнул глаза и счастливо улыбнулся, отрываясь от губ Блейна и заглядывая в его глаза. — Правда? — Правда что? — То, что ты сказал. — Конечно, боже. Курт только выдохнул в ответ и уткнулся носом в шею Блейна, глубоко вдыхая его запах. Любимый, самый лучший на свете запах. Есть ли что-то приятнее, чем возможность прижаться к любимому человеку всем телом, вдохнуть запах его кожи, и почувствовать, как его руки крепко прижимают тебя к себе? Курт не был уверен, что это возможно. Так что он просто закрыл глаза и позволил себе раствориться в моменте и в своих ощущениях до самого дома. Блейн довел Курта до квартиры, время от времени чуть не подхватывая на руки. Вроде бы, Курт был в себе, не впадал в сабспейс, но при этом он был таким расслабленным и разнеженным, что с трудом держался на ногах. — Хочешь спать, детка? — поинтересовался Блейн, как только они вернулись в квартиру и направились в спальню. В первую очередь для того, чтобы избавиться от не самой удобной одежды. Принять душ. И, может быть, остаться в этой комнате до утра. Вылет у них был только во второй половине дня, и спать, вроде как, не особо хотелось, но вот оказаться в кровати с Куртом как можно скорее — очень. И в самом деле, его даже не столько интересовал секс или любого рода интимная близость, как просто возможность крепко прижать Курта к себе и слышать его дыхание. Боже, он и не знал, что можно любить настолько сильно, чтобы весь мир переставал существовать, когда ты смотришь в глаза того самого человека. — Спать — нет. А вот лечь с тобой в кровать — да. И если ты найдешь для меня футболку и тут, будет вообще идеально. Ты ведь хочешь, чтобы я был в футболке, правда? Ну вы только посмотрите, кокетка снова в действии! В довершение своих слов Курт опустил ресницы, расстегнул пиджак, и скользнул пальцами по бабочке, а в следующую секунду оказался прижат к Блейну, который жарко его целовал. Что там Курт говорил о том, что он не готов и ему рано? Глупости! Правда, он рисковал в любую секунду рухнуть в обморок от ощущения и страсти, что захлестнула его волной, передаваясь и от Блейна в том числе, а все остальное, конечно, мелочи жизни. Курт тихо застонал, сжимая пальцами уже расстегнутый пиджак Блейна, стягивая его с плеч мужчины и роняя на пол, в кои-то веки даже не слишком переживая о том, из какой же чудесной ткани он сшит и сколько же эта ткань стоит. Что угодно, лишь бы поскорее добраться до любимого, желанного тела, скользнуть пальцами по горячей коже, что обтягивала мышцы, и быстро расстегнуть пуговки на рубашке, обгоняя Блейна, что проделывал то же самое с его одеждой в этот момент. — Пойдем в душ, — тихо, но твердо проговорил Блейн, и в этом голосе было столько силы Верхнего, что коленки Курта подкосились против его воли, и ему не нужно было даже кивать, чтобы Блейн понял, что он согласен на все. Буквально на все. От остатков одежды они избавлялись не слишком поспешно, наслаждаясь этим процессом, постепенно оголяющимися участками тела и открывающимися возможностями относительно поцелуев. Если поначалу Курт боялся, что будет робким и нерешительным, то с Блейном все это исчезало. Он чувствовал его силу и его желание, и вполне уверенно отвечал на его ласки и поцелуи, скользя по телу Блейна руками и даже оставляя поцелуи на его шеи и плечах, не переставая коротко вздыхать и постанывать каждый раз, когда Блейн касался его в особенно чувствительных местах. А Курт сейчас казался себе сплошным чувствительным местом. Первая заминка случилась на этапе избавления от белья. Они уже зашли в ванную комнату, и Курт замялся, увидев свое отражение в зеркале. Ну что это? Такой маленький, тощий, такой бледный на фоне великолепного широкоплечего Блейна… Но тот, кажется, заметил его взгляд, погасил верхний свет и включил лампу над раковиной. В итоге свет стал мягким, теплым и приглушенным. Тело Курта тоже стало как-то мягче и не таким бледным, и он смог выдохнуть. Как вообще он жил все эти годы без Блейна? — Спасибо, — прошептал он, поднимая глаза к любимому лицу и уже спокойно позволяя избавить себя от белья. Это Блейн. Идеальный, любимый, его Блейн, которого выбрала для него сама Судьба. И эта буква на его запястье, и это тело, и, самое главное, его душа. Все это было создано для Блейна. Как и Блейн был создан для него. — Ты прекрасен, — прошептал Блейн, избавляясь от белья самостоятельно и нежно притягивая Курта к груди, когда оба они оказались в душевой кабине, а вода уже была включена, согревая их двоих и пространство вокруг. Как ни странно, все это по-прежнему было не столько сексуальным, сколько полным нежности и восхищения. Ему не казалось, что есть что-то неправильное или порочное в двух людях без одежды в душевой кабинке. И неважно, сколько им было лет, какого они были пола, как давно были знакомы. Ничто не имело значения кроме того факта, что их сердца бились в унисон, а именно так и было, Блейн чувствовал это. Его переполняла любовь, и ее отражение он видел в прекрасных светлых глазах своего мальчика. Все было таким правильным, таким идеальным, таким непохожим на все, что было у него до этого. Каждый поцелуй, каждый вдох и выдох, каждый короткий стон, каждое движение. То, как изгибался Курт в его руках, и как он мгновенно успокаивался, стоило Блейну начать шептать ему что-то в самое ушко. Его тело, такое чувствительное, податливое, наполненное страстью и чистой, неподдельной сексуальностью, идеально подходило телу Блейна. Он покрывал поцелуями сантиметр за сантиметром, о чем мечтал не только с первой встречи, но и задолго до нее. Он, как и мечтал, касался языком выпирающих косточек, маленьких впадинок, обводил кончиком языка нежно-розовые соски, сжимающиеся от возбуждения и превращающиеся в маленькие бусинки. Он шептал Курту о том, что тот великолепный, что он идеальный, что он любимый. И самое главное, что он Его. Кажется, последнее было важнее всего. Принадлежать Блейну было лучше всего, что он когда-либо испытывал. Их руки касались друг друга повсеместно, и Курт даже не вздрогнул, когда пальцы Блейна впервые обернулись вокруг его члена. Это было словно продолжением всего, что делали они до этого, и теперь это не казалось неловким или странным, не казалось постыдным. Ему хотелось этого, хотелось большего. Если бы его Доминант приказал ему встать на колени, он сделал бы это немедленно. Он сделал бы все, что сказал ему Блейн, не раздумывая даже ни секунды. Он был в сознании, но в то же время его состояние было близко к сабспейсу по степени покорности и расслабленности. И да, из-за этого ему было чуточку страшно думать о сессии. Потому что если с ним происходило подобное от простых вещей, то что же будет, когда Блейн по-настоящему будет приказывать ему, будет руководить им, будет наказывать его и хвалить… — Я хорошо вел себя? — вдруг прошептал Курт, откидываясь лопатками на прохладную стенку кабинки и робко опуская глаза вниз. Света было недостаточно, но он все равно видел контрастные смуглые руки Блейна на своем бледном, молочном теле. И его пальцы на своем члене. Тот казался совсем небольшим в руке Блейна, и вовсе каким-то маленьким в сравнении с членом Блейна, прижатым к его животу. — Я могу? Сэр, позвольте мне, — так же тихо, но уже дрожащим голосом прошептал Курт, жадно облизывая губы и чувствуя, как бьется пульс в ушах. — Да, ты можешь. Ты был таким хорошим мальчиком, — низко и мягко проговорил Блейн в самое его ухо, делая маленький шаг ближе, чтобы Курту было удобнее скользнуть пальцами по его животу вниз. Такие твердые мышцы, жесткие волоски, и горячий член в сеточке крупных вен. Если бы не прикосновения Блейна, Курт бы рухнул на колени в ту же секунду. Он правда делает это! Правда делает! Он сам не понял, как перешел на «Вы», откуда взялись все слова, откуда это. Его природа делала все за него. — Мне так хорошо. Сэр, пожалуйста, — жарко и быстро, сбивчиво зашептал Курт, стоило Блейну нежно потереть большим пальцем его уздечку. Он понимал, что это слишком быстро, но его никто никогда не трогал. Он сам себя не трогал. И это был Блейн, его прекрасный мужчина, его Доминант. И все, что он делал, сводило Курта с ума. Его рука наверняка слишком хаотично двигалась, пальцы дрожали, и он все никак не мог найти ритм, зато его бедра дергались от каждого прикосновения Блейна и он готов был кончить в любую секунду, но не мог сделать этого без разрешения. Блейн ничего не запрещал, но он чувствовал это, знал. Ему нужно было получить разрешение от своего Доминанта, прежде чем он сможет расслабиться и отпустить себя. — Еще немного, мой мальчик, потерпи. Я скажу тебе, когда ты сможешь кончить, но не сейчас. Сейчас слишком рано, — прошептал Блейн, немного ускоряя движение своей руки, и принимаясь жадно целовать шею Курта, подстраивая ритм своих бедер под движения руки Курта. К счастью, он и сам был настолько возбужден, что совсем недолгого времени было достаточно, чтобы привести его к оргазму. И хотя он хотел, чтобы этот вечер был только для Курта, тот сам попросил коснуться его, и Блейн совсем не хотел отказывать ему в этом. — Давай, Курт, ты можешь кончить, — разрешил Блейн, чувствуя, что сам вот-вот придет к оргазму. Курт же, как по команде, высоко застонал, впиваясь ногтями в спину Блейна и утыкаясь носом в его шею. Они пришли к оргазму вместе, шумно дыша, прижимаясь друг к другу. Курт прижимался к Блейну всем телом, хотя спустя еще минуту весь его вес перешел в руки Блейна, и еще пару минут он удерживал его практически на весу, давая прийти в себя и выровнять дыхание. И эти минуты, пока Курт был весь целиком от него зависим, доверял ему себя на все сто, были ничуть не хуже пережитого ранее оргазма. — Знаешь, малыш, — заметил Блейн, поглаживая волосы Курта, когда они уже перебрались в постель. Блейн надел пижамные штаны, а Курт получил футболку Блейна, как и хотел. — Я раньше думал, что все это ерунда про прирожденных сабов, но мне кажется, что ты именно такой. То есть да, у каждого из нас своя роль, но обычно все равно людей нужно учить и воспитывать, особенно сабмиссивов, ведь послушание и покорность — это не так просто. Но ты… Ты словно уже все знаешь. И то, как ты называл меня «Сэр», черт, Курт, я вспоминаю это сейчас, и снова завожусь! Курт поднял голову, что лежала на груди Блейна, и ощутил, как покалывает его щеки от смущения. И чуточку от гордости. Он сам не знал, откуда все это бралось, но ему нравилось! И главное, что это нравилось Блейну. — Правда? — Правда-правда. Курт тихо пискнул и снова зарылся носом в шею Блейна, радостно выдыхая и крепко обнимая мужчину поперек груди. — Я даже не думал, что можно быть настолько счастливым. И знаешь, иногда мне начинало казаться, что все крутится вокруг этой метки. И словно когда я получу ее, это будет конец. Или счастливый, или не слишком, — Курт решил не говорить о том, что вообще не собирался жить, если бы не был сабмиссивом Блейна. Потому что, во-первых, любил его всем сердцем. И не выдержал бы новости о том, что Блейн кого-то нашел. И уж тем более он не хотел видеть кого-то другого рядом с собой! Мерзость! Он даже думать об этом не хотел! — Но на самом деле, это только начало! — продолжил мальчик, снова поднимая голову и заглядывая в глаза Блейна. — Это правда, родной. У нас с тобой столько всего впереди… — Блейн улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать Курта в губы, а тот тут же подался вперед, приоткрывая рот для языка Блейна. — Для начала рассказ обо всем твоему отцу. И займемся мы этим прямо послезавтра, да? — Да. Но не завтра. Завтра утром мы погуляем немного по городу, правда? — Именно. Потом вылетим обратно в Огайо и заночуем у меня. А вот после школы в понедельник нужно будет поехать к твоему отцу и поговорить с ним, чтобы не вышло так, что он станет последним, кто узнает все новости. Как думаешь, он нормально отреагирует? — Конечно, — тут же кивнул Курт. — Он знает, что ты лучший человек на свете. И знает, что я без ума от тебя не один год. И когда ты стал нашим руководителем, я только о тебе и говорил! И если честно, я думаю, что он догадывался. Ну, то есть своих чувств я и не скрывал, но ты понимаешь, о чем я говорю. Блейн кивнул и снова погладил Курта по голове. В комнате уже было темно, и время было достаточно позднее, но они были так переполнены эмоциями, что уснуть казалось не так уж просто. — Все будет хорошо. Я с тобой. А теперь закрывай глаза и спи, мой мальчик. Ты был таким хорошим сегодня. Мой прекрасный. Мой идеальный саб… Вместо ответа Курт только тихо пискнул, еще крепче обнял Блейна, и тут же зажмурился, чувствуя, как тело сковывает сонливость. — Спокойной ночи, сэр, — шепнул он, прежде чем погрузиться в дрему.