История не любит сослагания? Да неужели?!

1715 год. Карибское Море. Мыс Бонависта.       Эдвард нехотя открыл глаза и, кое-как встав на колени, отполз от кромки воды. Обессиленно упав на спину, он уставился на ясное небо солнечного дня. Вдруг рядом он услышал плеск воды, шаги и чей-то кашель. Положив руки на эфесы сабель, которые чудом не пошли ко дну, он повернул голову и увидел Дункана, зажимавшего рукой рану на боку. Кэнуей рассмеялся: — Я вижу сэр, что вам тоже понравился этот заплыв до берега?       Уолпол пропустил ироничную подколку Эдварда и протянул жалобным голосом: — Гавана... Мне нужно в Гавану.       В ответ на что, пират лишь усмехнулся: — Тогда надо построить новый корабль. — Я заплачу... Ведь пираты любят звон монет? Я дам тебе сто эскудо.       Эдвард изобразил заинтересованность, при этом внутренне приготовившись и подобравшись, как собака перед прыжком. Взяв пустую бутылку с ромом, он продолжил: — Так-так... А вот отсюда поподробней. — Так да... или нет? — Ассасин опять попытался играть тяжелораненого, но Кэнуей-то знал, что на деле он жив и здоров, и потом будет убегать от него, похлеще гепарда.       Эдвард встал и попытался подать руку Дункану, но тот оттолкнул его и, выхватив пистолет, прицелился в пирата, злобно процедив: — Пираты... черт бы вас всех побрал! — И нажал на спусковой крючок. Но отсыревший и промокший во время шторма порох не позволил выстрелить, и предатель, с досадой отбросив пистолет, обнажил саблю, чтобы добить Эдварда. Но тот, схватив горсть песка, швырнул его в глаза предателю и, выбив саблю из его рук, выхватил палаш и приставил его конец к груди Дункана.        Внимательно посмотрев на Уолпола, Кэнуей усмехнулся. — Думал, что сможешь обдурить пирата? Или же думал, что сможешь предать Братство Ассасинов и уйти к тамплиерам, оставшись безнаказанным? — Тут у Дункана сузились зрачки, и побледнев, он спросил: — Так ты из Братства?! Тогда где твое одеяние и скрытые клинки? — В таком виде я бы сильно бросался в глаза среди остальных пиратов, ты так не думаешь? Поэтому пришлось их припрятать в трюме моего корабля до лучших времен. А мой корабль пошел ко дну. Вместе с оружием. И все из-за тебя, предатель паршивый! Так что снимай одежду — мне не хочется ее потом от твоей крови оттирать. — Х-хорошо... — прошептал посиневшими губами Уолпол и принялся снимать с себя костюм трясущимися руками, постоянно запутываясь в пряжках и ремнях.       Оставшись в одних штанах и без сапог, он с вызовом и презрением глянул на Эдварда, который уже успел переодеться в его костюм и перепоясаться собственным поясом, на котором висели две сабли, пара трофейных пистолетов и подсумки для пороха и пуль. — Чего теперь пожелаешь, ассасинское отродье? — А теперь сними свой... — Пират не успел договорить, как предатель ловко сделал подсечку ногой и, подхватив из рук упавшего кожаный мешочек с картой, где указаны лагеря ассасинов, принялся удирать.       Эдвард на ходу достал саблю с пистолетом и принялся догонять проклятого ассасина-предателя. Пробегая через какие-то развалины, видимо, бывшее индейское поселение, Эдвард про себя подумал: «Ох и посмеялись бы индейцы, наблюдая за нашими пробежками по джунглям». Он ухмыльнулся, перепрыгивая очередное препятствие.       Кэнуей не забывал держать в поле зрения спину Уолпола, которая постоянно мелькала впереди. Наконец, выбежав на поляну, покрытую лужами, над которыми шел легкий пар — наверняка там ключи теплой воды, Эдвард нагнал ассасина, и тот, не видя выхода из положения, решился скрестить клинки с пиратом.       Поначалу Эдвард так же отступал и оборонялся, как во время битвы на «Черной Стреле». Неприцельно выстрелив из пистолета, он перешел в наступление. Дункан уклонился от выстрела и, ударом клинка сумел испортить пистолет, сорвав курок. Пират откинул ставшее бесполезным оружие в ближайшую лужу, а потом, неожиданно резко ударил Дункана коленом в пах, после чего начал атаковать порядком уставшего противника. И спустя несколько минут, наполненных звоном и искрами от скрещиваемых клинков, Кенуэй-таки смог пройтись лезвием палаша по незащищенной груди врага.       Тот отшатнулся, удивленно посмотрел на рану и только потом, со стоном упал на землю. Эдвард подошел ближе и увидел, что враг еще жив. Приставив кончик своей сабли к его шее, он сказал: — Это за предательство Братства. — Катитесь вы все к дьяволу! Будь ты проклят вместе со своим Братством, чертов пират! — прохрипел предатель. — Я не чертов пират. Я — Эдвард Кенуэй, и я ассасин. Покойся с миром, Дункан Уолпол, — с этими словами он вонзил саблю прямо в открытый рот врага.* Тот пару секунд подергался в предсмертных конвульсиях, а затем обмяк. Наклонившись над ним, Эдвард снял с его руки скрытый клинок. Но он был погнут и сломан, и Кенуэй с досадой его выкинул.       Так же он снял сумку с письмом от Лауреано Торреса, картой лагерей ассасинов в Новом Свете и сосудом для крови. Повесив подсумок на пояс, он подхватил Дункана за ноги и потащил к близлежащей яме. Скинув труп предателя в яму, Эдвард нашел поблизости лопату, валявшуюся около давно потухшего костра в стоявшей поблизости пещере, которая раньше была шахтой и, достаточно закопал Уолпола. Затем с помощью найденного рядом с лопатой топора срубил две толстые ветки и, кое-как связав их, сколотил найденными в шахте ржавыми гвоздями. Потом воткнул в вершину образовавшегося холмика и прицепив на импровизированный крест небольшую дощечку, выцарапал на ней кончиком кинжала: «Тут лежит Дункан Уоллпол, двуличный предатель. От преданного тобой Ордена — гори в аду!».       Быстро вернувшись назад и обследовав пройденный путь, ассасин нашел два брошенных сундучка, с парой тысяч эскудо внутри**. Вернувшись на поляну, Эдвард поправил капюшон и двинулся вперед, к обрыву. Посмотрев вниз, пират размялся и прыгнул, прямо в небольшое озеро.       Всплеск привлек внимание английского солдата, что стоял неподалеку, и тот подошел к озеру. Эдвард, сидя под водой, вытащил метательный нож и, на секунду высунувшись из озера, метнул кинжал прямо в голову британцу. Тот сдавленно охнул и свалился на камни. Вылезая из воды, ассасин вытащил кинжал из глаза солдата и быстро обшарил карманы убитого. Забрав у него пули, порох и деньги, он затолкал труп под куст и двинулся дальше. Пират прополз до ближайших кустов, а потом замер, выждав, пока к ним подойдет второй солдат. Обнажил абордажную саблю и, ударив ей солдата в спину, Кенуэй так же быстро затащил его в кусты и сноровисто обыскал, облегчив карманы от боеприпасов и денег. Третий враг, стоявший в отдалении, был привлечен свистом, и Эдвард убил его саблей, спрыгнув на него с дерева. Аккуратно подойдя к трем оставшимся англичанам, державшим на прицеле избитого человека, в котором Кенуэй сразу же признал в избитом своего хорошего знакомого — Стида Боннета. Отвлекая свистом стоявшего поблизости англичанина, пират бесшумно свернул тому шею. Выйдя из кустов и обнажив сабли, он разбежался и повалил на землю двух оставшихся англичан, пригвоздив их клинками к земле.       Стряхнув с сабли капли крови, он вернул их в ножны. Ассасин подал руку лежащему на земле Стиду и помог ему подняться. Тот встал и, быстро отряхнувшись, с улыбкой сказал: — О, Слава Богу, спаситель. Премного благодарен вам!       Эдвард посмотрел на корабль, стоявший в гавани и уточнил у Стида: — Он ваш? — Да, он мой. Но увы — вот его капитан... — он указал на труп, валявшийся поблизости. — Я же в мореходстве профан. — Я вполне могу повести его сам.       И, подойдя к ящикам, сложенным на берегу, начал их переносить на шлюпку. Стид неуверенно спросил: — Вы же не скроетесь вместе с кораблем?       Эдвард подумал и решил представиться, дабы Боннет не паниковал. — Дункан. Ваше имя, друг?       Тот ответил на рукопожатие. — Стид. Стид Боннет.       Эдвард же решил пока не раскрывать истинное имя перед Стидом, поскольку у него был хитроумный план, как обвести Торреса вокруг пальца, получить деньги для планируемого и, заодно подружиться с ассасинами. Поэтому представился именем прежнего хозяина костюма. И попутно решил навести на себя туман тайны… — Господин Боннет, строго между нами... Я тут выполняю тайное поручение Его Величества и мне срочно нужно в Гавану.       Боннет заметно расслабился и опять улыбнувшись, ответил: — Ах... Какое счастье! И мой путь в Гавану. Отправимся вместе! — Союзники, стало быть! — Усмехнулся пират и, повернувшись, поднял самый большой ящик, а затем перетащил его на шлюпку. Боннет в то же время сказал: — Слава Богу, сэр. Поначалу я принял вас за пирата.       Эдвард, подойдя к следующему ящик спросил: — Правда? — Да! У вас... особая манера держаться. Сразу видно — вы не шутите. Я даже слегка струсил. Но... сегодня и день... богат на разные события, согласитесь? — Добавил Боннет, сам запрыгивая в шлюпку. Ассасин взял в руки весла и начал грести к кораблю.       Доплыв до корабля и перегрузив ящики на борт, Эдвард и Стид сами взошли на палубу. Кенуэй подошел к штурвалу и, взяв его в руки, почувствовал, что вернулся в свою тарелку.       Отдав приказ, чтобы подняли все паруса, Эдвард повернулся к Стиду. — Приветствую на борту «Ласточки», Дункан. Шхуна скромная, но большего мне и не нужно. Как раз, чтобы возить товары с плантаций. — Весьма неплохо. Ветер крепчает — пойдем на всех парусах. — Матросы сразу же засуетились, и шхуна заметно увеличила скорость. Стид подошел к ящику и, усевшись на него, проговорил, подставляя лицо под лучи солнца: — Чувствую ветер в волосах! Как это бодрит. Живительный аромат открытого моря. Сладчайший аромат... Возможностей! — Правильный настрой, дружище! — Похвалил его Кэнуей. Лавируя кораблем между отмелями, скалами и остовами потерпевших крушение кораблей, ассасин выводил корабль в открытое море. Впереди наметился выход между двух скла, нависавших над водой и образовывавших нечто вроде арки, где свободно могла пройти шхуна. Повернув штурвал на пару градусов и скорректировав курс, пират, на всех парусах повел корабль прямо в него. Стид, встав с ящика и подойдя к штурвалу, сказал: — Вы прирожденный моряк, Дункан! — Я успел немало постоять у руля... — ответил Эдвард, и внутренне усмехнулся: «Я у руля стоял наверное, больше, чем мне сейчас лет». — Два года служил матросом на капере, а затем — стал квартермейстером.       Боннет с долей зависти ответил: — Черт побери! Вот жизнь, достойная настоящего мужчины! Столько приключений... Изумительно. — Да... Странного и непонятного я много навидался — на три жизни хватит! Но ничего, Боннет — и на ваш век выпадет не одно приключение! — С улыбкой протянул пират и принялся напевать песню**, которую вслед за ним подхватил весь экипаж, включая и самого Стида. Тем временем корабль вышел в открытое море и взял курс на гавану. Эдвард держал штурвал, а в его голове медленно появлялся план действий. «По прибытию в Гавану надо будет сделать дубликат карты, а оригинал спрятать в надежном месте. А потом — к губернатору Торресу, изображать этого мерзавца Уолпола…» ___________________________________________________________________________________ Первые строки песни которую напевал Кенуэй** Видал я так много далеких земель, Я тратил монеты на виски и эль...