Идол

Пустой взгляд устремлен в потолок. Куроко хотелось заплакать, разрыдаться – тогда стало бы легче. Но слёз не было, ровно как и причин так себя вести. Он должен радоваться за них – такой шанс выпадает редко и не всем, они не должны были отказываться от него ради Тецуи. Они вообще ему ничего не должны – вот только обида и боль крепко засели в душе фантома, не слушая доводов разума. - Слушай, Куроко.. Сегодня они с Кагами уходили из раздевалки последними, так как опоздавшему Тецуе пришлось бегать штрафные круги после тренировки, а Кагами задержался, чтобы поговорить с тренером. Судя по ошарашенному лицу Айды, разговор был весьма важным, но узнать его содержание Куроко почему-то не хотел – дурное предчувствие нашептывало на ухо, что ничего хорошего там не было. - Да, Кагами-кун? - Эм.. В общем… Нас.. то есть меня и.. остальных из поколения… - Кагами ненадолго замолчал, видимо, не решаясь продолжить. - Я слушаю, Кагами-кун. - Нас пригласили в Америку. На контракт с известным клубом. И… мы согласились. «Америка.. Согласились..» - Рад за вас, - пробормотав это, Куроко быстро вылетел из раздевалки. Информация отказывалась восприниматься. «Я должен вернуться и поздравить его нормально» - эта мысль белкой вертелась в голове – за ней можно было спрятать остальные. Вот только Куроко с каждым шагом ускорялся, а, выйдя из школы, и вовсе перешел на бег, провожаемый удивленными взглядами немногочисленных прохожих. Он, кажется, никогда так быстро не бегал, и в боку вскоре появилась неприятная, колющая боль, но мальчик не останавливался – звенящий в ушах ветер успокаивал и отрезвлял рассудок, который после слов Кагами словно опьянел. «Уедут. Все уедут.. И Акаши..». *** Притворяться для Куроко было легко – его и так все привыкли видеть равнодушным, а сам он привык так выглядеть. Вот только не допускать эмоции на лицо совсем не то же, что не допускать их в сердце. Меньше всего на свете Куроко сейчас хотел быть здесь. Меньше всего на свете он хотел провожать их, слушать радостные разглагольствования Кисе – об Америке, о будущем, об их будущем, в котором ему уже нет места. Но больнее всего было, когда блондин, продолжая светиться от счастья, спросил: - Куроко-ччи, а где твоя сумка? Куроко показалось, что его ударили. Он понимал, что Рёта не издевается – не такой тот был человек. Но тогда… - Я не еду с вами, Кисе-кун. Рёта даже остановился от неожиданности, от чего идущий за ним Ацуши, натолкнувшись на препятствие в виде сокомандника, выронил конфету. Выдавить извиняющуюся и спокойную улыбку Куроко даже не пытался, хотя про себя подумал, что она, возможно, остановила бы дальнейшие слова блондина. Сил хватало, чтобы притворяться равнодушным, но изображать радость Куроко не мог. - Что? Не едешь?! Почему? И… - Замолчи, Рёта. – Сказал Акаши, и от его голоса фантом непроизвольно дернулся. – Американцы предложили контракт только на шесть человек. Кисе, видимо, много чего ещё хотел сказать – в желтых глазах горело возмущение, но слова уже снова не бывшего капитана заставили его замолчать. «Только на шесть человек». Призрачному игроку просто не нашлось места. Просто их было семь, а мест – шесть. Просто именно он, Тецуя, выбыл. Его даже не думали выбирать. Его даже не спрашивали, не сказали. «Почему я?» - вопрос возник сам по себе, но Куроко тут же его отогнал. «А почему это должен быть кто-то другой? Я ведь.. ничем не лучше каждого из них, а в одиночку.. бесполезен». Куроко резко выдохнул и опустил голову. Все шли молча. Фантом начал считать шаги до входа на посадку. Раз. Куроко не умел завидовать, а потому мысль о том, что он ничем и не хуже, в голову не приходила. «Бесполезен…» Два. Но услышать это именно от Акаши было.. плохо. После победы Сейрин в финале Зимнего Кубка бывший капитан Поколения Чудес изменился. Стал прежним, тем Акаши, который первый увидел и признал талант Тецуи, которого Куроко… Фантом не знал, что конкретно чувствует к Сейджуро, но это чувство отличалось от того, которое он испытывал к Аомине, к Кагами, к Ацуши, к Кисе или к Мидориме – к ним он был привязан, а отношения их можно было назвать дружбой. Даже не так. Они были семьей. Три, четыре – это напоминало детскую считалочку. Акаши показывает шесть билетов молоденькой девушке, она проверяет и с улыбкой просит поторопиться. Кисе обнимает Куроко немного неловко и говорит: - До встречи, Куроко-ччи. – Кисе хочется провалиться сквозь землю, или же просто – остаться. Но новое будущее так заманчиво, а потому он лишь быстро проскальзывает в коридор. - Пока, Тецу, - Аомине привычно машет рукой, словно они всё ещё в средней школе, и завтра встретятся на тренировке. - До свидания, Куроко. – глаза Мидоримы не видно за стеклами очков. - Куро-чин.. – Ацуши смотрит виновато, а затем, сунув в руки фантома шоколадку, исчезает. - Э.. Ну.. Пока, в общем.. – Кагами старательно изучает пол, потом резко разворачивается, и чуть ли не бежит. Куроко провожает взглядом красноволосую макушку, и отстраненно думает о том, что в Поколении Чудес всегда было шесть игроков – и их осталось по-прежнему шесть, только состав изменился. Куроко совсем немного обидно. - Тецуя. Куроко вздрагивает и оборачивается, попадая под влияние разноцветных глаз. - Акаши-кун, я… - а что он? Он и сам не знает, что хочет сказать. - Прощай, Тецуя. Куроко продолжал стоять на месте даже спустя пять минут после того, как Акаши скрылся из виду. Из баскетбольного клуба Тецуя ушел. Без причин и оправданий – просто находиться там стало невыносимо. Просто само слово «бас-кет-бол» стало невыносимым. Куроко не считал это предательством и винить никого не мог. Только обжигающая обида сменилась чем-то худшим – пустотой. Раньше он хотел играть в баскетбол, он хотел сделать Кагами лучшим в Японии, превзойти и победить Поколение Чудес. Это было его целью, желанием, почти мечтой – во всяком случае, чего-то более подходящего под определение мечты у Куроко не было. А сейчас парень не знал, к чему стремиться, куда идти дальше, когда самое дорогое и важное увезли с собой люди, не обещавшие вернуться. Изредка в гости заходили Химуро с Такао – эти двое сдружились, а иногда они и вытаскивали фантома на улицу, отрывая от очередной книги, чтению которых Куроко уделял большую часть освободившегося времени. Больше фантом ни с кем не общался – лишь порой перекидывался приветствием с бывшими товарищами по команде. Если они его замечали. А еще Тецуя часто вспоминал, часами проигрывал в голове все матчи – от первых своих игр в Тейко, до Зимнего кубка; а потом – все выражения на лице Акаши, все слова, когда-либо им сказанные и многие другие мелочи, которые Куроко, впрочем, предпочел бы вырезать из своей памяти. А после этого он надевал спортивный костюм и выбегал из дома, наслаждаясь чувством свободы – столь непривычным для него, и отсутствием мыслей – столь приятным. Наверное, можно было привыкнуть. Наверное, нужно было смириться. Но пустота в душе с каждым днем звенела все громче, натянутыми струнами, грозившими порваться в любую секунду. Фантом нуждался в чем-то, чем можно было её заполнить – а вернее их, потому что было две пустоты: вырванный из сердца человек и вырванное из души любимое занятие, которому раньше он отдавал всего себя. *** Куроко редко бывал в столь оживленных районах, как тот, где он, по милости Химуро и Такао, сейчас оказался. Фантом не любил шумные места, а фильмам предпочитал книги, но в хорошей компании об этом можно было забыть. Вообще, можно было многое забыть, слушая тихие разговоры, в которых сам Куроко редко принимал участие, веселый смех Химуро и подколы, расточаемые Казунари по любому поводу. После кинотеатра парни разошлись, и Тецуя в одиночестве возвращался домой, никем не замечаемый. Во всяком случае, он думал, что никем не замечаем. До тех пор, как его не схватили за локоть, от чего фантом вздрогнул и резко обернулся. «Лучше бы не оборачивался» - подумал Тецуя. Девушка, представшая перед скромным взором бывшего призрачного игрока, немного пугала. И дело тут было вовсе не в разноцветном ежике, заменявшем ей прическу, не в неисчислимом количестве пирсинга и даже не в ошейнике с серебряными шипами. Дело было во взгляде, из-за которого Куроко чувствовал себя подсудимым в зале суда, или, что точнее, - кроликом на обеде у волка. - Ты.. – мысленно Тецуя приготовился ко всему, вплоть до возникшей из ниоткуда бензопилы и своей скорейшей смерти. – Хочешь стать идолом?