The Funeral of Heart

      2008 год. Вашингтон, округ Колумбия.       Анна Стивенсон давно перестала считать себя нормальным человеком. Не то чтобы она была чокнутая или больная, хотя чокнуться было бы проще. Просто вся ее жизнь состояла из недомолвок, секретов под огромными замками и кодовых фраз, типа: "Зима близко, охраняйте лето". Родители так же не делали жизнь проще. Работая на правительство, они постоянно пропадали на заданиях, а когда приходили домой, наводили еще больше тумана. Она ненавидела все это, но не могла уехать. Жизнь в "Доме сирот" научила ее ценить тепло семейного очага, пусть даже отождествляемого в ее случае с теплом от микроволновки или духовки.       А еще она ждала Его. «Таинственный друг с железной рукой», так она называла его с самого первого раза, как увидела, редко появлялся в ее жизни, но каждое его появление было для нее праздником. Она не знала ни его имени, ни истории, но слепо доверяла человеку в непроницаемой маске. Когда в шесть лет ее забрали в Америку, она боялась, что больше никогда не увидит его, однако он нашел ее. Он шел по ее следу, словно ищейка.       Пять – ее любимое число. Пять раз в жизни она испытывала настоящее, ни на что не похожее счастье. Пять мгновений ее жизни она ни на что бы не променяла, если бы ей предложили, хотя согласилась бы сделать их дольше. Пять. Ровно столько раз она видела Его, а в последний раз даже набралась храбрости заговорить с ним. И с тех самых пор началась ее агония - обжигающее как тысячи солнц желание остаться с ним, с человеком, рядом с которым мир кажется совершенно другим, сказочным и менее жестоким. До сих пор его голос преследовал ее во снах, отнюдь не кошмарных. Один бог знает, как она скучала по нему.       Все прояснилось в день, когда к отцу зашел его друг и коллега по работе. Он представился Филом и похвалил ее рисунок. Рассеянная дурочка, в тот момент она дорисовала портрет своего таинственного друга и не успела спрятать от посторонних, любуясь, как похоже вышел его профиль. Помня Его слова, она испугалась, что могла выдать его. Однако этот Фил просто сказал, что очень похоже, и ушел с отцом в кабинет. Несмотря на эту странную фразу, Анна сразу поняла, что человек он хороший. Его внешность, а особенно глаза выдавали в нем доброго, честного и порядочного человека, человека чести.       Почти весь день Анна провела ломая голову над тем, что же имел в виду друг отца. Он видел его? Знает, где его можно найти? Или же он просто принял рисунок за фан-арт какого-нибудь героя из популярных фильмов? Подозрение закипало в ее душе и вскоре вылилось в острую тягу докопаться до истины. Все эти тайны и недомолвки вконец свели ее с ума, и она не пожелала обзаводиться еще одной в списке «Что бы это значило?». Отец с другом долгое время просидели в кабинете, а затем быстро уехали. Мать была на очередном задании. Дом оказался в полном распоряжении девушки. Снедаемая жаждой выяснить правду, Анна решила пробраться в отцовский кабинет, закрытый практически всегда на хитрый замок. Тут ее ждал сюрприз, словно подсказка судьбы о правильности ее намерений. Опрометчивая ошибка - забыть запереть дверь – шанс, которым нельзя не воспользоваться. На столе она обнаружила папку под грифом "Совершенно Секретно". Недолго думая она открыла ее и тогда поняла, что бог, наконец, услышал ее молитвы.       Они называли его Зимним Солдатом. Человеком без имени, чье прошлое настолько тщательно скрыто, что проще считать, что его нет. Настоящая загадка двадцатого века. Наемник. Хладнокровный убийца, не щадящий никого. Ужас, каким пугают новичков в разведке. Он призрак. Вполне реальный призрак, который видели десятки жертв перед тем, как смерть немилосердной рукой закрывала от них солнце. Анна читала и не верила. Этого ли человека она мечтала вновь увидеть? Нет, это была ошибка. Однако правдивость этих сведений доказывала нечеткая фотография, прилагающаяся к делу помимо устрашающей информации. Мужчина в маске с длинными волосами и стальной рукой. Мужчина, убивший огромное количество людей. Мужчина, заботящийся о ней и оберегающий с момента смерти ее родной матери. Машина для убийств или простой солдат, обученный беспрекословно следовать приказам?       "Не говори никому обо мне. Это может быть опасно. Для тебя, Анна", - сказал он ей тогда, с удовольствием поедая шоколадное мороженое. Опасно не для него, нарушившего приказ, а для нее. В его голосе звучала забота и страх. Казалось, ему плевать на себя, главное, чтобы она оставалась вне радаров кого-то, кто мог ей навредить.       Справившись с головокружением, девушка продолжила просматривать документы. Среди списка его жертв Анна нашла и имя собственной родной матери, эхом отдавшееся в затуманенном шоком сознании. Она знала о ней по рассказам родителей. Ничего толкового они сказать не могли, лишь то, что Мария была хорошим человеком и стала бы отличной матерью, не вскрой она себе вены.       «Хорошая мать не убила бы себя, - с болью в голосе ответила она тогда. – Хорошая мать подумала бы о ребенке».       И вот тогда-то в ее жизни появилась первая серьезная неразгаданная тайна. Желая успокоить дочь, миссис Стивенсон обронила фразу, которая надолго засела в мозгу девушки. «Если только ее не вынудили убить себя». Вынудили убить себя. Ее жизнь могла бы сложиться по-другому? Нет, она не хотела другой жизни. Она любила своих приемных родителей, любила жизнь в Америке. Она не представляла себе, что бы делала там, в Тимишоаре. И она бы не встретила Его. Или встретила бы, но с фатальным исходом?       - Мое отношение ко всему этому еще раз доказывает, что я точно чокнутая, - пробормотала Анна, просматривая личное дело матери.       Мария Матэй, 27 лет.       Год рождения: 1962.       Место проживания: Тимишоара, Румыния.       Убита 18 августа 1989 года. Предполагаемый убийца: Зимний солдат.       Дети: дочь Анна Матэй. До 1994 года местонахождение ребенка не было установлено.       Нынешний статус: жива.       Так же к ее делу прилагалось письмо, написанное небрежным, но довольно красивым почерком:       «19 августа 1989 года к вам подбросили ребенка, девочку младше одного года. Ее имя Анна Матэй. Если вам дорога собственная жизнь лучше заботьтесь о ней, как о собственных детях. Иначе смерть покажется вам раем…»       Подписи не было, обратного адреса тоже. Но, казалось, каждая строчка пропитана грубой заботой о ребенке. Анна прижала письмо к груди и улыбнулась. Ее он не убил. Вопреки всему, что она прочла о нем, он не убил ее. Более того, он навещал ее все это время. Парадокс.       Анна не понимала, почему ее сердце не источало ненависти при мыслях о нем, о Зимнем Солдате. Опекал он ее или нет, он убил ее мать. Ее рациональная сторона прекрасно понимала, что именно она должна испытывать, однако чувства не изменить. И вместо того, чтобы кричать от злости и проклинать его на всех языках мира, она просто поджала губы и вздохнула. Да и к матери, родной, она не испытывала ничего кроме жалости, хотя ощущала, что это неправильно. Для нее матерью была Аманда Стивенсон. Пусть и не идеальной, но заботливой и порой слишком дотошной. А он…хотела она того или нет, он был ее всем. Он мог говорить ей что угодно и как угодно, но его глаза, иногда скрытые за темными очками, словно под защитой, выдавали его эмоции. По ним она угадывала, когда он улыбался, они же выдавали его волнение.       «Я буду молчать, если вы продолжите навещать меня, – сказала она тогда, хитро улыбаясь. – Мой тайный друг с железной рукой».       И он пообещал ей, что попытается приходить чаще. И пропал. Прошло уже восемь лет, а он ни разу больше не появился на горизонте. Каким-то шестым чувством Анна знала, что он бы не солгал, так же она понимала, что что-то случилось. Холодная змея – страх за него - сжималась внутри каждый раз при мысли о человеке с металлической рукой.       «…Если он избрал вас целью, ничего не сможет помешать ему оборвать вашу жизнь. За последние сорок с лишним лет еще никому не удавалось избежать смерти. Промахнись он один раз, второй, третий удар будет последним. Только везение помогало некоторым жертвам продержаться немного дольше. Но ребенок, проживший более десяти лет…Это и делает дочь мисс Матэй такой уникальной. Моя настоятельная просьба наблюдать за ней, и, возможно, нам удастся разгадать этот занятный ребус…»       Перечитав этот отрывок из отчета какого-то доктора, Анна некоторое время не могла прийти в себя. Голова кружилась от необычности ее положения. Стокгольмский синдром - одно из объяснений ее привязанности к Солдату. Понимание того, что она единственная в своем роде выжившая жертва еще сильнее ухудшало ее состояние.       Она должна найти его. Во что бы то ни стало. Она должна знать, почему Зимний Солдат сохранил и оберегал ее жизнь.       2009 год. Вашингтон, округ Колумбия.       Как же она устала.       Бредя домой после неудачного похода в кино с назойливым ухажёром, она остро ощущала себя не на своем месте. Друзья, плавно отдаляющиеся из-за несовместимости взглядов на жизнь, семья, ставшая для нее лишь ширмой, работа в кафе, утомляющая и бесполезная, просто чтобы что-то делать - все это было не тем, о чем она мечтала.       А мечтала она лишь о том, что в один прекрасный день встретит Зимнего солдата и расскажет ему о том, что знает правду о своем рождении, что очень благодарна ему за заботу и опеку и, что уже не сердится на то, что он убил ее мать. Девять лет прошло с их последней встречи. Девять лет одиночества и размышлений.       Она была больна им. Его образ преследовал ее во снах, и, пока она росла, превратился в идеал мужчины. При этом она хорошо понимала, как глупо это звучит. Что она, в сущности, знает о нем? Что это советский убийца, которого не тронуло время и что он - самый опасный человек на земле, по мнению ее отца. Это голые факты, основанные на домыслах и слухах. На деле же он - заботливый и даже верный человек, у которого есть сердце и который способен сострадать. Она знала это, чувствовала.       Остановившись у киоска с хот-догами, Анна вдруг замерла. Шестое чувство подсказало ей, что что-то происходит. Подняв голову, она оглядела крыши домов и пристроек. И вдруг побежала. Расталкивая прохожих, она летела к одному из домов, боясь не успеть. Еще никогда она так быстро не взбегала на пятый этаж, хотя бег был ее больной темой. Рывком открытая заржавевшая дверь, утонувший во тьме чердак дома с кучей опасного хлама на полу. Она не замечала ничего, просто бежала, жадно хватая ртом воздух. Один раз она оступилась и упала, задохнувшись от боли в боку. Но это не остановило ее. Она бежала на свет, пробивающийся из-под двери на крышу. Она бежала на блики, отбрасываемые металлической рукой.       Толкая плечом дверь, она чуть ли не рухнула на покрытую размокшим картоном крышу. Легкие жгло, а сердце билось так сильно, что могло с легкостью пробить ребра. Обезумевшая, она жадно оглядела крышу и замерла, готовая разрыдаться от счастья. Он стоял на краю, скрываемый от прохожих голубятней, и целился в кого-то из снайперской винтовки. Длинные волосы, та же неизменная маска и очки, скрывающие лицо, та же кожаная куртка, теперь более потертая – ее сон стал явью. Она медленно двинулась в его сторону, но снова замерла, когда он спустил курок, и здание дальше по улице охватили языки пламени, сопровождаемые громким взрывом. Девушка упала на колени, зажимая уши. А Солдат спокойно убрал винтовку за спину и повернулся в ее сторону.       На секунду оба они застыли на своих местах – хладнокровный убийца и жертва. Анна медленно поднялась на ноги, не отрывая от Солдата взгляда. На ее глазах он только что убил много людей. Убил. Она пыталась прийти в себя, содрогаясь от противоречивых эмоций, бушующих внутри. И пока она приходила в себя, Солдат выхватил пистолет и взял ее на прицел, попутно сняв очки. Он ничего не говорил, лишь молча смотрел на нее своими льдисто-голубыми глазами. И он не стрелял. Анна сделала шаг в его сторону, затем другой. Ее не смущало дуло пистолета, направленное ей точно в голову, не смущало то, что он, казалось, не узнавал ее. Главное, он был жив и стоял сейчас рядом с ней.       - Привет, - Она неуклюже помахала ему рукой. - Ты меня помнишь?       Что-то в его взгляде подсказало ей, что нет. И это ранило. С другой стороны, на кой черт она сдалась ему со своими фантазиями? Она же как дочь ему...наверное. Ее романтичное глупое сердце точно сведет ее с ума!       - Меня зовут Анна, - а что еще сказать? Внезапно она испугалась, что переоценила его заботу.       И тогда его тело содрогнулось, пистолет выпал из ослабевшей руки, а сам Солдат упал на колени. Напуганная до чертиков, Анна подбежала к нему и присела рядом на корточки, бережно обхватывая его лицо ладонями и заглядывая в обезумевшие глаза. Солдата трясло. Он тяжело дышал и пытался сказать что-то, но язык его явно не слушался.       - Тебе плохо? Может, позвать врача? - Она сама уже поняла глупость своих слов, когда он тихо рассмеялся.       - Молодец. В довершение всего вызови копов, - Его тихий голос, такой родной, звучал еще тише из-за неизменной маски. Черт, кто же он?       Анна покраснела от стыда. Рядом с ним она снова почувствовала себя маленькой десятилетней девочкой, ничего не понимающей в жизни.       - Я же беспокоюсь, - обиженно пробормотала она. - Мог бы и не ерничать.       - Мог бы, - тихо отозвался он, а затем, вдруг, схватил ее за руку и, поднявшись на ноги, потащил за собой на чердак. – Здесь опасно.       Идея для развлечения: уйти с места массового убийства посредством взрыва за ручку с подрывником и по совместительству ассасином в неизвестном направлении. А что? Вполне интригующее разнообразие привычной серой рутины.       Они долго петляли по подворотням и чердакам, пока не добрались до какого-то подвала. Оттуда по канализации они вышли на берег реки, где в кустах их ожидала лодка. Анна молча следовала за Солдатом, с интересом наблюдая за ним. Он был сосредоточен на дороге, но все же изредка оглядывался на девушку, словно удостоверяясь, что она идет за ним. Она улыбалась ему в ответ и крепче сжимала его стальную ладонь. Еще на шаг ближе к разгадке его тайны.       - Неужели в мире нет парня, которого ты бы посчитала достойным? Не будь такой требовательной, Анна. Таких парней, как ты хочешь, не существует!       - Существует. Только его все считают выдумкой.       Когда они причалили к другому берегу, гораздо выше по течению, уже вечерело. Солдат взял ее на руки, вызвав у Анны удивленный писк, и пронес ее всю дорогу от берега до какого-то полуразрушенного барака. Он старался не смотреть ей в глаза, но иногда срывался, и взгляд его полных зимнего блеска глаз заставлял ее сердце трепетать от счастья. А она была именно счастлива. Счастлива, обхватывая его за шею дрожащими руками, счастлива, когда он что-то тихо бормотал себе под нос, косясь на нее, счастлива, когда он опустил ее на землю, продолжая прижимать к обтянутой потертой кожей сильной груди, в которой учащенно билось его сердце.       - Я могла бы пройти и сама, - Запинаясь, прошептала девушка, глядя на его руку. Как металл может быть таким...нежным?       Солдат согласно кивнул. Он тоже не смотрел на спутницу.       - Я не сомневаюсь в этом, - Он кивнул в сторону дороги. - Просто там грязь...       Анна задохнулась от нахлынувшей нежности. Он пронес ее на руках, чтобы она не запачкала обувь? Бессердечный убийца-призрак? На глаза навернулись слезы. И это эфемерное, почти выдуманное чувство в ее груди стало обретать форму.       Это все не может быть правдой! Это сказка, сон, она не знала, но с трудом верила в правдивость происходящего. Такое же только в кино бывает или в глупых любовных романах! Черт, как же это так все происходит? Но Анне это нравилось. Нравилась эта доза адреналина и счастья в крови, нравилось чувство некой опасности и нотки страсти во всем происходящем. Страсть, как же. Это и возвращало девушку на землю. О какой страсти речь? Вечно она выдумает себе что-то, а потом страдает от нереальности желаемого. Внутри все еще существовало зерно рациональности и реализма, пытающееся не утонуть в болоте ванили. И это зерно твердило ей быть осторожнее и не поддаваться детским и девичьим домыслам.       Внутри барака, конечного пункта их маленького путешествия, было не так уж и плохо. Одна кровать, шкаф и стол - место явно не для долгого проживания, но довольно сносное для одной-двух ночей. Анна робко присела на кровать, морщась от запаха сырости и плесени. «С милым рай и в шалаше», - любила повторять ее мать, когда они с отцом отправлялись на очередное задание в какую-нибудь глушь. Тогда Анна с юмором воспринимала эти слова, но сейчас поняла, что готова провести здесь столько времени, сколько потребуется. С Зимним Солдатом.       Ну же, дерзай! Не трать время попусту!       - А тут довольно мило, - бодро произнесла она, нарушая молчание, изрядно затянувшееся для двоих, жаждущих узнать ответы на свои вопросы. - Твой дизайн?       Солдат недоуменно уставился на нее, заставив девушку снова покраснеть. Веселая и остроумная по жизни, она привыкла, что люди вокруг понимают ее шутки и смеются.       - Если ты не понял - это шутка. Знаешь, когда человек несет ерунду и надеется на ответный смех окружающих, – черт, она ощущала себя Тони Старком на очередной пресс-конференции. – Тебе не смешно.       Она могла бы так весь день. Умение заговаривать зубы себе и окружающим, дабы отсрочить какое-нибудь волнительное событие могло смело претендовать на первое место в списке ее талантов. А Солдат просто стоял у стола и смотрел на нее немного смущенно, но с долей раздражения.       - Я думал…       Он запнулся, сжимая пальцами виски. Его явно мучила головная боль. А затем, вдруг, разразился тирадой, в которой обвинял ее в слабоумии и неосторожности. Ругал за то, что она полезла за ним на крышу, за то, что она не сбежала от него, когда имела шанс. Когда она попыталась сказать ему все, что хотела, он разбил столешницу одним ударом стальной руки. Ей бы испугаться, но Анна в какой-то степени была с ним согласна. Негоже девочке из примерной семьи гоняться за убийцей своей матери в надежде… А на что она надеялась? Ну на что? Она и сама уже не знала. В этот момент вся ваниль исчезла. Ее главной мечтой было найти его. И вот он здесь, стоит и сокрушенно смотрит на уничтоженный стол. И что будет дальше, не знает никто.       - Почему ты посмотрел на меня тогда на крыше, словно не узнал? – Сменила она тему, переходя на более безопасную.       Солдат перевел взгляд на нее и подошел ближе. Он будто бы был не в своей стихии. Иногда удивленно оглядывался или замирал, хмурясь. Казался более ранимым. А может, это всего лишь ее больное воображение.       - Я не узнал, - начал он. – То есть, я помнил твое лицо. Они обнулили меня. Опять. И я забыл… - Ему явно трудно было рассказывать об этом. – Я не хотел тебя забывать, очень боялся. Все повторял себе: «Ее зовут Анна». А потом, когда боль прошла, я не помнил ничего из прошлого. После они опять заморозили меня.       О чем он? Это какой-то секретный слэнг ассасинов? Или же...       - Заморозили? – ужаснулась девушка, внезапно-таки догадываясь о чем он. Как можно заморозить живого человека?       - Криокамера, – Он говорил об этом так легко, словно это было обычное дело. - Спустя некоторое время я стал видеть твое лицо во снах и наяву, а в голове все звучал собственный голос: «Ее зовут Анна». Я подумал, что это было важно, раз я заставил себя запомнить эти слова.       Любая девушка бы обрадовалась, скажи ей парень о том, что видит ее и во снах и наяву, но Анна только ужаснулась. Глупая, она не понимала насколько все серьезно. Солдат не просто хорошо обученный наемник, он – подопытная крыса для мерзких экспериментов. Сколько раз его обнуляли? Сколько воспоминаний украли у него люди, которым он так безвозмездно служит?       - Это ужасно, - выдохнула она. – Тебе нужно уйти от них. Сбежать. Ты работаешь на монстров!       Но он лишь устало покачал головой, садясь на кровать около Анны, достаточно далеко и одновременно слишком близко. По его словам, его все устраивало, и он не хотел уходить от людей, которые дали ему второй шанс в жизни. Он сказал, они спасли его, подарили смысл жизни, заботу. Они постоянно говорили ему, что его работа - это дар человечеству, что он изменил этот век в лучшую сторону. Анна слушала и лишь медленно подвигалась в его сторону, желая стать ближе. Она слишком устала, чтобы ругаться с ним. Ее тело болело от падений и из-за забега по канализации, голова кружилась, а в глазах стали появляться черные точки.       - Но теперь ты помнишь, кто я? – Снова сменила она тему. Он повернулся к ней и вздрогнул, осознав, вдруг, что она сидит слишком близко, и ее бедро касается его. Его дыхание стало слишком прерывистым. Он сцепил руки, когда нечаянно коснулся ее оголенного колена. Такой робкий, он ничуть не походил на великого и ужасного Зимнего Солдата..       - Я помню тебя, - прошептал он.       Романтика снова ударила ей в голову с удвоенной силой. Анна поняла, что больше не может терпеть. Положив ладонь на изгиб локтя стальной руки, она наклонилась ближе к лицу Солдата и улыбнулась.       - Тогда сними маску. Я тоже хочу помнить твое лицо, - так же шепотом ответила она, морщась от боли. Прошедшая, пока они добирались сюда, боль снова пульсировала и колола в боку, вызывая тошноту и слабость.       Солдат замялся на секунду, но все же снял маску, обреченно выдыхая, словно только что рассказал Анне свою самую сокровенную тайну. Так вот он какой?