НЕЗАБУДКА / FORGET ME NOT

- Ты, конечно, та еще заноза в заднице, но черт подери, это последнее, чего бы мне хотелось! – ругаю паршивца и ловлю на себе изумленные взгляды прохожих. На автомате достаю телефон и прикладываю к уху. - Тогда почему ты меня избегаешь? Словно я прокаженный какой-то? - А ты сам не понимаешь? - Твоя логика меня во второй раз первым классом на небо отправит! – обреченно закатывает глаза Купидон. Если бы его руки не продолжали крепко сжимать мои плечи, то он наверняка еще хлопнул бы себя по лбу. – Если бы знал, спрашивал бы? - А по-моему, все предельно ясно, - спокойно выдаю я. И правда. Сейчас, вот в этой самой неуклюжей ситуации на свете, где чудик полупрозрачный настырно требует объяснений от двадцатипятилетней девственницы-неудачницы, мне все кажется таким понятным. - Что ясно-то? То, что я тебе стал противен после дурацкого поцелуя и тупых надежд, выданных мною в тот день совершено необдуманно? То, что стала жалеть меня, такого никчемного неполноценного призрака, и решила просто сторониться и воспринимать как домашний декор? Словно и нет меня вовсе! Бо, я не тумбочка и не карниз на потолке! Я тоже самодостаточный человек, хоть и не совсем такой как вы. Мне жалость и сострадание не нужны. Просто забудь, вычеркни тот день из своей жизни и живи дальше с чистой совестью. Я тогда не понимал, что творил, так что успокойся. Скоро найду тебе нормального парня и свалю к тем двинутым тусовщикам на облаках. Тоже отращу себе бороду и буду придумывать новые методы плетения косичек. И больше не стану обременять тебя. - Дурак, - выдавливаю из себя и что есть силы пинаю по его ноге. Тот охает и хватается за ушибленное место, - ты точно дурак, Лей! - Ащ! Больно! Дура, больно! – шипит парень, согнувшись пополам и прыгая на одной ноге. - Так тебе и надо, козел безрогий! – восклицаю я, скрестив руки на груди. - За что? – спрашивает он, наконец выпрямившись. - Не знала, что ты такой тугодум! Вот как, как ты дошел до умозаключения, что обременяешь меня? И это после всего, что мы вместе пережили? Ты до сих пор не понял, насколько дорог мне? – повышаю я тон, вновь привлекая к себе внимание редких прохожих. - А, ну да: “Вы все мне дороги как братья, вы мне не мешаете, бла-бла-бла ”, – так? – с издевкой в голосе вторит сказанное мной дома. - А что тебя не устраивает? - Да все! Все не устраивает! И этот эльф двухметровый, который вечно липнет к тебе со своим: “Ты поела?”, “Ты покакала?”, “Ноги побрила?” А ты такая миленькая с ним: “Ёлли то, Ёлли сё”. Меня уже тошнит от ваших сюсюканий! И еще! Я тебе не брат! Гномы тебе в братья! - Я с ним не сюсюкалась! И вообще, чего ты выдумыва… - меня прервала громкая трель мобильника, и на дисплее высветилось улыбающееся лицо Чанеля. Легок на помине, что ж добавить. - Борам-ши? Ты где? – слышу его низкий бархатистый голос из телефона. – Ел… Чанель, - вмиг исправляюсь я, искоса поглядывая на страдальчески закатывающего глаза истеричного Купидона, - перезвоню потом, сейчас неудобн… - Скоро вернешься? Хочешь, выйду тебя встречать? - Нет, Чанель, нет! - Мне не трудно! Сегодня ничего не успел приготовить, куплю что-нибудь, ты, наверное, хочешь… - Да не хочу я есть, черт подери! – перебиваю его и яростно нажимаю на отбой. Лей победно ухмыляется, сверля меня сардоническим взглядом. - Что? Что, черт подери?! – срываюсь на крик. Как же меня достал этот детский сад, ей-богу! Чего он добивается? Чего хочет? Мне что, не общаться с ребятами, из-за того что ему это, видите ли, не нравится? Да что ему вообще нравится? Может, я сама ему не нравлюсь, так что следует собрать монатки и свалить куда подальше? - А то, что с Бекхеном и Чанелем ты не так холодна, как со мной! Их ты не избегаешь, не сторонишься! - тоже повышает тон, сердито раздувая ноздри а-ля паруса на корабле. - А тебе в голову не приходило, что, быть может, я смущаюсь? – не выдержала я и наконец созналась. – Я не знаю, зачем ты тогда меня по… по… поступил так, - с трудом выговариваю совершенно не то, что хотела сказать, - со мной. И я не знаю, что происходит в твоей голове и как вести себя правильно. - Что? Ты что, думаешь, что я тебя поцеловал забавы ради? Чтобы проверить, ела ли ты чеснок? Ты не понимаешь, что происходит в моей голове? Бо, а ты вообще понимаешь, что, к примеру, солнце встает на востоке и садится на западе? Вообще что-нибудь понимаешь? В иной раз мне кажется, что нет, - раздраженно тараторит гадина-Лей, не переставая смотреть на меня так, словно я отплясываю перед ним в юбке из пальмовых листьев. - Дурак ты, - глотаю подступивший ком в горле, - агрессивный, злой и эгоистичный. Смерив его тяжелым взглядом, поворачиваюсь и стремительно направляюсь к остановке. В глазах что-то жжет, и я убеждаю себя, что это от туши. Или от ветра. Засовываю руки в карманы тенниски, поднимаю подбородок и ускоряю шаг, пытаясь ни о чем не думать. Но внутри меня затаились страх, обида и паника, которые разрастаются все больше и больше. Почему вдруг стало так сложно с человеком, с которым пару дней назад было беспредельно просто? Не как дважды два, а даже как один плюс один. А сейчас словно вмешались всякие синусы да косинусы и начали все мешать в моей бездарной голове. И в сердце. А Бек еще говорил, что любовь не математика. Ее не надо решать. Бред. - Эй, Бо. Стой, мы не закончили, - догоняет меня треклятый призрак, которого уже хочется прихлопнуть. - Закончили. Я не собираюсь возобновлять этот разговор, так что давай просто поступим так, как ты предложил. Вырвем эти события из памяти и продолжим нашу идиотскую жизнь. - Хорошо. Так и поступим, но просто ответь хотя бы на заданный н вопрос: да или нет? - Лей хмурится и машинально хватает меня за локоть. - Я уже не помню твой дурацкий вопрос, - бубню я с обидой в голосе. - Я тебе противен? Останавливаюсь. Ну и кто тут тупой и непонятливый? Постояв с минуту в оцепенении, зажмурившись, выдыхаю: - Нет. - Я тебе нравлюсь? – продолжает он, шумно сглотнув. Через тонкую курточку чувствую легкую дрожь в его руке. - Да, чертов ты кретин, да! И это самое худшее, что произошло в моей жизни, и понимаешь почему? – крики из моих губ срываются вместе со слезами из глаз, и я сжимаю кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не стукнуть этого недоумка по смазливой мордашке. Лей продолжает стоять истуканом, даже не удосуживаясь ответить. - Не из-за того что ты, недоумок, призрак! Не такой как все! Меня это никогда не волновало и не будет волновать! Причина в том, что я не знаю, нравлюсь ли тебе, идиот! Не знаю, почему ты внезапно поцеловал меня и начал игнорировать, бездействовать! Даже сейчас, мерзкий гад, заставил признаться первой, в то время как сам просто кричал и называл меня тугодумкой! И хоть сейчас я понимаю, что ты дорог мне, постараюсь как-нибудь преодолеть это глупое чувство в сердце и стереть все из памяти, понял, дебил? Неожиданно Лей срывается с места и в два шага сокращает расстояние между ними, обхватывает рукой за талию, а второй зажимает затылок и так крепко прижимает к себе, что я не в силах ни шелохнуться, ни дышать. Просто стою в недоумении, слушаю, как бьется мое сердце о ребра, стараясь вырваться из груди, навстречу к его так же бешено стучавшему сердцу. - Понял, - выдыхает он, и взгляд Лея лихорадочно блуждает от моих глаз к губам; я чувствую все его напряжение и свою слабость, ибо таю, снова превращаясь в его объятиях в безвольную дрожащую от переживаний наивную дурочку. - Ч-что? – едва слышно шепчу я. Он не отвечает, лишь придвигается ближе, прильнув к моим губам, заставляет окончательно попрощаться с мозгом, телом и бренным миром, разрешая всей Вселенной существовать за гранью нас двоих. Чувствую только, как длинные пальцы путаются в моих волосах, затем вдруг цепляются за талию, притягивая еще ближе. Ощущаю, как постепенно углубляется поцелуй, приобретая более смелые, яркие, пульсирующие краски, распространяющиеся по всему телу. И самое главное – в груди настолько тепло, настолько умопомрачительная нежность захлестывает всю мою сущность, что, отбросив стыдливость и нерешительность, хватаю милого Укурка за шею и сжимаю в объятиях, уверенная в том, что все равно не задушу. Он и так призрак, которого я, кажется, очень люблю. *** Вот уже неопределенное время мы с Леем гуляем по ночному городу, решив послать к чертям автобусы и экономию, а домой добраться на такси, конечно, после того как вдоволь нагуляемся. Мое сердце постоянно радостно вздрагивает в груди, когда осознаю, что рука крепко сжата в узкой мягкой ладони Купидончика. Вы просто не представляете, какое это волнительное непередаваемое чувство – ощущать чью-то заботу и нежность, казалось бы, через простое прикосновение. И я, чтобы поверить в свое счастье, что это действительно сейчас происходит со мной, а не с кем-то другим, что это мои пальцы крепко переплетены с его, украдкой кидаю взгляды на него и улыбаюсь как последняя идиотка. К слову, добавлю, что будь на моем месте другая, кто-то вроде нашей молоденькой симпатичной продавщицы в разделе игрушек, которая недавно так понравилась Лею, или же какая-нибудь ногастая Вивьен, то рука бы такой девушки вряд ли смогла так уютно спрятаться в небольшой ладони Купидона. Мне казалось, что сейчас я вижу его в новом свете! Я и прежде знала, что он прекрасен, но настолько глубоко не осознавала. Теперь же меня волновало в нем все: выступающие ключицы, выглядывающие из-под глубокого выреза растянутой серой майки, широкие плечи и красивая, словно изваянная из мрамора шея; три родинки на правой щеке; высокая слегка выступающая переносица и немного сонные глаза. Молчу о ямочке. Она меня и раньше сводила с ума. Эх, повезло же мне! Я точно в прошлой жизни была Нефертити. Или Жанной Д’Арк. Или Моникой Белуччи. Ой, она же еще жива. Так что точно была Нефертити, только без “тити”. Как и сейчас, впрочем. Поймав на себе мой взгляд, Лей криво ухмыляется, а я поспешно отворачиваюсь, старательно делая вид, что разглядываю витрину магазина. - Я тебя волную, детка? – самодовольно интересуется мой Тутанхамон. - Ч-что? Нет, не неси чушь! - Если хочешь, могу уже с сегодняшнего дня перебраться к тебе! И тебе хорошо, и мне… - Что? - Ну, в твою комнату. Перебраться. - Охренел? - Почему это? – поднимает бровь, лукаво изучая мое раскрасневшееся лицо. - Ты форсируешь события! Я не готова к этому! Я вообще ко многому еще не готова, и я не уверена даже, что... - Эй. Эй, притормози-ка и ничего там себе не придумывай, извращенка. Хочу к тебе лишь из-за того, что знаю, что тайник с печеньками у тебя в комнате. В тумбочке возле ночного столика. Я так хочу их, - томно тянет он, слегка прикрыв веки. - Просыпаешься ночью, протягиваешь руку и сразу сжимаешь в пальцах тонкую пачку, избавляешься от обертки в один миг, прикасаешься губами к нежной хрустящей поверхности и ощущаешь на языке ее сладостный или же солоноватый вкус. Блаженство! - Обойдёшься, - ворчливо фыркаю я и, убрав руку из его ладони, прячу в кармане. – Я перенесу тайник в гостиную. Будешь избавлять свои печеньки от оберток на любимом диване и развлекаться с крошками хоть до утра. - Ой, ты что, обиделась? - сверкает ровным рядом зубов, вновь выхватывает мою руку и крепко сжимает ее слегка вспотевшими пальцами. - С чего бы? - Ну… хочешь, я и с тебя оберточки снимать буду. Я не против, - игриво дергает бровью. - Ах, не смеши меня, недомужчина печеннутый. - Не нарывайся. - Ой, как страшно. Ты даже целоваться толком не умеешь. - Что?! Что ты сказала? Бо, слушай, не смеши рог моего единорога на майке, ради Амиго. Откуда тебе, старой деве, знать, как толком целоваться? - Я, может, и на практике не пробовала никогда, но в теории изучала сотню тысяч раз. Гуру в этой области. - Что, с рукой работала? - Это ты у нас рукой работаешь, а я просто смотрела дорамы. - Ну так покажи мне, неумелому, как надо правильно. И, не дождавшись моего ответа, хватает пальцами за подбородок и жадно впивается в мои губы, пытаясь приоткрыть их и углубить поцелуй. - Лей, прекрати! На меня все смотрят как на умалишенную, которая целуется с воздухом, - на миг отстраняюсь от него, но вновь оказываюсь прижата к его теплой груди. - Идет. Но только после того как решим, куда пойдем завтра. - Едем в Госпиталь “Чхонде” в Инчхоне, затем в “Ильтеван”. - Фу. Скучно. У тебя на уме одни госпитали, а я хочу на свидание пойти. Так куда: на башню Намсан или к реке Хан? - Никуда. Я с тобой на свидания пойду лишь после того, как найду твое тело. - Ну, так не интересно. - Мне всяк не интересно. Вот скажи мне, зачем мне парень, который и не парень вовсе? - В смысле?! - Ну, я имею в виду, что не полноценный. Нет, ты не подумай неправильно, ты... ты мне безумно дорог и нравишься, честно, - пауза. – Вот! Опять призналась, а от тебя еще ни слова не получила. Эх. Так вот, у нас нет времени. Я не хочу терять ни секунды на что-либо другое, кроме поисков. - Неполноценный. Постой. Говоря это, ты ведь имеешь в виду физическую любовь? – на лице Лея появляется странная улыбка, заставляя его глаза блестеть лукавыми искорками. – Ну, если дело только в этом, то не о чем волноваться, Бо-Бо. Совсем не о чем. - Ой. Да ну тебя, - отмахиваюсь, усмехаясь над его словами. - Не веришь, что ли? - Неа. Слишком сомнительно. Я не думаю, что, пока ты был призраком, у тебя были с кем-то отношения. С клиентками, по твоим рассказам, ты не мутил. Или я чего-то не знаю? - Нет, не было. Но это не значит, что я ничего не умею. - Что, тоже насмотрелся, "дорам" для взрослых? - Нет, Бо. Вот подумай сама, почему меня сделали именно Купидоном, а не, например, как других, ангелом-хранителем, домовым или воображаемым другом? Потому что я явно знал толк в любви во время жизни. И не стал бы дожидаться двадцать пять лет чистой истинной любви, как некоторые тут, чтобы терять девственность. Смекаешь? А тело помнит все то, что делало раньше. Это инстинкты. Я же не забыл, как надо разговаривать, плавать, дышать? Если не веришь, то всегда готов доказать, - подмигивает пресловутый амурный искуситель, поднося к своим губам наши руки со сплетенными пальцами. - Нет уж, спасибо. Я не буду спать с тем, чьего имени даже не знаю, - сдержанно выдавливаю, стараясь не терять остатки мозгов из-за его прикосновений и привыкать к новым ощущениям. Но что-то не выходит пока. - Как это не знаешь? – искренне изумляется Купидон, слегка приоткрыв рот. - Вот так. Не знаю. Лей - не твое настоящее имя. - Бо. А ты не подумала, что если ты найдешь меня и я очнусь, то тогда уже я не соглашусь. Ведь я не буду знать не только твоего имени, но и тебя вообще. И кто знает, отыщем ли мы мое тело вообще, сможем ли найти зацепку? Так что давай просто наслаждаться тем, что есть. - Ты понимаешь, о чем ты просишь? Лей, пойми, как сказал Чан, ты можешь жить здесь, пока ты в коме, пока не... - не могу договорить и, сделав глубокий вдох, закрываю глаза. - Так что будет, если кто-нибудь из твоих близких решит отключить жизнеобеспечивающие приборы и отпустить тебя, потеряв надежду? - Тогда я уйду. Но перед этим... - Для тебя все так просто, да? А ты не подумал, что буду чувствовать я? Насколько больно будет мне? – перебиваю его, стараясь не выдать обиду в голосе. - Ты продолжишь жить, найдешь себе кого-нибудь лучше. И ведь я уйду в лучшее место, ни о чем не сожалея. А пока... - Зато я буду жалеть. Буду жалеть, что не боролась до конца. Что снова оказалась одна, покинутая, - с горечью цежу сквозь зубы и, высвободив руку, делаю шаг назад. - Лей, знаешь, ты такой эгоист. - Да! Я эгоист. Что плохого в том, что мне хочется любить, пока я существую, и неважно, в каком именно обличие? Бо, мне страшно, дико страшно от той мысли, что при любом исходе я останусь без тебя. Что, если я тебя не смогу вспомнить? Мне аж дурно от этой мысли, так что я предпочитаю уйти на небо, храня в груди дорогие воспоминания о моей Незабудке, неужели не понимаешь? - Ох, будь уверен, Лей, я заставлю тебя вспомнить меня, даже не сомневайся! Прилипну к тебе как осьминог и не отцеплюсь, пока не вспомнишь. - У-у-у, тентаакли, у-у-у. А мне это нравится, - хихикает, притягивая обратно в свои объятия, и, уткнувшись подбородком в мою макушку, прижимает к себе. - Извращуга. - Такая же, раз уж поняла, о чем я. - Давай домой пойдем, а то Чанни… - Ну вот! Опять ты о Чанни! Везде этот Чанни! - Но он же волнуется! - Пусть лучше о своих ушах волнуется, Мастер Йода, а о тебе есть кому поволноваться! - Но он же хороший, и уши у него тоже хорошие! Он и о тебе волнуется! И Бекхен волнуется! - Ой все. Не хватало, чтобы обо мне еще и Оби-Ван волновался, и полный состав “Звездных войн” соберется! - И Любовник. - Не напоминай мне об этом предателе. - И не говори. - Эх.