Save my soul

Прошло два дня с момента, когда Люси оказалась в столовой наедине с Боссом. А, быть может, и три. Люси не была уверена. Да и часов у неё не было. Как и календаря. На следующее утро после жутких бесед со Стингом она обнаружила в своей комнате целую стопку книг и журналов, а ещё телевизор (который не ловил ни один сигнал) и кучу дисков с разными фильмами. Помимо этого она нашла на прикроватной тумбочке коробку шоколадных конфет и записку: "Дорогая моя Люси! Судя по тому, как ты выходила из столовой, шатаясь, как будто набухалась в стельку (я удивлен, что ты не упала), я понял, что тебе нужно больше времени на отдых и размышления. Я загляну к тебе через пару дней, а пока наслаждайся жизнью и набирайся сил. Угадай, кто! (Стинг Эвклиф) Р.S.: Избавься от этой чёрной рубашки, она меня раздражает. Р.Р.S.: Зря ты разбила миску. Я могу и разозлиться, если ты сделаешь нечто подобное ещё раз!" - Он мне ещё условия ставить будет! - буркнула Люси, комкая записку. Она досадовала на себя, что не сумела дать Стингу достойный отпор. Собиралась-то разозлить его, высказать всё, что думает... ... Но как только увидела его, перепугалась настолько, что тут же стала делать всё, что он говорит. Более того, ещё и позволила ему обнимать себя. Чёрт подери! Потрясающе, что ей вообще хватило сил назвать его сумасшедшим. Могла ведь и этого не сказать. А кто он ещё такой, если не чёртов псих? Значит, теперь он намерен всячески убеждать её, какое у неё чудесное-расчудесное проклятие, которое ещё и суперский подарок судьбы. А для пущей убедительности будет кормить её вкусной едой и делать дорогие подарки (награбленное добро, владельцы которого, должно быть, уже мертвы). Первым делом Люси проверила дверь, которую предусмотрительно заперли. Ей в голову пришла мысль выбить её, но потом она вспомнила постскриптум, где говорилось про "разозлиться". Если он так переживает из-за жалкой миски, то из-за двери точно расстроится. Её, понятное дело, он не тронет, он же ненавидит всех, кто огорчает ЕГО Люси, даже отца её сжёг в порыве чувств. Хартфилия немного истерично усмехнулась. Он может тронуть кого-нибудь ещё. Люси подумала о Роуге, о Мелоди, о бедной Юкино, судьба которой оставалась ей неизвестна. У них-то нет дара-проклятия, они ему не интересны, их можно спокойно убивать. Люси снова мрачно усмехнулась. Запер её в золотой клетке, лишил возможности двигаться и радуется. Вот что ей теперь делать? Как спастись отсюда? Мелоди вряд ли придет на помощь второй раз. Вряд ли вообще кто-нибудь придёт. Ожидание - самая ужасная вещь на свете. По крайней мере, одна из самых кошмарных. Примерно на том же месте стоит неизвестность. А Люси не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пролистывая журналы и поражаясь нездоровой худобе моделей (кажется, Роуг сказал когда-то, что ему не нравятся дистрофички), пытаясь забыться за книгами и фильмами, поедая все те деликатесы, которые приносила вечно перепуганная до смерти синеволосая девочка (должно быть, она здесь в качестве горничной). Девочка не отвечала ни на один вопрос, постоянно сутулилась и трусливо озиралась по сторонам, стараясь поскорее покинуть комнату. Либо ей рассказали страшилку про способности Люси, либо бедную малышку запугали Стингом. Большой вопрос, что из этого страшнее. Второй (или третий) день ожидания подходил к концу. За окном уже было темно. За всё это время солнце так ни разу и не выглянуло. Неужели решило объявить стране бойкот?.. Люси, потянувшись, плюхнулась на мягкую кровать и завернулась в тёплое одеяло. Подумать только, как быстро человек привыкает к хорошей жизни! А если бы её сейчас снова вернули в палату... Люси невольно вздрогнула и сжала пальцами одеяло, как будто оно могло исчезнуть. А ведь если Стинг захочет, так и произойдёт. От вновь явившейся без приглашения мысли, что она полностью находится в его власти, у Люси по спине побежали мурашки, и она с головой забралась под одеяло. Девушка с почти белыми волосами, воровато оглянувшись по сторонам, нерешительно постучала в дверь. - Открыто, - послышался мрачный голос. - Мелоди? - Ангел осторожно заглянула в полутёмную каморку.- Ну как ты? - Жива, - пожала плечами сидевшая на кушетке девушка. Обычно собранные в хвост розовые локоны разметались по плечам. Ангел, снова быстро обернувшись, закрыла дверь. - Проходи. Или ты и меня боишься? - с мрачной усмешкой спросила Мелоди. - Скорее уж, за тебя, - вздохнула Ангел, присаживаясь рядом с ней. Мелоди посмотрела куда-то сквозь неё. - Ты знаешь, - медленно начала она, - я тут о чём только не думала всё это время. Я винила себя в смерти Уртир, ведь если бы я не попыталась выпустить Агрию и Хартфилию, она осталась бы жива. Мелоди замолчала и хрустнула пальцами. Ангел напряженно слушала. - Потом я винила и Люси с Юкино, - продолжила девушка. - А потом я поняла, что Уртир так или иначе умерла бы. Если бы, допустим, случайно что-нибудь уронила. Или провалила какое-нибудь задание. Или если бы пошёл дождь. Или если у Стинга просто было бы плохое настроение. Или это была бы не Уртир, а я. Ты. Кобра. Да кто угодно! Ангел хотела что-то сказать, но только глубоко вдохнула. По-прежнему глядя сквозь неё, Мелоди продолжила говорить. - И тогда я поняла, что обвиняла не тех, совсем не тех. - Я понимаю, о чём ты, - медленно кивнула Ангел, пытаясь поймать взгляд розоволосой. - Знаешь, я раньше совершенно не задумывалась над тем, что мы делаем. Просто исполняла приказы и всё. У меня было двое товарищей, к которым я привязалась, как к родным. Может быть, всё бы так и продолжалось, да только вот одного из них больше нет. Ангел всхлипнула, но тут же взяла себя в руки, сжав пальцы в кулак. - Он просто так, ни за что, пристрелил его, как бродячую собаку, - закончила она. - Именно, - кивнула Мелоди. - Меня бы сейчас тоже не было, если бы Ур не забрала себе мою смерть. А я тут подумала и поняла, что не хочу, НЕ ХОЧУ, чтобы это было напрасно! Ты ведь знаешь, вернуть их мы не сумеем. Но мы можем кое-что другое. - Отомстить? - шёпотом спросила Ангел. Мелоди не ответила. - А ведь тогда, когда ты застукала нас в душевой, ты ничего не рассказала. - Она не спрашивала, а утверждала. - Не рассказала, - подтвердила Ангел. - Честное слово, не знаю, почему. - Ты могла получить повышение и всё такое, но всё равно не рассказала, - произнесла розоволосая и вдруг посмотрела прямо на Ангела. В пустых глазах зажёгся огонёк. - Я думаю, ты меня понимаешь, - совершенно другим голосом сказала она. Это говорила Мелоди, а не убитый горем оживший мертвец. Она вскочила с кушетки и почти бегом направилась к выходу. - Куда ты? - испугалась Ангел. - Сейчас утро или вечер? - вместо ответа спросила Мелоди. - Утро, где-то половина седьмого, - ничего не понимая, ответила Ангел. - Где Люси? - Второй этаж, направо, дверь из красного дерева. Что ты хочешь сделать?! - Не беспокойся, никаких больше необдуманных действий, - сказала Мелоди, и её глаза странно блеснули уверенностью. - Я знаю, что делаю, и никому больше не придется умирать! - Меня хоть просвети, - с выражением полнейшего непонимания попросила Ангел. - Угу, - махнула рукой Мелоди. А затем выбежала из комнаты, оставив новую подругу сидеть на кушетке и разводить руками. Проснулась Люси от торопливого стука в дверь. Не успела Хартфилия понять, что к чему, или хотя бы вылезти из-под одеяла, в замке повернулся ключ. - Люси, - шёпотом позвал её знакомый голос. - Мелоди! - охнула Хартфилия, вскакивая с кровати. Она с ужасом заметила чёрные мешки под опухшими глазами девушки-солдата, а ещё растрепанные волосы. Тем не менее, она была до жути рада снова увидеть ту, которой когда-то не доверяла. - Я только на тебя посмотреть зашла, - тихо сказала Мелоди, и Люси с облегчением увидела, что она улыбается, а уставшие зеленые глаза горят решимостью. - А еще скажу тебе, что не сдалась. Ангел тоже, - торопливо продолжила она. - Понятия не имею, как, но я тебя вытащу. Кстати, в твоей комнате камеры, насколько я знаю. Сейчас мне удалось отключить их во всей части. Это не надолго, если заметят - мне точно крышка. Да и задерживаться долго нельзя. Люси только головой кивала, внимательно слушая Мелоди и глядя на неё, как на свет в конце туннеля. Она неосознанно ожидала, что та скажет ей, что теперь делать, как жить, кому верить, а кому нет. Как будто Мелоди могла знать все ответы... - Постарайся не довести Босса. Если он что-то узнает или хотя бы заподозрит, то тебя уже никто не спасет. Чтобы ты знала, он помешался на тебе и твоей... ээ... способности. Да, кстати, Роуга я не видела, но уверена, что он жив. Люси дёрнулась от неожиданности, услышав имя того, о ком жутко волновалась и часто думала. - Про Юкино тоже ничего не знаю, - сделав вид, что ничего не заметила, продолжила Мелоди. - Твою дивизию, кто-то идёт! Ну всё, держись, Люси, я с тобой! Прежде чем Люси успела что-то сказать, девушка стрелой вылетела из комнаты, быстро закрыла дверь и торопливо заперла её, не с первого раза попав ключом в замочную скважину. Хартфилия сверлила красное дерево взглядом, надеясь, что это поможет Мелоди уйти незамеченной. Сердце колотилось чуть ли не сильнее, чем тогда, когда она бежала по тёмному коридору больницы. Всё стихло. Люси напряженно вслушивалась, но никаких звуков из-за двери не доносилось. Ей хотелось бы верить, что это означает, что Мелоди больше ничего не грозит. Облизнув губы, она огляделась по сторонам, как будто что-то в комнате могло измениться от появления не отчаявшейся спасительницы. Что-то всё-таки изменилось. Стало светлее. Люси бросила взгляд в сторону окна. Она увидела кусок голубого (Господи, не серого!) неба и край облака. Хартфилия невольно слегка улыбнулась, а на душе потеплело. Как же хотелось верить, что это хороший знак! В дверь громко стукнули. Люси прошиб холодный пот. В экстремальной ситуации мозг вдруг начал работать на удивление чётко и быстро. Должно быть, это кто-то от Босса. Едва ли ей поверят, что она самостоятельно так рано проснулась. Нужно лезть под одеяло. Люси едва успела запрыгнуть в кровать, когда дверь открылась (какое счастье, что Мелоди не забыла про замок!). Хартфилия ожидала увидеть Жерара. И не ошиблась. - У тебя есть десять минут на сборы, - уже привычно мрачным тоном произнес он, скрестив руки на груди. - Босс хочет тебя видеть. - Пятнадцать, - имитируя сонный голос, заявила Люси. - Торговаться будешь? - хмуро спросил Жерар. - Десяти минут мне мало, ясно? - Когда это ты успела так оборзеть? - раздражаясь, поинтересовался солдат. - В дурдоме ты почему-то обходилась без каприз. - Босс не любит ждать, станешь меня задерживать? - сама себе поражаясь, в тон ему ответила Хартфилия. Что-то пробормотав и исподлобья посмотрев на неё, Жерар закрыл дверь. Люси облегченно выдохнула и резко вскочила с постели, второпях швырнув на неё покрывало, и помчалась в ванную. Мелоди посоветовала не злить Стинга. Очень разумно. Пожалуй, самое толковое, что можно сделать в этой ситуации. "Будешь делать всё, что он говорит? Скажет убить, и ты убьешь? Станешь под ним прогибаться?" - завопил вдруг внутренний голос. - Заткнись! - вслух сказала Люси, сдержавшись, чтобы не стукнуть себя по голове, заставив его замолчать. Всё должно быть в разумных пределах. Спорить с ним по пустякам глупо, ни к чему не приведёт. Точнее, приведёт, но ничего хорошего ждать не стоит. Например, настаивать на чёрной футболке - более чем безумие. Он вполне ясно написал, что она ему не нравится. А что происходит, когда его что-то не устраивает? Люси вспомнила два тела в луже крови на белом полу. А потом странный узор, вырезанный вокруг правого глаза Жерара. Вот что бывает с теми, кто злит Босса. Люси вылезла из ванной и случайно задела рукой один из флакончиков. К огромному облегчению девушки, которая вся напряглась от страха, он с плеском упал в тёплую воду. Люси выловила его и поставила на место, чувствуя, что сама себе противна. До смерти боится Босса, ничем не лучше той бедной синеволосой девчушки. Но ведь он разозлился, когда она разбила миску, он сумасшедший, неуравновешенный псих, может взбеситься, и тогда, и тогда, и тогда (два тела, кровь, жуткий шрам, выстрел, кровь, кровь)... - Заткнись! - с остервенением крикнула Люси. Не время истерить, нельзя поддаваться панике сейчас. Хартфилия, шлёпая мокрыми ногами по кафелю, вернулась в комнату, сбросила с себя полотенце и подошла к шкафу. Открыв дверцу, она выбрала первое попавшееся платье. Белое, лёгкое, льняное, простой покрой, без рукавов, юбка чуть выше колена. Милое такое летнее платье. У неё было похоже когда-то. Вполне сойдёт. В дверь нетерпеливо постучали. Судя по всему, ногами. - Всё уже! - крикнула Люси. - Молодец, - саркастически сказал Жерар, появляясь на пороге. - С чего бы Босс хочет видеть меня так рано? - спросила Хартфилия, чувствуя какое-то нездоровое желание поговорить с Жераром, прекрасно понимая, что ему это совершенно не нравится. - У него и спросишь, - отрезал тот. Они быстро шли к лестнице на третий этаж. Люси никак не могла придумать, какой бы еще вопрос задать, чтобы окончательно довести его. Зачем ей это понадобилось, Хартфилия понятия не имела. Должно быть, свихнулась немного, сидя сначала в палате, а потом в комнате. Стинг ждал её на вершине лестницы. Увидев Люси, он улыбнулся и помахал ей рукой. Хартфилия не стала отвечать. - Ну как ты, Люси? - спросил он. - Нормально, - пожала плечами та, невольно оглядываясь по сторонам. Её внимание привлёк портрет молодой женщины в золотой раме. Эта дама была бы похожа на её маму, если бы не тёмные волосы. Люси снова подумала, что боится найти здесь что-то знакомое. "Надеюсь, он спалил наш дом вместе с отцом. Так будет лучше", - подумала она и ужаснулась собственным странным мыслям. - Нравится? - немного высокомерно спросил Стинг. Люси этот тон не понравился. Он что, ждёт от неё щенячьего визга и бурного восторга? - Ты притащил сюда всё, что удалось найти на разгромленных улицах? - поинтересовалась Хартфилия. Стинг остановился и с явным неудовольствием прищурил синие глаза. Люси снова подумала, что они должны быть чёрными. Он пока ещё не злится, но близок к этому. Кажется, уже нечего терять, а, Люси? Остановись, дура, остановись, стой, молчи, заткнись, хватит, з а т к н и с ь ! Ты что, будешь прогибаться под ним, Люси? - Вот это вы называете лучшим миром? Лучшим для кого? - решившись, спросила Хартфилия, посмотрев прямо на Стинга. Лучше бы этого не делала, потому что его взгляд стал совершенно неадекватным. Люси передернуло от неожиданно накатившего страха, и она замерла, как маленькая испуганная мышка перед змеёй, завороженно глядя ему в глаза. - Лучшим для нас, разумеется, - хмыкнув, сказал он. - Тебе никогда не говорили, что выживает сильнейший? - Это закон дикой природы, - дрогнувшим голосом проговорила Люси. - Нет, дорогая моя, это закон ВСЕГО, - с нажимом на последнее слово заявил Стинг. - Кто сильнее, тот более приспособлен. Значит, он и будет жить. А кому нужны слабые? Они только мешаются, они тормозят развитие. - Предлагаешь сбрасывать хилых младенцев со скалы? - постепенно успокаиваясь, спросила Люси. - А что, по-твоему, действительно нужно тратить силы и деньги на не приспособленных к жизни, на даунов, на психов, на бомжей? - спокойно спросил Стинг. - Сам понимаешь, что говоришь? - вырвалось у Люси. Она неосознанно отступила на шаг назад. - Скажи ещё, что это неправильно, - закатил глаза Эвклиф. - Кто тебе сказал, что неправильно? Скажи мне, какую пользу могут принести недееспособные? Смысл тогда их содержать? - Но они же тоже люди! - воскликнула Люси. - Люди, - кивнул Стинг. - Но совершенно бесполезные существа. Смысл вбухивать столько денег в их содержание, если можно тратиться на что-то другое? Общество слишком заигралось в демократию, тебе так не кажется? Все эти сказки про то, что все равны... Свобода, равенство, братство... Это невозможно. Людьми должен кто-то управлять. А они, наслушавшись про демократию, которой не существует и существовать не может, собираются сами собой управлять, хотят больше прав и возможностей. Все хотят больше прав и возможностей, понимаешь? Как могут все разом управлять страной? Куда будет движение, если каждый станет тянуть в свою сторону? У всех просто не может быть одинаковых интересов. И каждый пытается возмущаться и качать права. -Стинг горячился всё больше и больше. - Чему учит нас толерантность? Считаться с мнением каждого? Ты просто подумай, насколько бредово это звучит. Невозможно сделать так, чтобы абсолютно все были довольны. Обязательно найдется кто-то, кто начнет отсвечивать, устраивать демонстрации, шуметь, назовёт себя оппозицией... - И что же, оппозицию надо уничтожить? - перебила Люси. - Именно! - подтвердил Стинг. - Еще раз скажу, вся эта демократия и толерантность - странные, абсурдные понятия, которых просто не может существовать... Всё это зашло слишком далеко. Все эти розовые пидарасы, гей-парады, всё оно начало лезть из всех дыр и заявлять о своих правах, о правах заявляют все, кому не лень! Мать не может дать сыну по башке, тот сразу же звонит в полицию и что-то мелет про права ребенка. Я не могу пнуть свою собаку, потому что соседка вызовет кого-нибудь из Общества Защиты Животных. Иммигранты метят в президенты, не хотят работать и тоже что-то вякают про права. Появилась хренова туча бесполезных должностей со сложными названиями. Я могу долго перечислять, что ещё произошло, но, короче говоря, мир радостно покатился вниз, в дерьмо. Разве не очевидно, что его нужно сделать лучше? - Таким способом? Бездумно разгромив всё? - Невозможно построить новое, не разрушив старое. - Невозможно строить новое, не опираясь на старое! - выкрикнула Люси, испытывая дежавю. - А где тогда взять место для нового? - Что-то такой расклад, когда почти всё население перебито, кругом казармы, а верхушка правящей партии купается в золоте, сложно назвать лучшим миром! - горячо заявила Люси, прекрасно понимая, что бросает слова на ветер, ведь этим она никого не убедит. - Серьёзно? - приподнял брови Стинг. - При таком раскладе никто не станет вякать про свои права и требовать какого-то там равенства и хорошей жизни. В принципе, они и будут примерно равны, потому что ни у кого ничего не будет. О том, как живём мы, им знать не нужно. Они не будут знать другой жизни, никто не станет плести им про демократию, поэтому все они станут работать на нас и не возникать. Люси задохнулась от возмущения. - Возвращение к рабовладельческому строю? Это уже не прогресс, а наоборот! - воскликнула она. - Почему бы и не вернуться к нему? - абсолютно спокойно поинтересовался Стинг. - Если вы рассчитываете, что так будет продолжаться, вы ошибаетесь! - заявила Люси, пытаясь говорить связанно. - Кто-нибудь обязательно поднимет восстание. И вообще, общество развивается циклично, от рабовладения оно переходит к феодализму... - А закончиться всё должно было демократией? - фыркнув, перебил её Стинг. - Да не существует её, этой твоей дерьмократии. На этом действительно бы закончилось, потому что общество в погоне за правами и лучшей жизнью просто бы вымерло. - Да с какой стати ему вымирать? - взмахнула руками Люси. - А что, разве нет? Все требуют прав и равенства, всем чего-то надо, все хотят больше и больше, кругом одно извращение и вырождение нации... Разве это не путь к полнейшему развалу общества? Ты что-то там про восстание сказала. А для этого и нужна армия. Такие вопросы решаются силой, знаешь ли. Если их всех держать в страхе, проблем не возникнет. - А что насчет тех, кто находится в этой крепости? Те солдаты, которые видят, как живёт правящая верхушка? - спросила Люси, всё больше и больше убеждаясь, что разговор никуда не приведёт. - Считаешь, они могут поднять восстание? Для этого их и нужно держать в страхе, - повторил Стинг. - Вижу, я тебя не переубедила, - устало выдохнула Люси, окончательно удостоверившись, что зря тратит силы. - Я тебя тоже, - снисходительно улыбнулся Стинг. - А всё потому, что твоя голова забита бреднями про демократию и толерантность. Хартфилия поняла, что лучше промолчать. Значит, они собрались жить в шоколаде, пока на них работает вся страна. Скорее всего, у них в планах весь мир. Люси была совершенно уверена, что долго "Тартарос" не продержится. Никто не захочет так жить, и среди запугиваемых найдутся те, кто сумеет возглавить оппозицию. Такие, как Мелоди. Но не рассказывать же всё это Стингу! - Я вижу, ты всё-таки открыла шкаф, - сменил тему Босс. - Тебе очень идёт это платье. Он осмотрел её с ног до головы, ощупывая взглядом. Люси невольно поёжилась. Ей было неуютно и неприятно, как если бы он раздевал её. Стинг слегка улыбался, зрелище ему явно нравилось. Внезапно он нахмурился и поджал губы. - Что это? - лязгающим, пугающим голосом спросил Эвклиф. - Где? - напрягаясь, отозвалась Люси, лихорадочно соображая, что вдруг стряслось. Что могло ему не понравиться? Что сейчас будет? Что могло... - Твоё колено, - всё с тем же металлом в голосе отчеканил Стинг. - Что с ним? Кто это сделал? Люси, растерявшись, посмотрела вниз, на свои (даже слишком) худые ноги. Отёк с правого колена так и не сошёл до конца, а прямо посередине его пересекал тёмно-багровый синяк. - Я... Ударилась об кровать, - поражаясь собственному писку, отозвалась Люси. Стинг недоверчиво оскалился. - А синяки на твоём плече? Тоже обо что-то ударилась? - с какой-то дьявольской насмешкой спросил он. Синяки? На плече? Всё-то он видит, глаз-алмаз, черт побери... Какие еще синяки? Люси вдруг вспомнила, как еле-еле выбралась из грузовика и начала падать, а Жерар резко схватил её за плечо, сжав так сильно, что у неё защипало в глазах. Неужели следы от его пальцев до сих пор не сошли? Вот ведь... - Кто это сделал? - повысил голос Стинг, прищуривая глаза. - Я не помню! - чересчур высоким, визгливым голосом ответила Люси, чисто инстинктивно начиная выгораживать синеволосого солдата. - Кто вёл тебя сюда? Не отвечай, я сам помню. Кобра и Жерар. Кто из них? - Стинг требовал ответа, сверля Люси взглядом, от которого ей снова захотелось спрятаться в панцирь. Это был взгляд сумасшедшего убийцы, которого кто-то зачем-то наделил неограниченной властью. И этот человек, кажется, ненавидит ждать. - Жерар, - еле-еле выговорила Хартфилия. Челюсти свело, и рот не хотел открываться. Она была уверена, что он убил бы их обоих, если бы она не ответила на вопрос. За её спиной кто-то то ли вздохнул, то ли охнул. Стинг странно усмехнулся и полез в карман. Вероятно, за пистолетом. Но неожиданно он передумал, вытащив правую руку в белой перчатке обратно. - Я мог бы пристрелить тебя, - заговорил он, обращаясь к кому-то за спиной Люси, - но это слишком скучно. Хартфилия с неохотой, даже с ужасом оглянулась и увидела Жерара, который всё это время следовал за ними на некотором расстоянии. Он изо всех сил старался сохранять невозмутимый вид, но Люси отчётливо увидела, как дрожат зрачки в его глазах, а пальцы нервно сжимаются и разжимаются. - Люси, - с садистской улыбкой окликнул её Стинг, - он ведь сделал тебе больно, не так ли? Сделай с ним то же самое. Ты ведь можешь. У Люси на секунду потемнело в глазах, а в ушах раздался бешеный стук её собственного сердца. Дыхание перехватило. Она почувствовала себя загнанным в угол зверем. - Он помочь мне хотел! - сбиваясь, затараторила она. - Я падала, он подхватил меня! Он просто хотел помочь! Стинг негромко засмеялся, и Хартфилия была готова поклясться, что ничего страшнее этого смеха она не слышала никогда в жизни. - Он вообще не должен был допустить, чтобы ты падала, - улыбаясь ещё шире, заявил он. Люси снова показалось, что она видит клыки. Синие глаза зажглись предвкушением. - Добрая ты какая, - с оттенком насмешки продолжил он. - Люси, жалость - плохое чувство, от него те, кого жалеют, начинают сильно распускаться и выходят из-под контроля. А тебе такое чувство только мешать станет. - Не буду я его убивать! - выкрикнула девушка. Так же отчаянно, как и Мелоди, когда Уртир жертвовала собой ради неё. Бедная Мелоди ничего не могла изменить... А она, Люси, может хоть что-нибудь? Стинг хмыкнул. - Не будешь? - угрожающе спросил он. - Тогда я сам. Только в этом случае я очень сильно разозлюсь. Тебя калечить я не буду, потому что ты мне более чем нравишься. А вот любое другое живое существо... Может, несколько существ... Люси едва сдержалась, чтобы в припадке отчаяния не плюнуть ему в лицо и не выругаться. - Ладно, я сама, - отчаянно подавляя желание закричать и разрыдаться, выдохнула она. Всё это больше походило на кошмарный сон. Только Люси прекрасно понимала, что никакого пробуждения не будет. Этот кошмар для неё - длиною во всю жизнь. Жерар, не глядя ни на кого, подошёл к Люси, сорвал перчатку, швырнул её на пол и закатал рукав. Девушке до жути захотелось убежать, бежать подальше, бежать, бежать... Она сдавленно всхлипнула. Стинг что-то пробормотал. Кажется, "не волнуйся, ты привыкнешь". Жерар стиснул зубы и, глядя в пол, протянул Люси руку. Интересно, а он мог бы убить её и Босса и сбежать? Мог бы, наверное? Или нет... Или да... Или нет... Люси ещё сильнее захотелось убежать. Но вместе с этим появилось кое-что другое. По коже словно пробежал электрический разряд. Слабый, очень приятный. Люси почувствовала лёгкое жжение и покалывание в кончиках пальцев. Ей захотелось коснуться его руки, и это желание стремительно увеличивалось, перекрывая все другие. - Ну же, Люси, - мягко сказал Стинг. Жерар молча ждал, всё так же глядя под ноги. Люси медленно протянула дрожащую руку. Пальцы вдруг резко, против её воли сомкнулись на его запястье. Жерар так же резко поднял голову, вскинув на неё расширенные от животного ужаса и боли глаза. Уже не соображая, что делает, он попытался отцепить её от себя, хотел ударить коленом в живот, но промахнулся, потому что всё его тело начинало трястись, как будто он сунул гвозди в розетку. Люси со звериным рыком кинулась на него, свалив на пол, и уселась сверху, одной рукой до хруста сжимая запястье, а другой вцепляясь в горло. Её ногти до крови впились в его кожу. Жерар отчаянно отбивался от неё, как антилопа пытается освободиться из лап льва, но вскоре прекратил, потому что силы начали его покидать. Коридор прорезали отчаянные, безумные вопли, то и дело перемешивающиеся со страшным рычанием. Так кричать можно только от нечеловеческого страдания. А такой страшный рык могли издавать либо хищные звери, либо одержимые. Стинг с удовольствием наблюдал, скрестив руки на груди и не сдерживая тихого смеха. Крики начали ослабевать, их заменяли какие-то жуткие, судорожные хрипы и стоны. Глаза Люси застилала чёрная пелена. По всему телу разливалось приятное тепло. Её лицо перекосила страшная кривая улыбка. Она облизнулась и сжала пальцы ещё крепче. Да. Да. Убей его, убей, и тебе будет ещё лучше, молодец, Люси, всё правильно, молодец, молодец... Жерар из последних сил приподнял голову и с отчаянием посмотрел в обезумевшие глаза. - Люси... - только и успел еле слышно прошептать он, прежде чем его собственные глаза закатились. Девушку как будто ударило молнией. С криком ужаса она отпрянула от Жерара, упав на спину. К ней пришло запоздалое осознание. - ГОСПОДИ! - дико, отчаянно взвыла она, вцепившись руками в волосы. - НЕТ!!! - Твою мать! - вскрикнул кто-то. - Что ты здесь делаешь?! - раздраженно спросил Стинг. Люси медленно подняла глаза, уже понимая, кого увидит. Её переполняло такое отчаяние, что ей захотелось завыть. Роуг, держась за стену, чтобы не упасть, с паническим страхом смотрел то на неё, то на Жерара, то на Стинга, то на скомканную чёрную перчатку на полу. - Что ты здесь делаешь? - повторил Стинг и снова потянулся к пистолету. Этого нервы Люси не выдержали. Она опрометью вскочила на ноги и бросилась бежать, не разбирая дороги. Она не отдавала себе отчета в том, что делает. Что-то отлетело в сторону, что-то с раздражающе громким звоном разбилось. Люси во что-то врезалась и упала, почувствовав во рту металлический вкус крови. Совершенно не соображая, что происходит и где она находится, Хартфилия вскочила на ноги и побежала дальше. В голове было почти пусто. В ней билась только одна безумная мысль. БЕЖАТЬ. БЕЖАТЬ. БЕЖАТЬ. Некоторое время Роуг с неверием смотрел на безжизненное тело Жерара. А потом, игнорируя Стинга, бросился к нему. Он даже не заметил пули, которая прожужжала прямо над его головой. Снова не услышал ни вопросов, ни приказов. Он думал только об одном. Она не убийца. Нет. Она не могла. Она не могла убить его, нет, не могла, не могла, нет, нет, нетнетнетнетнетнетнет... Опустившись на колени, Роуг с отчаянной, призрачной надеждой прижал пальцы к сонной артерии Жерара. - Он мёртв, - презрительно сказал Стинг. - Встань и пошёл вон, пока не оказался рядом с ним. Роуг не отвечал, напряженно глядя на кровавые следы от ногтей и прислушиваясь. Пульс. Слабое, пугающе слабое биение. Шансов, видимо, практически нет. Но он жив. - Он жив! - с облегчением выдохнул Роуг. Стинг посмотрел на него, как на сумасшедшего, а потом с размаху ударил носком ботинка под рёбра. - Отойди! - рявкнул он, склоняясь к Жерару. - Жив, сукин сын, жив! - выкрикнул он, явно собираясь исправить досадное недоразумение, но почему-то остановился. - Щенок, - еле сдерживаясь, чтобы не забить Роуга до смерти, прошипел он, - тащи его в медпункт, чего застыл?