Черное солнце

1. Никита сидел на полу балкона и бездумно смотрел на усыпанное звездами небо. Мысли, крутящиеся в голове, заставляли сердце тяжело вздрагивать. Второй час ночи. Влад не появится дома еще, как минимум, часа три. Маленькая поблажка, шанс передумать. Никита опустил голову, уставившись на носки своих старых кроссовок. А зачем думать? Он все решил еще полтора часа назад, когда… Никита зло мотнул головой и тяжело поднялся. Вернулся в залитую тусклым светом ночника спальню и, не глядя по сторонам, направился к кровати. Провел ладонью по мягкому покрывалу, а потом, повинуясь мольбе собственного сердца, лег. Выдохнул, и перед глазами тут же повисла мутная пелена. Три часа. Чтобы впитать в себя все это. Запах, цвет, ощущение. Всем телом, памятью, сознанием. Сердцем. Чтобы потом выйти и забыть об этом навсегда. Тяжело, но не невозможно. Невыносимо, но можно выжить. Лучше так, лучше сейчас. Пока от него хоть что-то еще осталось. Никита закрыл глаза, вспоминая. Тогда все началось с этой же кровати… …В глаза бил яркий свет. Это первое, что почувствовал Никита, когда выплыл из темноты беспамятства. Он инстинктивно попытался отодвинуться и понял, что лежит. Мягко, тепло, удобно. Знакомо. Но ощущения того, что вокруг родные стены, не было. Никита осторожно поднял ресницы. С мгновение оглядывал чужую комнату, в которой оказался. Знакомая. Никита напрягся, и память послушно выкинула картинку, и ему осталось только изумленно выдохнуть. Спальня в квартире Влада! Неудивительно, что он ее не узнал: он был здесь только ночами, да и осматриваться по сторонам как-то не успевалось. А в первый раз, когда он проснулся в ней утром, ему было не до осмотра. Но что он здесь делает сейчас? Вчера вече… Дверь открылась бесшумно, и на пороге появился Влад. Никита почему-то сжался: голубые глаза были невообразимо холодны. Влад с мгновение всматривался в его лицо, а потом зашел в комнату. Одним небрежным движением задернул портьеры, изгоняя солнце, а потом присел рядом с Никитой на кровать. Тот невольно натянул одеяло почти до подбородка, повинуясь детскому инстинкту. — Ну, и кто сделал это с тобой? — голос Влада показался Никите странным. Каким-то… хмурым, маскирующим. Но потом до еще затуманенного сознания дошел вопрос. — Что сделал? Влад нахмурился: — Ты издеваешься надо мной? — от холода в его голосе Никита вздрогнул. И в ответ в теле появилась боль. Глухая и непонятно откуда взявшаяся. Никита недоуменно нахмурился, прислушиваясь к себе, с удивлением понял, что почти не чувствует тела. Что за… — Твой дружок нашел тебя прошлой ночью в парке рядом с твоим рестораном. Тебя избили и изнасиловали, — Влад говорил так спокойно, словно беседа шла о погоде. — И я хочу знать, кто это сделал. Никита в шоке распахнул глаза. Избили? Изнасиловали? Но… Он ничего не чувствует! Влад, что, шутит?! Но глаза Влада были серьезны, слишком серьезны. Никита заставил себя напрячь память. Вчера … что он делал вчера вечером? Последнее, что он помнил — это как выходил из ресторана после смены. А дальше?.. Дальше была пустота. Никита попробовал заглянуть в нее и с ужасом отпрянул: ему показалось, что она радостно оскалилась в ответ. — Я… я не помню… — Никита растерянно и испуганно смотрел прямо перед собой, не веря в то, что это вообще происходит. — Почему я ничего не чувствую? — Потому, что врач вколол тебе обезболивающее и успокоительное, — Влад встал и, больше ни слова не говоря, взял телефон. А Никита на мгновение выпал из реальности, залюбовавшись им. Его осанкой, разворотом плеч, тонким профилем и родинкой на скуле. Странно, они столько раз были вместе, а он заметил её только сейчас. Аккуратную, такую трогательную родинку. Она делала Влада таким щемяще красивым и строгим… Никита выдохнул и прикрыл глаза: смотреть на Влада было почему-то больно. — …да, он говорит, что ничего не помнит, — в голосе Влада слышалось недовольство. Никита поморщился — похоже, разговор уже идет какое-то время, вот только он пропустил его мимо ушей. — Такое может быть? Может? Но память к нему вернется? Скорее всего? Хорошо. Спасибо. Влад закончил разговор и повернулся. Никита хотел спросить, как он оказался дома у Влада и что с Климом, но под тяжелым взглядом голубых глаз все вопросы просто исчезли. Он стиснул кулаки под одеялом, не сводя глаз с Влада. Очень спокойного и явно принявшего какое-то решение Влада. — Не смей вставать сам, — тот еще с мгновение смотрел на Никиту, а потом повернулся к двери, собираясь выйти. — Если тебе что-то понадобится, позови меня. — Влад… — шепнул Никита, повинуясь желанию остановить его. Просто остановить. Тот обернулся: — Тебе что-то надо? Никита смутился. Под насмешливым взглядом голубых глаз вопросы снова исчезли. — Нет… Нет. Влад вышел и Никита выругался. И почему он становится таким слабым рядом с Владом?! Он же не такой! Но вот не смог задать очень важные вопросы. Но сейчас заниматься самокопанием в поисках ответов на «почему» не было сил. Никита поморщился и развернулся. Вернее, попытался, но тело огрызнулось резкой и очень сильной болью. Показалось, что из глаз посыпались искры. Никита с силой прикусил губу, чтобы не застонать вслух. Болело все. Каждая косточка, каждая мышца. А внутри просто жгло огнем. Никита замер, изо всех сил стараясь не шевелиться. Не сразу, но помогло: боль хоть и не ушла совсем, но утихла, и стало легче дышать. Никита позволил себе немного расслабиться. Почему ТАК больно?! За что?! И кто?! Никита снова попытался вспомнить вчерашнюю ночь, но опять встретился с пустотой. И появились новые вопросы. Например, почему это так интересует Влада и почему он в его квартире? Никита стиснул зубы. Пожалуй, Влада придется позвать — кто-то же должен ответить на эти вопросы. На мгновение промелькнула мысль о том, чтобы, вопреки приказу Влада, встать самому, но она быстро исчезла, напуганная ноющей болью. Но Влад пришел сам. Сначала Никита услышал его медленные и осторожные шаги, а потом он сам появился на пороге комнаты с подносом в руках. Бросил на удивленного Никиту быстрый и непонятный взгляд, а потом аккуратно поставил поднос на маленький столик и подкатил его к кровати. — Тебе надо поесть. Никита изумленно выдохнул. Ему не послышалось?! Расширенными от удивления глазами он наблюдал за тем, как Влад деловито и хозяйственно расставляет тарелки и чашки. От золотистого прозрачного бульона поднимался пар, и пахло просто сказочно. Настолько, что Никита невольно сглотнул, забыв и про все свои вопросы и удивление. Он потянул одеяло вниз, собираясь подняться, но был остановлен твердой рукой Влада, недвусмысленно прижавшей его к постели: — Нет, я сам. Полностью игнорируя огромные глаза Никиты, он наклонился над ним и очень аккуратно приподнял. Прижал к себе, придерживая одной рукой, а второй подоткнул подушку. Никита успел только пару раз вдохнуть аромат кожи Влада в вырезе его майки, прежде чем тот отпустил его. Теперь Никита полусидел… Все это… Казалось настолько диким… Может, это сон? Да, наверное, все же сон. Потому что тот Влад, которого он знал, не мог делать всего этого. Да и боль куда-то пропала… А Владу, похоже, было все равно, что Никита думает. Убедившись, что он устроен достаточно удобно, Влад сел рядом на кровать и взял в руки чашку с бульоном. Набрал в ложку и протянул ее ко рту Никиты. Тот отшатнулся, внезапно представив себе, как это выглядит со стороны: — Я сам! Влад только хмыкнул. А потом молча протянул бульон Никите. Тот взял чашку, Влад отпустил её и … еле успел подхватить снова, когда она едва не выскользнула из ослабевших пальцев. А спустя пару секунд Никита уже покорно открыл рот, когда у его губ замерла ложка. Бульон действительно был восхитительным. Горячим, но не обжигающим. Нежным и почти сладким. От него внутри разливалось тепло. Никита никогда не пробовал ничего подобного. Загнав свою гордость подальше, он ел с рук Влада, даже не задумываясь над этим. И когда в чашке не осталось больше ни капли, он только облизнулся. Влад зачарованно проследил за движением его языка, а потом резко отвернулся, ставя чашку на столик. А Никите вдруг захотелось спать. От тепла, разлившегося по телу, от успокаивающего ощущения присутствия Влада глаза просто слипались. Он был сыт и почти счастлив. Не имея сил бороться со сном, Никита откинул голову на подушку, закрывая глаза и тихо шепча: «Спасибо». Почувствовал рядом движение воздуха, а потом его снова подняли. Он только успел вдохнуть полной грудью запах Влада, а потом просто провалился в сон, не дождавшись, пока его уложат на подушку… 2. Никита открыл глаза и грустно улыбнулся. Сейчас все это казалось очень далеким сном. Сказочным, нереальным. Тогда он проспал почти двое суток, лишь на очень короткое время застывая на грани где-то между сном и явью. Сквозь дымку он чувствовал, как Влад относил его в ванную и мыл чем-то невозможно мягким и душистым. Никите до сих пор казалось, что это ему приснилось. Влад заставлял его есть, а потом укладывал на свежие простыни, и Никита снова проваливался в сон. Лучше бы он не просыпался. Хотя… Были и другие сны. Гораздо более яркие и нереальные. Вспоминать о них было больно. О том, каким мог быть Влад. Каким он может быть. …Влад позволил ему встать только через неделю, когда врач осмотрел Никиту и остался доволен. Тот воспользовался разрешением немедленно: от долгого лежания в кровати мышцы невообразимо ныли и требовали движения. Но в теле все еще жила боль, поэтому Никита старался не делать резких движений. Он медленно, под внимательным и настороженным взглядом Влада встал с кровати, прислушиваясь к себе. Слабость была просто дикой, но даже она была в радость. Потянуться, расправляя мышцы и суставы, сделать самому пару шагов. Самому дойти до ванной и встать под душ. А потом чувствовать, как с каждой секундой, с каждым движением слабость отпускает. Перестают дрожать пальцы и подгибаться колени. И он даже почти забыл о присутствии Влада, который следовал за ним тенью по пятам, страхуя. Правда, как оказалось, не зря: после душа слабость накатила вновь, и он даже пошатнулся, выходя из ванной. Но Влад был начеку. Шагнув к нему, он просто обнял его за талию и повел в спальню, придерживая. Довел до кровати и отошел, позволяя Никите самому решать, что делать дальше. А того при виде постели уже мутило, но сил не осталось больше ни на что. Никита вздохнул и обреченно сел. Взгляд скользнул в сторону и наткнулся на оставленную книгу. Он начал ее вчера и так и не дочитал. Кажется, за эти дни он перечитал всю на удивление немаленькую библиотеку Влада. — Я приготовлю поесть. Спускайся вниз через час, — Влад, на которого Никита старался не смотреть, исчез за дверью. Никита только выдохнул. Он уже устал удивляться. Странной тактичности Влада, его уверенной молчаливости и… умению потрясающе готовить. В их маленькой и странной семье всегда готовил Клим. И Никите казалось, что готовит тот достаточно вкусно. Но то, что творил на кухне Влад… Иногда, поглощая очередной виртуозно приготовленный ужин, Никита думал о том, что многое бы отдал только за то, чтобы увидеть Влада на кухне. Откуда?.. Зачем «золотому ребенку» это умение, когда в его распоряжении все рестораны города? Никита вздохнул. Жаль, но, кажется, этот вопрос он уже не задаст. Впрочем, ответы на уже заданные он все равно так и не получил. …Стол был уже накрыт. Просто, но со вкусом. Никакого пафоса, все предельно функционально, но в тоже время красиво и строго. Когда Никита появился на пороге кухни, Влад на мгновение повернулся к нему и молча кивнул на стул. Никита также молча повиновался. Он действительно хотел есть, а то, что стояло на столе… Влад сел напротив и, коротко пожелав приятного аппетита, принялся за еду. Никита с мгновение просто любовался им, а потом желудок напомнил о себе, и на какое-то время он забыл обо всем. Ужин был выше всяких похвал, и Никита даже поймал себя на том, что думает о еще одной порции. Но стоило ему поднять взгляд на Влада, как мысли о еде исчезли. Влад смотрел на него. Странно, тяжело, не отрываясь. И, кажется, даже немного удивленно. В последнее время Никита часто ловил на себе такие взгляды. Не раздевающие и страстные, к которым он почти привык, а именно такие. Слишком серьезные… Словно… Словно Влад изучал его и удивлялся тому, что узнавал. Это очень нервировало. Никита все время боялся сделать что-то не так, спросить не то. И поэтому молчал. Все время молчал, вместо того, чтобы задавать изводящие его вопросы. Но сейчас… Страха и робости почему-то не было. За эти дни Никита увидел и узнал другого Влада. Молчаливого, редко улыбающегося, отстранено-холодного, но очень заботливого и чуткого. И это тоже был Влад. И Никита понятия не имел, как такое может быть. Влад отвел глаза, и Никита отодвинул тарелку, собираясь с духом. Такого благоприятного момента может больше и не представится. Пока у него достаточно смелости и наглости… — Я могу задать тебе несколько вопросов? — осторожно спросил он у Влада, готовый тут же сдать назад, если получит резкую отповедь: настроение Влада менялось слишком быстро и всегда непредсказуемо. Но сегодня тот, похоже, был в благодушном настроении или же ему было просто все равно. — Задавай, — он пожал плечами и, отодвинувшись от стола, вытащил из пачки сигарету. Никита выдохнул. — Почему я здесь? Влад улыбнулся кончиками губ и снова стал тем Владом, к которому Никита привык: — Ты принадлежишь мне. Тебя мне подарили, а потом я сам купил тебя. А я терпеть не могу, когда кто-то покушается на то, что принадлежит мне. Еще вопросы? Никита вскинул голову. Слышать это от Влада было больно, но сейчас не время. Он должен знать все. Все, что Влад позволит ему узнать. — Откуда ты узнал, что со мной случилось? — Твой дружок мне позвонил. Он решил, что это сделал я, и поспешил высказать свое «фи». Никита поморщился от издевки в словах и в тоне Влада. Но потом, все потом. — Что с ним? Влад медленно выдохнул дым и, словно спрятавшись за ним, небрежно бросил: — Живет и здравствует, я полагаю. Он не сильно сопротивлялся, когда я сказал, что забираю тебя. Никита поспешно отвел глаза, отчаянно надеясь, что Влад не успел заметить, какую реакцию вызвали его слова. Это «забираю тебя»… Отдалось в теле болью и теплом. — А где… — Его нет. Он уехал в тот же вечер по делам компании. Никита невольно перевел дух: с того момента, как он вообще вспомнил о существовании Данилы, он прислушивался к каждому шороху, неосознанно ожидая его появления. Почему-то при одной мысли о Дане где-то в груди сворачивался ледяной клубок. — Еще вопросы? — Влад затушил сигарету в пепельнице и встал, собирая со стола грязную посуду. — Сколько я здесь еще пробуду? — Столько, сколько я захочу… 3. Никита резко встал с кровати. Голова тут же закружилась, и он поспешно сел, пережидая. Влад ошибся. Никита уйдет раньше. И без его разрешения. Никита снова встал, на этот раз осторожно и не торопясь. Эта комната навевала на него слишком яркие воспоминания. Хотя все в этой квартире навевало яркие воспоминания. Например, когда он сидел в том уютном кресле маленького холла на втором этаже, то рассмешил Влада и тот в первый раз по-настоящему рассмеялся. По-детски. Чисто и невинно, когда забывшийся и потерявшийся в его глазах Никита рассказал в лицах какой-то анекдот, так кстати всплывший в памяти. И после того, как отсмеялся, не нахмурился и не закрылся, а продолжал с улыбкой смотреть на Никиту, пряча за длинными ресницами тепло и невольное любопытство. А вот на этом диване… Влад поцеловал его в первый раз после показавшегося Никите таким долгим перерыва. Просто притянул к себе и прижался к губам, зарываясь пальцами в волосы. А потом, когда Никита ему жадно ответил, то просто подхватил на руки и отнес на этот раз в гостевую спальню, потому что она была ближе, а тела горели, как в лихорадке. Да и спал Влад именно здесь, благородно уступив хозяйскую Никите. Ночь была жаркой, болезненной, но сладкой. После разрыва тканей все было, как в первый раз. Но Влад был нежен и очень осторожен. Да и Никита больше не стеснялся. Забыв про все, он показывал свою любовь, все, на что был способен, лаская Влада так, словно это было последнее, что он делал в своей жизни. И утром они проснулись вместе в одной постели. А следующую ночь Влад вернулся в свою собственную. Они провели в ней почти двое суток. День слился с ночью: плотные портьеры не пропускали свет. А под конец этих суток Никита сам поцеловал Влада. Забывшись, потерявшись в своих чувствах и в океане голубых глаз, он потянулся вперед и нежно коснулся губами губ Влада. И это было его ошибкой… Первой, но не самой страшной. Самой страшной ошибкой стало его признание. Когда на исходе ночи не понимающий что творится с его жизнью, Никита наклонился к спящему Владу и тихо, очень тихо шепнул куда-то ему в затылок: — Я люблю тебя… Просто он не мог больше молчать. Это стало сильнее его. Пусть так, пусть спящему… Но Влад не спал. И когда Никита отстранился, легко поцеловав тяжелую прядь, он открыл полные чего-то страшного глаза и небрежно бросил: — Сочувствую. Это было началом конца. Долгого, выматывающего душу конца. Потому, что следующим утром так и не сомкнувший глаз Никита увидел уже другого Влада. Того, о котором он почти уже забыл. Холодного, чуть надменного. Ни грамма тепла или заботы. Ничего того, к чему Никита привык и без чего, как оказалось, уже не мог жить. Он влюбился в такого Влада. Но по-настоящему полюбил позже. Когда холодность Влада была похожа на маску. Когда чувство защищенности окутывало его со всех сторон и голубые глаза больше не пугали. Он был готов отдать ради этого человека все. Но Владу это было не нужно. Уже этим же днем Влад уехал из дома. Он и раньше уезжал куда-то, явно по каким-то серьезным делам, но всегда ненадолго. А тогда он вернулся только под утро. Весело-пьяный, заласканный и пахнущий чужими духами. Он шумно прошелся по комнате, раздеваясь, принял душ и буквально рухнул на кровать рядом со сжавшимся и отчаянно пытающимся притвориться спящим Никитой. Повертелся, устраиваясь поудобнее, а потом затих. Никита подождал еще немного, прислушиваясь к его спокойному дыханию за спиной, и осторожно встал. Вышел на балкон и замер, бездумно вглядываясь в светлеющее небо. Решение далось нелегко, но оно было лучшим, что он мог придумать. Днем он уйдет. Больше он Владу не нужен. Но у того было другое мнение. Никите почти удался побег: он подождал, пока Влад снова уедет, и только потом начал собираться сам. Побросал вещи в старую сумку Клима, с которым, кстати, за это время уже успел пару раз переговорить по телефону и успокоить, и направился к двери, запрещая себе задумываться над тем, что вообще собирается сделать. Влад ждал его. Прислонившись к стене подъезда напротив входной двери, он тяжело и зло смотрел на застывшего на пороге Никиту. — Разве я отпускал тебя? — Влад чуть склонил голову к плечу, и длинная прядь волос скользнула по черной футболке. Никита опустил глаза, чувствуя себя одновременно виновато и хорошо. Облегчение буквально затапливало его. Он ругал себя за слабость, но это ничего не меняло: он был счастлив. Но гордость еще не до конца сдалась: — Я уже здоров, — Никита вскинул голову, даже не пряча за ресницами умоляющее выражение глаз. Пожалуйста… Только не отпускай… — Я. Отпускал. Тебя? — Влад выпрямился и сделал шаг к нему. Никита опустил голову и молча развернулся, возвращаясь в квартиру. Влад переступил порог следом за ним и силой захлопнул дверь. Щелкнул замком, словно ставя точку… И снова потянулись дни. Однообразные, серые и тоскливые. Влад почти не обращал на Никиту внимания. Лишь изредка тот ловил на себе тяжелые взгляды, значение которых не мог разгадать. Никита читал книги и, на удивление, не чувствовал себя запертым в клетке. Скучно не было, он всегда мог найти себе какое-нибудь интересное занятие. Но тишина его убивала. Она и раньше царила в квартире, но никогда не была такой тяжелой, давящей. Никита сходил от нее с ума. Иногда он думал, что был бы рад даже возвращению Дани. Но тот как сквозь землю провалился. По обрывкам разговоров Влада Никита понял, что Даня уехал куда-то по их совместным делам и что Влад каждый день дает ему какие-то новые указания. Жаль, что Никита ничего не понимал в бизнесе и такие слова, как «маркетинг», «франшиза» и другие, ему ничего не говорили. Может, если бы он понимал, о чем говорит Влад, то смог хотя бы приблизительно прикинуть, когда Даня вернется. А ночью… Ночью Влад уходил. С той самой ночи, когда Никита признался в любви, Влад к нему больше не притронулся. Он пропадал в клубах, возвращаясь из них веселым, зацелованным, расслабленным. Сытым. Принимал душ и ложился спать, не обращая никакого внимания на Никиту. И иногда тот думал о том, чтобы «переехать» в гостевую спальню. Все равно Влад даже не заметит. Но каждый раз останавливался. Ведь только глубокой ночью, когда сон особенно крепок, он мог позволить себе коснуться Влада. Провести кончиком пальца по прядям его рассыпанных по подушке волос, не касаясь, очертить контур губ и почувствовать жар дыхания. Больно. Невыносимо. Но Никита ждал этих минут весь день. Его счастье. Его маленькое тайное, такое неправильное счастье… 4. Никита кинул взгляд на часы и поморщился. Надо идти. Если он хочет уйти. По-настоящему хочет. Он окинул квартиру последним взглядом и, подхватив сумку, ждущую его у порога, вышел за дверь, захлопывая ее за собой. Ключи от двери он опустит в почтовый ящик. Сердце болело невыносимо, но Никита упрямо уговаривал его, что поступает правильно. Надо было уйти раньше. Еще тогда, когда Влад встретил его у двери, надо было обойти его и уйти. Но тогда он еще на что-то надеялся. На то, что тепло вернется в глаза Влада. На то, что он на самом деле небезразличен ему. И все его слова о «принадлежащем ему» — всего лишь искусная ложь. Но… Перед глазами всплыла картинка сегодняшнего вечера и Никита с силой прикусил губу. Но боль даже не дошла до сознания. …- Сегодня ты идешь со мной. Одевайся, — Влад остановился перед сидящим в кресле с книгой в руках Никитой и кинул ему на колени ворох одежды. — Куда? — Никита оторвался от страницы, рассматривая то, что оказалось перед ним. — В клуб, — Влад развернулся к двери, не оставляя Никите даже шанса на возражение. — У тебя пятнадцать минут. Он вышел, а Никита, нахмурившись и отложив книгу в сторону, потянулся к одежде. Быстро оделся и повернулся к большому, в полный рост зеркалу. Окинул взглядом свое отражение и замер. Узкие, висящие на косточках джинсы, обтягивающая майка. Все строгого черного цвета. Простое, но очень дорогое. Новое и идеально подходящее ему по размеру. Черный цвет оттенил его светлую кожу и волосы, ничуть не состарив. Таким он нравился сам себе. Никита резко отвернулся от зеркала, когда в голову вдруг пришла мысль о том, что раз это все новое, то Влад покупал специально для него. Причем идеально угадав с ростом и размером. Он думал о нем, когда решал, что купить и когда выбирал, прикидывая, подойдет ли… От этого где-то внутри запорхали бабочки и когда Влад появился в комнате, Никита улыбнулся ему открыто и счастливо: — Спасибо… Влад окинул его придирчивым взглядом, словно благодарность Никиты не дошла до его ушей. Радость немного угасла, но не исчезла. И когда они вышли из квартиры, Никите казалось, что он светится. Свет померк, когда они сели в машину и тронулись с места. Сознание выпуталось из паутины радости и счастья и начало задавать вопросы. Зачем Влад взял его с собой? И что он, Никита, будет там делать? Для него клубы были лишь местом работы. Да и Влада там, скорее всего, ждут друзья-приятели. Они будут смотреть на Никиту, оценивать его. И каждое неловкое слово или жест отразятся на Владе: ведь это он привел Никиту в их компанию. Богатых и не знающих никаких проблем мальчиков и девочек, для которых внешний вид и умение правильно подать себя — главное. Никита невольно сжался в уголке сидения. Кинул короткий взгляд на расслабленного Влада и отвернулся. Хозяин жизни… Уверенный в себе и ничего не боящийся. И ему наверняка плевать на мнение окружающих. Никита выдохнул и велел себе тоже расслабиться. Все будет хорошо. Клуб встретил их громкой музыкой и толпой народа. Еще на входе к Владу пристал какой-то тип, панибратски обнимая за плечи, но тот отшил его жестко и быстро, а потом направился в зал. Никита только выдохнул и двинулся за ним через толпу к столику. Казалось, что все смотрят только на него. Оценивают, смеются, показывают пальцем. И Никита сжимался, пытаясь раствориться в полумраке клуба, спрятаться за широкой спиной Влада. Когда они добрались наконец до столика, он только облегченно выдохнул и постарался забиться в угол дивана как можно дальше. Влад только кинул на его старания насмешливый взгляд. А потом забыл о нем. И Никита наблюдал, как он опрокидывает в себя коктейль за коктейлем, как беспрестанно курит, словно очень нервничает. Здоровается с каждым мимо проходящим, разговаривает с кем-то по телефону, иногда выходит куда-то. Друзья, приятели, просто знакомые… Взрослые и не очень… Они слились в бесконечную вереницу, и Никита даже перестал их различать. Он устал, очень устал. От шума, дыма, бесконечных разговоров. Даже от Влада. Напряженного, не похожего на себя Влада. Все закончилось, когда Влад вернулся за столик, ведя за собой какую-то девицу. Она была сильно и безвкусно накрашена, но Владу, похоже, было все равно, какой толщины слой косметики на ее лице. Он сел за столик и, усадив ее к себе на колени, принялся тискать. Девица начала жеманно хихикать, но не сопротивлялась. Никита с силой закусил губу. Видеть это было невыносимо. А потом Влад потянулся к ее жирно блестевшим губам, и Никита резко отвернулся. Его замутило. Но его движение привлекло внимание девушки. Она повернулась к Никите и, окинув его внимательным и на удивление серьезным взглядом, отстранила Влада от себя, кивая в сторону Никиты: — Кто это? Никита застыл, боясь дышать, а Влад скользнул по нему глазами и небрежно пожал плечами: — Никто, — отвернулся и снова потянулся к губам девушки. А Никита сидел, не чувствуя своего тела и смотря прямо перед собой невидящим взглядом. Все. Вот теперь действительно все. Это хуже, чем «игрушка для секса» или «прикроватный коврик». Никто. Пустое место, абсолютный ноль. А что можно чувствовать к кому-то, кого нет? Никита медленно поднялся и, ничего не видя перед собой, направился к выходу. Когда он проходил мимо Влада, тот окликнул его: — Эй! Никита обернулся и успел поймать летящие в него ключи. Сжал пальцы и, повернувшись к Владу спиной, пошел к выходу, не чувствуя ног под собой. Нашел машину Влада на стоянке. Шофер спал, откинув кресло. Никита постучал в окно и, пряча глаза, сбивающимся шепотом попросил отвезти его. Мужчина спокойно завел мотор. Мимо пролетали огни ночного города, с которым Никита прощался. Решение пришло сразу. И было единственно верным. Он обманулся, позволив себе мечтать. Позволив мыслям о том, что Влад может что-то чувствовать к нему, жить. Он ошибся. Как всегда. А за ошибки нужно платить. Боль достигла своего максимума, когда он переступил порог квартиры, в которой чувствовал себя живым. А потом… Потом стало легче. Когда его боль стала настолько огромной, что он просто перестал ее чувствовать. Все. Теперь действительно все… 5. Никита выдохнул и нажал кнопку лифта, а спустя минуту опускал ключи от дома в почтовый ящик. Не глядя на уже знакомых охранников, вышел из дома и осмотрелся. Глубокая ночь. Ничего, ему не привыкать. На мгновение вспомнились обстоятельства того, как он попал к Владу, но все это сейчас казалось таким далеким. Ведь он так ничего и не вспомнил. Да и Влад больше не задавал ему никаких вопросов. Значит, можно считать, что ничего и не было. Ночной город купался в ярком свете уличных фонарей. Жил своей жизнью, никогда не затихавшей. Его пульс Никита ощущал слишком явно. Потому, что Влад был его частью. Он тоже жил своей жизнью, в которую Никита попал случайно, по ошибке. Пора расставить все по своим местам. Дом встретил его темнотой и тихо гудящим домофоном. Ключей у него не было, и он пару мгновений раздумывал о том, стоит ли будить Клима или лучше все же подождать до утра где-нибудь на лавочке. Но ночь выдалась холодной, и Никита, мысленно извинившись перед Климом, нажал кнопки. И судорожно вздохнул, когда услышал сонный голос Клима: — Кто? — как же, оказывается, он скучал по нему! — Я, — чуть дрожащим голосом ответил Никита. Тишина была ему ответом, а потом Клим неверяще спросил: — Никита?.. — Да. Домофон тут же замурлыкал, и Никита открыл дверь. Клим встретил его на пороге. Едва Никита остановился перед дверью в квартиру, как она распахнулась, и Клим прижал его к себе. Сильно, до боли он сжимал его в объятьях, и Никита чувствовал, как бьется его сердце. — Ник… Братишка… — голос Клима срывался, но обоим было все равно. На мгновение забылось все. Но стоило Климу отстранить его от себя и, заглядывая в глаза, спросить: «Ну, как ты?», как реальная жизнь тут же вернулась. Никита на мгновение отвел глаза, чувствуя себя предателем. — Клим… Я пришел за своими деньгами и попрощаться. Прости… Но я возвращаюсь домой.