Черное солнце

1. — Спасибо, — Никита слабо улыбнулся, смотря в пол. — Не знаю, что бы я без вас делал. — Пожалуйста, — Клим улыбнулся в ответ, чувствуя себя очень неуверенно. — Правда, мне кажется, что я еще пожалею об этом. Ваши фотографии не появятся завтра в газетах? — Клим, хватит, — Ксюша затушила сигарету и встала, откидывая волосы за спину. — Ты же знаешь, что если фотографии не появятся, то это будет означать, что наши старания пропали зря. — Не думаю, что мне понравится лицезреть на первых полосах твою фотографию и заголовок над ней: «Новая девушка Никиты Верга», — Клим огрызнулся. Никита опустил глаза, а Ксюша быстро подошла к Климу и сжала его плечи: — Клим… Мы же все обсудили. Ты же знаешь, что это нужно не только ему, но и мне. МНЕ, понимаешь? И мне гораздо больше. Клим вздохнул: — Понимаю. И как долго продлится ваш «роман»? Никита пожал плечами: — Максимум — месяц. Через пару дней у меня интервью. Думаю, там-то все и «раскроется». Я обмолвлюсь о том, что Ксюша — модель, расскажу о ее работе. Пару дней газетчики будут рыть носом землю, а потом все забудется, и мы «расстанемся». Тихо и спокойно или громко и с истериками — посмотрим по ситуации. Клим фыркнул и отошел: — Как у вас все просто получается… — Клим… — Никита посмотрел на него в упор. — Еще не поздно. Я могу попросить Марка… Клим прикусил губу, пытаясь прочитать в полных тумана глазах Никиты хоть что-то. Но за туманом было зеркало. Оно не пускало, отражало. Клим отвел взгляд. Никита изменился. Настолько, что казался почти чужим. Странным. И когда Клим попадал на его клип, то каждый раз вздрагивал: почему-то видеть Никиту, человека, с которым когда-то делил квартиру и кровать, на экране телевизора, было, по меньшей мере, дико. И он до сих пор не мог к этому привыкнуть. Привыкнуть к тому, что нежного, маленького Никитки, когда-то спавшего на соседней подушке, больше нет. Что его место занял этот странный, холодно-красивый парень в дорогой одежде. Но Клима такая перемена не радовала. С тем, своим Ником он чувствовал себя спокойно и уютно. Он мог заглянуть в его глаза и прочитать все то, чем жило его маленькое сердечко. А сейчас… В них нет ничего кроме тумана. — Не надо, — Клим опустил голову, уводя глаза из-под пристального взгляда Ника. Хотелось сказать что-то еще, но слова почему-то куда-то подевались. Как в тот день, когда Никита позвонил в его дверь, спустя полгода отсутствия. Тогда Клим вернулся довольно рано и мечтал только о том, чтобы лечь и проспать двое суток подряд: если первая работа выматывала его эмоционально, то вторая — физически. Нет, он не разгружал вагоны, да и грузчиком в магазинах не подрабатывал. Он работал внештатным сотрудником в газете, в рубрике криминальной хроники. Газета не могла похвастаться большими тиражами, и поэтому принцип работы ее сотрудников звучал, как: «волка ноги кормят». Кроме Клима в рубрике работали еще трое журналистов, и между ними всегда была почти «здоровая» конкуренция. Тот, кто успеет раньше, тот, у кого репортаж будет интереснее, того и напечатают. И тому, соответственно, заплатят деньги. Вот и приходилось Климу изворачиваться: до двух часов корпеть над бумажками в офисе, а все остальное время суток бегать по городу в поисках «горячего материала». И пока на его счету было всего с десяток опубликованных статей, но зато эта работа свела его с Ксенией, его Ксюшей. История была не слишком красивая, где-то даже банальная, до слез напоминавшая обстоятельства их встречи с Никитой. Только в этот раз на месте Никиты был он сам. Именно он привел к себе домой Ксению, девушку-провинциалку, которую выкинул на улицу ее бывший парень за то, что она отказалась ублажить его друга за хороший контракт. Привел и оставил у себя. С того дня много времени прошло, не все он вспоминает с удовольствием, но, тем не менее, это время он был счастлив. До тех пор, пока на его пороге не появился Никита. Сначала Клим даже не поверил своим глазам. Этот худой, стильный, красивый и дорогой юноша не мог быть тем Никитой, которого Клим знал. Но вот он улыбнулся, и Клим встряхнулся. Потому что так солнечно и тепло мог улыбаться только Ник. И в квартире вдруг стало все по-другому. Чуть больше света, чуть больше радости. Они проговорили почти всю ночь. Клим рассказывал про Ксюшу, про то, как жил без Никиты. А Ник… Рассказывал только о настоящем. О Марке, концертах, записях, интервью. Ни слова о Владе, ни слова о Дане. Словно их и не было никогда. Клима так и подмывало спросить в лоб, но каждый раз что-то останавливало. Может… Тоска в мягко сияющих, но не горящих глазах Никиты? Да, в ту ночь Клим еще что-то видел в них. Это потом, утром, они подернулись туманом, который теперь не рассеивался никогда. Но, так или иначе, а Клим ничего не спросил. И ни интервью, ни газетные вырезки, которые он начал собирать, не могли помочь: рядом с именем Никиты имя Влада не мелькнуло ни разу. А потом с Никитой познакомилась Ксюша и все… Клима как будто не стало. Нет, ничего романтического между ними не было, просто Ксюша «заболела» идеей, мечтой. Стать известной, знаменитой. У нее была модельная внешность, но все еще были моральные принципы, которые ей мешали. Но с помощью Никиты она могла хотя бы надеяться на то, что ее мечта когда-нибудь исполнится. Так родилась эта идея — сыграть в «любовь». При удачном стечении обстоятельств оба получали свою выгоду, а Клим… Растерзанное иррациональной ревностью сердце. Да, умом он понимал, что Никиту его Ксения как девушка не интересует, но кто мог поручиться за саму Ксюшу? Что она не увлечется богатым, знаменитым, да и просто очень красивым парнем? Но мешать ей было нельзя. Клим слишком хорошо знал, что значит мечта. И на что можно пойти ради ее исполнения. Он не хотел быть тем, кем пожертвуют. И все свои упреки и опасения держал при себе, пытаясь поддержать все начинания своей девушки, которую любил больше самого себя. Клим вздохнул и поднял глаза на Никиту, желая что-то сказать, но у того вдруг заиграл телефон. Никита на мгновение напрягся, а потом его лицо словно раскололось. Волнение, робкая, какая-то внутренняя улыбка… Клим ошарашено выдохнул: словно из небытия вернулся ЕГО Никита. — Да? — тот вытащил телефон и повернулся к ним спиной, словно не желая, чтобы кто-то видел выражение его лица. — Привет, — но мгновенно изменившийся голос — мягкий, теплый, выдал его с головой. Простые слова, но он словно ласкал собеседника своим голосом. — Не знаю, но я постараюсь заехать вечером… Да, до встречи… Я тоже… Никита закончил разговор, спрятал телефон, но так и остался стоять лицом к окну, погрузившись в свои мысли. Ксюша поймала недоуменный взгляд Клима и, покачав головой, вышла. Клим вытер о брюки внезапно повлажневшие ладони. Похоже, пришла пора задать вопрос. — Ник… — Клим сделал к нему шаг и остановился, не решаясь подойти ближе к напряженной фигуре. — Это был тот, о ком я думаю? Плечи Никиты опустились: — Нет. — Так значит, он не нашел тебя? — спросил и тут же прикусил язык, ругая себя за бестактность и любопытство. Оставалось надеяться, что Никита не поймет, о ком спрашивал Клим. Но… — Нашел, — Никита говорил спокойно, но Клим почему-то не поверил этому спокойствию. Он нахмурился. Ему казалось, что если Влад доберется до Никиты, то ему не составит труда заставить его вернуться. Он ошибался? Или тут есть что-то еще? — Но… Ты не с ним. Никита медленно повернулся. Спокойное лицо, глаза все также полны тумана. — Я больше не хотел быть его игрушкой, а человека во мне он так и не увидел. Клим резко отвернулся, чувствуя, что еще немного, и он позорно расплачется. Черт, это все нервы. И уже не спросишь, любит ли Никита по-прежнему. ТЕПЕРЬ не спросишь. Теперь, когда слышал, как он разговаривал с невидимым Климу собеседником. Тепло, ласково, почти нежно. — Прости. — Тебе не за что извиняться, — Никита отошел от окна. — Рано или поздно ты бы все равно спросил. Так что без разницы. — Я не хотел вмешиваться в твою жизнь. — Я сам тебя в нее вмешал. И вмешался в твою. Ладно, — Никита вздохнул, — мне пора. Не переживай так за Ксюшу. Она хорошая девушка и искренне тебя любит. К тому же она хорошая актриса. Поговори с ней — думаю, будет лучше, если она попробует себя в кино или театре. У меня есть кое-какие связи в театральном. Если она согласится, я помогу ей туда попасть. — Спасибо, — пробормотал Клим, чувствуя, как начинает гореть от стыда за все свои прошлые мысли. Это все тот же Ник, его Никитка. Просто сменил «упаковку». — Ладно, бывай, — Никита хлопнул его по плечу и, не дожидаясь ответа, направился к выходу. Но на пороге обернулся: — Кстати, если все-таки передумаешь, позвони мне. — Выметайся, — Клим почти прорычал, изо всех сил сдерживая улыбку. Никита только усмехнулся одними уголками губ и, надев очки и натянув капюшон, исчез за дверью. Клим выдохнул. Этим кончался каждый их разговор. Никита каждый раз неизменно предлагал ему помощь, а Клим каждый раз отказывался. Чертова гордость… 2. Часы отбили полночь, когда в замке двери заскрежетал ключ. Леша вздрогнул, напрягся и устремился в прихожую, встречая того, кого ждал с утра. — Я не смог раньше, — Никита виновато улыбался, раздеваясь. — Ты почему не спишь? Леша подождал, пока он разуется, а потом подошел. Обнял, прижал к себе, зарываясь лицом в пахнущие ночной свежестью волосы: — Ты обещал прийти. Как я мог лечь спать? Никита только вздохнул, и Леша улыбнулся, не выпуская его из рук. Для него ожидание давно стало частью жизни. — Прости, — Никита чуть отстранился, заглядывая в его глаза. — Перестань извиняться, — Леша провел кончиком пальца по его переносице, отмечая взглядом усталое лицо и какие-то потухшие глаза. — Я же все понимаю. Никита закрыл глаза, расслабляясь, и Леша наклонился к нему, осторожно и нежно целуя. Своего Никиту, своего любимого парня. Осыпал крошечными поцелуями лицо: веки закрытых глаз, щеки, лоб, легко, словно играючи, касался губ до тех пор, пока не услышал короткий вздох Никиты. И только потом с силой сжал его плечи, прижимая к себе и целуя уже по-настоящему. Сладкий, чуть терпкий поцелуй с еле уловимой ноткой горечи. В их отношениях она была с самого начала, и Леша уже отчаялся узнать, откуда она появилась. Иногда она становилась сильнее. Настолько, что сводило скулы. А иногда почти исчезала, становилась тенью. В такие дни глаза Никиты светились, и Леша чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Но сегодня был явно не тот день. Никита отстранился первым. Облизнул уже чуть припухшие губы и, лукаво улыбнувшись, спросил: — Не напоишь уставшего друга чаем? Леша улыбнулся в ответ и, молча обхватив его тонкое запястье, повел за собой на кухню. Как ребенка усадил за стол и заметался по комнате, собирая нехитрый ужин. Чай, сахар, бутерброды, обязательно с икрой. Он всегда держал в холодильнике маленькую баночку. Для Никиты. Потому что считал, что тому ее есть просто необходимо, с его-то ритмом жизни и постоянной нехваткой элементарной энергии. Никита морщился, но послушно ел, по опыту зная, что в некоторых вопросах проще сделать так, как хочет Леша, чем переубедить в чем-то. Но сегодня он только откусил крохотный кусочек и вернул бутерброд на тарелку. Леша вскинулся, но, встретив предупреждающий и какой-то странный взгляд Никиты, сник. — Ник… Что-то случилось? Ты сегодня молчаливый. — Я устал говорить, Лешкин, — Никита аккуратно поставил кружку на стол и, подойдя к окну, закурил. — С тех пор, как это все началось, я только и делаю, что говорю. Леша покачал головой и включил вытяжку, не решившись открыть форточку: с вечера сильно похолодало. Немного поколебался, глядя на спину Никиты, а потом все же подошел. Обвил талию, положил подбородок на плечо: — Тогда давай помолчим. Мне нравится молчать с тобой. Никита сделал последнюю затяжку, затушил сигарету и откинулся на Лешу, расслабляясь. Зная, что тот примет его вес. — Лешкин… Ты меня любишь? Леша невольно вздрогнул. Никита никогда не спрашивал об этом: Леша сам достаточно часто говорил ему это. — Да, Ник, люблю. Очень люблю. — А за что ты меня любишь? Леша задумался: — Не знаю, Ник. Я просто люблю. Люблю слушать твой смех, твой голос. Люблю смотреть на тебя. Разве нужны причины? Никита пожал плечами: — Не знаю. Просто сегодня прочитал одну фразу, что любят либо за что-то, либо вопреки. — Значит, мой вариант первый. Я люблю тебя за то, что ты есть. Но Никита, похоже, даже не услышал его: — Любить вопреки сложнее… И тот, кто любит ТАК, должен быть очень сильным. Ты так не считаешь? Леша нахмурился: этот разговор ему не нравился. Он не мог понять, почему, но не нравился. Никиту часто тянуло на философию, но сегодня… Это было что-то другое. — Значит, я слабый человек, раз люблю НЕ вопреки. Никита тут же развернулся в его руках, заглянул в глаза, а потом прижался всем телом, словно прячась: — Ты не слабый, Лешкин. И мне нравится твоя любовь. Она теплая, спокойная, уютная. Как и весь ты. Твоя любовь греет… Он замолчал, но Леше показалось, что он хотел сказать что-то еще, только остановил сам себя. Сердце отчего-то сжалось, а на языке вдруг словно разлилась горечь. — Никита… — рука потянулась сама собой. Приласкать, зарыться в отросшие волосы. Никита откинул голову, и Леша, мгновенно забыв обо всем, приник к его губам. Никита выдохнул в целующий его рот, а потом со всей силы сжал плечи Леши. Оторвался, обжег горящим взглядом и шепнул прямо в губы, сводя с ума своим дыханием: — Хочу тебя, Алеша… Три слова, но Леше показалось, что внутри проснулся вулкан. В лаву превратилась кровь, а в глазах стали видны отблески извержения. Когда Никита звал его так, когда произносил его полное имя, чуть растягивая гласные, Леше казалось, что в эту минуту мир съеживается до размера его квартиры, комнаты, постели, а потом концентрируется в Никите, в глубине его тела. Но Леша знает, что это ненадолго. И торопится взять от этих минут все до капли. Он ласкает и целует Никиту так, словно тот сделан из хрустального песка. Он слушает его тихие вздохи, чувствует, как пробегают по спине и бокам его тонкие пальцы, и считает себя самым счастливым человеком на свете. Он действительно счастлив, несмотря на то, что во время любви Никита никогда не смотрит на него. Его глаза всегда закрыты, в отличие от его тела, которое дрожит и подставляется под ласки Леши. В эти минуты Светлов готов признать его богом красоты. Восхитителен. До слез и никак не желающего затихать желания. Жаль… Жаль, что нельзя остановить время. Но лежать вот так на постели, просто прижавшись друг к другу и прислушиваясь к все еще гуляющим по телу отголоскам испытанного удовольствия, тоже хорошо. Потому что только в эти минуты Леше кажется, что он видит наконец настоящего Никиту. Нежного, хрупкого юношу с разбитым сердцем. Леша столько раз порывался спросить, кто же тот человек, который смог сотворить подобное, но каждый раз что-то останавливало. Возможно, страх услышать правду. Правду о том, что Никита все еще любит… Не его, Лешу, а ту или того, кому любовь Никиты оказалась не нужна. Как можно отказаться от ЕГО любви?! Леша не понимал. И только крепче прижимал к себе свое уже уснувшее чудо, обещая самому себе, небесам и всем, кто готов принять его клятву, что никогда не оставит, не разлюбит. Не откажется. 3. — Черт! — Марк со всей силы швырнул трубку на рычаг так, что телефон жалобно тренькнул. Усталым жестом потер виски, прикрыв глаза. Он не понимал, что происходит. Два журнала, еще неделю назад изъявившие желание взять интервью, сегодня сообщили, что интервью не будет. О причинах не сообщалось. Две газеты посерьезнее, с редакторами которых у Марка был негласный договор, тоже пошли в «отказ», потеряв при этом деньги, которые он собирался им заплатить. Популярность Никиты росла просто бешеными темпами, его фотографии с той девушкой, Ксенией, заткнули всех тех щелкоперов, которые раньше чуть ли не в открытую обвиняли его в пристрастии к представителям своего пола. Вроде все было хорошо, но… Что-то все же происходило. Уже произошло. Марк слишком хорошо знал, что главное в шоу-бизнесе — деньги, и отказ редакторов публиковать интервью, по меньшей мере, удивлял. А еще… Еще был Влад. Влад, который будто поселился в голове Марка. Влад, который не давал забыть о себе. Влад, чей смех звучал в ушах с той самой минуты, как Марк услышал его. Странное это было чувство. Не страсть, не сводящее с ума желание. Восхищение, глубокое уважение. Любовь? Может быть. Только раньше Марк никогда не чувствовал ничего подобного. Даже когда… Когда любил того, кого сейчас на свете уже нет. Влад не занял его место и образ в сердце не затмил. Он просто заполнил собой все остальное. Эгоистично присвоил все мысли Марка. Хорошо хоть, что рассудок остался при нем. И этот рассудок говорил, что не все так просто. После того корпоратива Марк ничего не спрашивал у Никиты, хотя и очень хотел. Но чем дольше он об этом думал, тем сильнее крепла уверенность в том, что Никита и Влад знакомы. Об этом говорило все, а особенно это полное игнорирование друг друга. Стоять рядом и делать вид, что никого не видят… А странный уход Никиты? К тому же он знал имя Влада. Да, эти двое совершенно точно знакомы, но, похоже, когда-то успели поссориться, иначе, чем такое поведение еще объяснить? Марк вздохнул и откинулся на спинку кресла, глядя невидящим взглядом на стол прямо перед собой. Осталось только понять, как это все может повлиять на его планы и… на отношения с Владом. Влад… Вот он и вернулся снова к тому, с чего начал. В последние дни все его мысли начинаются и заканчиваются Владом. Марк раздраженно тряхнул головой и решительно придвинул к себе последний отчет по рейтингам хит-парадов. Все еще на первых местах. Это хорошо. Похоже, его идея держать зрителей на «голодном пайке» работает. Клип показывали редко, выполняя заказ Марка, не «загоняли» и он не успел набить оскомину, несмотря на то, что крутится в эфире второй месяц. Даже несмотря на то, что сама песня звучала на радио достаточно часто, одной ее было мало. Девочкам, девушкам и женщинам, которые были основными слушателями Никиты, нужно было еще и видеть. Красивого, романтичного и печального мальчика. А его показывали редко. Вот они писали и слали смс, помогая клипу удерживаться на первых местах. Логика простая, но срабатывала она крайне редко. Правда, Никита оказался приятным исключением во всем. Но Марк до сих пор не мог понять его. Никита слишком рискует каждый раз, когда идет на свидание к своему… другу. И пусть тот никогда не «сдаст» его журналистам, случайностей никто не отменял. Марк беспокоился, но молчал, сознательно идя на риск: после этих встреч внутри Никиты словно расслаблялась пружина, которая постоянно держала его в напряжении. И пусть туман в глазах не рассеивался, но он становился проницаемым. Мягким, почти убаюкивающим. Но так не может долго продолжаться. Пока Никита еще может позволить себе ходить по улицам, пусть в капюшоне и в очках, но скоро эта нехитрая маскировка перестанет действовать. А журналисты какой-то особенной, извращенной любовью любят Никиту. Журналисты… Черт, и почему же все-таки сорвались эти интервью? Словно в ответ на его мысли, в кабинете зазвонил телефон, и Марк вскинулся. Отвык от того, что ему звонят напрямую. Но секретаря он сам отпустил, так что… — Да? — Марк взял трубку, очень надеясь, что это будет не рекламный агент: в последнее время Анечка жаловалась, что они ее просто достали. — Марк Иосифович? — от приятного мужского голоса Марк немного расслабился. — Я слушаю. — Вас беспокоят с «Рен-ТВ». Боюсь, что мы вынуждены отказаться от участия в одной из наших передач Никиты Верга. Сожалею, — голос чуть дрогнул, словно его обладатель и, правда, сожалел, а потом по нервам ударили гудки отбоя. — Подождите! — крикнул Марк в трубку, а потом со злостью швырнул ее на телефон. Какого черта происходит?! В этот раз телеканал САМ захотел снять Никиту в своей передаче, так какого черта?! Марк раздраженно смахнул со стола распечатку рейтингов, и бумаги разлетелись по комнате. Взгляд Марка безучастно проследил их полет, а потом зацепился за что-то. Маленький квадратик тонкого белого картона… Визитка… Визитка Влада… Марк рванулся вперед, поднял ее, и в голове тут же зазвучал спокойный, ласкающий голос: «Если у вас возникнут проблемы с продвижением… Позвоните мне. Я помогу». Марк выдохнул сквозь зубы и заставил себя расслабиться. Это… может быть выходом. У Влада большие связи, гораздо больше, чем у него самого. Он действительно может помочь. Стараясь не думать о том, что он слишком быстро сдался, Марк выпрямился и шагнул к телефону. В конце концов, даже если это для него всего лишь повод встретиться с Владом, почему он не может совместить приятное с полезным? 4. Свет в хрустале бокалов преломлялся и ложился светящимися капельками на лицо Влада, волосы, заставляя их сиять, и Марку приходилось прикладывать усилия, чтобы смотреть на что-нибудь другое, а не любоваться открыто его ангельской красотой. В этом ресторане они сидели уже почти час, ожидая Никиту, и Марк начал опасаться, что тот не придет. Все-таки в тонкости их явно непростых отношений Марк вникнуть не успел. Все произошло слишком быстро. Настолько быстро, что только природная гибкость помогла Марку справиться со всем. Короткий разговор по телефону с Владом, чтобы ввести в курс дела, такая же короткая встреча и… Ответная просьба Влада о со-продюсерстве. Марк никогда не слышал о подобном явлении в российском шоу-бизнесе, не понаслышке зная, как грызутся между собой продюсеры за по-настоящему перспективного артиста. Но Влада, похоже, нестандартность его просьбы-требования ничуть не волновала. В свою пользу он привел пару таких доводов, как гораздо большие финансовые возможности, разнообразие его связей и тот факт, что он не собирается требовать с Марка свою долю заработанного. В качестве ответной услуги он просил только съемку в рекламе для своей компании плюс использование имени Никиты и его внешности. Другими словами, он хотел сделать Никиту лицом компании. Марк не смог не оценить стратегический ход Влада. Популярность Никиты автоматически увеличит популярность компании и, соответственно, объем продаж. А еще… Еще это означало частые встречи, разговоры и обсуждения. Сердце Марка сладко вздрогнуло, когда он подумал об этом, а разыгравшееся воображение нарисовало перед глазами картину предстоящего сотрудничества. Естественно, Марк согласился. Пусть делиться Никитой не хотелось, но от открывающихся возможностей захватывало дух. Грамотная пиар-компания, реклама, концерты. И хорошая рекорд-компания. Влад мог все это обеспечить. Это, а еще гастрольный тур в пока еще плохо представляемом, но уже достаточно реальном будущем. К тому же Влад пообещал не вмешиваться в работу Марка, помогая только связями, деньгами или тем, что может вдруг понадобиться. И результаты заключенной сделки не заставили себя долго ждать: уже на следующий день и телеканал, и журналы, которые не так давно отказались от сотрудничества, практически умоляли Марка о том, чтобы Никита появился в передаче или дал обещанные интервью. Как это удалось Владу, Марк знать не хотел и старался вообще об этом не задумываться. Главным был результат. Но Никита о том, что официально у него теперь два продюсера, не знал. Марк только сегодня утром поставил его в известность. И получил в награду тяжелый, почти ненавидящий взгляд. Взгляд, а еще вопрос: «Зачем?» На это Марк дал ему развернутый ответ с полной раскладкой «плюсов» заключенной сделки. А эпилогом монолога стало приглашение Никиты на совместный ужин. Причем, кто из них — Марк или Влад — подал эту идею, он так и не вспомнил. Да и неважно все это было. Ведь Никита обещал прийти. И вот с назначенного срока прошел уже час, а его все еще не было. Марк пытался до него дозвониться, но телефон отвечал неизменным «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Марк начал нервничать, да и совсем некстати всплыли все те заключения, к которым он когда-то пришел. Влад и Никита знакомы, но что-то между ними произошло, отчего теперь они стараются не замечать друг друга. Вот только сегодня логика, которая привела Марка к этому выводу, хромала. Хотя бы потому, что Влад сидел напротив и ждал Никиту вместе с ним, а несколькими днями ранее стал его продюсером. Разве так ведут себя, когда не хотят кого-то замечать? Марк уже вскинул голову, готовый спросить об этом у самого задумавшегося Влада, но на стол перед ними упала тень, и они синхронно подняли взгляд. — Добрый вечер, — спокойно и очень вежливо поздоровался Никита, глядя куда-то вдаль. — Прошу прощения за опоздание, я попал в пробку. Марк облегченно выдохнул и радостно улыбнулся Никите, кивая на стул: — Присаживайся. Я уже думал, что ты не придешь. Никита опустился на стул, скользя взглядом по тускло сияющим приборам: — Я обещал. Марк только покачал головой: казавшаяся болезненной мания Никиты всегда и во всем сдерживать обещания, иногда приводила в недоумение. И заставляла уважать. Марк автоматически расправил складку на скатерти, думая о том, нужно ли представлять друг другу Влада и Никиту. Они ведь знакомы. Но… Он ведь может и ошибаться. — Никита, я говорил тебе о со-продюсере, — Марк поймал его взгляд. — Хочу представить тебе Влада Янковского. Теперь он будет работать с нами. Ресницы Никиты чуть дрогнули, а потом он оторвал взгляд от глаз Марка и медленно, очень медленно перевел его на Влада. И замерли, застыли оба. Словно вокруг них время остановилось. Словно… Душа разговаривала с душой. Первый взгляд. Ведь на том корпоративе они так и не заглянули друг другу в глаза. А потом рядом возник официант. И стекло застывшего времени начало трескаться, осыпаться осколками. Влад выдохнул, потянулся и тихо произнес: — Очень приятно познакомиться с тобой. Никита прикрыл свои невозможные глаза, и Марк услышал его нейтральное: — Мне тоже. Разлившееся над столом напряжение разбил официант, которому, похоже, надоело ждать, пока его клиенты наговорятся и обратят наконец на него внимание. Он молча протянул Никите меню, а Марку с Владом снова наполнил бокалы. Он уже собрался отойти, как Никита захлопнул меню и, бросив короткое: «мне кофе», протянул его официанту. Марк тут же вскинулся: — Никакого кофе! Ты и так скоро просвечивать будешь, — он обернулся к замершему официанту: — Принесите, пожалуйста, молодому человеку стейк с картошкой фри. Официант кивнул головой и молча испарился, а Никита фыркнул и принялся оглядывать зал. Его взгляд скользил по другим посетителям, Марк судорожно пытался хоть как-то спасти неудавшийся ужин, придумать тему для разговора и только Влад… Ему, казалось, было все равно. Он, чуть склонив голову к плечу, изучал профиль Никиты. Не смотрел, а именно изучал. Марк отлично видел, как его взгляд скользит по длинным ресницам, обрисовывает линию подбородка и контуры губ. Где-то в глубине заворочалась ревность, но Марк усилием воли подавил ее: ни к чему хорошему она привести не могла, ведь теперь они должны работать вместе. — Когда вы планируете закончить запись? Марк невольно вздохнул, когда Влад решил сам разбить тишину. — Вокал почти закончен. Потом надо будет все это свести, подумать над обложкой и с какой рекорд-компанией начинать переговоры. В общем, работы еще много, — настроение Марка заметно повысилось, стоило заговорить о работе и знакомых вещах. — Кстати, о рекорд-компании… Как насчет SONY? Марк с силой прикусил губу, чтобы не завизжать от восторга, как девчонка. Он думал об этом и настраивался на долгие переговоры, но если за это возьмется Влад, все неимоверно упроститься. Но… — Нет, — голос Никиты был спокоен, но это короткое слово показалось Марку взмахом ножа, отсекающим все ненужное. Он вскинулся, но Влад остановил его коротким взглядом, а потом повернулся к Никите: — Почему? — ни капли раздражения или удивления в голосе. Только искра почти детского любопытства. Никита перевел взгляд на него и вдруг улыбнулся: — Потому что Я ХОЧУ UNIVERSAL, — туман в глазах Никиты уплотнился, и Марку показалось даже, что он увидел сверкнувшую в них молнию. Он попытался что-то сказать, может, осадить Никиту и умерить его амбиции, но Влад снова остановил его, опередив: — UNIVERSAL? — уточнил он и, когда Никита кивнул, не сводя с него глаз, коротко бросил: — Хорошо. Это будет UNIVERSAL. Никита опустил голову, скрывая за длинными волосами улыбку, Влад откинулся на спинку стула, принявшись изучать посетителей, а Марк боролся с неясным пока чувством. Шок, непонимание, какое-то предчувствие… Что сейчас произошло?! Что вдруг нашло на Никиту, и почему Влад согласился с его капризом? UNIVERSAL — слишком крутая компания для пока еще только начинающей «звездочки». Они наверняка потребуют перезаписи. Если вообще заключат контракт. Даже возможности Влада не безграничны. О чем он вообще думал, соглашаясь выполнить каприз Ника? Безусловно, Никита выбрал лучшее, что может быть, но все же он явно перегнул палку. Может, попытаться спустить все на тормозах, пока не поздно? SONY — отличная компания и ее возможности тоже немаленькие. Марк поднял взгляд на Влада. Тот крутил в пальцах наполовину пустой бокал с вином и смотрел прямо перед собой. На тонкое и красивое лицо легла тень. Словно он о чем-то сосредоточенно размышлял. Марк вздохнул, но и в этот раз их всех спас официант. Он появился возле стола и принялся ловко расставлять тарелки. Когда он закончил и снова испарился, Марк проследил за тем, чтобы Никита не попытался проигнорировать заказанное для него блюдо, а потом принялся за еду сам, почти не чувствуя вкуса. Мысли, мысли… Они крутились в голове, как калейдоскоп, и порой складывались в такие же ирреальные узоры. А еще не нравился взгляд Никиты. Странный, напряженный и почему-то злой. Он ведь не попытается все испортить? Порой Марк жалел о том потерянном мальчике из самолета. Тот, несмотря на всю его внутреннюю силу, все же был слаб. А сейчас… Непредсказуем. — Добрый вечер, приятного аппетита. Никита, какой приятный сюрприз, — на стол опять упала тень, и мягкий, какой-то уютный голос на мгновение заглушил звуки ресторана. Марк вскинул взгляд и недоуменно нахмурился. Где-то… Где-то он этого парня уже видел. Строгий, простой, но дорогой костюм, идеальная прическа и мягкие, теплые карие глаза, которые смотрели только на Никиту. Вот по этому обожающему взгляду Марк и вспомнил его. Вспомнил, а потом испуганно дернулся. Алексей Светлов, «друг», а лучше сказать — бойфренд Никиты! Да что сегодня за день такой?! — Я тоже рад тебя видеть, — Никита улыбнулся Алексею, выпрямляясь. Мягко, почти нежно. Как-то по-особенному. Марк еле подавил в себе желание пнуть его под столом. Нельзя, неужели он не понимает?! Любой, кто посмотрит сейчас в их сторону, все поймет сразу и правильно. Одни их взгляды что стоят! Но Никита, похоже, решил его добить сегодня окончательно: оторвав взгляд от Алексея, он перевел его на Влада и, роскошно улыбнувшись, сказал: — Кстати, вот хороший повод рассказать тебе сейчас кое-какие подробности моей жизни, чтобы потом, если вдруг что-то просочится в газеты, для тебя это не стало шоком. Позволь тебе представить Алексея Светлова — моего друга и любовника. Марк тихо застонал, не веря, что все это происходит на самом деле. Нет, пожалуйста… Пусть он проснется, и все это окажется кошмаром! Но секунды шли, а он все никак не просыпался. Только отмечал краем сознания ведущийся за столом разговор и смотрел на то, как ломается окружающая обстановка. — Леша, — Никита снова повернулся к Алексею, недоуменно, но слегка обрадованно смотрящему на него. — А это мой второй продюсер с недавних пор — Влад Янковский. — Ты не говорил, что у тебя два продюсера… — растерянно произнес Алексей, силясь понять, что происходит. Никита только пожал плечами, а Влад вдруг протянул Светлову руку: — Очень приятно познакомиться с тобой, Алексей, — Влад улыбнулся, и Марк на пару секунд выпал из реальности от этой улыбки. Светлой и солнечной. А потом, когда вернулся в жизнь, то только облегченно выдохнул. Похоже, выходка Никиты не сильно потрясла Влада. Или он слишком хорошо умеет держать себя в руках. Марк кинул быстрый взгляд на Никиту, а потом, успев заметить, как дрогнули у того ресницы, вернул внимание Владу. Надо как-то объяснить всю эту ситуацию. Никита ведь поставил в неловкое положение и его: Марк так надеялся, что об этой стороне жизни Ника Влад не узнает. — Прости, я не хотел тебе пока говорить об этом. — Все в порядке, — Влад успокаивающе улыбнулся, обрывая его объяснения. — Это ничего не изменит. Марк облегченно выдохнул и, откинувшись на спинку стула, пообещал себе обязательно поговорить с Никитой. Должен же он знать, что этот мальчишка еще собирается выкинуть! — Присоединишься к нам? — Никита смотрел на Алексея, улыбаясь и накручивая на пальчик длинную прядь. Соблазняя настолько открыто, что в этот раз Марк не удержался и все же пнул его под столом. За закрытыми дверями этот бесстыдник может творить, что хочет, но Марк не позволит ему вести себя так на людях! И, кажется, Алексей разделял его мнение, потому что покачал головой, улыбаясь предельно вежливо и пряча в глазах нежность и боль: — Нет, спасибо. Я должен вернуться к своему столику. У меня серьезный разговор. Хорошего вечера, рад был познакомиться, — он кивнул Владу, а потом повернулся и направился к дверям второго зала. Секунда и он растворился в его полумраке. Марк сделал большой глоток вина, борясь с диким желанием напиться и чувствуя, что на сегодня сюрпризы не закончились. — Все еще хочешь работать со мной? — Никита смотрел прямо перед собой и играл ножом, от лезвия которого отражался свет и ложился бликами на лица. — Я же сказал, что это ничего не меняет, — Влад пожал плечами, но что-то в его голосе, тоне… Никита вскинул на него взгляд, а потом, словно обжегшись, отвел его. Марк последовал его примеру и тоже взглянул на Влада. И замер, пораженный произошедшей с ним переменой. Нежного ангелочка больше не было. Взгляд потяжелел, голубизна глаз сменилась насыщенной синевой. Черты лица стали резче, ярче. За столом перед Марком сидел хищник. Марк только обреченно закрыл глаза, когда собственное тело вдруг предательски заявило, что хочет этого парня. От сильного и внезапного возбуждения на миг закружилась голова, а все попытки Марка подумать о чем-нибудь другом сознание нагло игнорировало. Кажется, он уже начал молиться о том, чтобы никто не увидел, не догадался. Пожалуйста… Пусть закончится скорее этот ужин, этот день! 5. Даня метался по квартире и в сотый раз пытался дозвониться до Янковского. Но телефон выдавал только стандартное «телефон абонента выключен», и Даня начал тихо ненавидеть этот женский голос, сообщавший эту свежую, без сомнения, новость. Четыре часа тому назад Влад отбыл на ужин с «деловым партнером», а час назад Дане позвонил шофер Влада и полным ужаса голосом сообщил, что хозяин вышел из ресторана очень возбужденный и, высадив его из машины, сам сел за руль и укатил в неизвестном направлении. Без прав и явно не на трезвую голову. Это было час назад! А Влада все еще не было. И уйти на его поиски Даня не мог, да и смысла в них не было: Влад мог быть где угодно — от старого коттеджа родителей, до пробки на МКАДе. Думать о другом, более худшем варианте Даня просто запрещал себе. С Владом ничего не случится. С ним просто не может ничего случиться. Даня развернулся на месте и застыл, прислушиваясь. Показалось или в замке действительно заскрежетал ключ? Словно в ответ на его мысли, дверь распахнулась от сильного удара, и Даня сорвался с места. Влетел в прихожую как раз вовремя, чтобы подхватить запнувшегося о порог Влада. Даня невольно потянул носом, но ожидаемого запаха перегара не было. Да и впечатление пьяного Влад не производил. — Янковский? — Даня разжал руки, отпуская его и заглядывая в глаза. — Ты какого черта творишь?! У меня чуть инфаркт не случился! Уехал один, без шофера, без прав. Что случилось? Но Влад только облил его пустым взглядом, осторожно, не касаясь, обошел и направился к лестнице. Даня недоуменно посмотрел ему вслед, а потом вдруг снова кинулся к нему, хватая за плечо и резко поворачивая к себе: — Стой! У тебя пиджак порван и на манжете кровь. Что случилось?! — кажется, в голосе уже отчетливо была слышна истерика, но Даня даже не слышал собственного голоса. — Ничего особенного, — Влад повел плечом, высвобождаясь из его хватки. — Я разбил машину. Дане показалось, что сердце остановилось: — Что… — пораженно выдохнул он. — Как?! Почему?! Но Влад только поморщился от его слишком громкого голоса: — Она мне надоела. Даня выдохнул резко, отступая на шаг, а Влад, воспользовавшись этим, повернулся и поднялся по лестнице, исчезая из поля зрения. Даня автоматически отметил звук захлопнувшейся двери ванной, а потом бессильно опустился прямо на пол и сжал голову ладонями. А спустя секунду, по квартире раскатился его почти безумный смех. Кажется… Кажется, он все-таки сошел с ума…