Дорога

Audioslave - Getaway Car Дорога была всем. Домом, смыслом, путеводной нитью. Я не бежал от чего-то или к чему-то. Важен был сам процесс - стелющийся под колёса машины асфальт, солнце, бьющее в глаза. Мне всегда был важнее путь к цели, чем сама цель. Только я, дорога и машина - чёрный кабриолет. Города плыли за бортом, сливаясь в цветную полосу, все такие одинаковые, но в то же время такие разные. Иногда я брал попутчиков. Они разгоняли тишину в салоне своими шумными голосами, своим дыханием и блеском глаз. Они рассказывали мне истории. Они говорили со мной о своей жизни. Однажды ко мне присоединилась Она. Серые глаза, хриплый, воркующий голос, жёсткое рукопожатие и рюкзак за спиной. Она спросила: - Куда ты едешь? Подкрасила губы красной помадой, смотрясь в боковое зеркало. Я молчал. Все слова куда-то потерялись, разошлись в стороны отдельными звуками, которые я старался поймать. - Это сложный вопрос, - наконец, выдавил я. - Почему же? У каждого путешествия есть своя цель. Ладно. Не хочешь, не говори, - она, кажется, обиделась. Посмотрела на часы. - Как тебя зовут? Я хмыкнул. - И на этот вопрос тоже не хочешь отвечать... Ладно. Она отвернулась и стала смотреть на реку, вдоль которой мы ехали. Это было хорошее место, откуда-то знание о прибрежной хижине, сложенной из еловых веток, зародилось в моей голове. - На берегу стоит хижина, - сказал я. - В двух километрах от нее есть посёлок. Там живут хорошие, простые люди. Они живут рыбалкой и охотой. Она молчала. Я ехал. Она смотрела на мои руки, сплошь покрытые татуировками - словами из Ветхого Завета. - Ты красивый, - заговорила она, когда мы подъехали к городу. - Может, выйдешь здесь? - спросил я. - Это хороший город. Здесь всегда шумно, здесь всегда вечеринки и рок-концерты. Мне было очень важно от неё избавиться, потому что в какой-то момент я мог не захотеть её отпустить. И тогда мне пришлось бы остановить свой путь. - Не останавливайся, - попросила она. Она влажно закашлялась и сплюнула на дорогу. - Знаешь... - тихо сказал я. - Нужно уметь останавливаться. Говорить себе, что это - конец. Что игра закончилась. Это отрезвляет. Кабриолет остановился прямо посреди равнины. Она посмотрела на меня несчастными глазами и попросила: - Поцелуй меня. Её дыхание пахло кровью. Я целовал её нежно и ласково, скорее, как бывшую возлюбленную, или как девушку, в которую мог бы быть влюблён. Она смотрела на меня своими красивыми, серыми глазами, в которых осыпалась на осколки душа. Я завёл двигатель. Через некоторое время она начала говорить, не поворачиваясь ко мне. - Есть легенда. Греческая, или что-то такое. О том, кто перевозит людей через реку Стикс. В Аид, загробное царство. Легенда о том, кто ведёт мёртвые души в их последний путь. - К чему ты клонишь? - спросил я. - Мы едем уже шесть часов, а солнце всё никак не садится. - Вот как... По моей спине поползли мурашки. - Ты - это он, да? - в её голосе сквозила тихая обречённость. - Харон. - Ты мертва, Келли. Больше я ей ничего не сказал. Она вышла в следующем городе - тихом местечке с населением в тысячу человек. Только я, дорога и машина. Попутчики рассказывали мне о своей жизни - это была их плата. А я высаживал их в местах, которые им нравились. Так было заведено. Я больше не обращал внимания на лица, на то, какие истории они рассказывали. В моей голове царила она. Келли, милая девушка, сбитая пьяным водителем. Когда я высаживал попутчика в тихом городке с населением в тысячу человек, она возникла на дороге прямо перед носом моего кабриолета. - Ты не можешь выйти из машины. - Не могу. Дорога была смыслом. А она - путеводной нитью. Теперь она сидела на заднем сиденье. Всегда.