Обрывки

      Тишина бывает разная... Бывает пугающая и напряжённая, как натянутая струна за мгновение до того, как разорвётся с глухим звоном — такая обычно царит на кладбищах и в старинных замках. Бывает наполненная каким-то необычным и практически незаметным шумом, приглушёнными звуками, как, например, после первого снегопада. Бывает, как сейчас — с монотонным тиканьем древних часов, висящих в гостиной, с тихим поскрипыванием половиц, с шорохом отстающих от стен обоев. Вы редко прислушиваетесь к писку птенцов под карнизом окна, к шороху лапок ползущего по стене паука, к скрипящим при ходьбе суставам. Не прислушиваетесь, а может, просто напросто не слышите этих звуков — слишком обычных, слишком незначительных, не стоящих внимания. Зачем? Ведь у вас есть зрение, и вы всегда сможете увидеть выпорхнувшую из своего гнезда птицу, краем глаза заметите ползущего по столу жука.       Я лишён прекрасной возможности видеть мир вокруг себя почти с раннего детства, когда страшная автокатастрофа безжалостно отобрала у меня зрение. Хоть я потерял его и не полностью, но, поверьте, видеть перед собой вместо красочных картин лишь размытое разноцветное пятно намного тяжелее, чем видеть черноту. Но моё тело, руки, которыми я аккуратно, но тщательно ощупываю предметы, изучая их, и мои уши, улавливающие чуть ли не ультразвуки, могут поведать мне о многом. Я знаю, что сейчас вечер, чувствую густые сумерки, разлитые в воздухе, что заполняет квартиру, и, кажется, даже могу попробовать их на вкус, будто это и не сумерки вовсе, а чай со сливками. Я знаю, что за окном сейчас снуют подобно непоседливым насекомым машины, и слышу шум их моторов так отчётливо, как будто нахожусь в центре города, а не окружён каменными стенами.       Делаю несколько больших шагов к окну и распахиваю его настежь, чтобы холодный вечерний воздух врывался в квартиру, наполняя её вечерней свежестью, чтобы ветер громко хлопал оконными рамами и кружился по комнате в сумасшедшем танце.       Над городом висят хмурые тучи, скоро будет дождь. Я не вижу серого неба наяву, но с лёгкостью могу представить его, если закрою глаза и лишь немного напрягу воображение. Яркие огни, фонари, люминесцентные буквы на вывесках магазинов — всё это встаёт передо мной, стоит только захотеть, всё кажется живым, настоящим и, главное, привычным. Лёгкие прикосновения ветра ласкают тело, а слух улавливает шелест резины по мокрому асфальту и всплески мутной воды в лужах, когда их рассекает какой-нибудь автомобиль. Пусть по-своему, но я всё-таки могу видеть город и вовсю бурлящую в нём жизнь.