Смертельный оскал

Была уже глубокая ночь. На куполе неба виднелся маленький серп луны, который холодными лучами разгонял клубящийся мрак, делая воздух словно прозрачным и звенящим. Далеко, за огромными валунами плескалось море, насыщающее воздушное пространство солёным, терпким и освежающим запахом. Это была своеобразная пустыня: ни одной человеческой души. И тут ветер принёс шорох гальки. По берегу на нетвёрдых ногах шагал безоружный сутулый человек в рваных лохмотьях. Он направлялся к пещере, найденной им несколько дней назад. Мужчина был уже в ста метрах от своего пристанища, как морской ветер резко поменял направление и стал дуть со стороны суши. Человек сразу встрепенулся, выпрямился, остановился и стал жадно нюхать воздух. В его глазах зажёгся странный злобный блеск, и мужчина начал неосознанно, по-звериному красться к пещере. Это было хорошо укрытое от чужого глаза убежище, найти которое можно только разве случайно. Надёжно утаивали вход в него наваленные словно огромным великаном серые глыбы, составляющие весь крутой склон и тускло отражавшие холодный лунный свет. Человек подкрался к своему пристанищу, замер, пригнувшись, у входа и ещё несколько минут стоял, словно статуя, принюхиваясь. Бесшумно прошёл он по длинному, ветвистому проходу, абсолютно чёрному, без единого источника света, но мужчине это не мешало, он давно, как только поселился здесь, выучил каждый закоулок и камешек, так что теперь пробирался уверенно и тихо. Прокравшись по коридору, он вступил в просторную пещеру, впереди которой сиял небольшой лепесток огня, разведённого на маленьком сложенном костерке в дальнем конце подземного грота. Хозяин убежища теперь не только почуял, но и увидел незваного гостя, сразу же сощурив красные глаза с витиеватыми капиллярами, облизав бледные, малокровные, сухие и обветренные губы и обнажив под ними пугающе-белые, словно фарфоровые зубы, которые были слегка заострены. Тенью на стене он увёртывался от каждого лучика света, отбрасываемого огнём, и зашёл за спину сидящего у костра мужчине лет сорока на вид, обросшему косматой бородой, который жался к источнику тепла, весь пробитый ознобом, на его теле виднелись глубокие следы плетей, а на руках — от железных кандалов. За его спиной стоял, примериваясь, истинный житель пещеры ещё несколько минут, размышляя. Потом резким движением левой руки схватил жертву за нижнюю часть лица и резко запрокинул его голову вверх, а другой — распорол всю шею, отработанным движением перекромсав острыми длинными когтями поперёк главную артерию так, что смерть несчастного беглого каторжника наступила незамедлительно. Лицо убийцы осветила улыбка при виде мёртвого тела, которые симпатизировали ему намного больше, чем живые. Он даже стал что-то мурлыкать про себя, но, не теряя времени, затушил ногой костёр и сразу принялся за работу. В этой новой пещере не было совершенно никаких инструментов, привычных для него, как в старой, им созданной маленькой импровизированной лаборатории под городом. Однако всё это далеко, надо жить заново. Мужчина, скрежеща зубами от злобы и собственной забывчивости, перевернул голыми руками, на которых проступили мышцы и синие вены, с громким гулом огромный камень, стоявший до этого в небольшой нише в гранитной стене, как и многие другие камни, служащие как бы естественной опорой своду. Булыжник образовал, подняв столб пыли и песка, своеобразный стол, на который было положено мёртвое тело. С горла ещё слабо текла мёртвая, густая и тёмная кровь. Человек приступил к излюбленному занятию. Сначала простёр руки над лежащим телом, по которому прошла волна дрожи, и тут из долговязых когтистых рук стал клубиться тёмно-багровый, словно живой дым. Туман принял форму небольшого облака, разветвляющегося пурпурными щупальцами, и, как живое существо, будто приготовился к прыжку, сжался и молниеносно впился тонкими прожилками в мёртвое распростёртое тело, растворившись в нём без следа. Труп стал резко дёргаться, от головы до ног, однако быстро затих, впился руками в края каменного стола, перевернул своё тело и встал, шатаясь, в позе величайшего покорства, перед магом, низко склонив голову с невидящими, пустыми глазницами. Тот победно ухмыльнулся, обнажая белые острые зубы. Его давнее предположение, которое было опробовано только сейчас, оправдало его ожидания — жертва, убитая скрытно, без мучений и волнений, после воскрешения из мёртвых становится абсолютно покорной, в то время как у некоторых, поднятых сразу же после убийства, бывает агония, связанная с неустойчивым состоянием души, только что вытесненной из тела. Однако для некроманта это был эксперимент, и не более. Он слишком любил извращённо отнимать жизни, да и покорные рабы ему не нужны, он хотел бороться. Колдун тихо вышел из пещеры на побережье, теперь предварительно поставив магический заслон на вход, и направился на охоту. Он ещё не слишком оправился от прошлых ран, поэтому сейчас хотел заманить жертв в ловушку, вместо того, чтобы гоняться за ними. Некромант направлялся вглубь материка, туда, где жили люди. Пройдя три мили, он поднялся на холм, на котором рос немолодой лес, состоящий только из лиственных деревьев, шуршащих тёмно-зелёными кронами. Выйдя почти на край леса и оглядывая с горы низину, он заметил вдали деревню. Человек закатил глаза так, что ни зрачков, ни радужки не было видно, и начал медленно водить головой и руками со сгибающимися чуть быстрее фалангами, словно прощупывая поле. Он искал кого-нибудь поближе к себе, чтобы не тратить остаток сил, кого-нибудь, кого, возможно, будут не сильно искать, хотя он почти забыл свою прежнюю жизнь, что-то он всё равно помнил мог предположить, кто станет самым удобным вариантом, и старался найти самую лёгкую жертву. Его мысленный взор остановился на каком-то ребёнке, видимо, сироте, потому что связи с каким-либо убежищем и людьми не чувствовалось, и стал усиленно внушать и заманивать на край деревни, в лес, воздействуя на поверхностные слои сознания, и этого было достаточно. На холм поднимался мальчик лет пятнадцати, с любопытством оглядываясь по сторонам, он шёл вперёд, сам не зная зачем. Некромант ждал. Ждать он умел — мог сидеть в засаде сутками, если требовалось. И вот от парня до мага было несколько шагов, тот зашевелился, поднялся и направился за ним, сверля взглядом спину жертвы. Их разделяло всего три метра, когда мальчик повернулся, вопль вырвался из его груди, но оборвался, не дойдя до высокой ноты, мужчина схватил его за тонкую шею, которая сразу же хрустнула, а свободной рукой впился в его грудь, там, где находилось сердце. Длинными жёсткими когтями человек распорол плоть, недовольно хмурясь и скаля зубы из-за того, что всё это получалось медленно. Когда же его пальцы добрались до рёбер, он сжал два из них сразу и с громким хрустом вырвал из них куски, забрызгав себя кровью с головы до ног и обнажив ещё слабо бившееся сердце, пульсирующее и мягкое. Неожиданно аккуратно он оторвал его от восходивших к нему артерий и взял в обе ладони, разжав пальцы на другой руке, отпустив мертвеца, широко раскрытыми глазами ещё смотревшего прямо на своего убийцу и упавшего как мешок с чем-то тяжёлым на землю. Сердце — ценный орган, да и в пище, как таковой, некромант не нуждался, но он слишком изголодался по его вкусу, который, по его мнению, был самым упоительным. Довольно ухмыляясь самому себе, колдун поднёс его к белёсым губам и вонзил зубы в мягкую мышцу, а его рот сразу же заполнила свежая, тёмная кровь.