Drabble, from the series: What if?

Фэндом: Дневники вампира Деймону хочется написать перманентным маркером "Стерва", на хорошеньком лобике Норы. Не то чтобы это было не ясно из ее "Я сдеру с тебя кожу" взгляда, просто будет забавно наблюдать за ее попытками стереть злосчастную надпись. А вот мысль о том, чтобы вырвать еретичке сердце или оторвать голову, почему-то не проскальзывает в воспаленном сознании Сальваторе даже в пылу сражения. И это чертовски странно. Нору бесят новые правила Лили, бесит вечно соглашающегося с каждым словом названной матери Бо, бесит играющий роль заботливого папочки Джулиан, бесит следующая за ней попятам, словно тень, Мэри-Луиза. Опека семьи душит, не давая насладиться сладким вкусом победы. — Лучше закапывать тела в лесу. Нора вздрагивает от будничного голоса Сальваторе Старшего, раздавшегося совсем рядом. Как он подобрался так незаметно? — Я спрячу их заклинанием, — еретичка небрежно указывает на заполненный телами контейнер. — После того, как убью тебя. — Давай без нервов? — ухмыляется Деймон, и сокращает и без того маленькое расстояние между ними. — Я просто дал совет на правах "старшего брата". Улыбка появляется на лице Норы, прежде, чем она успевает себя остановить. В карих глазах еретички плещется любопытство — старший сын Лили полон загадок. — В прошлый раз, когда ты был в амплуа "старшего брата", Малкольм расстался с жизнью, — Нора прищуривает кошачие глаза гадая, почему разговор, с поистине несносным сыном Лили, не вызывает приступы ярости и бешенства, что преследуют ее с освобождения из тюремного мира. — У меня был плохой день, — глумиться вампир, а потом неожиданно серьезно добавляет: — К тому же, твоей смерти я почему-то не хочу. Нора вдет по расширенным зрачкам в глазах цвета льда, что это признания для Сальваторе такое же откровение, как и для нее. А расстояние между ними все меньше… — У тебя бы все равно ничего не вышло, — парирует Нора, чтобы заполнить тишину между ними. — Я могу уничтожить тебя одним щелчком пальцев, — напоминает еретичка им обоим вдыхая запах бурбона, крови и сигар, исходящий от вампира. — Мы оба знаем, что ты не можешь ничего без позволения Лили, — в голосе Деймона смесь призрения, издевки, горечи и понимания. Понимание, за которое Норе хочется отрезать его язык, поставить на колени и причинить столь сильную боль, чтобы он понял раз и навсегда: никто не способен понять ее! Даже семья! — Возможно твое убийство будет стоить наказания от Лили, — Нора шипит подобно змее, сжимая ладони в кулаки от гнева и злости. — Ты сама не знаешь, чего хочешь! — повышает голос Деймон. — Но я понимаю, в своей ничтожной жизни ты не видела ничего хорошего, — чуть мягче добавляет он. — Ты не видела мир, не испытывала страсти и драйва. Ты отчаянно хочешь свободы, но сама не знаешь себя. — Тебе какое до этого дело?! — Нора толкает его ладонями в грудь со всей силы, а карие глаза блестят от злых слез, которые никогда не прольются. — Я могу тебя научить… — просто отвечает Деймон. Ведь каждая клеточка его тела требует помочь интегрироваться этой психованной стерве так похожей на НЕЕ. — Ради чего? — голос Норы едва слышен. Он не может не понимать, если она согласится, Лили с еретиками откроют охоту на них обоих. Вот только Нора готова пойти во банк, если поймет мотивы Сальваторе. Деймон колеблется, всего минуту, самую длинную минуту за все существование Норы, а потом в холодных глазах Лили на его лице загорается огонь, завораживающий Нору своей необузданностью, своей первобытностью. И все вдруг становиться неважным. — Ты напоминаешь мне одного человека, — улыбка Сальваторе смесь мучительной тоски и жестокости. — Она много значила для тебя? — не в силах оторвать глаз от огня в ледяных глазах, взгляд которых распаляет больше, чем поцелуи Мэри-Луизы, шепчет еретичка. — Она сделала меня тем, кто я есть, научила любить, — Деймон нежно проводит пальцами по щеке девушки. — Она — причина, по которой я законченный сукин сын, причиняющий боль близким, — задумчиво накручивает кудрявый локон на палец Сальваторе. — Когда Стефан убил ее, на какой-то момент я даже поверил, что освободился от нее… — Эти доводы скорее в пользу того, чтобы держаться от меня подальше, — улыбается Нора позволяя брюнету играть с ее волосами. — Все так, — соглашается Деймон. — Вот только каждая минута рядом с ней стоила полтора столетия страданий, — ухмыляется вампир. А Нора больше ничего не говорит, просто притягивает ухмыляющегося мужчину к себе и целует не закрывая глаз, чтобы видеть огонь в его глазах, который медленно, но верно, начинает растапливать лед вокруг ее сердца, образовавшийся за век в ледяной тюрьме. А Деймон то же не закрывает глаз, он отвечает на поцелуй с отчаяньем, умирающего, цепляющегося за жизнь. Главное не закрывать чертовы глаза, чтобы даже на миг больная фантазия и истосковавшееся сердце не забыли: он целует не Кэтрин…