Drabble, from the series: What if?

Фэндом: Первородные У каждого человека рано или поздно происходит поворотный момент в жизни после которого уже ничего не может быть так, как раньше. Невозможно вернуться назад. Камилла О'Конелл считала, что ее "момент истины" произошел, когда Шон слетел с катушек и убил семинаристов, но потом она узнала: вампиры, оборотни, ведьмы, все те монстры, которых возводят на пьедестал в подростковых романах, — они существуют. Ее жизнь навсегда изменилась, а значение "поворотного момента" приобрело совсем другой смысл. Привести в подобие нормальности свою жизнь не просто после такого открытия и тысячелетний гибрид, назначивший ее своим моральным компасом, совсем не облегчал задачу. Будь Ками чуть умнее, сбежала бы из Нового Орлеана без оглядки, будь Ками чуть слабее — поддалась обаянию Клауса, тем самым перечеркнув все, чего им удалось достичь: уважение, доверие, дружбу... Дистанция и непредвзятость — единственный шанс уцелеть. Люсьен Касл не признает границ и не имеет ни малейшего понятия о личном пространстве. Он вторгается в жизнь Камиллы, идя напролом, разрушая все возведенные ею стены. И сподвигает его на это вовсе не любовь, как могли бы решить фанаты "Сумерек", а любопытство. Он готов разорвать ее на мелкие кусочки, вскрыть старые раны и нанести дюжину новых. Все что угодно, лишь бы понять: Чем жалкая человечешка пленила Клауса Майклсона? — Следишь за мной, Ками? — он стоит так близко, что О'Конелл может почувствовать тепло исходящее от сильного тела вампира, прикрытого дорогой темно-синей, шелковой рубашкой, подчеркивающей его невозможные глаза-хамелеоны, чей цвет, как и намерения мужчины, невозможно определить. — Нужно было позволить Клаусу убить тебя, — Ками и правда так думает, чем удивляет в первую очередь себя. Когда дело касается первого вампира Клауса, она не может быть непредвзятой. Неприязнь, зародившаяся с их первой встречи, глубоко пустила корни в сердце бывшей баристы, а раздражение, подобно зеленой кроне дуба защищающей путника от полуденного солнца, не позволяло мыслить здраво. О'Конелл бесило в нем буквально все: манера речи, вульгарное поведение, дорогой одеколон, запах которого преследовал ее еще несколько часов после встречи. — Осторожнее на поворотах, дорогая, мы должны соблюдать приличия, — у Люсьена ноют десна от нестерпимого желания погрузить клыки в эту красивую шею, и чешется язык — внушить какую-нибудь гадость, но проклятая девчонка под защитой. А между тем фантазии о ее убийстве превращаются в наваждение, и виной всему серые глаза, светящиеся мудростью, что слой за слоем проникают под его броню. Уже очень давно мир видит Люсьена так, как он сам того пожелает, но не треклятые серые глаза в которых отражаются все его грехи. Не будь она так важна для Клауса, он бы убил ее. Не будь она так ценна для их плана, он оставил бы ее в покое. А Ками смотрит на прекрасную смертоносную машину перед собой, и хочет стереть глумливую улыбку с жестокого лица. Вернуться в прошлое, чтоб не просить Клауса о пощаде — еще один "переломный момент" в ее разрушенной жизни. Ведь теперь дистанцироваться от Касла невозможно — он ее ответственность. И как справиться с этим, Ками понятия не имеет.

***

— Так вот чем ты занимаешься пока мы ищем способ избежать пророчество, — Элайджа появляется рядом со стоящим в тени деревьев братом, наблюдающем за представлением двух актеров со стороны, оставаясь незамеченным. — Уверен, что столкнуть их хорошая идея? — Лишь единицы желают нашей семье процветания. К сожалению, наши первые вампиры к ним не относятся, — расцвела улыбка, которой позавидовал сам Дьявол, на лице гибрида. — И теперь чтобы победить, мистер "Когда дело касается людей и вампиров, люди всегда проигрывают" должен понравится мисс "Насилие нельзя оправдать" не используя вампирских уловок прежде, чем она выведет его на чистую воду, — Клаус смаковал каждое слово. — Клянусь, если бы я не был бессмертным, ожидание развязки могло убить меня. Элайджа приподнял уголок губ оценив эксперимент поставленный братом. — Наши "дети" вернулись под "родительское крыло", — почти ласково произнес Элайджа, увидев, что ему звонит Тристан. — Пришло время преподать им некоторые уроки...