Drabble, from the series: What if?

Фэндом: Игра Престолов Глаза Дэни полны непролитых слез, но не страх перед живыми мертвецами, что восстали почти десятилетие тому назад, виной. Не разрушенные города, что некогда завораживали своим величием, а теперь остались лишь призраком былого величия. Она не оплакивает погибших, потому что верит: они обрели покой. Дэни оплакивает живых: тех, кто оказался слишком удачлив и не погиб в самом начале, тех, кто оказался слишком сильным и научился выживать в мире, в котором рука об руку правят Страх и Смерть. Но вовсе не это пугает молодую женщину, а вопросы, что задает маленькая сестренка ее парня, смотря невозмутимыми серыми глазами, которые совсем не подходят ребенку. От "Почему?" маленькой Арьи Старк Дэни бросает в дрожь. — Почему Роб убил того мужчину? — спрашивает пятилетняя Арья, помогая Дэни перебирать ягоду. — Он был опасен, милая, — отвечает Дэни, жалея, что девочка это видела. — Помнишь, мама объясняла тебе, кто такие ходячие? Арья кивает, хмуря бровки, стараясь вспомнить и понять, но через несколько минут тишины все же спрашивает: — Но этот ходячий был заперт в машине и не мог никому навредить, так зачем Роб убил его? Дэни не знает, что на это ответить, она никогда о подобном не задумывалась. Но то, что об этом размышляет маленькая девочка, ужасно в двойне — она должна спрашивать, почему голубое небо, а трава зеленая. *** Арья почти ничего не знает о старом мире. Дэни рассказывает о нем с улыбкой на лице, но грустью в красивых, словно звезды, глазах. Но Дэни почти всегда грустная, и только когда Джон крепко сжимает ее маленькую ладошку, в глазах блондинки загорается огонек надежды. Впрочем, грусть Дэни нравится Арье больше, чем страх всех остальных. — Почему они боятся? — терпеливо сидя на коленях, пока девушка Джона подстригает ей волосы, спросила Арья. Дэни поджимает губы, пытаясь подобрать слова, но как объяснить восьмилетней девочке, родившейся после падения мира, что так не должно быть? Как объяснить, что мертвые не всегда охотились на живых, что они должны лежать в могилах? — Ходячие опасны, Арья, — мягко ответила Дэни, стараясь не смотреть в окно на серый город, чьи хозяева теперь мертвые, а краска — кровь. — Они хотят убить нас. — Они просто голодны, — оборачивается к Дэни Арья. — Человек говорит: они такие, какими их создали. Не "плохие" и не "хорошие". У них нет выбора, в отличие от живых. — Джон запретил тебе общаться с Человеком, — нахмурилась Дэни, всматриваясь в невозмутимые серые глаза. — Где ты его видела? — Когда ходила за водой с мамой, — беспечно пожала плечами девочка. — Человек не боится мертвых, как и я. Он знает, что настоящая опасность исходит от живых. — Не говори так, — одернула девочку Дэни, встряхнув за плечи. — Но это правда, — возразила Арья. — Живые боятся, а страх рождает ненависть и безумие. — Но ты ведь живая, но не опасная, как и я, — попыталась вразумить Дэни ребенка, от чьих рассуждений у нее стыла кровь в венах. Арья ласково провела ладошкой по ее щеке, стирая непонятно откуда взявшиеся слезы. — Я не боюсь, — спокойно ответила девочка. — Ты тоже не боишься, тебе просто грустно. Дэни улыбнулась сквозь слезы и поцеловала Арью в лоб. Она никогда не поймет - мужество или глупость толкнули Кейтилин Старк родить ребенка в умирающем мире. Ей просто было грустно. За себя, за всех них, а особенно, за маленькую не испытывающую страха девочку, лишенную детства... *** Дэни сильнее кутается в тонкое одеяло и крепче прижимается к Джону вдыхая родной запах. Матрас под ними почти не защищает от холодного цементного пола, а сквозь щели панорамных окон пробирается холодные ветер, но разводить костер нельзя — это привлечет ходячих. — Если нас не убьют ходячие, мы либо замерзнем, либо умрем от голода, — руки Джона прижимают ее еще ближе, стараясь защитить от холода и передать свое тепло. — Ты не замерзнешь, — Дэни слегка приподнимается, чтобы заглянуть в любимое лицо, облокотившись ладошкой на твердую грудь. — Вы — Старки, не боитесь холода, — улыбнулась молодая женщина. — Я почти уверена, что если климат изменится, и лютая зима обрушится на нас, то ходячие превратятся в статуи, как и живые, но не вы. Старки любят холод, а холод, судя по всему, любит вас, раз не причиняет вреда. — Ты сама уже давно могла бы стать Старк, если бы приняла мое предложение, — как бы между делом говорит Джон. А у Дэнни сжимается сердце. Отказывать Джону все тяжелее, и тяжелее с каждым разом все сложнее. Брак кажется чем-то иррациональным, учитывая реальность. Прекрасной иллюзией, в которую хочется верить, но нельзя. — Возможно, когда-нибудь... — прикусывает губу Дэни, а потом тянется к губам Джона. В его объятиях на заброшенной фабрике, служащей их группе временным домом, Дэни может поверить, что это "когда-нибудь" наступит. *** — Мы не можем оставаться здесь, Роб! — повышает голос Джон, пытаясь достучаться до брата. — Стадо ходячих движется к нам, эти двери не смогут их удержать. Ты же знаешь... — Мама еще не поправилась, — Роб смотрит мимо брата туда, где заперта умирающая Кейтилин Старк — воспаление легких в мире без лекарств — смертный приговор. "Она не поправится, брат", — слова почти слетают с языка Джона, но он успевает себя вовремя остановить. Роб почти сломали смерть отца и его беременной жены, он был не готов потерять еще и мать. — Мы с Якеном постараемся увести их в другую сторону, — говорит Джон, хлопая брата по плечу. — Но когда, придет время, ты должен будешь сделать то, что необходимо. Джон и еще несколько мужчин уходят, чтобы отвести угрозу от остальных, никто из них не вернется, а утром, когда первые солнечные лучи проникнут сквозь грязные окна, Кейтлин Старк сделает свой последний вдох... *** Дэни смотрит на трещины в стене, образующие своеобразный рисунок. Они напоминают ей мертвое дерево. Внизу раздается рычание Кейтилин, Дэни сжимает нож, но спуститься и покончить с тем, во что превратилась женщина, заменившая ей мать, не может, — Роб охраняет ее день и ночь, но не это самое страшное... он ее кормит... Воспоминания, как пальцы Кейтилин раздирали плоть воришки, пытавшегося их обокрасть, будут преследовать ее до конца жизни. Как жадно миссис Старк вгрызалась в кричащего от боли и страха паренька... Роб обезумел, а у Дэни совсем не осталось сил. Впервые за последние недели, Таргариен рада, что Джона здесь нет. Она готова сдаться. — Пойдем со мной, — просит Арья, теребя Дэни за плечо. — Здесь нельзя оставаться. Дэни смотрит на девочку сквозь пелену слез. Арья уже почти взрослая и не задает вопросы, что так пугали ее в прошлом. В ее серых, как у Джона, глазах горит огонек знания, который Дэни никогда не понять. — Я не хочу больше бороться, — виновато признается блондинка, но девочка ее не слушает. — Пойдем, они скоро придут! — Арья тянет ее к люку на потолке из которого торчит веревка. — Полезай наверх, закрой люк, и сиди тихо — с тобой все будет хорошо, — заглядывая Дэни в глаза, обещает младшая Старк. — А как же ты? — Понимание происходящего обрушивается неожиданно. Арья ничего не говорит, но Дэни этого и не надо, она и так понимает: Арья уйдет искать ответы, которые они не могут дать. — Что бы не случилось, не кричи, — предупреждает Арья на прощание. Но Дэни не торопится забираться в убежище, вместо этого она идет вниз, туда, где Роб держит Кейтилин, и отпирает клетку, пользуясь тем, что Роб слишком занят, организуя оборону тех, кто еще остался. И только потом забирается на чердак, крепко закрыв люк — она не позовет никого, ведь эти люди просто стояли и смотрели, как Роб скормил глупого мальчишку своей матери. Дэни подходит к панорамному окну, наблюдая, как фигурка Арьи Старк скрывается за горизонтом. Она словно невидима для стада ходячих, что уже подобрались к самым дверям фабрики. Один за другим люди, которых она знала, становятся пищей, для не сумевших обрести покой. А где-то, совсем близко, Роб Старк взведет курок револьвера, направит его на приближающуюся мать, но выстрелить не сможет. — Мама... — позовет он с надеждой на чудо. Но в новом мире нет места для чудес, только для смерти...