Драбблы Spacehusbands and Co

Из неудавшегося цикла "Приключения и огорчения двух папаш". Посол Сарек во всем был истинным вулканцем. Это означало прежде всего две вещи: он знал, как правильно, и стремился делать именно так. Чаще всего все шло как надо: дела делались по правилам, жизнь текла по вулканским стандартам, а мысли не покидали привычное вулканское русло. Пока не начали случаться какие-то сбои. Как ни странно, началось все совсем не с Аманды. Мисс Грейсон вписалась во все правила в виде небольшого исключения, жизнь по-прежнему шла по вулканским стандартам или чуть-чуть получше, а мысли все еще величественно плыли в вулканском русле. Началось все со Спока. Да, сын у Сарека был… своеобразный. Сын тоже знал, как правильно, но делал почему-то совсем не так. Спок всегда соглашался, даже стремился сделать как надо, но в последний момент всякий раз по каким-то своим причинам делал по-другому. Посол Сарек, истинный вулканец, даже и не догадывался о том, что его «делай как надо» выглядит для Спока исключительно как «делай как я сказал». Например, поступление в Вулканскую Академию Наук. Что может быть логичней, чем приносить пользу родной планете, по максимуму используя возможности собственного мозга? Истинно вулканский путь, способ доказать сомневающимся свою принадлежность к расе. Вместо этого в ответ на, казалось бы, привычную для него констатацию факта о происхождении, Спок отвернулся и покинул зал, где восседала приемная комиссия. Кто его этому научил? В уютном вулканском мире посла Сарека случился кризис мировоззрения. Сын не последовал совету отца. Вулканец выбрал нелогичный путь. Заботливо взрощенные планы сказали «пока» и с треском развалились. Сареку потребовалось почти четырнадцать лет, чтобы смириться с этим. Помогли увещевания леди Аманды, заботливо подсовываемые статьи об успехах сына на его поприще, а также тайно подслушиваемые разговоры жены со Споком. В какой-то момент Сарек понял, что не разговаривает с сыном уже не потому что обижен, а потому что не знает, о чем теперь с ним говорить. В своей вулканской гордыне он потерял с ним всякую связь, кроме тонкой ментальной ниточки, тянущейся в космические пространства. В конце концов они заговорили. Сарек никому бы не признался, но перед дипломатической миссией почитал кое-что о последних делах Энтерпрайз на случай, если Спок с ним заговорит. Он надеялся на это, потому что сам начать разговор с сыном так и не смог. Обстоятельства (а также леди Аманда и капитан Кирк) все-таки помирили их, чему Сарек был тайно и тем более сильно рад. Второй мировоззренческий кризис прошел не так разрушительно. Всего лишь часть заботливо взлелеянных послом планов относительно женитьбы Спока сделала «пуфф» и сдулась, как воздушный шарик. Сарек даже почти не расстроился, только очень удивился: он ждал от сына чего-то такого после расторжения связи с Т'Принг. Однако, если быть точным, он ждал «чего-то», но не «такого». Как и всякий правильно мыслящий вулканец, он не умел ждать по-настоящему неожиданных вещей, будучи в быту довольно предсказуемым. Когда с Земли пришло приглашение на свадьбу сына и капитана Кирка, Сарек не поверил глазам в самом прямом смысле слов и заставил жену перечитать сообщение трижды, прежде чем смысл дошел до него окончательно. Работая на Земле, он множество раз слышал, как люди в удивлении восклицают «Да ты шутишь!», но никогда не понимал истинного смысла выражения, ведь было очевидно, что никто не шутил. Так вот, посол Сарек был на грани того, чтобы воспроизвести земную идиому. Стараясь сохранить вулканский образ мыслей до самого конца, Сарек отказался куда-либо лететь и медитировал с редкими перерывами несколько дней, не общаясь даже с женой. «Переваривает», - виновато пояснила леди Аманда счастливой супружеской паре в личном звонке. В отличие от мужа, она давно заметила зарождающуюся связь между сыном и его капитаном. Как ни крути, она была прекрасной матерью, но, что важнее, она была куда как более снисходительна к Споку. Чтобы преодолеть этот кризис, Сареку потребовалось четыре года, прогресс, как ни крути. На исходе четвертого он решил (не без уговоров леди Аманды) больше не упускать времени и смириться с тем, что сын отказался жить по вулканским обычаям во имя чего-то своего. Акт отцовского прощения он решил обозначить звонком в дом сына и его мужа (звучало отчаянно неправильно) втайне от жены. Каково же было его удивление, когда, плевав на все законы о личных звонках, вызов принял не Спок, а сам Джеймс Кирк, взъерошенный и замученный, но парадоксально счастливый. На руках у него сидела пухлощекая девочка с голубыми глазами, сосала кулачок и хмуро смотрела на экран. Так правильный вулканский мир посла Сарека постиг третий мировоззренческий кризис, после которого уже ничего было не отстроить. Новоявленный дедушка решил, как говорят люди, махнуть на все рукой и позволить всем окружавшим его людям и примкнувшему к ним Споку делать что вздумается (как люди обычно любят делать). Все равно, как опять же любят говорить земляне, уже увяз по самые уши. В общем-то, акт об отцовском прощении плавно перетек в акт о капитуляции, и вот уже шаттл вез посла Сарека и волнующуюся леди Аманду в миленький коттедж неподалеку от Сан-Франциско, где проживало семейство Кирков с прибавкой в виде дочери. Кэтрин Т'Джин Кирк сразу же показала новому дедушке три вещи. Во-первых, то, что она человек, хотя у нее вулканская форма бровей и острые вулканские ушки. Во-вторых, что она слишком развитый и любопытный для своего возраста ребенок, и это, конечно же, вулканские гены. А в-третьих, что она очень любит новых «бабулю» и «дедулю» и настроена показать это доступным ей способом - влезть послу на колени, положить руки ему на уши, как на угаданный признак родства, и звонко чмокнуть его в нос. Джим мог бы поклясться, что подобной растерянности на вулканском лице не видел никогда. Чтобы остаться вежливым, ему пришлось отсмеяться в соседней комнате, и он был уверен, что леди Аманде и Споку тоже нелегко. Через связь со Споком просачивалось нечто, отдаленно напоминавшее удовлетворение. Никто, конечно же, не счел нужным предупредить посла Сарека о том, что ребенок воспитан в человеческой культуре, где прикосновение - это способ показать свою любовь. Но самое важное: чтобы преодолеть этот кризис, послу Сареку понадобилась всего минута, в которую он заглянул в веселые голубые глаза внучки и сквозь прикосновение почувствовал ее детскую безграничную любовь.