J2IsReal 2: Все будет... хорошо

Волнение? Нет. Усталость? Да. Хруст дерева, выломанная дверь. Невозмутимо застегивающий пуговицы по второму кругу Джаред. И подтягивающий брюки раздраженный Дженсен. - Нет, ну сколько можно то?! - А где ..? Весельчака-охранника не узнать. Подозрение во взгляде царапает кожу. - Кто? Заправив рубашку, Джаред хлопает себя по карманам, смотрит на перешагивающих порог. - Вы мой телефон не видели? - Вам… было запрещено приносить с собой… - Ах, да. Косится на Дженсена. И обратно на охранника. - Ладно, пора и честь знать… Где у вас тут выход? Тот медлит с ответом, обводит комнату взглядом. - А что случилось-то? - стараясь не смотреть на шкаф, Дженсен подходит ближе. - Убили кого? - Нет, но… Теперь весельчак-охранник осекается сам. Смотрит пристально. - Да?.. Жаль. - А вы что… действительного?.. Того? Вместе? А вот и она, зарождающаяся ухмылка болванчика. Кулаки чешутся, но Дженсен спокоен. - Нет. - А-а-а… - Можно мы уже пойдем? Спать охота. Джаред подталкивает в спину, и охранник отступает, освобождая путь. Интересно, они обыщут комнату? Должны. Но оглядываться нельзя. - А почему вы решили, - прилетает в спину, - что кого-то убили? Вдох. - Да послышалось, что стреляли… Конец коридора уже совсем близко. Еще шаг и останется только взяться за ручку двери. - Где? Когда? Дженсен изображает задумчивый вид, оборачивается, пожимает плечами. - Минут пять назад… Где-то наверху. Сомнение на лицах, но вот один уже разворачивается, а за ним и второй. Дженсен же тянет дверь на себя, свежий воздух врывается в легкие. Слышно удаляющийся топот - самое время покинуть сцену, но он закрывает дверь обратно. - Надо забрать Мишу. - Артур обещал вытащить его. - Он обещал «попытаться». Джаред трет нос, косится назад, переступает с ноги на ногу. - Так беспокоишься за своего бывшего? Это почти что удар под дых. «Нет, я просто…» Вдруг взгляд Джареда останавливается, Дженсен оборачивается и видит детектива, выглядывающего из комнаты. И выплывающее из-за его спины приведение - Коллинз настолько бледен, что сливается по цвету с собственной туникой. - Вы еще тут? Шепот Хейли больше похож на шипение. - Как ты собираешься вытащить нашего друга? – спрашивает Дженсен. Детектив опускает взгляд, оглядывается на Коллинза. - Если вы там, снаружи, пошумите… - Просто оставьте меня здесь, - мотает головой приведение. – Я не хочу, чтобы из-за меня… - Перебьешься. Это заявляет Джаред. И, к удивлению Дженсена, возвращается, хватает Коллинза под локоть и тащит к двери. Тот вроде упирается, спотыкается, почти падает, но Джаред хватает его за шкирку - белая ткань врезается в горло, под ошейник - и толкает на Дженсена. - Ты сам это предложил. Поймать Коллинза не сложно, как и отпустить. Но тот еле стоит. По вискам начинают стучать крошечные молотки. - Та-а-ак, ладно. Металлический поводок в руке, на лице – выражение самодовольства и презрения. Именно с таким видом Дженсен переступает порог. Но там, снаружи, нет никого, кто мог бы оценить его актерское мастерство. Зато видно столпившихся у ворот охранников. Сколько же их там… десять? Пятнадцать? - Надеюсь, нас выпустят. - Вас – да. Вы в числе гостей, – голос над самым ухом заставляет вздрогнуть. - А вот насчет вашего друга я не уверен. Хлопок по плечу и Хейли отступает обратно. Джаред спускается с крыльца первым, он больше не смотрит ни на Коллинза, ни на Дженсена. Только вперед. Идет прямо к воротам. Дорожка петляет между клумб. Их замечают, кто-то из охранников лезет за пазуху, кто-то прижимает руку к уху. Но Джаред, словно крейсер, не сбавляет ход, за его широкой спиной можно перевести дыхание. И все же он идет слишком быстро – Коллинза шатает, поводок то и дело натягивается, но, наверное, так они выглядят убедительнее. Жаль, никто не спешит освободить путь и открыть им ворота. - Извините, - выдвигается вперед охранник с пухлыми губами. - У нас чрезвычайное положение. Хорошо, что знакомых лиц не видно. Те, кто привез их сюда - или у главного входа, или в доме. Дженсен выходит из-за спины Джареда и дергает за поводок – Коллинз падает на колени, выставленные вперед руки поскальзываются на плитке, и он растягивается во весь рост. Охранник брезгливо отступает. - Пригласивший нас человек куда-то пропал, - Джаред капризно кривит губы. – Так что не вижу смысла здесь оставаться. - Кто вас пригласил? - Вы правда думаете, что я назову имя? Охранник отворачивается и касается кнопки на гарнитуре, что именно говорит – не разобрать, но вот он поднимает руку – и ворота начинают открываться. Поводок дергается раз, другой, Дженсен косится назад, оборачивается и толкает Джареда плечом - от самого дома к ним бежит человек. Слуха достигают неразборчивые гортанные звуки, уже можно разглядеть круглое азиатское лицо. Человек Киёши? Ну почему они такие невезучие? Что делать? Бежать? Но стоит дернуться, как эти, позади, тут же придут в боевую готовность. Да и далеко ли они убегут, даже если удастся прорваться? Ступор в теле, ступор в мозгу, а японец все ближе. - … dokodesu ka?! Kioshi-san wa dokodesu ka?! «Идиот, кто тут по-вашему понимает?» - Where is … Дошло. Но конец фразы заглушает какой-то звук, похожий на свист, и бегущий вдруг спотыкается на ровном месте. Видно дротик, торчащий из его груди. А за спиной - крики и новый свист. Джаред вцепляется в руку и дергает вниз, грохает выстрел. А японец выдергивает дротик, пытается достать пистолет из нагрудной кобуры, но падает плашмя. Почти тут же Дженсена снова хватают за локоть, ставят на ноги. - Живы? Узнать его сложно, но… - Вадим? - Давайте, выметайтесь отсюда, дальше мы сами. - Как вы тут?.. - Потом приятель, все потом… Уже не глядя на них, Вадим выбрасывает руку, показывает какие-то знаки и бежит к дому, следом за ним мимо проносятся фигуры в черно-зеленых костюмах, с винтовками, грохоча по плитке тяжелыми ботинками. - Я бы на вашем месте не стал задерживаться, - доносится со спины. – Скоро здесь будет пресса. И полиция. Расстояние до ворот усыпано лежащими охранниками, а дальше, подпирая чугунную резную створку стоит Мизуки. Руку держит на животе. Взгляд его останавливается на поднимающемся на ноги Коллинзе, теплеет. - Как вы здесь оказались? – спрашивает Джаред, не спеша двигаться с места. Не убирая руки от живота, Мизуки отталкивается от своей опоры и невесело усмехается. Он бледен и выглядит не лучше Коллинза. - Скажите спасибо вашей няньке. - Клиф? - Он самый. Джаред оглядывается, смотрит на Дженсена. Потом снова на Мизуки. - Ты-то чего приперся? За ненаглядным своим? - Еще хоть слово, - Мизуки лезет рукой под пиджак за спиной, достает пистолет. – И я за себя не отвечаю. Как же вы… достали! Не ложился я под него, не ложился, ясно?! Дуло тычется в сторону Коллинза. Коллинз хмыкает. - Да-да, повторяй себе это почаще. - Ах, ты… Скрипит предохранитель. - Хей! Мы поняли, поняли! – Джаред разводит руками, выходит вперед. - Разве вы не спасать нас пришли? - Ну… - Мизуки опускает взгляд, а за ним и руку с оружием. – Не совсем. Просто мне надоело любоваться на русские рожи, а потом прискакала эта ваша лысая нянька… - Но как вы нас нашли? - А мы искали не вас, я моего бывшего босса. Нанесли визит в его номер, поспрашивали. Вообще, эти русские сначала собирались мирно подождать возвращения Киёши, но потом выпили. А потом еще и еще… А как услышали, что это за место такое «Красный дом», так единогласно подорвались… вершить справедливость во имя луны. Мизуки морщится, сильнее прижимая руку к животу. - Ладно, как я уже и сказал, скоро здесь будет жарко. Так что, если не хотите попасть на первую полосу газет – валите отсюда. Поводок выскальзывает из руки. Наматывая его на ладонь, Коллинз подходит к Мизуки. - А как же ты? - У меня тут… свои счеты. Вы же Его опять отпустили? Или я ошибаюсь? - У нас все под контролем. Мизуки поднимает взгляд на подошедшего Джареда, правда, для этого ему приходится задрать голову. - Да неужели? - Не глупи, - Дженсену отчасти понятно его поведение. – Но в таком состоянии ты до Киёши не доберешься. Кстати, раз уж вы были в его номере… записей там никаких не видели? Мизуки смотрит на него без какого-либо понимания. Он не в курсе, о чем речь. - У Киёши есть то, что нужно нам. А у нас теперь есть компромат на него. Так что… просто пошли с нами, ок? - Ну вы и… - Кстати, на чем вы приехали? - На такси. - … Телефонов ни у кого нет, приходится плестись мимо частных домов. Квартал кажется бесконечным. Но ночь в разгаре и приближается шум улиц. Джаред ловит такси, занимает место рядом с водителем, а Дженсену приходится тесниться с двумя доходягами на заднем сиденье. - Вам надо в больницу. - Нет, я… - заявляют оба одновременно. - Давайте потом? - просит Коллинз уже один. И до отеля они едут в молчании. Свободных мест нет, но пара портретов Бенджамина Франклина помогают уладить эту проблему – доходягам разрешают остаться на ночь в их номере. В нем две комнаты. И Джаред сразу исчезает за дверью одной из них. А остатки самообладания Дженсена трещат по швам. Его разрывает изнутри. За последнюю неделю они разговаривали только по делу, спали в разных постелях, но сейчас, когда все почти позади… им нужно поговорить. Ему нужно. И если Джаред скажет, что с него хватит, что будет лучше вернуть все назад - он примет это. Но сначала Дженсен наливает Коллинзу выпить. Мизуки косится на односпальную кровать и демонстративно устраивается в кресле. На его скорчившуюся физиономию больно смотреть. А еще кажется, что этим двоим тоже есть, о чем поговорить. - Не хочешь прогуляться? Он не перешагивает порог, просто смотрит на замершую у бара фигуру. - Смеешься? Я устал. - Я тоже. Джаред оглядывается, косится ему за плечо. - Твоя преданность поражает. Если стесняешься ночевать при нем в одной со мной комнате, можешь остаться в его половине. - Боже, заткнись. - Я не прав? До утра еще далеко, за окном мигают неоновые огни, но небо уже начинает потихоньку светлеть. Синяя подсветка бара подчеркивает резкие черты лица Джареда, углубляет провалы глаз. А ведь он на взводе. - Нам надо поговорить. - Я спать хочу. Джаред отворачивается и опрокидывает в себя уже наполненную рюмку. Дженсен подходит. Молчит. Слышит журчание. - Это теперь так будет? Да? - А как ты хочешь? В ответ Джаред оглядывается. И опрокидывает в себя вторую рюмку. Разворачивается полностью, бутылка наклоняется, снова журчание. - Может, хватит? Уголки губ Джареда дергаются. - Знаешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос? За сегодня? За эту неделю? За этот месяц? Дженсен мотает головой. Он готов. «Давай, скажи это». - Никогда не думал, что спать с мужчиной так опасно. Вроде бы, что такого? Обычный секс. Но все вокруг почему-то изменилось до неузнаваемости, и оказалось под угрозой – жизнь, карьера, семья... Джаред смотрит на полную рюмку в своей руке, протягивает. Дженсен касается стеклянного края губами. Рюмка наклоняется, заливая в рот обжигающий напиток. Виски. Течет по подбородку. Под пристальным взглядом Дженсен задирает рубашку и вытирает шею. - Жалеешь? - Конечно. - Понятно. Сил смотреть на него больше нет. Но это ничего. Надо только отвернуться. Потом он придет в себя, обязательно, главное сохранить лицо сейчас. Промолчать. У него нет права протестовать или уговаривать. В конце концов, все вышло еще хуже, чем Дженсен когда-либо представлял себе… А теперь, по крайней мере, руководству канала нечем будет на них давить. - Черт подери, если бы я знал, что все так получится, признался бы еще шесть лет назад. Что? Он ослышался? - В смысле? Обернуться – стоит слишком многих сил, как и вновь взглянуть в чересчур серьезные глаза. - Не смотри так на меня. Я не гей. И никогда не собирался им становиться… Но вещички твои собирал, даже спал с некоторыми в обнимку. Можешь начинать смеяться. Смеяться? О чем он? Журчание. Джаред снова опрокидывает в себя виски и отворачивается. Закрывает бар. - Что такое «любовь», приятель? Ты можешь сказать, что любишь меня? - Разве я не говорил? От усталости в голове шумит. Он уже не понимает, что происходит. Голос Джареда все еще серьезен, но рассмотреть выражение лица невозможно - бар закрыт и света больше нет. Зато можно почувствовать прикосновение. Сначала осторожное, но вот его голова уже зажата в тисках горячих ладоней, а губы расплющивает о зубы. Сопротивление? Нет. Капитуляция? Да. Нет на свете блаженства большего, чем позволить этим рукам делать все, что вздумается их хозяину. Поддаться вторжению, впустить язык, оказаться прижатым к самому желанному на свете телу, задохнуться от смешавшегося с виски запаха его одеколона, его мыла и его кожи. Если бы Джаред только знал, какие мысли уже взрываются в голове Дженсена, какие фантазии, почувствовал бы, как закипает его кровь, как скручивается жгут в животе, как все постороннее просто исчезает и перестает иметь значение. Или он чувствует тоже самое? Пол уходит из-под ног. А ведь он далеко не пушинка. Но Джаред не просто поднимает его, но разворачивает и вжимает спиной в дверцу бара. То, как руки врезаются в его ягодицы, то, как он обвивает ногами бедра – это пошло, это мерзко. Все еще хочется вести себя прилично, сохранить уважение, не показать свою грязную сторону. Но он больше не может. Уже. Господи, он готов послать к чертям и семью и карьеру, лишь бы продлить это невыносимое чувство счастья хоть на минуту, хоть на мгновение. Опора для спины исчезает, Джаред отступает. Ощущение падения, кровать несется в лицо. Он сверху. Свет от окна заливает широко раскрытые глаза. Улыбка. Джаред набирает воздуха в грудь и подминает его под себя. Пуговицы разлетаются по комнате, ткань трещит, пружины стонут. Дженсен сам справляется с ремнем, но брюки с него сдирают как кожуру с банана. И на долгие секунды все замирает. Джаред нависает сверху, но где-то там, высоко, не дотянуться. - Ты будешь со мной? Долго-долго? - Всегда. Если ты этого захочешь. - Чтобы не случилось? - Да. Утром, выйдя из комнаты, они увидят Коллинза, скрючившегося на кровати в позе эмбриона и с подушкой, прижатой сверху к голове. А несколько часов спустя, уже в аэропорту, на огромном экране узнают большой особняк за чугунными воротами и выводимых оттуда людей. Даму в мехах будут прикрывать от вспышек камер, но какому-то журналисту все же удастся заснять лицо жены премьер-министра. А репортер будет рассказывать о том, что в полицию поступил анонимный звонок, что в доме было обнаружено много людей, находящихся под действием наркотиков, и что над ними совершенно точно неоднократно совершались акты насилия. А еще в аэропорту они встретят детектива Артура Хейли вместе с пропавшим из номера Мизуки. И Мизуки передаст им конверт с дисками. Они ни о чем не спросят, а сам он лишь отведет глаза. И, быть может, только Коллинз, прислонившийся к стройке с багажом, заметит острый взгляд, каким детектив проводит конверт, исчезающий за пазухой Джареда. Но это будет уже совсем другая история.