Last Man Standing

Обычно твари не преследуют их. Дину кажется, что они пахнут иначе. От них пахнет настоящим миром; аромат смертности тянется за ними, куда бы они ни шли, отчего безумно голодные и, к счастью, тупые твари жаждут этого аромата. Он идет по лесу, держа в руке мачете, и отстраненно размышляет о том, как для монстров пахнет Кастиэль. Он жалеет, что не имел возможности почувствовать, чем пахнет ангел, в свое короткое бытие вампиром. Дин предполагает, что этот аромат притягателен, необъяснимо прекрасен для любого монстра, словно исходит прямо с Небес. Возможно, он пахнет сладко, чисто – невероятно. Заразительно. Жаль, что он не знает этого. Но он убьет любую тварь, что захочет подойти ближе. И кажется, под это определение попадают они все. Поэтому он убивает, он убьет всех. И они не узнают, способен ли он на это. Еще Дин думает о том, не стерлись ли со временем следы земного пребывания, что были на нем и Кастиэле. Казалось, что чем дольше они находятся здесь, тем легче подкрадываются к ним существа. Он почти поймал мелкого гаденыша, что преследовал их. Обернулся и зажал его между собой и Кастиэлем. Но твари все равно удалось ускользнуть. Дин знает, что осталось недолго – скоро мелкий преследователь сделает свой ход. Чем они меньше, тем хитрее – они двигаются быстро и тихо. Они не говорят, не рычат и не выделяются. Они нападают тихо. И Дин не собирается ждать, пока тварь как следует изучит их перед тем, как съесть его или Каса. Сейчас эта тварь напугана. Когда она станет увереннее, Дин убьет ее. Или Кас. В любом случае, тварь будет мертва. *** Кастиэля раздражает тварь, которую он так давно хочет убить – хотя бы ради Дина. Никто другой не выводил его из себя так часто и так сильно. Дин был единственным, кому он позволял это – и не только это. Даже сейчас Кастиэль скучает по ангельским способностям, хотя бы ради того, чтобы наконец упокоить с миром неугомонную тварь. Дин слегка толкает его за эти мысли. Кастиэль прищуривается, показывая, что не передумает. Дин посылает ему полуулыбку и Кас узнает ее. Разбивающая сердца, пошутил однажды Дин, когда они были еще в том мире. Сведет с ума любую девушку, заявил он тогда. Кастиэль пытается сделать вид, что не слишком впечатлен. Руки Дина пробираются глубже под майку Кастиэля, вверх по бокам. Сам Кастиэль не позволяет себе двигаться, потому что в паре футов от их лагеря рыскает левиафан. Он пронизывает Дина взглядом, от которого должна бы леденеть кровь, но безуспешно. Они лежат в каменной пещере у подножья отвесной скалы, покрытой острыми выступами; место, которое они нашли – самое гладкое. И все равно острый камень упирается в спину Кастиэля, отчего он постоянно ворочается, в то время как Дин удобно устроился между его ног, словно снаружи нет почти неуязвимого убийцы, гуляющего вокруг их убежища. Дин слегка царапает ногтями кожу Кастиэля, и тот хватает его за руку, призывая к тишине. Дин улыбается так, словно вот-вот засмеется. Кастиэль кладет руку на шею Дина – не слишком нежно. Дин приподнимает бровь, но в остальном никак не показывает удивления. Он проводит по телу Кастиэля ладонями – гладит по животу и спускается ниже. Кастиэль крепко держит его за горло, но Дин запускает в его штаны первый, потом второй палец. Дин торопливо расстегивает их, прежде, чем Кастиэль успевает остановить его, глядя на ангела со странной усмешкой. Дин запускает руку внутрь, медленно, дразняще, и Кастиэль сжимает его горло. От этого в глазах Дина загорается огонек, от которого Кастиэль начинает возбуждаться против собственного желания. Он сжимает руку на горле Дина, отчего тот издает удивленный звук. Это предупреждение – не сейчас. Не здесь. И они оба замирают, прислушиваются, чтобы убедиться, что левиафан их не слышал. Когда они оба убеждаются, что их не засекли, Дин смотрит вверх на Кастиэля притворно осуждающим взглядом, будто во всем был виноват именно он. Кровь Кастиэля закипает. Но Дин только улыбается. Улыбка выходит настолько порочной, что Кастиэль жалеет, что он не художник – так он смог рисовать эту улыбку снова и снова – до бесконечности. Другой рукой Кастиэль держит Дина за запястье, но это не сильно мешает человеку, который, как (верно) предполагает Кастиэль, в свое время снял одной рукой много одежды. Дин касается члена Кастиэля легко и медленно, доставляя невероятное удовольствие, и Кастиэль с трудом переносит эту изысканную пытку, лежа неподвижно и тихо. Он уже на грани, уже готов кончить, ему нужно еще совсем немного… И потом все обрывается. Он открывает глаза, видя злорадную ухмылку на лице Дина – он открыто играет с ним, дразнит его ради развлечения. Он подпирает голову руками и смотрит на Кастиэля, будто говоря «Прости, о чем ты говорил?». Слишком невинно. Слишком не касаясь его. Кастиэль снова кладет руку на горло Дина, и его веки трепещут от этого прикосновения; от этого – и Кастиэль понимает, что Дин знает об этом – ангел только сильнее страдает от желания. Дин ухмыляется и прикладывает палец к губам, будто говоря «шшш». Кастиэль раздраженно откидывает голову назад – он не может позволить себе застонать – и ударяется об гладкий камень. Дин морщится – словно от боли – и скользит вверх по телу Кастиэля, извинительно прикладывая руку к его голове. Он трется щетинистой щекой о щеку Кастиэля и спускается ниже, проводя по его шее, ключице, вновь запускает руку в штаны и быстро помогает Кастиэлю достичь разрядки, в которой он так нуждается. Он протягивает руку Кастиэлю, и ангел берет его пальцы в рот, пробуя себя на вкус. И Дин совершенно не против, когда Кастиэль кусает его. *** Они убивают его вместе, преследователя. Он пытается бороться, но безуспешно. После всей слежки, после исследования Дин даже разочарован, как легко его убить. Тем не менее тварь награждает Дина здоровым синяком и рассекает Кастиэлю губу, в чем он находит странно притягательную красоту. Они сжигают тело, чтобы другие существа не пришли на запах. Ночь они проводят спрятавшись, в относительной безопасности; Кастиэль водит пальцами по синякам и шрамам на теле Дина. Дин хмурится, когда Кастиэль касается своих опухших губ, и на порезе выступает кровь, но он не вытирает ее. Уже закрывая глаза, он чувствует легкое прикосновение. *** Были вещи, которые Кастиэль ненавидел вне зависимости от того, был он смертным или нет. К примеру, когда из него делали дурака. Будучи ангелом, он терпеть не мог, когда им манипулировал кто-нибудь из вышестоящих или, еще хуже, людей. И сейчас, в Чистилище, он ненавидит уязвимость. Не потому, что боится умереть. Отчасти он до сих пор верит, что заслуживает этого, если не большего. Он не боится ни боли, ни эмоций. Нет. Что Кастиэль по-настоящему ненавидит – его собственную неуклюжесть. Будучи ангелом, он был быстрым, невероятно сильным и нечеловечески умным. Сейчас он чувствует себя медленным, слабым и недалеким. Раньше ему не приходилось смотреть под ноги. Ангельские инстинкты и знания удерживали его на ногах, даже когда он проходил сквозь огонь, поле сражения, сквозь время и пространство. Теперь он спотыкается на каждом шагу, как полный идиот. Это выглядит жалко, и его это бесит. Проклятый корень снова встречается ему на пути. Дин говорил ему, кажется, миллион лет назад, чтобы он поднимал ноги. Но Кастиэль устал, ему жарко и от этого он толком не соображает, поэтому спотыкается об корень, летит вниз по покрытому листьями склону и приземляется – покрывшись грязью, набив себе пару синяков и окончательно потеряв равновесие. Дин беззаботно шагает позади. Он тянется, чтобы помочь ему встать, но гордый Кастиэль отталкивает его. Он пытается сам подняться с колен, но Дин толкает его вниз. Кастиэль неуклюже падает на спину и посылает Дину взгляд, полный огня, льда и ожидания расплаты. Но Дин только ухмыляется, и в его глазах играет опасный огонек. Кастиэль не отрицает – он выглядит пугающе прекрасно. Дин бросает в сторону оружие и встает напротив Кастиэля, устраиваясь поудобнее, будто не собирается уходить с этого места в обозримом будущем. Он тянется вперед, прижимая большой палец к губам Кастиэля и, ухмыляясь при виде грязи на его лице, с сарказмом думает, как мило. Кастиэль весьма холодно реагирует на насмешку. Он кусает палец Дина, отчего тот рычит; Кастиэль шокирован, что он не ожидал этого. Дин крепко хватает его за волосы и тянет назад; ангел морщится, открывая бледную шею. Кастиэль инстинктивно накрывает руку Дина своей, продолжая сжимать челюсти – крепко и непрощающе. Дин шагает вперед, близко подходя к ангелу. Продолжая держать ангела за волосы, он поднимает другую руку, грубо проводя по мягкой коже Кастиэля – по шее, щеке, проводит пальцем по скуле и по рубцу на губе. Потом он неожиданно отпускает. Кастиэль видит, как потемнели его глаза. Дин легко опускает руки к джинсам, расстегивая пуговицу и молнию, доставая свой член. И он просто стоит, возвышаясь над ангелом и держа свой почти твердый член рукой; Кастиэль смотрит вверх и видит ожидание в его взгляде. Он знает, чего хочет Дин. Это то, чего он никогда не просил раньше. То, чего Кастиэль сам всегда хотел, но не просил. И он знает, что не должен, знает, что они уязвимы здесь – их видно, слышно – но так хочет этого хотя бы потому, что никогда не думал, что это произойдет. До этого они так старались, чтобы их не поймали. Ну, он старался. Дин совершенно неисправим. Но черт возьми, все это неважно, потому что Кастиэль хочет, и Дин знает это. И нет никаких долгих обсуждений о том, что это значит, о том, что это неправильно, что они не должны. Желание – всё, что имеет значение. Кастиэль берет рукой за основание и аккуратно обхватывает головку губами, медленно двигаясь вперед. Дин издает звук, который был бы ругательством, если бы он всё ещё говорил. Дин не ждет, пока Кастиэль привыкнет. Он запускает руку в его волосы, жестко держит и дергается вперед, глубоко проникая в его рот. Ощущение горячей влажности прошибает его насквозь. Кастиэль давится, но Дину слишком приятно, чтобы он думал об этом. Он знает, что Кас в порядке. И это так. Кастиэль неосознанно впивается пальцами в бедра Дина, пока не слышит его шипение – Дин инстинктивно немного наклоняется вперед. Он ослабляет хватку, и Кастиэль отстраняется. В ответ Дин шутливо бьет его по голове, и Кастиэль тянется вперед, не слишком нежно кусает выступающую кость на бедре Дина и слышит очередной шипящий вдох, проводя языком по месту, на котором скоро появится синяк. Мысленно Кастиэль чувствует, как Дин раздражен этим явным преимуществом – кусаться, использовать зубы. Кастиэль слегка ухмыляется ему. Он никогда не делал этого, но знает пару приемов. Его жена, хоть с той поры прошло так много времени (он почти забыл ее имя), когда-то делала это для него. Всего дважды. Ей это казалось чем-то запретным. Первый раз это случилось, когда она была в озорном настроении, и второй, когда чувствовала, как Эммануэль ускользает, ускользает от нее. Кастиэль не может не думать о том, насколько противоречивым был ее характер – страсть против добродетели. Даже тогда глубоко внутри себя он чувствовал, что было что-то еще. Их глаза снова встречаются, и Кастиэль замечает ярость во взгляде Дина, его брови нахмурены. Он касается щеки Кастиэля, словно говоря перестань думать о ней. И Кастиэль еще раз кусает его бедро, чтобы Дин понимал, что не может указывать, что ему делать. И потом снова берет в рот его член – так глубоко, как только может. Дин стонет и пропускает пальцы сквозь волосы Кастиэля – на этот раз нежно. Кастиэль неопытен, поэтому не особо силен в технике, но Дин все равно очень быстро не выдерживает. Жгучее желание, даже сам вид ангела, стоящего перед ним на коленях – и он почти сразу кончает. Ему кажется, будто его странная фантазия воплотилась в реальность. И он знает, что Кас чувствует то же самое. Это невозможно, идеально и так хорошо. Он берет Кастиэля за волосы (на этот раз не тянет и не держит), кладет другую руку на его плечо; Дин изгибается, чувствуя, как оргазм поглощает его, и быстро кончает в рот Кастиэля. Кастиэль пробует на вкус, глотает и ему кажется, что они должны были это сделать. Ведь они и так уже внутри друг друга, они все равно неразделимы. Это имеет смысл. Но он не против, если Дин захочет сделать то же самое для него. Думая обо всем этом, Дин замедляется, стонет и глубоко выдыхает, и Кастиэль понимает – он больше не может. Он отстраняется, почти с сожалением, и вытирает рукой губы и подбородок, поднимая взгляд на Дина. Кастиэль ждет, что он ухмыльнется, натянет джинсы и потащит Кастиэля за собой в очередное место. Но он не делает этого. Вместо улыбки он просто смотрит на Кастиэля широко открытыми зелеными глазами, внимательно и внезапно кажется совершенно невинным. Вместо того, чтоб поднять Кастиэля на ноги, Дин сам падает на колени и отчаянно целует его – так, словно они долгое время были в разлуке, словно они больше никогда не увидятся. Он прижимается к Кастиэлю, проводит руками по его телу, притягивая как можно ближе к себе. И, когда они отстраняются друг от друга, Дин смотрит на него с детским удивлением в глазах, будто никогда по-настоящему не видел его раньше, и пораженный Кастиэль понимает, насколько бы они не были близки, Дин Винчестер остается прекрасной загадкой.