Last Man Standing

Всё начинается со вспышек, подобных галлюцинациям – лес, кровь, просачивающаяся сквозь землю или листья, звуки надвигающейся опасности, рычание, хрипы и хруст ломающихся костей. Это не по-настоящему. Дин понимает это. Но дыра в его груди наполняется Чистилищем. Он чувствует пустоту внутри себя, и не может найти себе места; он чувствует, каждую секунду чувствует ее, и это сводит с ума. Это очень странно. В Аду было намного хуже. Там его потрепало так, что… в общем, там было намного хуже. И все же он не чувствовал себя, как сейчас. Возможно, думает Дин, потому что когда… когда Кастиэль (одна мысль об этом имени причиняет физическую боль) вытащил его из Ада, он вытащил его целиком. Каждое воспоминание, чувство и, разумеется, его душу. Так и должно быть. Потому что ни один человек не может жить с расщепленной, неполной душой. Сэм выжил без души, потому что не чувствовал мучительной нужды в ней – ее не было вообще. Он почти забыл, как жить с чувствами. А Дин чувствует. Он чувствует это каждую секунду, день за днем, и это убивает его. *** Сэм ждет в Импале уже двадцать минут. А Дин просто ушел за курткой. И Сэм уже начинает тревожиться, потому что работник мотеля мог заподозрить, что с их кредитками что-то не так, когда Дин не смог вспомнить, на чье имя была карточка. Ошибка была неожиданной, детской – Дин не совершал подобных с восьми лет. В последнее время таких ошибок было слишком много. Дин забывал, что нельзя доставать оружие на людях. Забывал, что нельзя бить копов в лицо за то, что они стоят на дороге. Забывал, как работать над делом. Как отвечать на простые вопросы… Конечно, Сэма это беспокоило, но в данный момент больше всего его беспокоила возможность попасть в тюрьму. Особенно с тех пор, как Дин ощущает нехватку самодовольства – раньше он так гордился собой. Ему претит мысль, что он, возможно, уже не самый сильный. Это кажется неправильным. Сэм глушит мотор и вылезает из машин, хлопает дверью и идет через парковку. По дороге он думает о Дине – каким он стал бледным, молчаливым, как иногда внезапно начинал злиться; как отчаянно он смотрит в сторону открывающейся двери, скрипящего пола, шуршащего гравия. Это не похоже на то, каким он был сразу после возвращения, когда всё казалось угрозой и первой реакцией было нападение. Теперь любой звук стал знаком, возможностью, и Дин уже не собирается сражаться. Теперь все его тело выжидающе замирает, глаза наполняются надеждой – Дин ждет. А потом эта надежда увидеть того, кого бы он там ни ждал, в очередной раз не оправдывается. Сэм видит, как сердце Дина разбивается от разочарования, кажется, словно он изводит сам себя. Сэм сжимает зубы, думая об этом – как только они оба выберутся отсюда, он собирается серьезно поговорить с Дином. Нужно найти способ помочь ему, потому что Сэм боится того, что может случиться с братом, если ничего не изменится. – Дин? – Сэм нетерпеливо заходит в комнату и ищет глазами брата. – Дин! Давай уже! Пойдем! – он не слышит ответа и трясет головой. Но потом он поворачивается к углу, и его кровь леденеет. Дин лежит на боку, свернувшись в клубок, и дрожит. Сэм подбегает к нему, падает на колени, и, когда прикасается к Дину руками, видит, как напряжен каждый мускул его тела. – Дин? – в его голосе звучит неприкрытая паника. Дин с трудом хватается за грудь, пальцы впиваются в ребра так, словно он разорвет себя на части, и прижимается лицом к полу. – Дин, что с тобой? Что не так? – отчаянно спрашивает Сэм. Дин кричит сквозь сжатые зубы, и этот звук пронзает сердце Сэма. Отчаянный крик, полный глубокой муки. Спустя секунду Сэм вскакивает и переворачивает всю комнату в поисках ведьмовских мешочков. Его сердце бешено стучит, он часто дышит – чаще с каждой секундой, потому что ничего не находит. Сэм поворачивается в сторону кухни и замирает. Дин стоит на том же месте, где только что лежал. Просто… стоит. И выглядит замученным, разбитым, слепо глядя в пол. И это так тревожно, что на секунду Сэм просто разглядывает его, сбитый с толку. – Дин? – Нам пора идти, – бормочет Дин. Сэм открывает рот, словно ему есть, что ответить, но не придумывает ничего, что можно было бы сказать. Дин тихо поворачивается – опустив плечи и голову – и выходит из комнаты. Не закрывает за собой дверь, и Сэм видит, как он идет через парковку и садится на пассажирское сиденье. Сэм не следует за ним. Он не может. Он обездвижен тем, что только что произошло. Он не может понять, что происходит с братом. *** Сэм не думал, что ему удастся так быстро выбить правду из Дина. Он никогда не любил говорить, особенно когда предметом разговора были его слабости. Они ехали по залитому солнцем неширокому шоссе, по обеим сторонам были бескрайние поля, на которых тут и там паслись коровы. Дин щурится, и Сэм поворачивается с водительского сиденья (Дин больше не садится за руль – чаще всего он не помнит, куда они едут и зачем), замечая, что солнце бьет ему в глаза. Он тянется к бардачку и достает пару солнечных очков, темных пластиковых штук, которые Дин не надевал годами. Сэм протягивает их Дину и видит, как его брови облегченно опускаются. – Дин, нам нужно поговорить о том, что с тобой происходит. Дин не отвечает. Даже не закатывает глаза, не принимает защитную позу. – Ты был… Я беспокоюсь. С тобой что-то не так. И… то, что произошло в мотеле, это было… – в голосе Сэма звучит глубокая тревога. И Дину жаль его. Но он никак не может придумать подходящих слов. Иногда так бывает – мозг Дина забывает о словах. Они перемешаны в его голове, он может почувствовать, что именно хочет сказать, но не может выразить это вслух. Дин смотрит на свои руки, раздраженный невозможностью ответить, и хочет, чтобы с Сэмом было так же, как в Чистилище с Касом. Чтобы Сэм каким-то образом мог просто знать, что знает Дин. Чувствовать, что он чувствует. Но он не может. Это невозможно. Сэм осторожно начинает: – После Ада у тебя были… кошмары, и ты злился, и, конечно, меня это пугало, но я понимал. То есть, я не понимал, меня там не было. Но я хотя бы знал, почему это происходит, – он сжимает и разжимает руки на руле, и Дин видит, как Сэм начинает нервничать. – Дин, мне нужно, чтобы ты поговорил со мной. Дин опускает взгляд на свои руки: – Я знаю, – хрипит он. Сэм кивает, радуясь даже такому ответу, и надеется, что это еще не все. – Это… – начинает Дин, но тут же затихает – он не в силах произнести это имя. Он не произносил его уже очень долго. Теперь он почти боится сказать его вслух, словно что-то непоправимо изменится, и исчезнет последняя надежда вернуть его. – Это… Кас, – произносит он почти неслышно. – Кас? – переспрашивает Сэм. – Кастиэль? Дин морщится, слыша, как небрежно Сэм произносит это имя. – Он был там с тобой, – говорит Сэм, словно он только что это понял. Он прикасается рукой ко лбу. – Конечно. Мне жаль, я… Я так сильно старался вытащить тебя, что даже не… В машине повисает тяжелая тишина. И потом Дин произносит, спокойно и бесцветно: – Я оставил его там. – Нет, Дин, это не ты. Это не твоя вина. Только моя, – и, надо отдать ему должное, Сэм искренне чувствует себя виноватым. – Мне нужно вернуть его. Что-то в его интонации заставляет Сэма приостановиться. Он бросает взгляд на Дина, его лицо спокойно, но в этом что-то есть. Что-то вибрирует под его кожей, в его сознании, и Сэм чувствует электрические разряды отчаяния. Он не пытается спорить, говорить о том, что вытащить самого Дина было почти невозможно. Сэм снова смотрит на дорогу и обещает: – Мы вернем его. *** Дин все еще молится перед сном – Касу, или Богу, прося вернуть Каса. И все еще тянется к нему, просыпаясь, и снова молится, когда понимает, что его нет рядом. Он не перестает. Даже если уже не надеется, это все равно сработает. Спустя столько лет он понимает, что планы, подкрепленные молитвой, чаще срабатывают. Он знает, что Бог не слушает. Знает, что потерял единственного, кто слушал его молитвы. И от этого знания очень трудно уснуть. Сэм слышит, как Дин вылезает из постели. Слышит, как он стягивает одеяла с матраса и устраивается на полу между стеной и кроватью. Это происходит каждую ночь, поэтому Сэм привык к этим звукам. Но в нем просыпается любопытство, когда минуту спустя Дин снова двигается и стягивает что-то с кровати перед тем, как улечься. Следующим утром Сэм просыпается и видит, что Дин свернулся в максимально маленький комок в углу и обнимает во сне лежащую рядом подушку, словно это другой человек.