***
В другой раз я проснулась с полным осознанием происходящего. Не стала разлеживаться: быстро встала, велела караулившему около шатра воину притащить ванну и горячую воду. Быстро умылась, оделась с помощью служанки. Судя по черному цвету платья и темно-синей накидке, подбитой теплым мехом, одежду одолжили у Архелии. Любимые цвета она практически никогда не снимала. Пока поправляла ткань, случайно дотронулась до живота и вздрогнула. В груди вновь потянуло болью, но ни следа истерики. Все слезы я уже выплакала, хватит. — Вам обед подать сразу, миледи? — осторожно спросила служанка, ловко убирая мои черные волосы в пучок. — Или вы дождетесь князя? — Никого я дожидаться не буду, — сухо отрезала я, разглядывая свое отражение. Еще никогда кожа не была такой бледной, а цвет волос и одежды и вовсе делал из меня покойницу. — Отведи меня в шатер Радамана. Уговаривать меня не стали. Закончив с прической, она поклонилась и отошла к выходу, дожидаясь меня. В последний раз посмотрев в зеркало и прикусив бледные губы, я встала и широким шагом приблизилась к служанке. Свежий холодный воздух взбодрил и даже заставил едва заметно улыбнуться. Из-за тонкого слоя безукоризненно белого снега хотелось щуриться, и это так сильно напомнило зимы в Агенории, что сердце защемило тоской по родному городу. Да, оказывается, родному — последние события заставили меня по-иному взглянуть на собственное отношение к нему. Там мои люди, семьи моих волков, пошедших на войну по моему приказу. Там моя стая. И сейчас, по пути к шатру Радамана, оборотни почтительно кланялись мне. Проснувшаяся после долгого заточения волчица их легко определяла и довольно рычала, приветствуя каждого. Именно она согревала меня изнутри и поддерживала. Караульные у шатра узнали меня и, коротко поклонившись, открыли полог, пропуская внутрь. Я шагнула вперед, навстречу теплому воздуху. Давай, Кассандра, тебе нужно оставаться сильной. Разговор шел на повышенных тонах. Разобрать что-то было трудно: одновременно говорили Эдгар, Агварес, даже Радаман. Все они столпились около круглого стола, изучая карту. Среди них я заметила знакомые лица, которые не ожидала увидеть здесь. Наверное, пока полог был раскрыт, воздух с улицы прошелся по ногам собравшихся, так как все они обернулись в мою сторону. Взгляды скрестились на мне. — Кассандра… — устало проговорил Катрей, но я старалась не смотреть в его сторону. Было стыдно за то, что наговорила в последний раз. Или все-таки мне все приснилось? Но первым подошел не Катрей. Передо мной на колени упал Агварес и взял мои холодные пальцы в свои руки. — Леди Агенор… — с невыразимой тоской проговорил он, прижимаясь горячими губами к тыльной стороне ладоней. — Простите меня за то, что не уберег. — Тебе не за что винить себя, Агварес, — мягко проговорила я, заставляя его подняться на ноги. Посмотрев ему в глаза, я натянула теплую улыбку на лицо: — Твоя задача — вести оборотней в бой против Стааба, и ты с этим успешно справляешься. — Теперь я не успокоюсь, пока не отомщу императору! — горячо пообещал он. Будучи умудренным опытом, Агварес всегда оставался рассудительным. Сейчас же он воспламенился, словно юнец — точный показатель того, что это оскорбление он принял близко к сердцу. Меня тронула его забота. — Уверена, так все и будет, — кивнула я и обошла его, желая поговорить с остальными. Первой попала в поле зрения Ралина. Широко улыбаясь, она протянула ко мне руки, ожидая объятий. — Ну давай, волчонок, иди сюда, — фыркнула она и первая потянулась ко мне. — Здравствуй, Ралина, — слабо смеясь, я обняла её в ответ так крепко, как смогла. Надо же, мы были знакомы всего пару недель, но она стала мне как родная. Ралина поддерживала меня, и за её доброту я должна буду всю свою жизнь. — Как ты здесь очутилась? Ралина отстранилась и подмигнула мне: — Соскучилась. А если серьезно, то прилетела вместе с драконами. Дагмар говорил что-то о присоединении драконов к армии Катрея до того, как… — А вы, кажется, Ингвар, — торопливо припомнила я, разглядывая молодого мужчину в камзоле, имитирующем чешую дракона. Имя вспомнилось в последний момент, как и лицо. — А где же сам вождь драконов? Ингвар поклонился и, спокойно посмотрев на меня, ответил: — У Штормовой королевы появилось дело к моему вождю, и он послал во главе армии меня. — Что за дело? — настойчиво спросил Эдгар — очевидно, не в первый раз. И явно не в первый раз Ингвар ответил ему: — Это мне неизвестно. — У нас есть проблема посерьезней, чем дела королевы Карион, — отрезал Ренар и скрестил руки на груди. — Родерон встал на сторону Стааба. — Если одна только имперская армия несет нам угрозу, то что будет, когда родеронские воины присоединятся к ней? — вздохнул Радаман, раздраженно потирая лицо. Ренар, Агварес и Эдгар вновь начали спорить с ним, пытаясь убедить, что родеронцы ничего не смогут сделать. Ренар рвался поехать в Эремон, чтобы освободить его от захватчиков и привести ополчение оттуда, но Агварес считал это бесполезной тратой времени. Эдгар хмыкал, не принимая ничью сторону. Рядом с ним стояла Хель, что очень удивило. Сделав несколько шагов вправо, я заметила, что их руки соединены. Они помирились… Катрей говорил об этом во снах, но я не верила. Столько лет бессмысленной ненависти и обиды — и наконец обрели мир в душе. Я была рада за них, но радость эта вышла очень слабой, её не хватило даже на улыбку. Тем не менее, их примирение помогло мне понять кое-что: однажды я, сгорая от ненависти к Катрею, сказала, что смогу простить его только тогда, когда то же самое сделает Архелия по отношению к Эдгару. Видимо, этот момент все же настал. Медленно, точно пугливый олененок, я приблизилась к карте, внимательно изучая её и пытаясь разобраться в спорах собравшихся. На сторону Эдгара встала Ралина, убеждая, что решающий поединок слишком близко, и Ренар не успеет привести эремонцев. На миг душа моя успокоилась. «Я среди своих», вдруг подумала я и чуть заметно улыбнулась, ковыряя ногтем полированную столешницу. В шатёр ворвался Исмар. Полог за ним тревожно колыхался. — Привет, Исмар, — неожиданно даже для самой себя улыбнулась я. Исмар замер, смотря на меня с болью. Наверное, чувствовал свою вину за похищение. И правильно, в общем-то. Помогать ему справляться с этим я не собиралась. — Кассандра, — сухо кивнул он и пробежался взглядом по всем собравшимся. — У меня ужасные новости. Серрат захвачен. — Что значит захвачен? — нахмурился Ренар. Сердце забилось чаще. Кларисса же говорила мне… А я забыла предупредить Катрея! Боги, Серрат обречен. — Стаабские воины штурмовали замок. Хейс, поставленный во главе на время нашего отсутствия, не справился, — быстро проговорил Исмар, приближаясь к карте. Очень осторожно он убрал деревянную фигурку на самой северной точке континента и поставил туда железную. — Что случилось с теми, кто остался в Серрате? — глухо спросил Радаман. Исмар равнодушно пожал плечами: — Все перебиты. И прислуга, и вампиры. Радаман медленно выдохнул, закрывая глаза. Ему не удалось сдержать боль внутри, я видела её проявление в каждой черте, в каждом его движении. А потом все внутри замерло от ошеломляющей истины — Радаман ведь не обо всех спрашивал, а об одном конкретном человеке. Точнее, о вампире. — Исмар, есть ли шанс, что кто-то спасся? — тихо спросила я, надеясь на лучшее. Исмар посмотрел на меня и покачал головой. Не заметно, чтобы он переживал из-за потери людей — скорее, из-за самого замка как символа власти Катрея. Конечно, Исмару плевать, там же не его возлюбленную убили! О, бедная Летиция… Бедный Радаман. Она ведь ему нравилась, но он не решился завести с ней отношения. Даже отпустил, когда она полюбила другого. Но все равно Радаман не прекращал любить. Мне захотелось плакать. Очень сильно. Даже горло сжалось. — Чего они хотят добиться этим? — нахмурилась Ралина, внимательно изучая карту. — Все войска на юге, мы идем на Иксион, в захвате Серрата нет никакой выгоды. — А как же тот артефакт, про который мы постоянно говорим? — напомнил Агварес. Эдгар выругался и зло проговорил: — Они хотят забрать Смертоносное копье! — Не получится, там куча охранных заклинаний, — отрезала Хель. — Их ставили самые лучшие маги в разные времена. Катрей, до этого молчавший, уперся руками в стол и устало проговорил: — А если рядом окажется другой артефакт? Они ведь притягиваются друг к другу и могут снять все заклинания. Глаза Архелии расширились, и она медленно кивнула, подтверждая его правоту. В шатре повисла гнетущая тишина, заставившая сердце забиться чаще. Кларисса видела меня на обломках Серрата. На руинах. Но не было сказано, как пал Серрат. Только результат. А что, если… — Уничтожьте Серрат сами. Слова заставили всех взглянуть на меня. — Что ты сейчас сказала? — удивился Исмар. Я пожала плечами, совсем как он недавно. — Так или иначе, Серрат обречен. Уничтожьте его вместе с захватчиками. Заберите артефакт и привезите его сюда, чтобы использовать против Стааба. Вновь повисла тишина, но на этот раз все обдумывали мое предложение. — Немыслимо! — выдохнул Ренар. Ралина и Хель поддакнули, остальные молчали. Поддержка пришла с неожиданной стороны. — Пусть Ингвар и еще несколько драконов полетят, так будет быстрее. Драконий огонь сможет уничтожить каменные стены замка, — хрипло сказал Радаман, глядя на меня покрасневшими глазами. Все ждали решения Катрея. Я знала, что он скажет, потому что пророчество должно сбыться. Иначе никак. — Мы заберем Смертоносное копье и сами уничтожим Серрат, — кивнул Катрей. — Это дезориентирует Стааб. Архелия, ты полетишь, так как лучше всех знаешь местоположение артефакта. Ингвар, выбери дюжину своих самых быстрых драконов. Ингвар кивнул и пошел выполнять поручение. Радаман вышел вместе с ним. Сомневаюсь, что отправился помогать. Скорее, хотел остаться один. — Но у нас нет второго артефакта, чтобы аннулировать заклинания, — хмуро напомнила Хель. Ей определенно не нравилась идея, но спорить она не стала. — Нам придется залететь в Каринтию, или в Драконьи горы, или в Ликаонию… Кулон на шее обжег, заставив дернуться. Ралина встревоженно посмотрела на меня, но ничего говорить не стала. — Не надо никуда лететь, — вздохнула я и потянулась к застежке на шее. Как только я стянула цепочку, кулон проявился, заставив всех вскинуть брови. — Кулон Архелии, — мгновенно узнал артефакт Катрей. — Подарок матери, — глядя ему в глаза, сказала я, а потом обратилась к Хель: — Пожалуйста, не потеряй его. Вампирша взяла кулон и мрачно кивнула. — Верну в целости и сохранности, — пообещала она, крепко сжимая цепочку. — Думаю, на сегодня достаточно, — подытожил Эдгар. — Расходимся по своим делам, надо готовиться к наступлению. С ним все согласились, Ралина даже облегченно вздохнула. Видимо, обсуждение шло долго и бурно еще до моего пробуждения. Все вышли из шатра, лишь Катрей задержался, внимательно изучая карту. Отросшие черные волосы красиво падали на лицо, обрамляя его. Честно говоря, на какой-то миг я застыла, любуясь мимолетной картиной. Я встала рядом, чуть касаясь рукой его руки. Катрей проигнорировал меня, но я видела, как сурово поджались его губы. — Мы построим новый замок, — обращаясь в пустоту, решила я. — Он будет в сотню раз красивее, больше и могущественней, чем Серрат. Новому королевству — новую столицу. Катрей продолжал хранить молчание. Ясно… Видимо, мои крики не были бредом, я сказала те ужасные слова вслух. Впрочем, просто так я сдаваться не собиралась. — Вот здесь можно отстроить замок, — я ткнула пальцем в место меж Дагнеем, Салемом и Лерной. — Близко к центру континента, много городов поблизости, удобно будет контролировать. И до Вандеи недалеко… если наш сын захочет учиться в одной из академий. — Неужели? — бесстрастно проговорил Катрей. Многие бы решили, что ему действительно все равно, но я понимала, какой пожар бушует в его груди. — Катрей, — я повернулась к нему лицом и посмотрела на бледный профиль, — прости меня. Не знаю, что на меня нашло вчера. Я не собираюсь прятать от тебя сына или отказываться от каяра. Катрей, я люблю тебя, что бы ни случилось. Я знала, на что шла. Черты Катрея неуловимо смягчились, и он тяжело вздохнул. — Я знаю, что ты не понимала смысла своих слов, — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Просто еще никогда я не испытывал такого страха… и за тебя, и за сына. Сейчас все воспринимаю всерьез. Мы вернем его, слышишь? — прошептал Катрей, заключая меня в объятья. Я прикрыла глаза и обвила руками его талию, отчаянно цепляясь пальцами за его камзол. — Я лично убью Дагмара самым изощренным способом. Поверь мне, любимая. — Я верю, — слабо прошептала я, глубоко вдыхая его аромат. — Люблю тебя. — И я люблю тебя, Кассандра. Все будет хорошо. Мне очень хотелось в это верить.***
Следующей же ночью мне приснилась мама. Лишь увидев её печальное лицо, я поняла, что она все знает. Дальше слезы сами хлынули из глаз, но на этот раз не было всепоглощающей истерики. Стало как-то легче, пусть даже и болезненно тянуло место, где раньше была душа, оставшаяся рядом с сыном. Мама подошла первой и крепко обняла меня. Я вцепилась в её платье, на миг почувствовав дежавю. Уже который раз за день я попадала в объятья. Вот только если Катрей поддерживал меня точно так же, как и я его, то с мамой все вышло иначе. Наверное, впервые я почувствовала любовь и поддержку от родителей… Хотя бы от одного. Поэтому и плакалось легче. Я не просто выплескивала свою злость, я скорбела — и знала, что мне обязательно посочувствуют. Бескорыстно. — Уверена, Катрей вернет вашего малыша, — прошептала мама дрожащим голосом: она и сама с трудом сдерживала слезы. — Все будет хорошо, Кассандра. Я кивала, прижимаясь лбом к рукаву бархатного платья. Мама поглаживала меня по спине, как когда-то в детстве старая няня. От этого стало легче. Нашлись даже силы на слабую улыбку. — Я понимаю, милая, что тебе плохо, — едва слышно проговорила мама. — Тоже с ума сходила, когда родители забрали дочку. Я ведь не хотела отдавать тебя… Думала, раз у Сабина уже есть наследник, то на третьего ребенка он не будет обращать внимание. Но отец не стал рисковать, слишком боялся позора. Он не учел, как сильно буду страдать я. Даже Кларисса и Иштван не смогли меня отвлечь… лишь когда родилась Каролина, удалось немного прийти в себя. И я ни за что не позволю, чтобы ты пережила этот кошмар! — твердо заключила она. — Я знаю, что тебе может помочь. Если не Катрей, то ты сама вызволишь моего внука. Но для этого тебе нужно пойти на жертвы. Я вскинула голову и с надеждой посмотрела на маму. Её глаза, такие же голубые, как у меня, были полны невыразимой грусти и сожаления. Она знала, что мне не понравится её предложение. — Я готова на все! — горячо сказала я, подаваясь еще ближе к ней и хватая руки. — Сделаю все, чтобы мой сын оказался рядом. — Тогда слушай…***
Перед рассветом я вышла из шатра, оставив спящего Катрея в одиночестве. Караульные дернулись при моем появлении, но ничего говорить не стали. Я бродила по протоптанным дорожкам. Мимо шатров больших и маленьких, мимо почти погасших костров и поваленных бревен, заменяющих сиденья. Километрах в двух темнел лес, казавшийся сейчас каким-то мистическим. Он внимательно следил за мной, как и я за ним. Время… Мне нужно было время, чтобы сделать это. Чтобы набраться храбрости и избавиться от всего, что было мне родным. То, что было частью меня. Не каждый готов пойти на такое, но я говорила правду, уверяя, что сделаю все ради ребенка. Я его еще не видела, даже не слышала первый крик, но уже любила больше всех на свете. Мне требовалось время… но секунды таяли, а следом за ними и минуты. Вдохнув поглубже прохладный воздух, я твердым шагом направилась к палатке Архелии. До рассвета оставалось еще полчаса, но она не спала. Хель собиралась в дальнюю дорогу, и через час после рассвета она должна была полететь на север вместе с драконами. Не знаю, где ошивался Эдгар — наверное, муштровал караульных. Или бесился из-за отъезда Хель. — Ты рано проснулась, — отметила Архелия, взглянув на меня. Она продолжила рассовывать флакончики по сумке, надетой через плечо. — Не спалось, — тихо проговорила я и, подойдя к маленькому столику, налила себе вина. Для храбрости. Она мне сегодня понадобится. — Что-то случилось? — встревоженно спросила Архелия. — Ты себя плохо чувствуешь? Я осматривала тебя, тело полностью исцелилось после родов. Но мало ли… — Все хорошо, — заверила я и нервно рассмеялась: — Нет, конечно, не все хорошо… Но тело в порядке. В общем… Хель, у меня есть просьба. Архелия внимательно посмотрела на меня и поджала губы. Естественно, она видела мое неуравновешенное состояние, хоть и не понимала, что послужило тому причиной. — У тебя еще час свободный, — припомнила я. — Прогуляйся со мной до леса. Мне нужно… Нужна ты. Не знаю, что Хель увидела в моих глазах, но она коротко кивнула и, накинув теплый плащ, вышла из палатки. По дороге к лесу мы шли молча, игнорируя караульных. Тонкий слой белого снега громко хрустел под ногами. Из-за постепенно приближающихся деревьев начинало появляться солнце, освещая верхушки елей розоватыми лучами. — Что ты хотела, Кассандра? — терпеливо спросила Архелия, когда до леса оставалось метров десять. Я тонко улыбнулась, загнала страх поглубже и вытащила из кармана плаща припрятанный кинжал. Сталь опасно блеснула в первых лучах солнца. — Мне нужно, чтобы ты убила волчицу во мне. — Что нужно?! — воскликнула Архелия, распахнув глаза. Я не сдержала кривой усмешки. Да, поразить Хель — огромное достижение. Едва ли это удалось сделать десятку людей за всю её долгую жизнь. — Чтобы спасти сына, мне нужна магия, — терпеливо пояснила я. — Вся. Без остатка. В том числе та, которую блокирует волчица. — Нет, — покачала головой Хель. — Нет, это нелепо! Сделав шаг вперед, я вцепилась в её руки и требовательно посмотрела в глаза. — Ты не понимаешь, что мой сын где-то там, в одиночестве?! — горячо спросила я. — Он один среди врагов. Это сейчас Дагмар хочет сделать его наследником. А если он передумает? Если решит, что проще избавиться от ребенка?! Катрей не может одновременно вести войско и спасать сына. Я расслабила руки и отшатнулась. Голова слегка кружилась, и когда я наклонялась за упавшим кинжалом, ноги не выдержали. Так и сидела на коленях перед кинжалом, словно перед молитвенным алтарем. — Я не могу просто так ждать, — прошептала я и подняла глаза на Архелию: — Что бы ты сделала на моем месте? А? Спокойно бы варила свои зелья, ожидая, пока Эдгар все решит? Хель тяжело дышала, изо рта её вырывался пар. Лишь секунду она принимала решение, а потом лицо её превратилось в каменную маску. Я вложила кинжал в ладонь, обтянутую перчаткой из кожи. — Когда я обращусь, — отстраненно прошептала я, стягивая плащ, а следом за ним и ночную сорочку, — произнеси вот это заклинание и перережь мне горло. Не беспокойся, я останусь жива. В глазах Архелии мелькнуло сомнение, но она внимательно изучила оторванный листок с заклинанием, которое подсказала мне мама. — Катрей убьет меня, если я убью тебя, — мрачно пошутила Хель, сминая листок. — Мне уже будет все равно. Волчица всегда управляла моим телом, когда я обращалась. Я давала ей руль, позволяла хоть на миг вырваться из клетки человеческого тела. Она делала безумные вещи: однажды даже бесстрашно напала на Эдгара. Потому что считала его моим обидчиком. Потому что защищала меня. Единственное существо, беспокоившееся обо мне каждую минуту моей жизни. Она ни разу, ни на миг не бросила меня — не потому что мы делили с ней одно тело на двоих, а потому что беззаветно любила. И чем отвечала я? Зарывала поглубже волчьи инстинкты, старалась как можно реже оборачиваться. Считала себя простым человеком. Идиотка… А сейчас я и вовсе предаю её. От этого было больно. Невыносимо! Я плакала, раздеваясь, а когда тело заняла она, молча молила её о прощении. «Прости, прости, моя хорошая! Я не могу иначе, ты же знаешь!», беззвучно рыдала я, пока волчица разминалась. Я позволила ей это, потому что знала, что это последние минуты её жизни. Но пришлось напрячься и забрать волю. Сделать этого не получилось. Волчица привыкла управлять в такие моменты телом и отказывалась повиноваться. Она показала свои истинные чувства: уверенность, печаль, тоску. Архелия внимательно следила взглядом за волчицей, бегающей вокруг неё. Та тявкнула, вильнула хвостом, а потом подошла и ткнулась носом в теплые штаны. Волчица ждала своей смерти, вдруг поняла я. Она тоже тосковала по нашему малышу и готова была пожертвовать собой. — Все хорошо… — шепнул голос в сознании. — Я понимаю, зачем это… Я тоже его люблю… Делай, что нужно. Еще никогда волчица не выражалась человеческим языком. Свои мысли она передавала на уровне эмоций. Да я никогда и не слышала, чтобы внутренние звери оборотней могли говорить. — Сейчас я сделаю это, — хрипло проговорила Архелия, наклоняясь и поднимая волчью морду. — Три… Два… «Прости меня», — взмолилась я. В ответ меня обдало теплом. Даже в момент своей смерти волчица была готова делиться со мной сочувствием. Хель быстро и четко произнесла заклинание и отточенным движением вспорола горло волчице… В следующее мгновение я очнулась уже в облике человека. Голая, лежащая на заляпанном кровью снегу. С трудом поднявшись на ослабевших локтях, я поискала взглядом Хель. Она сидела около дерева, упираясь спиной о жесткую кору. Взгляд женщины оставался пустым, и лишь мое движение заставило её отмереть и подняться на ноги. — Никогда больше не проси меня о подобном! — прорычала она и, развернувшись, быстрым шагом ушла в сторону лагеря. Кинжал она бросила по дороге. Я ненадолго осталась одна: из лагеря навстречу Хель шли две мужские фигуры. В одной можно было узнать Эдгара — он остановился около Хель и, поговорив с ней недолго, догнал Катрея. Когда они подошли, я уже нашла силы завернуться в плащ. Холод пробирал до костей, и тело сильно дрожало. Раньше волчица грела, а сейчас… — Кассандра, зачем ты это сделала? — с болью спросил Катрей, поднимая меня на руки. — Это безумно опасно! — Но я же жива, — слабо рассмеялась я, цепляясь за его шею. — Дура! — с чувством высказался Эдгар. — Куда ты лезешь, идиотка?! Содрогаясь всем телом от холода, я устало прикрыла глаза и прошептала: — Теперь магия проявится полностью. Мой дар может мне помочь… Помочь… С чем помочь?.. Забыла… Боги, такое ощущение, что монстры изо льда и снега вспороли мне кожу во всех местах своими холодными клыками и теперь морозили изнутри. Поскорей бы к теплому камину, или к костру… А еще лучше — под меховое одеяло, которое я оставила в шатре Катрея… Мне даже показалось, что я уже там. Тело никак не хотело отогреваться, но я хотя бы начала чувствовать свои конечности. Открыв глаза, поняла, что так и есть. Неужели заснула, и Катрей уже перенес меня? Укутавшись со всех сторон одеялом, я потерла руки друг о друга. Может, так лучше согреюсь, чтобы побыстрее… — Какого демона?! — рявкнул Катрей, врываясь в шатер и обрывая мои мысли. Так же быстро он замолчал и, откинув одеяло, зло спросил: — Кассандра?! Я протестующе закричала и потянулась за одеялом. — Мне холодно! — проворчала я. Катрей тихо выругался и, укутав меня в одеяло, сел на краешек кровати. — Только что я нес тебя к лагерю, и тут ты исчезаешь. Ты переместилась, Кассандра! — Сложно было судить, злится он или нет. Может быть, просто беспокоится. Хотя я бы тоже волновалась, если бы он сейчас неожиданно исчез. — Я… я думала про теплое одеяло, — растерянно произнесла я. Кончики пальцев начало колоть — это хороший знак. — Ты хотела попасть под одеяло так сильно, что переместилась, — понял Катрей и зло усмехнулся: — Это твой дар, Кассандра. Стоил ли он такого риска?! Он вновь начинал закипать. Подскочив, Катрей ударил по круглому столу, отчего столешница разломилась на несколько частей. — Ты могла умереть, Кассандра! — заорал он так, что содрогнулся весь шатер. — Ты это понимаешь?! Или настолько глупа, что не задумалась над этим?! — Уж извини, что готова была умереть ради спасения сына! — Я тоже повысила голос. — Он бы не оценил твоей идиотской смерти! — Он оценит мой поступок, когда вырастет вместе с нами, а не со стаабским правителем! Катрей замолчал, буравя меня тяжелым взглядом. Я отвечала ему тем же. Ни за что не уступлю в этом вопросе! — Я в ярости из-за твоего поступка, — раздраженно бросил он, скривившись. — Вот только разумная часть меня говорит, что твой дар действительно будет полезен. Шпионы Исмара узнали, что Дагмар лично поехал на север, чтобы участвовать в сражении. Скорее всего, он будет с Разящим кинжалом. Естественно, попытается убить меня или одного из моих приближенных, чтобы забрать нашу жизненную энергию. В этот момент ты сможешь переместиться в Иксион и поискать сына. — Так я и собиралась сделать, — кивнула, подавляя злость. Что ж, теперь мы говорим, как взрослые люди. Катрей дрожащими от злости руками налил себе вина и выпил залпом. — Но сначала ты должна не только овладеть своим даром, но и научиться переносить спутника, — успокоившись, твердо произнес Катрей и резко добавил: — Одна ты не пойдешь! Возьмешь Ралину, она прикроет, если что случится. Сглотнув, я кивнула. Вместе с теплом пришло осознание собственного поступка. Каким бы монстром не был оборотень, он никогда не убьет своего волка. Получается, я еще хуже… В груди образовалась дыра. Ощущения схожи с потерей сына. Очень больно, очень тяжело. Прижав прохладные ладони к шее, я заплакала. Я лишилась части себя — одной из самых главных. Разве можно после такого оправиться? — Катрей… — прошептала я, тыльными сторонами ладоней стирая слезы с щек. Катрей обернулся, тяжело вздохнул и устроился рядом, осторожно прижимая меня к себе. — Я горжусь тобой, любимая, — тихо проговорил он, целуя меня в макушку и позволяя выплакаться. — Не каждый мужчина способен на такое. От его слов стало легче. Немного.