Тропою богов

Лошади, утопая по колено в сугробах, медленно поднимались по склону. Воздух буквально трещал от мороза, скрипя рыхлым снегом под копытами, замерзшей сбруей и кожаными латами наездников. Облака пара, врывающиеся с дыханием, замерзали почти мгновенно, покрывая мохнатых морды коней и мех на капюшонах людей серебреным инеем. Отряд был маленький, и можно было бы спуститься к реке, но наст на берегах не внушал доверия. Лучше медленно барахтаться в снегу, чем дать коням фору и, возможно, порезать им ноги о не слишком крепкую ледяную корку. К тому же вскоре должен был открыться великолепный вид на долину, стоит только обогнуть этот уступ и начнется спуск, а там и дело пойдет быстрей. Вид и вправду был прекрасен. Когда вековые сосны расступились, открылся обзор на раскинувшуюся меж трех гор долину, тонкую полоску замерзшей реки и посребернное море елового леса. Алистер придержал коня и вдохнул, полной грудью, так, что от холодного воздуха прихватило легкие. Его меховая куртка и кожаный боевой жилет жалостливо запротестовали от такого действия, за последнее время он сильно раздался в плечах от постоянных тренировок с Асконом и Гильтсоном. Эти два его верных товарища были разными как день и ночь: ведения боя у каждого было совершенно различным, — но Листер как податливая глина впитывал все их уроки. Аскон учил его атаке, ближнему бою на мечах и булавах, как правильно использовать свой рост и вес против противника. Этот гигант знал как никто другой, как можно повалить взбесившегося буйвола не сходя с места. Гильтсон, худой и гибкий как акробат, ловко умел использовать чужую силу в своих целях. Его специализацией были стилеты и ножи: как метать, как спрятать, как воткнуть в шею противника и не испачкать свой парадный мундир — в этом Гильтсон был мастак. Но Алистер был золотой серединой между этими двумя: не слишком высок, но все же выше большинства людей, весом он вдвое уступал Аскону, но это не мешало ему изредка заваливать великана на спину, не такой ловкий, как Гильтсон, но и этому хитрецу он не уступал в ближнем бою. За время своего путешествия Алистер активно занялся своей подготовкой, да и постоянная скачка не давала телу расслабиться. Именно поэтому привычная одежда стала ему мала и сковывала движения. «Поскорей бы добраться до Малута», - с легкой тоской подумал воин. Он оглянулся на своих союзников и понял, что ни его одного посещает такая мысль. Чуть тронув бока своего коня пятками сапогов, Листер направил его вниз по склону горы. Там, за охваченным зимним сном лесом, спряталась маленькая деревенька Малут. Затерянный в Северных лесах кусочек тепла и уюта. Там путников ждала чарка с пьянящим медом, мясная похлебка и долгожданный сон у очага. Спуск проходил быстрей, чем подъем, но все же недостаточно к тому моменту, когда путники добрались до деревни уже начало темнеть. В вечерних сумерках, лишающих красок и граней все вокруг, Алистер четко ощутил неестественное колебание воздуха. Свежевыстиранное белье, оледеневшее на морозе, чуть покачивалось, но не в такт несильному ветерку. Сенгит беспокойно крутанулся вокруг черного коня Алистера. Серебряная шерсть волка покрылась голубыми искрами, животное либо почувствовало беспокойство хозяина, либо само ощутило чужое присутствие. Командир резко поднял сжатую в кулак руку, и отряд, вышколенный строгим капитаном, мгновенно остановился. На первый взгляд все выглядело вполне невинно: тихие домики уютно светились желтыми окошками, из труб валил сизоватый дым, в воздухе витал запах коров, парного молока, древесного дыма и старого сена. Но странным было то, что не было слышно ни звука. Стояла почти полная тишина, нарушаемая скрипом промерзших деревьев или уханьем пролетевшей вдалеке совы. Алистер скосил взгляд на волка — тот в ответ посмотрел на хозяина голубыми глазами. «За нами наблюдают», - пронеслась мысль волка в голове воина. Алистер и сам это чувствовал: чьи-то зоркие глаза следили за их маленьким отрядом, почти не отрываясь, ощупывали и оценивали пришельцев. Мужчина чуть качнул головой и волк, скользя в сумерках серой тенью, скрылся в лесу. Сейчас Сенгит обогнет деревню по большой дуге и зайдет с тыла, оценит обстановку и, если это понадобится, прикроет отход отряда. Но Листер не ощущал ни какой угрозы, а его чувства редко подводили, просто жители были предупреждены о приближении отряда. Вот только откуда они это знали? - Гляди,- тихо сказал Аскон. Из Большого дома вышел человек, одетый в меховую шубу, укутывающую тело с ног до головы. В неярком свете факела, что был зажат в руке, нельзя было разобрать, кто к ним приближается и вооружен ли он. Алистер услышал, как медленно и незаметно для остальных Гильстон вытянул кортик, металл мягко скользнул по подбитому заячьим мехом голенищу сапога. Капитан, не отрывая взгляда от приближающейся фигуры, чуть качнул головой, давая понять своему подчиненному, что нападать пока не стоит. В неровном желтоватом свете факела, отбрасывающем длинные тени, человек в шубе казался бесформенной тушей. Капюшон низко опущен на глаза, а тяжелый мех скрывал очертания тела и походку. Алистер чуть сморщил нос, ощутив запах медвежьего жира, которым был пропитан фитиль факела. Лающий смех волка скользнул по сознанию Листера, развеивая сомнения. «Тебе это понравится», - мысль Сенгита мелькнула за секунду до того, как человек остановился и скинул капюшон. - Добро пожаловать в Малут, Зимний принц. Искрящиеся смехом и вызовом теплые карие глаза смотрели на Листера так знакомо. - Здравствуй, Элиабель, - отозвался Алистер. Теплая улыбка скользнула по суровому лицу, смягчив его черты, делая его молодым, почти юношеским. Такие же глубокие и темные, как у Элиабель, глаза Алистера отражали её радость от встречи. Воин легко соскочил с седла, спрессованный снег под ногами глухо скрипнул. Мужчина уверено шагнул в раскрытые объятья Элиабель, обхватывая руками женское тело, скрытое под объемистой шубой. Ненужный факел был отброшен в сторону и огонь как отвергнутый любовник, зашипел и затрещал от встречи с холодным снегом. - Мы ждали вас только к завтрашнему утру, - низкий голос воительницы жаркой волной прокатился по телу мужчины. Листер ощущал сквозь плотный мех шубы очертания женского тела, высокую теплую грудь и покатые бедра, что не могли почувствовать руки, дорисовывало воображение. Он слишком хорошо знал Элиабель и слишком давно у него не было женщины. - Раз вы нас не ждали, значит, дела можно отложить и на завтра, - громогласно пророкотал Аскон, нарушая магию объятий капитана и это белокурой бестии. - Отличненько, - довольно прокомментировал Гильстон, - мне тут уже нравится. Алистер посмотрел поверх головы Элиабель на высыпавших из домов местных жителей и отряд воительницы. - Это все? – голос капитана звучал сдержанно и почти без выражения. Его карие глаза быстро скользили по крепким войнам в кожаных латах, по эфесам их мечей. Сколько их здесь десятка три – четыре? Не то на что он рассчитывал, посылая Элиа к Восточным границам. - Мы с Каиром разделились, - спокойно ответила воительница, - он забрал большую часть воинов с собой дальше на запад. Тонкие прохладные пальцы женщины скользнули по запястью Алистера между рукавом куртки и кожаной перчаткой. Это, казалось бы, незначительное касание, чуть не взорвало все внутри мужчины, он крепче сжал рукоять своего меча. Знал он таких созданий, как Элиабель: в их крови текла такая смесь родов и племен, что становилось страшно. Алистер проследил за тем, как воительница удаляется, покачиваясь в своей шкуре, и удивлялся сам себе, как он мог ее не признать. Таких, как Элиа, стоило держать поближе к себе, если не в качестве сильного союзника, то хотя бы как несравненную любовницу. Зимний принц. Это прозвище привязалось к нему еще со времен его вольной жизни на Южных берегах. Но вряд ли кто-то из его тогдашних знакомых мог знать, откуда он родом, но, видимо, что-то в его сущности выдавало его северное происхождение. За время своих странствий он сменил много имен и прозвищ, но только Зимний принц, подаренное ему какой-то портовой шлюхой, привязалось надолго. И сейчас Зимний принц, стоя на внутреннем балконе Большого дома, наблюдал за тем, что творится внизу. Зрелище не было странным или отталкивающим, но все равно вызывало противоречивые чувства у капитана. - Тебе не следует их осуждать. Алистер был так поглощен происходящим и своими мыслями, что не заметил, как Элиа подошла к нему. Ее тонкие, всегда прохладные пальцы, легко скользили по его обнаженным плечам. - Для такой маленькой и уединенной деревни, как Малут, появление стольких молодых и крепких мужчин как подарок небесный, - ее шелковый голос окутывал Листера, опьянял и душил волю. Мужчина чуть тряхнул головой, отгоняя морок, и уперся руками в перила, от чего старое дерево протестующее заскрипело. - Подарок, - повторил он вдумчиво, - я бы не был столь снисходителен ко всем этим созданиям и людям. Элиа тихо рассмеялась, она шагнула вперед и остановилась рядом с Листером, почти на равных. Но только почти. Ее серебряные волосы, как тончайший шелк скользили по обнаженному телу, скрывая его своей вуалью. Алистер чувствовал, как его вновь затягивает в омут этой вейлы, почти вейлы, он скрипнул зубами и резко отвернулся. - Не имеет значения, кто они, - продолжила вейла, - они это новая кровь, новое поколение северян, более сильных и уникальных созданий. - Таких, как ты? – снисходительно улыбнулся Алистер. - Сомневаюсь, - Элиа вновь рассмеялась, на этот раз в ее голосе не было ничего кроме простого человеческого смеха, - чтобы получить такую сборную солянку как я, нужно покочевать по всем частям Империи и даже за ее пределами. Алистер тоже чуть улыбнулся. Она права: для удаленных земель война была не только разрушительной силой, но она также как море волновала народы, заставляя их кочевать, менять места своих обитаний, смешивать кровь. - Они бы очень хотели, чтобы и ты привнес что-то в их род, - мягко сказала Элиа. Алистер это прекрасно понимал. Еще в начале вечера, когда он только отлучился в отведенные ему комнаты, глава деревни привел к нему свою внучку. Милое перепуганное создание с мягкими темными глазами. Девушка – ребенок. Для главы рода это была бы великая честь, если бы такой воин как Листер оставил свой след в их роду. Но Алистер не мог. Не потому что не хотел, а потому что просто не мог. - Без рода и без племени, - с едва слышной грустью отозвался капитан, - ты же знаешь, Элиа, что я не способен иметь детей. - Ты слишком критичен к себе, - воспротивилась вейла, - откуда тебе знать, что где-то у моря не растет твой сын. Или за пределами Восточных границ не бегает очаровательная кареглазая девочка? Листер усмехнулся такой несвойственной наивности Элиабель. Вопросы вейлы вполне оправданы, ведь капитан много путешествовал и мало где задерживался надолго. Но что-то подсказывало Алистеру, что он не мог оставить своих отпрысков. Что-то глубоко внутри с неоправданной уверенностью билось и утверждало, что ему не о чем и не о ком беспокоиться. Капитан не обладал магией, в его роду не было прорицателей, но это не мешало ему верить этому сильному чувству, что не обманывало его никогда. - Я просто знаю, - со спокойно уверенностью ответил Алистер. Он развернул Элиа в сторону комнат и подтолкнул вперед. В последний раз, скользнув взглядом по телам на нижнем этаже Большого дома, Алистер столкнулся взглядом с темными глазами девушки-ребенка. Она сидела на полу, прикрывая обнаженное тело густыми темными волосами. Ее взгляд, потухший и безвольный не выражал ни чего. Алистре скрипнул зубами — он ненавидел войну. Война не привносила ничего хорошего, она отнимала детство.