Мой личный демон

DIAURA – SIRIUS

      После десяти минут бездумного сидения под дверью, я понял, что мне не остаётся ничего иного, кроме как вызвать такси и отправиться домой. Уже сидя в машине я думал… Ни о чём, по сути, не думал. Не хотел. Не мог. Не желал. Единственное, на что хватало меня сейчас, так это на представление гитариста ловко орудующего в чужой ванной инструментами. Наверное, талант починки различной техники у Куина тоже имелся, как и многие другие таланты, открытые в нём мной. Наверное, это была защитная реакция моего организма – верить в сомнительные факты, лишь бы только не думать. Хоть немного.       Посматриваю на часы в телефоне всё чаще, на всякий случай отправляю запрос в службу автоматически присылающую точное время – всё верно – ещё даже часа нет. И, казалось бы, ну с кем ни бывает? Мои часы в спальне тоже имели способность спешить когда-то. После второго прихода на репетицию за час до остальных музыкантов, я понял в чём дело и выкинул бесполезную вещь. Всё в порядке.       Раньше я редко занимался самоубеждением, наверное, поэтому и этот раз не вышел удачным – от вибрации собственного мобильного в кармане, я не выпрыгнул из такси прямо на ходу лишь потому, что судорожно сжал дверную ручку и, кажется, попросту, прирос к ней, в порыве нахлынувшего напряжения. Казалось бы, зачем Томое звонить мне так поздно. Но это был и не он. Непослушными пальцами, я всё-таки нажал кнопку принятия вызова и поднёс мобильный к уху. - Прости, что отлучился так надолго, тут всё оказалось не так просто… - извиняющийся голос Куина, усталый, такой, словно бы он не с сантехникой возился, а помогал фортепиано на пятый этаж поднять. – Я думал, ты дождёшься меня, но… сам видишь. - Мне показалось, это будет не очень правильно, - говорю спокойно, а сердце бьётся где-то у самого горла, предательски выдавая мой настрой. - Прости… Мне правда очень жаль, что так вышло, - в какой-то миг, я даже жалею что не остался там, под дверью. И рассказать бы ему, как нелепо я покинул его квартиру, и развернуть бы водителя обратно, но фоновый шум, раздающийся в трубке – оживлённая магистраль – он не дома. - Что происходит, Куина? - ловлю себя на мысли, что ужасно беспокоюсь за парня. Вспоминаются те синяки, на его бёдрах… Вдруг его принуждают? Вдруг и сегодня он тоже вынужден был сам сбежать к своему мучителю, и попросту стесняется признаться в этом, не желая выглядеть в моих глазах жертвой? Молчит, я слышу лишь его тяжелое дыхание, но и этого достаточно, чтобы начать переживать ещё больше, даже отбрасывая все ревности, вызываемые собственническим настроем обычно. – Куина, если тебе требуется какая-то помощь, если что-то случилось, ты можешь рассказать мне и вместе, мы обязательно что-нибудь придумаем. - Да чем ты тут поможешь, малыш? – с такой горечью и лаской произносит, что мне хочется попросту собраться и вновь поехать к нему, даже не смотря на это слащавое, неизвестно откуда возникшее прозвище, даже не зная… куда нужно ехать. – Ладно, извини ещё раз и… до завтра! Завтра важный день – помни!       Последнее он говорит так ободряюще, что я мгновенно вспоминаю о грядущей записи песни в студии. Завтра… Точнее уже сегодня. Мы впервые запишем в студии что-то впятером. И день действительно важный, и не мешало бы выспаться, чтобы не затягивать запись своими провалами или же делать это не так часто, как я могу спросонья. Но стоит мне прикрыть глаза, как перед глазами появляется этот шаткий лифт, смутные обрывки знакомства с кошкой, поход в ванную и…       Соскакиваю с места широко распахивая глаза и больно ударяюсь о крышу авто, водитель поспешно интересуется моим состоянием, но я лишь жестом прошу его ехать дальше. Потому как горло пересохло, потому как дышать становиться тяжело, потому как я только теперь вспоминаю, что замок ванной комнаты был выломан с мясом. И почему в той мирной обстановке я не придал этому значения? Почему не вспомнил тот миг из сна, нет… из реальности! В которой, я же его и сломал! Отчетливо вспоминается, как я это делал, в порыве безграничной паники и желании помочь гитаристу, явно в помощи нуждающемуся, как мне казалось на тот момент. А дальше… Что было дальше?! Это вопрос так отчётливо въедался в мозг, что необходимость знать правду едва не уничтожала меня, своей мощной силой. Получается… Я видел всё это по-настоящему! И передо мной представал интересный выбор – верить собственным глазам или же законам логики, увиденное не подтверждающим.       Остановил я свои рассуждения запоздало, лишь когда понял, что рассуждаю вслух и авто уже никуда не движется, остановившись возле подъезда, подозрительно напоминающего мой. Зомбировано расплатившись и точно так же приняв сдачу, я отправился к себе, всё ещё размышляя, кому же мне хочется позвонить больше – Томое, желая поделиться не радужными догадками и обрести поддержку, или же сразу потревожить самого Куина, в лоб задавая вопросы, на которые мне – заранее известно – правдивых ответов не получить.       Залетаю в квартиру, в ванную, открывая холодную воду и умывая ей лицо поспешно, в попытке хотя бы частично прийти в себя. И отнести бы собственное состояние к непреодолимому желанию сна, но мозг работает так живо, что мысли о покое отметаются ещё на неопределённый срок, а потому, просто сползаю по кафельной стене вниз. Холод трезвит, что на деле не так уж и хорошо. Что-то не сходится. Слишком много совпадений, и осознание, что их наверняка ещё больше, чем удалось обнаружить мне, не даёт покоя. Пробегаю взглядом по светлому кафелю перед собой, размышляя над этим, сбито, совершенно не имея возможности сконцентрироваться на чём-то одном. Вспоминаю подробности сна, снова и снова прокручивая их в голове. Становится дурно и вновь подташнивает от обильного количества крови, присутствовавшей там. Если это не сон, одежда должна была быть безвозвратна испорчена. Но я, растеребив бельевую корзину, стоящую слева от меня, вновь убеждаюсь что следов нет. Бессмысленное хождение по кругу, всё чаще наталкивает на мысли похода к психологу и, от представлений как это будет происходить, хочется истерично заржать на всю квартиру: «Знаете, доктор, мне кажется мой согруппник не совсем человек, а что-то кровавое и маскирующееся в людском теле!»       Смешно. Откидываюсь на стену, всё ещё зажимая в руке собственную рубашку, второй же поглаживаю её, как кошку. Прикрываю веки от яркого освещения, и полностью отдаюсь на растерзание мыслям и чувствам. Наверное, Куина прав, и для ощущения счастья действительно нужно завести что-то крохотное и мурчащее. Но пока у меня есть только бесшумная шелковая рубашка. Глажу её. Пусть и не так приятно, но… прохожусь пальцами по вороту и замираю, наталкиваясь на жесткую нашивку на внутренней стороне. На всякий случай, чтобы убедиться в своёй правоте, открываю глаза и подношу ткань ближе – всё верно – крохотная беленькая тряпица, содержащая краткую информацию о размере вещи и правильности ухода за ней. Ничего примечательного.       Вот только я, вечно придирчивый к подобным мелочам, срезаю эти нашивки сразу же после покупки одежды, потому как не могу избавиться от ощущения, что они раздражают и царапают кожу в области соприкосновения с ней. Здесь же, всё на месте. Судорожно оглядываюсь по сторонам, падаю на колени рядом с джинсами и осматриваю их. Всё так же, и искомый кусочек ткани выглядит нетронутым, оставаясь там, где его быть, не должно было, учитывая, что обеим вещам уже минимум пара месяцев. А это значит только одно – это не мои вещи, а точные копии моей одежды. И они моих вещей заметно новее, что в суете утра так и осталось без внимания. Но теперь, я убеждался в этом собственными глазами. И липкий страх полз по спине, заставляя ежиться и представлять, как Куина меня, бездыханного, отмывал от крови, переодевал, а после, словно куклу утаскивал на место – в бар, оставляя под опекой более трезвых, но ничего не заметивших музыкантов. И тут возникало ещё как минимум три вопроса – как он остался не раскрытым, с этой жутковатой махиной на спине? Как он вообще мог с ней передвигаться, если та, причиняла немалую боль? И где он вообще умудрился взять копию моей одежды после полуночи. Сомнительным был вариант, что на такой случай у Куина имелся весь набор моей одежды, а значит… он ограбил магазин? Единственный в городе, в котором продавались подобного фасона одежда. Мысль позвонить работникам, поинтересоваться, не случалось ли у них в ближайшее время краж, была не так уж и безумна, если не брать во внимание слишком поздний час. Нужно было ждать до утра, а чтобы утро наступило быстрее, нужно было попытаться уснуть. Вот в этом-то и была главная проблема. Уснуть, зная, что твой новый согруппник как минимум пришелец, как максимум убийца-пришелец было не так-то просто. - Томоя, я… - мне ответил механический голос, вещающий о недоступности абонента. Я осёкся на полуслове, понимая, что больше-то мне сейчас и не к кому обратиться. Наверное, Куина, кем бы он ни был, был прав – я мог потерять то, в чём нуждался всегда, по сути.       Ещё какое-то время уделив погасшему экрану, я опустил телефон на пол и перевёл взгляд на собственные руки – трясутся, что неудивительно. Пара глубоких вздохов и выдохов, зажмурить глаза, вслушиваясь в стук сердца, учащённая мелодия которого, всё никак не хочет замедляться. - Раз, два, три… - медленно до десяти, концентрируясь на каждой цифре, на каждом вздохе, слышать эхо собственного голоса и ощущать его реальность, цепляться за него как за спасительную нить, чтобы на счёте «десять» распахнуть глаза и… Вскрикнуть от ужаса, видя вокруг кровавые потёки и багровые лужи у самых ног, резко поднимаюсь, хватаясь за стену и пачкаюсь. – Какого…       Стоит ещё раз моргнуть, как видение исчезает так же легко, как и возникло передо мной. - Я схожу с ума, - сообщаю я собственному отражению, проглатываю несколько таблеток успокоительного, взятых из шкафчика по левую руку от зеркала, и отправляюсь в спальню. Это почти так же как с фильмами ужасов – стоит их мне посмотреть хоть немного, как начинают преследовать кошмары. Вот только кошмары из реальности и преследуют в реальности, а не во сне. Смотрю на кровать с сомнением, но стоит только прилечь, как сонливость берёт надо мной верх.       И уже утром, окончательно помятый и разбитый, я просыпаюсь от шума телевизора, где по привычке не отключен будильник, и осознаю, что сновидений действительно не было, да и вообще, весь остаток ночи был подобен бездне, в которую я падал, чтобы очнуться только теперь. Да и очнуться ли? Бреду в ванную, где трезвонит мобильный, с опаской открываю дверь – чисто, если можно так сказать о комнате, где я распотрошил корзину с грязным бельём и попутно снёс с полочек половину бутыльков. - Утро доброе, я увидел твой пропущенный сегодня утром и… - Томоя шумно выдохнул в трубку и я был уверен, что в этот момент он корит себя за недоступност, когда был мне действительно нужен, - что-то случилось? Ты звонил так… - Я случайно. Просто, не заблокировал телефон и уснул на нём. Прости за беспокойство, - я вру, опять вру ему, и кажется, это уже входит в привычку. - До записи осталось ещё пара часов, может быть мне стоит прийти к тебе? Как раз будет время на полноценный завтрак… - интересуется осторожно и ответить бы ему согласием, дождаться его прихода и обнять покрепче, нагло подпитываясь его энергией и уверенностью в себе, вот только планы у меня несколько иные. - Прости, у меня есть дела с утра, я… я уже почти ушел. Встретимся в студии, - говорю быстро, чтобы не передумать и не дать слабину, сейчас, когда надо быть невероятно настойчивым, чтобы узнать правду и не сойти с ума от неведения. - Тогда до встречи, - его грустный тон, в котором чувствуется улыбка… она однажды убьёт меня.       И пока есть время и возможность не отступить от намеченного, я наспех собираюсь, попутно вызывая такси. Прислушиваюсь к новостям – жертв нет, я отмечаю это, уже совершенно не задумываясь, на автомате. И уже в авто начинаю планировать объяснение своего появления в такую рань. Хотя, тут и думать особо не приходится, я просто поставлю его перед фактом, что я знаю о его… странностях. И пусть это будет низко, но потребую от Куина объяснений, угрожая, что в противном случае расскажу об этом остальным, не забыв прибавить, что тот водитель – жертва его рук. Хотя на деле, я стараюсь не задумываться над тем что Куина и правда мог послужить причиной этой кровавой находки – мне ещё разговаривать с ним, и я не должен выглядеть растерянным, и уж тем более напуганным.       Вспоминаю о необходимости позвонить в магазин. И даже удивляюсь, с каким спокойствием ответившая работница воспринимает мой вопрос о кражах, совершенных за последнее время. Не спрашивает о моей личности, о том, почему и с чего вдруг я интересуюсь подобным. Сообщает о невозможности какого-либо вида краж в связи с профессиональной охраной здания и, заодно, рассказывает о новых поступлениях весенних и летних коллекций одежды. И можно было бы подумать, что девушке просто не выгодно сообщать о чём-то порочащем репутацию её места работы возможным клиентам, но ведь и в новостях о свершении краж в магазинах столь крупного размера, ничего не сообщалось. А значит… из меня никудышный детектив. Я до сих пор ничего не понимаю.       И в однообразии сменяющихся, пока ещё, безлюдных, городских картин, есть что-то успокаивающее, и кажется даже, что время изменило свой бег, ускоряясь в этой монотонности, за которой возможно кроются ответы на все мои вопросы. «Наверное, я слишком любопытен», – это подсказывает тихий внутренний голос, в то время как здравый смысл вообще категорически против возвращения в место, где обманчиво были найдены уют и тепло. Но если не сейчас, то всё так и продолжится – странно, непонятно и, в конце концов, я попросту сойду с ума от неведения. «Порой лучше не знать чего-то», – опять же комментарий внутреннего голоса, на что всё тот же здравый смысл, подозрительно похожий на страх, его полностью поддерживает. Но отступать поздно. Квартал за кварталом и я уже узнаю этот район пятиэтажных зданий, водитель же, в отличие от меня, кажется, приехал сюда впервые, а оттого оглядывается по сторонам на перекрёстке, с радостью принимая моё командование в указании пути, в указании последних метров. И попросить бы его остаться здесь, дождаться моего возвращения, но я ведь не знаю, сколько времени займёт этот странный разговор, приходится отпустить последний шанс на скорое спасение из лап жутковатой Моки-тян, и её не менее пугающего хозяина. И уже по пути, меж многоэтажек понимаю, что что-то не так – я не падаю и не спотыкаюсь – весь хлам из под ног убран и втолкан по краям прохода. Оказывается, тут имеется очень даже неплохая дорога и расстояния меж домами должно вполне хватить, чтобы даже могла проехать средних размеров… - Машина, - заканчиваю фразу вслух – от неожиданности, потому как перед нужным подъездом стоят авто полиции и скорой. Внутренние инстинкты подсказывают, что ломиться в дом сейчас будет не самой удачной идеей, а потому, пока на меня не заметили снующие у подъезда люди в форме, примыкаю к кучке жильцов стоящих неподалёку. Они обсуждают произошедшее, что очевидно и страшно – потому как это убийство. По версии соседей, опять же. Людей было более десятка, и каждый из них имел свою версию произошедшего, но мне удалось выцедить из этого не так уж и много стоящих слухов. Убитым был одинокий мужчина, живший этажом выше дома Куина, если в планировке и нумерации квартир нет сбоя, конечно. Большинство из собравшихся сводили своё мнение к тому, что их сосед попросту напился, разбил зеркало и, поранившись об его осколки, умер, от потери крови. Звучало как-то… не очень убедительно, что те же – идею выдвигавшие, и спешили добавить к своему рассказу, но это было лучше, чем ничего. И это было хуже, чем очередное совпадение – Куина сбегает посреди ночи, а на утро обнаруживается труп, и обязательно где-то рядом с его местом обитания… - А это у вас первый такой, несчастный случай, за последнее время? – выдаю с самым своим располагающим выражением лица, вот только толпа, состоящая в основном из женщин среднего возраста, воспринимает это иначе. Думают, что я журналист пишущий дешевые высосанные из пальца статьи, думают, что я детектив, роющийся в их делах и видящий в каждом из них подозреваемого… И объяснить бы им, что всё иначе, да проще оказывается сбежать, не доказывая ничего вовсе.       И уже даже не удивляюсь не отвечающему на телефонный звонок гитаристу, когда, сидя в кафе, в очередной раз выбираю его в записной книжке мобильного. Снова и снова. Наверное, именно так и заучиваются чьи-то номера, когда под монотонные гудки приходится гипнотизировать чуть подсвеченный дисплей с заветными цифрами и надеяться, что на десятом повторе эта нота оборвётся и сменится щелчком принятия вызова. В этой безысходности я допиваю невкусный чай, и в ней же съедаю, заказанный наугад рисовый омлет – есть не хочется, совершенно, но перспектива упасть в голодный обморок раньше, чем удастся выпытать хоть что-то из согруппника, очень уж не радует. Он не отвечает мне и по пути в студию, когда время достигает своего предела, а я уже слышу звуки безответных гудков даже без мобильного. Они преследуют меня, как я преследую мысль допроса. И в голове уже рисуются воспоминания из просмотренных фильмов на эту тему – плоскогубцы, скальпели, паяльники… брр! Хочется верить, что до этого дело не дойдёт. И уже на входе в нужное многоэтажное здание, я слышу звук входящего сообщения – Куина. Пишет что проспал, извиняется и обещает в скором времени прибыть на место. И время у него ещё есть – всё верно – Томоя и Коди всё равно будут, как обычно, записываться первыми. И, конечно же, я оказываюсь прав. К моему приходу эти ранние птахи уже вовсю что-то обсуждают и, как оказывается, Томоя уж свою партию записать успел. - Привет, - подходит, оставаясь на состоянии вытянутой руки, и продолжает следить за Коди, не поворачиваясь в мою сторону. Я тоже слежу за басистом, бездумно отмечая, что даже при общении со стаффом он, как всегда, вежлив и мил. - Привет. Вы сегодня рано, - по сути, они всегда прибывают в нужное место раньше всех, но сейчас я просто не представляю о чём ещё можно начать говорить, и не выпалить при этом все свои догадки и опасения, которыми так и хочется поделиться хоть с кем-то. - Просто Коди хочет, чтобы мы освободились пораньше… - Ну да, он всегда заботиться о своих согруппниках и детях, по совместительству, - смеюсь сдержанно, пытаясь хоть как-то разрядить атмосферу, буквально сотканную из недомолвок и вранья. - Нет, на этот раз речь только о нас с ним, - наверное, моя челюсть слишком громко ударяется об пол, раз он поворачивается ко мне так резко, едва ли не вздрагивая, то ли от собственных слов, то ли от моей реакции на них.       Но реагировать иначе, менее ярко, попросту не получается. Может быть, это лишь я помешан и всюду вижу какие-то отношения свыше дружеских, или намёки на подобное, но смущение Томои лишь подтверждает догадки. Я должен бы радоваться за друга, или же не думать об этом вовсе, но меня хватает лишь на улыбку и кивок в знак понимания, в душе же, твориться что-то непонятное. Я словно бы предан, брошен, хотя на деле только я всё это время имел возможность бросать и игнорировать. Так почему же так горько знать, что он нужен кому-то кроме меня?       Смотрю на нашего лидера. Уверенно доигрывает партию и оценивает результат вместе ребятами отвечающими за звукозапись, мы всё также стоим в сторонке, но тоже имеем возможность слышать его старания – как и ожидалось – чисто и без помарок, кивает на свою же работу довольно. А я отвлекаюсь на вибрацию телефона. Куина. Спрашивает номер студии и этаж. Всё верно, он ведь получил лишь адрес и не знает, где точно находимся мы, в то время как остальные музыканты уже привыкли к отведенному нам месту. Пишу сообщение в ответ, но отправлять медлю. Я должен поговорить с ним, наедине. Написать номер чужой студии? Но нет никакой уверенности, что он не окажется занят. Выловить его в курилке на этот раз будет задачей бесполезной, опять же из-за большого количества людей снующих туда-сюда, лишние уши, ненужные свидетели… Взгляд падает на мельтешащую перед глазами алую шевелюру, и меня озаряет немного безумная идея. - Коди, пожалуйста, умоляю тебя, уведи ребят куда-нибудь. Хотя бы полчаса. Хотя бы пятнадцать минут! Он уже здесь! Я просто обязан поговорить с ним, это важно… - после маленького вступления и попытки объяснить ситуацию не вникая в её суть, перехожу к делу, чем ввожу лидера в ступор. - Бару? Ты в своём уме? – если я старался говорить тихо, то удивление басиста никак не соответствовало моему уровню громкости, превышая его раза в три, не меньше. На нас смотрят остальные собравшиеся, а Коудай смотрит на меня, как на сумасшедшего, да так я, наверное, и выгляжу, но мне нельзя упустить этот шанс, не покидает ощущение, что если не сейчас, то позже всё встанет на свои слишком правильные места. - Буду в своём, если ты доверишься мне и разрешишь побыть с ним здесь наедине. Прямо сейчас, - делаю умоляющий взгляд, и становиться страшно до жути. Но я боюсь не отказа, боюсь, что он поддастся на уговоры, и я останусь, вместе со своим геройством, наедине с человеком, который возможно ещё вчера кого-то убил. А Коди ведь и правда согласится. - Хорошо. Но потом ты мне всё нормально объяснишь. Казу всё равно ещё нет, можешь разбираться тут со своим подарком, - он всё ещё помнит, - вот только мы ждать не будем – дела. Так что закройте тут всё, когда уходить будете. - Конечно, - киваю, и не знаю даже радоваться мне, или же сразу сознаться в трусости и отменить всё к чертям. И спросить бы Коди куда они с Томоей собираются, но это ведь не моё дело, раз я до сих пор не посвящён. - Всем спасибо за хорошую работу! Перерыв пятнадцать минут – ждём Казуки-куна! – сообщает Коудай громко и сдержанно кивает на моё тихое «Спасибо», спеша скрыться за дверью вместе с драммером. Ребята из стаффа тоже спешат покинуть комнату, наверняка желая спуститься покурить, или же выпить кофе. А я, только теперь, оставшись один, отправляю сообщение по заученному наизусть номеру.       И мелодия входящего сообщения на чужом телефоне раздаётся слишком близко. Прямо за дверью, которая открывается в тот же миг, и в студию входит гитарист – причина моей головной боли и навязчивых страхов. Он улыбается так тепло и приветливо, что я на мгновение теряюсь его открытости, и верю в удивление, с коим он осматривает пустое помещение. - Ты немного опоздал с сообщением, я справился и сам, - приподнимает ещё звонящий мобильный в руке и продолжает улыбаться своей победе. – А где все? - Ты тоже… Опоздал, - стоит ему немного пройти вперёд, как все сомнения отпадают сами собой. – Нам нужно серьёзно поговорить, Куина.