Мой личный демон

NOCTURNAL BLOODLUST – Libra

      Странно, но падение вызывает те же чувства, что и подъём минутами ранее. Почти. Сердце замирает от ощущения свободы полёта, возможно, последней – все законы логики неприятно стучат о черепную коробку, оповещая именно об этом. И сказать бы, что перед глазами мелькает вся жизнь, самые удачные и ненаписанные тексты, самые яркие и несыгранные выступления, но нет. Перед моим взором появляются лишь глаза Куина, и отнюдь не воспоминания – реальные, огромные от изумления, когда он, опешив, смотрит на меня летящего вниз.       Эти глаза… Клянусь всеми богами! Если бы время можно было отмотать назад, я бы прыгнул вновь. Странно вот так, в одночасье, понимать, что один взгляд дороже собственной жизни. Быть готовым отдавать свою жизнь снова и снова, лишь бы только видеть этот испуг, застывший в тёмных зрачках. Куина прекрасен, когда боится за меня. Жаль длится это всего лишь мгновение, следующий взгляд - уничтожающий, заставляет задуматься, что страшнее – встреча с асфальтом, или с демоном прыгающим следом за мной. Приближается стремительно, тянет руки ко мне и протянуть бы ему свои на встречу, но я успеваю сделать это лишь в своём воображении. Картинка происходящего куда стремительней замедляющегося на грани жизни и смерти рассудка.       Он ловит меня, перехватывает грудь под руками, заставляя почувствовать себя куклой в крепкой хватке. А в следующий миг его крылья раскрываются, а падение обрывается неслабой встряской, от которой голова, кажется, только чудом остаётся на месте. Краем глаза отмечаю, что до земли оставалось этажа полтора не больше, а он делает пару взмахов, вновь поднимая меня вверх, но на этот раз не на крышу. - Какого чёрта ты творишь?! Совсем свихнулся что ли?! – его вопль оглушает меня, оставляя неприятный звон как напоминание моей глупости, наверняка его слышали полицейские всё ещё снующие неподалёку, но ему глубоко плевать на это. Гнев в его голосе, кажется нескончаемым, но в следующей же фразе он даёт слабину, добавляя куда мягче: - Я ведь мог и не успеть, - прижимает крепче к себе, и я даже готов не замечать пронзающего тело ветра, как и готов не спрашивать, куда он меня несёт. И если раньше я просто считал себя достаточно легким, то теперь складывалось ощущение собственной невесомости в его руках, так легко он, казалось, справлялся с ношей в виде меня. - Но успел ведь, - прижимаюсь к нему в объятия посильнее, но ноги всё равно, то и дело, неприятно касаются пустоты. И промолчать бы дальше… Прикусить язык, заткнуться, да что угодно, но только не продолжать, но это же я: - Да и какая разница, тебе ведь всё равно, а значит и мне всё равно. Тебе плевать на мои… - чувства! Хочется добавить именно это слово, но Куина выходит из себя быстрее, чем я успеваю договорить. - Ах, значит всё равно?! – очередная встряска. Он буквально отрывает меня от себя и заглядывает в мои бесстыжие глаза, почти замирая в воздухе, лишь тихо планируя вниз. Пытаюсь изобразить виноватую улыбку для него, но сам же, не очень хорошо скрывая, радуюсь. Радуюсь, что он так беспокоится обо мне. Радуюсь недолго. Всполох гнева в глазах напротив и не самая приятная улыбка-оскал. – А если так, тоже всё равно?       В следующий миг, как бы сильно я не старался удержаться за его руки своими, он лишает меня этой поддержки. Роняет! Вновь лечу спиной назад, в пустоту, но длится это совершенно недолго – он ловит меня за ноги даже быстрее, чем я успеваю закричать. А после, дыхание перехватывает так, что кричать я попросту не могу, горло будто бы скованно от ужаса, когда весь мир переворачивается с ног на голову, а Куина вновь продолжает полёт, уже не планируя, ускоряясь до свиста в ушах.       И опять же, в момент когда лучше бы потерять сознание, и не терпеть этого ужаса, я остаюсь вполне в здравом рассудке, если таковой может иметься, после того как под твоей головой мелькают крыши многоэтажек. Что бы там не было, но думать я начинаю куда быстрее чем до этого, открывая для себя сразу несколько истин. Во-первых, спрыгивать вот так вот с крыши, без предупреждения, было с моей стороны огромнейшим эгоизмом по отношению ко множеству людей. Во-вторых, я, оказывается, чудовищно боюсь высоты, а ещё боюсь потерять ключи от квартиры, которые чудом удерживаются в кармане. Но, возможно, они в скором времени станут мне не нужны, если Куина не перестанет дурить, и не опустит меня осторожненько обратно, и тут возникает некая под-мысль: совсем не факт, что он несёт меня в направлении знакомом… возможно, меня ждёт участь главного блюда, на шабаше их собратьев. - Что я несу… - даже не удобное на первый взгляд положение не мешает мне неслабо приложить ладонь к лицу, осознавая весь вдруг захлестнувший меня бред, наверняка от прилившей к голове крови. - Это я должен спрашивать, что несу! Точнее кого! – раздаётся негодующе сверху. – Ты вообще слышал, что я тебе говорил сейчас? - Да, конечно, - утвердительно киваю, что должно быть, выглядит забавно и открываю коронное «в-третьих» - я очень хочу жить! В тот момент, что мне удаётся недолго смотреть на демона, его суровый взгляд явно оценивает результат нравоучений, которые я, на самом деле, прослушал. - Ну, смотри… - я не слышу его, читаю по губам, а в следующий миг он разжимает хватку когтистых лап. Именно лап, а не рук! Потому что в своём издевательстве надо мной, он теряет всё человеческое в моих глазах! Даже облик обманчиво хрупкого тела!       Падение затягивается в этот раз. Внизу раскинулась водная гладь, череда одинаково-тусклых фонарей и идущая параллельно реке дорога, с одиноко плывущими по ней машинами. Я бы мог сказать, что всё это безумно красиво с этого ракурса, если бы не приближался к сиим романтическим красотам так… стремительно быстро. Кровь в голове шумит, и я даже не слышу шелеста крыл из-за неё, а оттого становится особенно страшно – с такой высоты и падение в воду закончится плачевно. Успеваю завопить истошно, едва не срывая голос, прежде чем руки Куина обвивают мою талию, и он прижимает меня к своей груди спиной. Теперь я чувствую его сердцебиение иначе, учащённые удары заметно касаются моего позвоночника, в то время как моё не стучит вовсе, замершее после пережитого шока и не решающееся теперь дать о себе знать. - Ну, чего кричать-то? – его усмешка, рядом с ухом, он умудряется положить голову мне на плечо, при этом почти не замедляясь и не изменяя траектории полёта. Щекотное касание его дыхания в шею – наверняка посмеивается надо мной, так быстро изменившим первоначальное мнение. – Неужели не нравится? Смотри как красиво. - Красиво, - киваю, решая умолчать о том, что это ощущение действительно не может не нравиться, разве что в положении вверх ногами смущает слегка. За свою покорность получаю ещё одно крепкое объятие и щекотку от носа скользящего по шее игриво. И скажи мне кто раньше, что в момент подобной сказочной возможности, я буду больше опьянён не полётом, а существом его дарящим, я бы не поверил ни за что. Но сейчас, когда он прижимал меня так крепко и осторожно одновременно, всё было именно так.       Отмечаю впереди знакомый парк – мне известно это направление, что не может не радовать. Но расслабляться рано совсем. Не обращая внимания, на редких, но всё же прохожих, Куина снижается непозволительно близко к кронам деревьев, так, что мы ступнями задеваем самые верхние ветки, ноги ошибочно пытаются напрячься и нащупать опору, но той всё ещё нет. Шепот касаний, пара неосторожных взмахов и несколько веток, сломавшись, летят вниз. Незначительно-маленькие, чтобы привлечь к себе излишнее внимание, но всё-таки, сердцу этой шалости достаточно, чтобы ожить и учащенно затрепетать внутри. Он наверняка, ощущает его удары под крепко обвивающей меня хваткой. Неожиданно ложащийся на висок поцелуй, заставляет выдохнуть, удивлённо, но не сметь прокомментировать этот порыв. Не спугнуть его. - Ты сумасшедший, - изрекает он так, что это нельзя принять иначе, чем комплимент. Расплываюсь в улыбке, накрывая его руки своими – может быть, я замёрз окончательно, а может быть он, действительно, стал чуточку теплее. Тепло – именно его мне не хватает сейчас. И по правде сказать, я не знаю, сумасшествие это или же доверие ему, просто вести себя иначе уже не получается. - Сам-то… - всё также, тихо. Я чувствую, что он доволен до ужаса произведённым на меня впечатлением, и готов ему простить эту усмешку. Готов прощать её всегда. Голова идёт кругом от понимания… Он демон… Чёрт возьми! Демон! А я… - Зайдёшь чаю попить?       Молчит. Я бы и сам промолчал, может, не стал рушить эту неожиданную атмосферу понимания желанием большего, но стоит ему резко свернуть влево, как я узнаю собственный дом неподалёку – отсюда, всё видится иначе, а оттого неудивительно, что я столь долгое время оставался в лёгком смятении. Упустить возможность, и не попытать удачу вновь было бы попросту расточительством, не так уж часто случались подобные ночи. Внутри всё сжимается, но отнюдь не от страха – продрог насквозь от ветра, да и здесь, над городом, воздух кажется куда холодней.       Куина делает небольшой круг над нужным подъездом, наверняка высматривая его на наличие не спящих людей – пусто, и я даже не буду спрашивать, откуда он знает, где именно я живу… Ах, да… Он ведь уже был у меня, но в тот миг, он хоть и был уже подозрительным, оставался человеком в моих глазах, видимо по этой причине мне казалось, что сейчас он должен не знать моего места обитания.       Легкий спуск вниз. Спокойно лавирует меж невысоких насаждений перед входом – его маленькая прихоть, прежде чем отпустить меня на землю. Ноги подгибаются, не сразу отвыкающие от расслабленности в полёте. Покачиваюсь, а он придерживает меня за плечо, слегка улыбается, ждёт, пока я приду в себя. А я не смею отвести от него взгляда, немо моля об ответе на уже заданный вопрос.       Уже твёрдо могу стоять на своих двоих, а он всё медлит, и не соглашаясь, и не отказывая мне. Снова неведение! Кажется, оно является неизменной составляющей при общении с этим че… с этим демоном. Подходит чуть ближе, поправляет складки сбившейся одежды осторожно, а я всё так же смотрю в его глаза, всё никак не желающие смотреть на меня прямо. Куда угодно, но только не на меня. Тяжело вздыхает – верный признак того, что откажется. Но только у людей. - Окно открой, - я даже вздрагиваю от этого голоса, неожиданно разрезавшего тишину ночи. Лукавая улыбка Куина, и он отступает на шаг назад, чтобы взмыть в тёмное, как и он сам, небо. Я не спрашиваю у него, как он найдёт именно мои окна – мозаика огоньков в многоэтажке не так скупа, как в иных районах - мои соседи в основном молодые люди, предпочитающие ложится спать под утро, о чём и говорят многочисленные огоньки.       А после, почти бегом к двери. Набрать код, мелодичный звонок и щелчок замка. Дёрнуть дверь на себя, только бы не сорваться на бег – он ещё рядом, увидит и засмеёт мой детский порыв. Когда я рядом с ним, я всегда чувствую себя ребёнком… а его педофилом. И не важно, что по большей мере это я совращаю его. Легкая заминка у лифта – после того случая, он словно бы фобия и пользоваться им лишний раз это значит лишиться ещё одной порции нервных клеток. Но сейчас – неважно. Лишь бы побыстрее добраться домой. Ключи. Выдох облегчения – всё ещё на месте. Странно, при такой-то встряске.       И как бы не было обыденно возвращаться домой и совершать одни и те же действия, ставшие ритуалом, по сути, в сегодняшнем дне и отработанных до автоматизма действиях были свои особенности, дающие знать о расшатанных нервах. Повесив куртку мимо вешалки и точно так же положив ключи мимо тумбочки, я только пожал плечами на собственную неуклюжесть и, не изменяя положения вещей, поспешил разуться и пройти на кухню. Уже сидя у быстро закипающего чайника, я вдруг подумал, что он может просто обмануть меня и быть уже где-то далеко – у себя дома, на другом конце Токио, да где угодно! Кажется, мои нервы накаляются в одно время с закипанием воды, это бурление не даёт успокоиться, заставляя нервно переставлять чашки с места на место, якобы выбирая лучшие для приёма гостей. - Прости, не удержался, ещё немного размяться решил, - чашка со звоном выпала из рук, но не разбилась, когда вздрогнув, я не то что посуду, сердце чуть было не обронил от неожиданности. – Прости, если напугал. - Ничего, - беру себя в руки быстро. Теперь он здесь, и любые тревоги автоматически можно зачислить в пустые. Хотя бы временно. Пока мятный аромат наполняет комнату. И поставив перед желанным, во всех смыслах этого слова гостем, корзинки с печеньем и конфетами, я ещё раз метнулся за чаем. - Уютно у тебя, - словно бы и в правда бывать ему тут впервой. Едва не пролив горячий напиток себе на пальцы от этого неожиданного комплимента, я сел напротив Куина, поближе к стене, в то время как он разместился на стуле рядом всё с тем же окном, будто бы готовый вот-вот сбежать от меня. - Спасибо, - легкая улыбка и я позволяю себе насладиться… нет, не чаем, видом Куина, так блаженно вдыхающим аромат напитка. Ему несомненно нравится мята – записать в памяти, и использовать уловку вновь при возможности.       Мы молчим какое-то время, позволяя друг другу предаться незамысловатой церемонии чаепития, и я ничуть не против – продрогший, я нахожу спасение в этом горячем зелье передо мной – зелье, потому как ну не может обычный человеческий напиток так заворожить… демона. И когда первая потребность мятной усладой утолена, Куина вновь возвращается в наш мир, ищет что-то бегло на полу, а после взгляд переходит на стулья. - А где… - смолкает, озарённый, - у тебя нет кошки? – в его голосе столько досады, что я готов прямо сейчас бежать и покупать нечто пушистое, лишь бы только разрушить его разочарование сложившейся ситуацией. Но искать где-то посреди ночи кошку – безумие даже превыше моих сил, а потому я лишь киваю, соглашаясь с его догадкой. - Но зато есть я, - выдаю как-то неожиданно, даже для самого себя, и понимаю, что моя чрезмерная болтливость, это уже диагноз, а значит остаётся только использовать её в полной мере, - меня тоже можно погладить и… если хочешь, я даже помурлычу, что-нибудь для тебя. - Ты значит, - этот заливистый смех в ответ, как награда, но не так-то просто уследить за сменой его настроения, - кыс-кыс-кыс, - звучит уже иначе, более игриво и словно бы вызов. - Мяу, - тихо, одними губами. И подойти к нему, не выдавая в каждом движении спешки оказывается не так-то просто. Обогнуть едва ли не бесконечный стол, сделать пару неимоверно долгих шагов, и замереть перед ним, в нерешительности. – Я не хочу, чтобы ты сбегал сейчас. - Я тоже, - его тон ничуть не громче моего, а оттого кажется, что комната наполняется особой атмосферой, которую разрушит любой громкий и резкий звук. И удивиться бы его признанию, да только не успеваю – он всегда немного быстрее меня, а оттого и сейчас, первым сокращает расстояние меж нами, привставая с насиженного места. И в моей воле лишь приоткрыть рот и слегка откинуть голову назад, чтобы в следующий миг позволить вжимать себя в стол болезненно и целовать. Целовать так, как хочется ему в этот миг, жадно и напористо, будто бы впервые позволяя отдаться эмоциям всецело. Голову кружит так, что опора в виде столешницы уплывает из под рук, теряя свою материальность, и мне остаётся лишь обхватить его шею руками, не выдерживать и зарываться одной в густые пряди. В кратких щадящих перерывах ловить воздух жадно, чтобы в следующий миг отдаться этому безумству вновь. И если бы я так не желал этого поцелуя, то возможно решил бы, что меня хотят убить, нарочито затягивая близость, и разрывая её только в самый последний миг, когда сознание испуганной птицей норовит ускользнуть прочь.       Но он отстраняется, мгновениями ранее, чем я беру себя в руки, а от того мои губы целуют не его, а разгорячённый воздух меж нами. И моя память, любящая услужливо подкидывать свои тайные запасы в самый казалось бы не подходящий момент, рисует перед моим взором тот первый поцелуй – в курилке, когда всё было с точностью, да наоборот и он подавался мне навстречу, желая продолжить начатое. В глазах Куина плещется ликование, он думает о том же - я более чем уверен. Осматривает меня как-то хищно, с ног до головы, облизываясь, но всё равно делает несколько шагов в сторону окна. Сердце рвут пополам гнев и возмущение, когда я осознаю, что он хочет вновь оставить меня ни с чем. - Почему нет? – никогда не слышал свой голос столь отчаянным, делаю шаг к нему навстречу, будто нити меж нами сшиты по живому и рвать их сейчас, значит убивать себя. Тянусь к нему рукой, но замираю, не достигнув цели буквально несколько сантиметров. Я ведь не вправе приказывать ему, даже если думаю, что вижу его ответное желание. - Действительно, а почему бы и нет? – улыбнувшись, ответил он вопросом на вопрос, чем вновь поверг меня в ступор и воспользовавшись им вновь приник к губам страстным поцелуем. Так просто… Только осознавая, что чайную церемонию можно считать завершенной так как чашки вместе со сладостями осторожно составлены в стороне, а основную часть стола занимаю… я, я с некоторой надеждой подумал о том, что так быстро Куина меня не покинет. - С ума сведёшь меня, - вышептываю, хватаясь за собственный голос, как за спасительную ниточку ведущую в реальность, в то время как его губы, оставляя влажные поцелуи скользят по шее к ключицам, норовя из этой реальности утянуть. - Не больше, чем ты, - мурлычет, слегка запрокидывая голову, когда я одной рукой вплетаюсь в его волосы, но не отрывается от увлекательного занятия – расстегивания пуговиц. Его руки заметно трясутся, а терпения хватает лишь на одну. А после, его коготь донизу прочерчивает ровную полосу, разрывая плотную ткань подобно рисовой бумаге. Он касается груди при этом, но не ранит. Вызывает дрожь по всему телу от неописуемого контраста этого холода и жарких прикосновений губ, следом ложащихся на обнажённую кожу.       С его верхом одежды дела обстоят куда проще - её попросту нет, а оттого нет и преград, не позволяющих коснуться Куина. Прижать ладонь к плоскому животу, коснуться пальцами выпирающих рёбер и скользить выше, в противоположность ему, замирающему на пряжке ремня в секундных раздумьях. Я же, лишь надеюсь на его благоразумие и аккуратность в выборе способа освобождения меня от этой части гардероба, и помочь бы ему, но невозможно устоять от соблазна, когда до моего личного фетиша рукой подать. Прохожусь пальцами по шее ласково, но спеша, не задерживаясь на сладко бьющейся под бледной кожей жилке, и сразу же скольжу прикосновениями на спину туда, где чёрно-угольная сталь крыльев так контрастна с остальным телом, так притягательна, что прижимаюсь ближе к нему, обвивая ногами лишь бы только почувствовать холод перьев под пальцами. И сложно сдержать восторженный стон, когда подыгрывая моей прихоти, он приоткрывает крылья для моего удобства. Крайние перья проходятся по столешнице. Шепот. Яркое кухонное освещение меркнет, когда вокруг меня вновь образуется кокон этой громады. Как и на крыше, вместе с этим приходит ощущение полной защищённости, но в этот раз я не буду его рушить сам. Прижимаясь к его шее губами и вдыхая аромат волос, не сразу замечаю, что он больше не пытается раздеть меня. Замер, покорно, дожидаясь, когда пройдёт очередная волна восторга его демоническими особенностями. - Я, конечно, всё понимаю, - не лишает себя возможности вновь применить насмешливый тон в общении со мной, - и подожду, пока ты вдоволь меня нагладишься, но может, перейдём в более располагающую для этого обстановку?       И смутиться бы, но всё-таки его настрой заразен до невозможности противиться ему. Оставляю на шее заметный засос и слегка отталкиваю его от себя, заставляя сделать пару шагов назад, чтобы в следующий миг свободно спрыгнуть на пол и невозмутимо прошествовать в коридор и далее, в зал, не показывая внешне, как я всё ещё боюсь его побега. Шаг. Другой. И замедлиться бы нарочно, вслушиваясь в его шаги, но… он же бесшумен, как тень.       А потому вздрагиваю и выдыхаю громко, когда он неожиданно настигает меня и, разворачивая за плечи, прижимает к двери, ведущей в спальню, жарко выдыхая в губы усмешку. Он знает, что я удивлён. Он чувствует, что я боюсь его потерять. И, несмотря на силу Куина и его невозмутимость, я чувствую, как покорно отзывается его тело, как дрожит оно в нетерпении, когда я обвиваю его талию, притягивая ближе к себе. Ёрзает нетерпеливо и чуть прижимается к паху коленом, удачным образом оказавшимся меж моих ног. Он заставляет понять, насколько я уже возбуждён. Это служит призывом лучшим, чем множество слов. Открываю дверь, не поворачиваясь, уже заученно, пропускаю Куина вперёд и ему достаточно пары секунд, чтобы сориентироваться в сумраке, в котором он, несомненно, видит лучше меня и безошибочно обнаруживает единственно важное – кровать. Хотя, признаться, я ждал от него чего-то эдакого… демонического, но он остаётся предельно прост в выборе места. Подумать только! Он – демон, ничуть не противится возможности близости с, вроде бы, «низшим», наоборот, сам же эту близость и провоцирует. Нет - он молчит, но звук расстегивающейся ширинки и щелчок пряжки ремня, говорят куда больше слов, бесполезных по сути. Подумать только… - Бару-кун, ты слишком много думаешь, - проговаривает томно, избавляя себя от последних деталей наряда самостоятельно. Читает он мысли, или же попросту угадывает их направление, я буду думать позже, а сейчас, когда он полностью обнажённый поворачивается ко мне, все мысли сводятся лишь к одному – он совершенен. И даже как-то неловко продолжать хотеть его, после столь яркого озарения, но я не могу ничего с собой поделать. Продолжаю теребить ремень, который, к слову, уже оказывается незаметно разрезан коготками Куина и поддаётся легко. Я просто жажду коснуться молочной белизны его кожи, прильнуть к его телу своим, лишь бы только заглушить невыносимый жар его холодом. Хоть немного. Вот только в момент объятий кажется, что я обжигаюсь об его тело. Зацеловываю грудь, в неожиданном порыве прикусываю левый сосок, и Куина прогибается мне навстречу, сладкий стон срывается с его губ, а в следующий миг рука его ложится на затылок, не позволяя отстраниться, заставляя продолжить ласку уже языком, срывая его голос до хрипа. Стонет, свободной рукой нетерпеливо стягивая мои брюки вниз, помогаю ему, на мгновение отрываясь от его бёдер, и словно бы в благодарность он опускается передо мной на колени, слишком резко, наверняка сдирая кожу о не мягкий ворс ковра. Взгляд мельком падает на кровать, до которой мы так и не добрались, а после, привычная картинка комнаты рушится в ярких всполохах удовольствия, когда он вновь позволяет чувствовать его откровенную ласку, выстанывать его имя и сходить с ума. Но длится это слишком мало, нестерпимо мало. Пошло причмокивая, он слишком быстро отстраняется прочь, чтобы в следующий миг оборвать мой возмущённый стон болезненным всхлипом. Он клеймит меня, кусая, чуть ниже пупка.       И слабость от невозможности достичь желанной разрядки так скоро, слишком велика, я падаю на колени рядом с демоном. Куина же отстраняется, оглядывая меня, и едва не ложась на спину, что с его-то крыльями кажется и невозможно вовсе. Опирается на руки, слегка откидываясь назад. Усмешка во взгляде. Будто бы не он возбуждён точно так же и не испытывает тех же с ума сводящих мук. Но одно дело невозмутимый вид, а другое – его действия, когда он жадно обхватывает мои пальцы, тянущиеся к его губам в желании ощутить их мягкость, посасывает, требуя большего, и одного поцелуя, следующего за этой прихотью, становится недостаточно - он призывно тянет меня вперёд.       Так властно прижимает к себе, заставляя ощутить его возбуждение своей не менее возбуждённой плотью. Так неожиданно приятно становится чувствовать себя куклой в его руках, когда те, чуть сильнее сжимаются на плечах. Тонкие струйки крови спешат из под них – щекотно – вниз к локтям, но я не чувствую боли, когда в контраст стальной хватке, его язык ласкает шею совершенно неистово и нежно одновременно. Он шепчет что-то на незнакомом языке и певучие нотки чужого наречья особым наркотиком действуют на меня, заставляя дрожать в его руках, прогибаться навстречу. - Возьми меня, - широко распахиваю глаза, понимая, что голос принадлежал мне, а значит и сказанное, собственно, тоже. Куина не менее ошарашено смотрит на меня, но берёт себя в руки быстрее, сменяя шок на улыбку, слишком уж добрую для демона. - Ты такой хрупкий, как фарфоровый, - ведёт по позвонкам одной рукой, в то время как второй чуть придерживает за талию, - я не хочу, чтобы тебе было больно. «Я не хочу, чтобы ему было больно!» - в голове мелькают собственные мысли, пришедшие в момент первого виденья его превращения, он словно бы вторит им, произнося вслух. А в следующие мгновения выскальзывает из объятий, разворачиваясь ко мне спиной, чудом не снося крыльями. Устраивает руки на кровати, оборачиваясь через плечо. - Ну же, не медли, - опускает голову вниз, замирая в ожидании.       И я, кажется, в кои-то веки, умудряюсь удержать язык за зубами и не начать ему прямо сейчас доказывать ошибочность его мнения о хрупкости. Это было бы по меньшей мере нелепо. Да и спорить о чём-либо, когда себя так открыто предлагает обладатель столь желанного тела, попросту бессмысленно. - Не медли, - шипит недовольно, и крылья его подрагивают, когда наспех пройдясь по всей длине члена ладонью, размазываю слюну и вхожу в него осторожно, боясь причинить боль.       Но, наверное, понятие боли меняется, когда раз за разом, каждую ночь, спину пронзают костяные обломки. Подаюсь его мольбе, входя уже резко, без намёка на нежность. И в ответ раздаётся благодарный стон, пьянящий, требующий продолжить, врываясь в него ожесточённо, не смея противостоять животной похоти и его сладостным стонам. А далее, я попросту охотно подчиняюсь его приказам-мольбам в духе «быстрее» и «ещё», но я не слышу их, скорее воспринимаю сразу на подсознании, теряя способность слуха в обыденном её понимании, когда от шума крови, не стучащей, уже закипающей, в голове, можно с ума сойти.       И с трудом удаётся не закрывать глаза, не подаваться удовольствию полностью, потому как и вид перед собой терять – уже преступление. Изысканно прогнувшаяся спина, величественно расправленные крылья, коснуться которых сейчас хочется не меньше чем и всегда, но ощущение собственных пальцев на худощавых бёдрах пьянит куда больше прочего, а потому касаюсь чёрной стали лишь взглядом. И, кажется, что можно потерять рассудок лишь от этого вида, но нет, окончательно сводят с ума его стоны, сдерживаемые им изо всех сил, но всё же слетающие с губ в миг, когда становится невыносимо приятно и он подаётся мне навстречу лишь бы только усилить, продлить это чувство на большее время. И его голос звучит так, что я искренне жалею о невозможности записать его, когда мелодия вдохов и выдохов переплетается с ним в самой замысловатой мелодии, которую я слышал когда-либо, это достойно того, чтобы сохранится на века, но оттого и ценно, что остаётся только в моей памяти. Хочется, отдалить и в тоже время приблизить долгожданную волну подступающего оргазма, так противоречиво хочется и продолжить эту пытку и закончить её, опустошаясь, лишаясь себя в этой всепоглощающей страсти, но выбора нет – слишком уж долго хотел я его, чтобы теперь иметь силы остановиться или хотя бы замедлить темп, да и Куина, кажется, в своей приближающейся разрядке попросту убьет меня, посмей я остановиться. Я не знаю этого наверняка, не вижу его лица, но глубокие следы когтей, остающиеся на спинке кровати, говорят о многом.       Стараюсь сдерживаться до последнего, лишь бы не заглушать его голос собственным стоном, но в последний момент всё же срываюсь, протяжно выстанывая его имя, он же, наоборот, стихает подо мной, замирая, и лишь крупная дрожь, бьющая его тело и судорожные всхлипы дают понять что он ещё здесь и получил желаемое. - Неплохо, для первого раза, - пока я, опешив, пытаюсь отдышаться и попутно понять, о чьём первом разе идёт речь, он совершенно обыденно выскальзывает прочь сам, не давая прижиматься к нему в порыве нахлынувшей нежности. Устраивается на кровати, ложась на неё спиной и, видимо, дискомфорта от раскинутых в стороны крыл ничуть не испытывает. – Для первого за сегодня, - уточняет он, с довольным видом глядя не на меня, а куда-то в потолок, а после, прикрывает глаза, расслабляясь – это видно по его успокоившемуся дыханию, это чувствуется в каждом его мягком и ленивом движении. Он всё ещё совершенен.       Вспоминая что дом вроде как ещё мой, тоже перебираюсь на кровать, устраиваясь рядом, но показательно в отдалении, хотя – что таить – хочется обнять его, но позволяю себе лишь накрыть его руку своей ладонью, он же, с тихой усмешкой, чуть пошевелившись, переплетает пальцы с моими, продолжая улыбаться и несмотря в мою сторону совсем. Хочется наговорить какой-то несуразицы о том что это было… было… куда лучше чем неплохо. Хочется говорить о том, что теперь я никуда его не отпущу, вот только мои мысли навряд ли волнуют кого-то - звонок телефона раздаётся донельзя обыденно и уже привычно, руша только-только нахлынувшее ощущение расслабленности и не оглашаю всё что я думаю о звонящем лишь потому, что звонок не мой, а значит это телефон Куина. Он не реагирует на него почти никак, устало бормочем что-то, что в сумме с его призывными жестами рукой вполне можно счесть просьбой этот самый телефон подать. И так как я нахожусь к его, валяющимся на полу джинсам, куда ближе, то не вижу причин не последовать его просьбе, разве что вредность… но та мирно дремлет где-то глубоко во мне, явно произошедшим удовлетворённая. Со второй попытки выуживаю истерящий предмет, и прежде чем передать его тянущимся в мою сторону с постели рукам, успеваю пробежаться глазами по строке имени. Бё… Наугад вкладываю мобильный в руку Куина и почему-то боюсь оборачиваться.