-oOoOo-
Петунья любила эту часть дня больше всего, с утра пораньше, пока ее двое мужчин еще не встали с постели. Это был шанс для нее почитать сплетни в ежедневной газете, пока она спокойно пила свою первую чашку чая. Только после этого ритуала она начинала готовить завтрак для семьи. Это было ее обычное начала дня, Петунья терпеть не могла, когда что-либо вмешивалось в ее такую обычную жизнь. Обнаружение младенца на пороге во время похода за газетой было чем-то, что не входило в категорию нормального утра. То, что малыш своими крохотными ручками ухватился за письмо, адресованное Петунье Дурсль, немедленно исключило вероятность того, что это была ошибка; кто-то намеренно оставил этого ребенка здесь у дома номер 4 на Тисовой улице. Холодок, который прошел по спине и заставил потуже затянуть стеганных халат, был только отчасти из-за первого инея в этом году. То, что этот младенец смог выжить ночью при такой температуре, то, что его не заметили ни молочник, ни разносчик газет – означало только то, о существовании чего Петунья пыталась забыть. Сообщения в новостях о странном поведении сов, о причудливых фейерверках наконец сложились в картинку в голове у домохозяйки, только что-то очень катастрофическое могло послужить следствием появления "этого" на крыльце. Глаза в точности как у Лили, уставившиеся на нее, не оставили сомнений. Петунья с неохотой понесла маленького Поттера в дом, не могла же она его оставить на крыльце, ведь соседи могут заметить! А этого она не могла допустить. Вернона разбудила явно расстроенная жена, да и то, что он не слышал запаха бекона было очевидным признаком, насколько расстроена она была. Увидев письмо в ее руках, он потянулся за очками. После прочтения письма на этой странной бумаге, Вернон вышел из себя: «Кем эти отморозки себя возомнили!? Они решили, что могут подкинуть нам на порог свое отребье и рассчитывают, что мы будем о нем заботиться? Я сожалею о твоей сестре, но мы не будем растить ее сына. Мы просто отдадим его обратно и скажем, что мы не желаем иметь в доме такого уродца.» Петунья сильно нервничала, когда отвечала своему разъяренному мужу: «В письме сказано, что, проживая в этом доме, он обеспечит некую защиту для нашей семьи, для Дадли, может мы... » Вернон перебил ее: «Это полная чушь, написанная для того, чтобы мы взяли себе в дом этого ребенка. Если же наша семья в какой бы то ни было опасности – мы позвоним в полицию; я скорее доверюсь им, чем какому-то помешанному, который оставляет младенцев на порогах в ноябре.» – Но, Вернон, кому мы его отдадим? В приют? – Я думаю мальчишке будет лучше среди своих, ты как-то упоминала, что у них есть свое собственное правительство? – Да, но я не имею ни малейшего представления где оно находится, я однажды была в месте, которое они называют "Косой Переулок", когда Лили исполнилось одиннадцать лет. – Значит так и сделаем. Я пойду туда и отдам мальца первому приличному человеку которого встречу. Положи письмо обратно в конверт, оно и им пригодится. Но сначала я хочу свой завтрак! Петунья поняла, что тут уже не о чем спорить, и поторопилась на кухню. Готовка дала ей время поразмышлять о том, что подразумевал ребенок Поттеров, находящийся в данный момент в гостиной, – Лили умерла. Она пыталась понять, почему эта новость не задевала ее в большей степени, и пришла к единственному выводу – девочка по имени Лили Эванс стала умирать для нее с тех пор как она села на поезд в Шотландию и окончательно умерла для нее, когда гневно заявила, что Вернон Дурсли был не достаточно хорош для Петуньи Эванс. Мысль о том, что смерть Лили на двадцать первом году, судя по всему, была прямым следствием ее брака, тоже не утешала ее.-oOoOo-
Вернон находился в ужасном расположении духа. Он прошел больше десяти раз вдоль улицы Чаринг-Кросс и результатами этого были лишь больные ноги, да и его левая рука онемела от веса младенца. Вернон видел кучу народу в странных нарядах снующих туда-сюда, но все они как-будто исчезали, как только он переводил с них взгляд. Он пытался не отрывать от них глаз, но что-то постоянно отвлекало его внимание прямо перед их исчезновением. Малыш опять стал хныкать, однако Вернон знал старый метод семьи Дурслей, который работал на нем, на его сыне Дадли и на этом тоже сработал. Вернон обмакнул соску в мед, который он заранее захватил с собой в маленькой баночке, и дал ее малышу, ему она так понравилась, что его маленькие ручки сомкнулись над толстым пальцем Вернона. Для мужчины это было сродни занавесу, который открыли и предоставили вид на обветшалый паб, в точности такой, какой по памяти описала ему Петунья. Он не разу не видел публику подобного рода, но она означала, что у него наконец появилась возможность избавиться от этого бутуза, который в данный момент прижимался к его пальцу. Вернон не поднимал глаз пока входил в Дырявый Котел. Петунья сказала ему, что он должен пройти через заднюю дверь заведения, там будет кирпичная стена, у которой ему придется подождать кого-то, чтобы ее открыли. Все страхи Вернона, о том, что он будет выделяться на фоне толпы были беспочвенны, он мог въехать на слоне в этом паб, и никто бы даже виду не подал. Все были в вовлечены в своего рода празднование, которое, судя по всему, продолжалось уже день-другой. У него не возникло проблем с тем чтобы проследовать за молодой парой, которая направлялась к задней двери паба. Пройдя через стену, Вернон оказался в месте, которое он бы назвал столицей сумасбродства. Это привело к еще большей проблеме, ведь он пообещал Петунье, что отдаст малыша только кому-то почтенного вида, но как он ни пытался, он не находил никого подходящего под данное описание. Он уже было решился оставить ребенка в кафе-мороженом, пока не приметил огромное мраморное здание дальше по улице. Осознание того, что это банк, только укрепило его решение, и он направился прямо к лестнице здания, которое так и говорило о почтенности. Шок, который его ожидал внутри банка, почти заставил его выбежать наружу, однако более пристальный взгляд изменил его решение. Да, эти существа были точно не людьми, но это учреждение было бесспорно банком. Тут были и кассиры и очереди которые они обслуживали, очереди состояли из одних лишь ненормальных, но это было ожидаемо. То, что эти существа были одеты в полосатые костюмы-тройки с бабочками, окончательно поставило точку в вопросе о племяннике. Он решил не обращать внимания на большие зубы и торчащие уши, раз уж они были в костюмах, не могли же они быть такими уж плохими. Сам Вернон, понятное дело, был так же одет в костюм, он вытянулся и встал в самую короткую, по его мнению, очередь. Когда подошла его очередь существо даже не удосужилось поднять на него глаза, что явно указывало на отсутствие каких бы то ни было навыков общения с клиентами. – Что вам нужно? Вернон думал, что это будет легко, он привык, пользуясь своим немалыми габаритами, добиваться своего. Он принял решение перейти сразу к делу и пользуясь своим остроумием заявил: «Хочу сделать депозит.» С этими словами он водрузил мальчишку с письмом на прилавок. Улыбающийся Вернон не заметил, как два гоблина с острыми секирами встали сразу позади него, только поднятая рука кассира остановила их дальнейшие действия. Имена Поттер и Дамблдор на письме означали, что он не имел полномочий в данном вопросе и должен был доложить наверх. Небольшое существо поставило табличку "Занято", затем спрыгнуло с высокого стула вниз и поковыляло вглубь банка с письмом в его длинных пальцах, не оставив Вернону ничего другого, кроме как последовать за ним. Барчок был занят тем, что закрывал на время все счета и собственность Поттеров. Так как было указано, что завещания не будут прочтены, он намеревался удостовериться, что любой, пытающийся получить доступ к собственности Поттеров, не мог бы этого сделать. В данный момент он обдумывал, что делать с доверительным фондом, который Джеймс и Лили создали для их сына. Стук в дверь заставил его призвать войти. Он читал письмо, пока краем глаза изучал жалкого человечишку сидящего напротив него, Барчока не впечатлило ни письмо, ни человек. Этот тучный мужчина, похожий на моржа, водрузил последнего наследника династии Поттеров на стол, как будто это была куча грязного белья. Гоблин развернул одеяльце, в которое был завернут Гарри, его крохотная ручонка немедленно схватила палец гоблина, пока ярко-желтые глаза смотрели в зеленые, которые Гарри несомненно унаследовал от своей матери. Гоблин так же не мог не заметить шрама на лбу у младенца: «Могу я спросить, зачем вы принесли его сюда?» Вернон оценил убранство офиса в который его привели, это был не просто кассир. Он решил быть честным с существом: «Я не знал куда его еще принести, или сюда или в приют, я думал, что будет лучше если он будет воспитан в среде себе подобных. Я не знал как это устроить, поэтому я принес его в ваш банк.» Гоблин не смог пропустить то, как Вернон акцентировал на фразе "себе подобных", Барчок слышал данную фразу от волшебников все время. Крюкохват так же сказал ему, что этот кусок дерьма был таким же самодовольным и надменным, как и все остальные чистокровные, которых он когда либо встречал; естественно это не было сказано на английском. Гоблины мирились с такими заявлениями поколениями, потому что для них не было ничего важней их сокровищ, а так называемый опекун Гарри Поттера, только что положил скрытое сокровище на его стол. Барчоку нужно было больше информации, перед тем, как принять решение по данному вопросу: «Волшебник, подписавшийся под этим письмом, является самой могущественной и значимой фигурой в магическом сообществе Великобритании. Если Гринготтс попробует устроить Гарри в какую-нибудь магическую семью, Дамблдор наверняка отнимет его и вернет обратно к вам.» Похоже, что Вернон смирился, хотя не так уж и расстроился по этому поводу: «Быть по сему, мне ничего не остается как отдать его в приют. И все же я думаю, что ему было бы гораздо лучше, будь он воспитан среди своих, но волноваться по этому поводу собираюсь. Я не готов подвергать своего сына такой ненормальности, так что говорю с полной уверенностью – у нас он жить не будет.» Гоблин знал, что это заявление значило для защиты, которую Дамблдор пытался наложить на дом Дурслей, но маггл, конечно, ничего не знал о ее преимуществах, а Барчок и не думал утруждать себя в объяснении. Оставался всего один вопрос, который нужно было задать: «Ваша жена согласна с вашим решением по поводу Гарри?» Ответ Вернона не оставил никаких сомнений: «Безусловно! Нашей первостепенной заботой является наш сын, мы не позволим никому и ничему мешать нам в этом.» Барчок откинулся на спинку кресла, сложив руки перед собой и сидел задумавшись. С виду он был воплощением спокойствия, пока его мысли пролетали одна за другой. Он прекрасно понимал, что в его голове возникали настолько радикальные мысли, что его голова могла долго не усидеть на плечах, однако он медленно подталкивал себя к воплощению этих сумасшедших идей в жизнь. Даже упоминание такого рода предложений директору означало, что его жизнь никогда не будет прежней, но он, похоже, посчитал что выгода перевешивает риски: «Мистер Дурсли, кажется я нашел выход из вашей ситуации, но мне придется сперва обсудить это с директором банка. Могу я вам предложить чего-нибудь, пока вы ожидаете?» Как только чай, молоко и сахар появились на небольшом столике, которого не было мгновение назад, Вернон уже было готов любезно отказаться, но появившийся следом поднос с фруктовыми булочками изменил его решение, и Дурсль с радостью принял предложение. Барчок повторял про себя то, как он будет преподносить директору одну из самых рисковых авантюр, в которых принимали бы участие Гринготтс и его раса за последние несколько веков, зная, что Рагнок и так будет в плохом расположении духа, ведь Барчок не был записан на прием. В данный момент Барчок приравнивал свои шансы к подкидыванию монетки, в лучшем случае.-oOoOo-
Капельки пота скатывались со лба распорядителя имущества Поттеров, когда он заканчивал выражать свои мысли. Рагнок был слишком молчалив. Ожидаемая тирада явилась вскоре: «Ты хочешь начать войну из-за человеческого ребенка? Мне кажется, что ты потерял голову, и я готов отдать приказ, дабы сделать это окончательным в данном случае. Что по-твоему министерство сделает, когда узнает, что у нас их ребенок, которого они зовут мальчиком-который-выжил и именуют своим спасителем?» – Со всем уважением директор, я не думаю, что министерство будет каким-либо образом замешано в этом. Дамблдор ветировал чтение завещания Поттеров и уверил Визенгамот, что ребенок находится в безопасности, он безусловно не захочет публично признаваться во лжи. Несмотря на то, что тот, кто оставил наследника Поттеров на пороге у магглов, является председателем Визенгамота – большого скандала, который потянет его ко дну, ему не избежать. Барчок принял молчание директора, как разрешение продолжать речь: «После произошедшего прошлой ночью, нет сомнений в том, что это действительно дитя пророчества. Гарри Поттер, воспитанный гоблинами, станет явлением невероятных масштабов и предоставит прекрасную возможность водворить ценности гоблинов на волшебника, которому судьба предписала величие. У Дамблдора не останется выбора, с учетом того, что мальчик пойдет в Хогвартс в 11 лет. Также я бы хотел чтобы наши целители посмотрели что за черная магия таится за шрамом у малыша.» Было очевидно, что идея директору явно понравилась, однако некоторые вопросы все же повисли в воздухе: «Даже без поддержки министерства Дамблдор может учинить нам немало проблем. Есть предложения как мы сможем сдержать старого мага?» Это был не простой вопрос и последующие несколько минут решат его судьбу: выйдет ли он из офиса с головой или без. «Это письмо передает ответственность за Гарри Поттера на его родственников-маглов,» Рагнок кивнул нетерпеливо, так что Барчок выпалил остальное на одном дыхании: «Я намереваюсь обернуть всё в договор условного депонирования, это должно удовлетворить юридическую сторону вопроса.» Барчок обливался потом, пока низкие раскаты хохота Рагнока не нарушили тишину: «О, да это слишком жестоко... легально оградить Дамблдора на корню. Одобряю!» Барчок почти упал на пол от облегчения, но подготовка заставила его стоять с гордостью, все же следующий комментарий директора сильно его удивил: «Иди и подготовь все для твоего молодого Ворона(Crow). Нет, впредь пусть его зовут Старый Ворон(Old Crow)...» Рагнок стал смеяться над собственным остроумием, это был бы глупый гоблин, который не смеялся бы вместе с директором. – Иди и делай приготовления для Старого Ворона, он проведет следующие десять лет обучаясь навыкам и способам жизни гоблинов. Я полагаю ты осознаешь, что ты держишь полную ответственность за этот проект передо мной? Барчок кивнул и поблагодарил директора за предоставленную возможность перед тем, как откланяться как можно скорее. То, что Рагнок собственноручно дал имя ребенку, давало дополнительный уровень защиты на который Барчок и не смел рассчитывать. А пока Гарри будет воспитываться как гоблин, ему не помешает любая помощь, которая будет доступна. Барчока самого жизнь не баловала, его спутница жизни умерла во время тяжелых родов, то, что их сын не пережил первые сутки также было ударом. То, что это был их первый ребенок только усугубило горе, как и Гарри, Барчок был последним из своего рода. У было несколько далеких родственников, которые жили в надежде унаследовать все, чем он владел, только если он не бросит вызов жадным трусам перед своей кончиной. По крайней мере ежели на дуэли они его сразят, то смогут заявить о завоеванном наследии. Юный Гарри Поттер тронул не только его палец в том офисе. Он был еще одним любимым сыном, преждевременная кончина матери которого предрекла ему судьбу на обочине жизни, Барчок же не собирался сидеть, сложа руки. Его род занимался династией Поттеров поколениями, он просто решил ступить чуть дальше в этом направлении. Если все пойдет так, как он задумал, Гарри Поттер станет его приемным сыном, до той поры пока сам не достигнет совершеннолетия и будет вправе сам принимать решения.-oOoOo-
Вернон размышлял, покажется ли он жадным, съешь он пятую булочку, когда владелец офиса вернулся. Ему даже понравился подход этих созданий к ведению дел, отбросив чепуху и не тратя время на разговоры о погоде и спорте. – Мистер Дурсль, что вы знаете о договоре условного депонирования? Как и ожидалось, вопрос содержал отрицательную подоплеку по мнению Вернона, и гоблин объяснил на пальцах, что он имел в виду: «Как вы знаете, Гринготтс это банк прежде всего. Данный договор между семьей Дурсли и семьей Поттер, с банком в роли третьей стороны; банк обязуется присматривать за оговоренной собственностью до тех пор пока установленные условия дают ему это право. Моей подписи, как ответственного за счет Поттеров, должно быть достаточно до тех пор как юный Гарри не станет совершеннолетним.» Вернон хотел удостовериться, что он правильно понимает все, что ему предлагается перед тем как принять решение: «Может ли это отродье считаться собственностью и какие дополнительные условия от меня требуются?» Барчок прилагал все усилия дабы сохранить самообладание когда этот магл так неуважительно отзывался о ребенке. Как можно относится к младенцу с такой ненавистью, было за гранью его понимания: «По законам Министерства Магии дети и жены повседневно учитываются как собственность волшебника, это не доставит проблем. Что до условий, я думаю мы должны их сделать как можно более простыми, с целью уменьшить вероятность того, что кто-либо другой сможет толковать их превратно.» Вернон был обеими руками за то, чтобы все сделать как можно проще, лишь бы он ушел без младенца в руках. – Рискну предположить, что это не ребенок сам по себе вам и вашей жене не по душе, а тот факт что он вероятно являться волшебником, – Вернон согласился с оценкой ситуации, так что Барчок поведал суть заключаемого договора: «Если судьба решит, что ребенок не является волшебником, он вернется в вашу семью. Ежели Гарри Поттер окажется волшебником, по договору Гринготс будет ответственен за него до тех пор пока он не достигнет совершеннолетия и сможет возглавить род Поттеров.» Это звучало именно так, как Вернон хотел, но он желал удостовериться: «Значит, за исключением того случая, что он окажется нормальным, моя семья больше никогда его не увидит?» Барчок подтвердил это: «Это точно описывает контракт, однако я должен упомянуть, что ваша жена тоже обязана его подписать.» Поскольку он и Петунья были уверены, что это отродье не является нормальным, этот договор их полностью устраивал: «Это не является проблемой, как долго займет время на подготовление бумаг?» Не позже, чем он сказал эти слова, служащий, с которым он общался в самом начале, вошел в офис со свитком в руках. Вернон покинул Гринготтс с мыслями о том, что другие банки слишком много внимания уделяют любезностям и заботе о своих клиентах, вместо того, чтобы больше думать о деле. Когда он, по памяти, возвращался через паб он даже пожалел бедных гоблинов-банкиров, представьте себе: все время обслуживать одних ненормальных.-oOoOo-
Целители были крайне возмущены, Барчок полностью разделял их гнев после того, как услышал их диагноз и прогнозы. Они негодовали по поводу того, что малыш оставался без лечения, даже хуже, казалось что его намеренно оставили в таком состоянии. Чем дольше такое оставлять без помощи, тем сильнее будет травма от удаления этой мерзости у ребенка. Пока целители подыскивали свинью для переноса этой скверны на нее, Барчок знал, что его долгом является оповещение директора по этому поводу. Заведующий делами Поттеров знал, что на этой встрече смеха ожидать не приходится. То, что темный лорд опустился до того, что воспользовался одной из самых отвратительных форм черной магии не только вызвало отвращение у Рагнока, но и воплотило постановление о том, что все сейфы Гринготса должны быть проверены на любые артефакты подобного свойства. Так же немыслимо было то, что некий Альбус Дамблдор вдруг обнаружит у себя некие "банковские трудности". Что действительно было немыслимо для гоблина, так это то, что председатель Визенгамота умудрился пропустить черную магию которую так и излучал шрам младенца, а умышленное игнорирование этого являлось преступлением. Для гоблина совершение подобного злодеяния против ребенка было низшей степенью подлости.-oOoOo-
Альбус более не мог игнорировать показания, а точнее отсутствие таковых, исходящих от инструментов которые он связал с защитными чарами вокруг дома, где находился юный Поттер. Он все откладывал поездку к Дурслям, но тот факт, что ученики в данный момент были в Хогвартс-Экспрессе по пути домой отмечать Рождественские каникулы, не оставлял ему отговорок о излишней занятости. Это был невидимый Дамблдор, который уже во второй раз прогуливался по Тисовой улице, он хотел убедиться, что его инструменты не были сломаны перед тем как беспокоить семью Дурслей. Его волшебная палочка вскоре подтвердила, что его датчики в Хогвартсе были исправны, просто защитных чар вокруг дома совершенно не было. Альбус решил понаблюдать за домом. Через окно он видел, как Петунья играла на полу со своим сыном, пока ее муж сидел в гигантском кресле и не отнимал глаз от газеты. Альбуса озадачило отсутствие Гарри в этой сцене. У него не оставалось выбора, кроме как узнать, что происходит, и он вынужден был войти в дом. У него хотя бы были манеры позвонить в дверной звонок и дожидаться ответа. Петунья была ошеломлена, открыв дверь, она сама себе напомнила, что сейчас было Рождество, а не Хелоуин, когда двухметровый садовый гном в пестрых одеждах заговорил. – Добрый вечер, миссис Дурсль. Меня зовут Альбус Дамблдор, вы не могли бы уделить мне пару минут и поговорить о вашем племяннике Гарри Поттере? Как только она услышала имя Дамблдор, Петунья пыталась захлопнуть дверь прямо ему в лицо. К сожалению, по непонятной причине дверь не двигалась с места: «Гарри Поттер здесь не живет, и мы не знаем, где он находится!» Это привело ко громкому «ЧТО!?» от волшебника. Вернон зашевелился в тот же миг, как имя Дамблдора было упомянуто, и в данный момент он громыхал по коридору, дабы высказать в лицо этому волшебнику, который доставил ему столько проблем, все. – Моя жена совершенно права, этот ненормальный не живет здесь. Вы действительно думали, что можете подбросить его к нам на порог без единого объяснения, и мы просто возьмем и согласимся на это? Вы должно быть привыкли не тому роду людей; приличные, трудолюбивые люди как мы никогда не примем такого. Альбус действительно пытался принять ситуацию, в которой себя нашел как мог: «...но, я ведь оставил письмо.» Вернон и так был скор на руку, но этот идиот действительно подливал масла в огонь: «Вы действительно полагали что это письмо решает проблему того, что вы просто взяли и подкинули младенца на порог? Вам, мистер, надо пойти и устроиться работать Дедом Морозом, только дети смогут признавать такую чушь, Дурсли – никогда.» Альбус снял очки и пальцами свободной руки массировал переносицу: «Где ребенок? Что вы с ним сделали?» Вернон был доволен собой и решением проблемы, которое было так хорошо проработано, однако он не видел причин о нем рассказывать этому ненормальному: «Мы с Петуньей подписали договор, который стал золотым сразу перед тем как исчезнуть. Мне сказали, что так происходит только в случае, если он был полностью правомерен и без скрытых подоплек, к нашему счастью, мы больше никогда не увидим этого ужасного мальчишку.» В то время как маггл вспоминал то конкретное утро, Альбус наблюдал за всем этим, читая его мысли. Как же он был шокирован! – Теперь гоблины имеют полный контроль над Гарри Поттером, вы понимаете что вы натворили?! Вернон не был готов к тому, чтобы его решения ставили под вопрос: «Ну нет!.. Это ведь вы оставили его у нас на пороге посреди ночи, я во всяком случая удостоверился, что он будет воспитан среди своих.» Альбус был рад, что он не забыл заколдовать область вокруг двери, спор становился все громче, а его, судя по всему, не собирались приглашать в дом: «То есть вы полагаете, что среди гоблинов – значит "среди своих"? Разве вы не читали той части письма, где я писал, что, живя под одной крышей с Гарри, вы будете под магической защитой?!» Мистер Дурсль стал еще громче, и плевать на соседей: «Высокий или низкий, гоблин или нет, вы все для меня ненормальные! …и нет, нас чушью о какой-то там защите не проймешь.» Этот взбешенный маггл доставил Альбусу немалую головную боль. Как вернуть Гарри? Он решил оставить их с неприятными мыслями: «Молодая пара с сыном, такого же возраста как и ваш, были недавно замучены до сумасшествия. Они еще вроде бы живы, но молодая мать больше никогда не сможет подержать своего малыша в руках. Жил бы Гарри с вами, защитные чары смогли бы предотвратить подобное.» Он услышал всхлип ужаса от Петуньи и считал, что эта стерва заслужила это. Как мог кто-либо отдать своего единственного племянника? – С вашего позволения я откланяюсь и пожелаю вам веселого Рождества, мы можем только надеяться что ваша семья отпразднует еще много раз этот праздник. Дамблдор исчез, оставив Петунью, прижимающуюся к своему мужу: «Вернон, может, мы не должны были избавляться от этого ненормального? Мы бы могли посадить его в чулан под лестницей, чтобы он не путался у нас под ногами...» – Петунья, старик нарочно пытался нас напугать. Он просто разозлен, что все пошло не так, как он задумал. Это несильно утешило волнующуюся мать: «Но Дадли...» – Слушай, давай наслаждаться Рождеством, и, если к Новому Году ты не поменяешь своего мнения на этот счет, мы подумаем о переезде. Так же не повредит покупка ружья, может быть, тогда эти ненормальные поймут, что с нами не надо связываться. У Вернона на глазах, у Петуньи улетучилось все беспокойства, она, вероятно уже планировала то, как будет украшать новый дом. Новый дом можно подыскать и с гостиной побольше, это будет неплохим подспорьем в покупке нового большого телевизора, который он недавно присмотрел.-oOoOo-
Альбус подошел к первому кассиру в Гринготсе и попросил позвать бухгалтера Поттеров. Гоблин за стойкой добавил к его и так не радужному дню. – Вам назначено? – Нет, я думал... – По какому вопросу вы хотите его видеть? – Это личное, неужели не понятно?! – Кто желает его аудиенции? – Я Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, я полагаю вы слыхали о таком... – Вульфрик после Персиваля но перед Брайаном? Альбус мог только вздохнуть и кивнуть в ответ, только позже осознав что гоблин даже не поднял глаз, и был вынужден сказать вслух «да». – Хорошо, и фамилия ваша – Дамблдор? Я пойду и посмотрю свободен ли кто, дабы заняться вашим вопросом. Пожалуйста, никуда не уходите. По опыту Дамблдора, раз гоблины не шли навстречу, значит ты каким-либо образом расстроил их. Тем не менее, на ум ничего не приходило, но он знал, что вскоре узнает причину, долго ждать не пришлось. Четыре охранника с обнаженным оружием окружили его и потребовали следовать за ними. Он был приятно удивлен, обнаружив, что его привели в офис директора, теперь-то он попал куда нужно. Или так он подумал. – Директор Рагнок, рад видеть вас снова... Директор прервал его на полуслове так же, как и кассир: «Кончайте пудрить мне мозги, Дамблдор, у меня есть гораздо более важные дела чем выслушивать вашу чепуху. Вот причина, по которой вас привели ко мне.» И он вручил Альбусу свиток: «Это уведомление, о том что ваш сейф подлежит закрытию, у вас есть в распоряжении двадцать четыре часа на то, чтобы забрать все имущество находящееся в нем перед тем как мы сейф опечатаем. В дальнейшем Гринготтс отказывается вести с вами дела.» Это было полной неожиданностью и довольно серьезным развитием событий. Из Гринготтса выгоняли только самых злостных нарушителей: «Возможно, здесь какая-то ошибка?» – О да, и это вы ее допустили. Теперь мы знаем, что Темный Маг не скончался, так же мы знаем почему это произошло. Это была информация о том, что могло серьезно навредить Гринготтсу, а вы намеренно утаили ее от нас. Альбус вдруг понял о чем идет речь: «Вы нашли какие-то в сейфах? Вы должны мне рассказать!» Ответ Рагнока был уничтожающим: «О, мы вдруг стали сотрудничать? Я ничего вам не должен. Уберите его отсюда.» Альбуса потащили вон, а он так и не узнал то, зачем и пришел к сюда: «А что насчет Гарри Поттера?» Лицо директора банка осветила злая ухмылка: «Пришлите письмо из Хогвартиса в Гринготтс. Я удостоверюсь, что мальчик его получит.» Охрана бесцеремонно вытолкнула Дамблдора в вестибюль, старый волшебник направился обратно в Хогвартс. Ему надо было подготовить место для хранения всего того, что раньше спокойно находилось в сейфе Гринготтса. Альбус решил никому не сообщать об этом, быть выдворенным из банка было информацией, без которой его недруги как-то проживут. А его план насчет Гарри Поттера не оставлял ничего, кроме как убедиться, что мальчика никто не увидит в магическом сообществе Великобритании до тех пор, пока он не прибудет в Хогвартс. Этот план был все еще жизнеспособен, хотя это будет другой Гарри, который ступит на поезд до школы. А насколько другой, было тем, чего Альбусу Дамблдору придется ждать десять лет для выяснения.