Лёд и пламень

— Вы не в своём уме, Онегин! — Молчите, Ленский! Ваш укор Уж не действителен, с тех пор Как я, томясь сердечной негой, О Вас одном, одном мечтаю! Все мысли спутаны. Я лёд, А Вы мой свет. Я таю... таю... Я горький мрак. Вы сладкий мёд. Мне в этом мире нет покоя: Собрались мысли в мрачный круг; Мне холодно в дни жара, зноя От жалких чувственных потуг. — Молчи, молчи! Да что ты знаешь О сладком трепете любви? Ты не мечтаешь, ты не таешь, Смиряя пламя, что в груди. Скрывать не буду: Вы мне любы, Но лишь как друг. Любимый друг. Любезной Ольги милы губы, Она мой свет и мой недуг... — Довольно, Ленский! Прекрати! — ...её румяные ланиты, Изящный стан, фарфор груди, Власа, что шёлком белым свиты. А кожа — хрупкий лепесток Цветущей нежно-белой лильи. Свежа, как воздух... как виток Блаженно-райских изобилий. О Ольга! Адское созданье С чертами ангела — с душой! Я не способен на молчанье И вновь краснею... Как изгой Я из угла метаюсь в угол, Пытаясь обрести покой Средь суеты, красивых кукол Я забываюсь... лишь на миг, Затем вновь в муках замираю, Вновь представляя светлый лик, И снова тускну... как старик. — Она красива, я не спорю, Но и глупа, как лунный свет. А Вас загнала в клеть. В неволю, Откуда выхода уж нет. Мне больно видеть Ваши муки И взгляд потухший, неживой... Прижать бы к сердцу Ваши руки И подарить Вам свой покой... — Простите Вы меня за грубость, Осталось лишь одно сказать: Отказ я Ваш сочту за трусость, Но Вам решенье принимать. Желаю с Вами я стреляться. Назавтра... к вечеру, к утру... В любое время я смогу, Прошу лишь Вас не затеряться. — Мой милый Ленский! Глупый мой... Ужель ты думаешь всерьёз?.. Пусть лучше буду я изгой, Que le tueur de tendre roses*. Мне Ваша жизнь дороже чести, Дороже славы во сто крат, Дороже слов чужих и лести... Погибнуть за любовь я рад! Я не приму Ваш вызов дерзкий. Любовь моя его простит... Простите за отказ столь резкий, Пусть в Вас она совсем и спит... — Вы трус, Евгений. Жалкий трус, И не достойны восхищенья. На свой Вы намотайте ус, Что Вам цена — одно презренье! Пойдите вон. Вы тошнотворны В своей покорности немой. А речи Ваши смехотворны... Поймите, Вы больны не мной! — А чем я болен, как не Вами? Ведь Вы мой свет... мой солнца луч. Не передать восторг словами, Когда плывёте из-за туч Вы... словно Бог прекрасный солнца. Мой лучезарный Аполлон... В людские смотрящий оконца Манящий, сладкий, нежный сон... — Пойдите вон. Прошу оставить Моё поместье в сей же миг... Мне больше нечего добавить. Et vos discours sont manifique**... Услышьте мой отчаянья крик! — О чём толкуете Вы, Ленский? — Да так, Онегин, ни о чём... Вам не познать позор вселенский, Не расскажу я Вам о нём... — Скажите, Ленский, отчего же Стыдитесь Вы своих же фраз? Коснитесь нежно моей кожи... Коснитесь нежно... пусть и раз... — Ужель Вы поняли меня?!.. — О чём Вы, милый друг? Оставлю сердце у огня Горящих в сердце мук, Чтобы узнать, о нежный друг, Что вновь терзает Вас! Я разорву порочный круг В смятенья грозный час... — Онегин... я сказать хотел... — Скажите, солнца свет! О почему Ваш лик столь бел? В очах покоя нет... — Евгений! Дайте мне сказать! — Замолкла вспыльчивость моя. Скажите, правды не тая... — Влюблён я, ах, влюблён! — В дочь Лариных? Увы... — Дослушайте! Он рядом... он... Предмет моей любви... — Не смейтесь над любовью пылкой! Над болью юности моей... Над изощрённейшею пыткой Моих отчаянных страстей! — Евгений... это не насмешка… И не виденье, и не сон… Ах! Эта горькая усмешка! Не надо… уходите… вон! — Но, милый, не смеюсь над Вами! Я так взволнован… Я пленён… Я был услышан небесами, И мы теперь вдвоём! Вдвоём?! Что скажет Ларина Татьяна? Удар ли вынесет немой? Падёт ли жертвою смутьяна? Ведь я забрал её покой… А впрочем, мне какое дело? Страдает? Что ж, её печаль! Мне нужно Ваше только тело, Танюшу вовсе мне не жаль! Танюша пусть найдёт другого И утолит свою печаль, А с Вами мы, любимый Вова, Уедем в пламенную даль! Где нет отчаянья и тревоги, Где нет томленья и тоски… О затащить бы Вас в чертоги И там зажать в свои тиски! Я любоваться буду Вами: Смолой волос, лазурью глаз… Как трудно выразить словами Моё волненье в этот час! Ваш стан, что гибок и изящен, Овал лица, и жесты рук, И взор, что так лучист… так ясен… Меня загонят в страсти круг. И воспарит в чертогах хмельный, Пьянящий разум аромат. Закутавшись в покров постельный, Любовный в сердце вводим яд. Ладонью проведу по коже. Вы вздрогнете. Милее Вас Мне не найти на этом ложе И не найти в смятенный час… Покрыть бы тело поцелуем, Горящим на губах огнём! Мы тени страх вдвоём минуем Одним весенним ясным днëм… — О Боже! Что за сквернословье! Онегин, сударь, Вы о чëм? Что за отвратное злословье Я слышу за своим плечом? Ваш шёпот словно ток по телу, Ваш шёпот — стыд, отчаянье, мрак. Но, сударь… что же, ближе к делу, Признаюсь честно: я дурак. Я был нелеп. Моë признанье — Слепца незрячего слова Я должен был хранить молчанье, Да поздно: возросли древа. Уйдите. Я прошу. Уйдите. Всё шутка. Все слова любви. На сердца мраморном граните Я фразы высеку твои. Вас ранить стрелами не смею: Конец их больно ядовит. Не уступает в желчи змею Столь неопасному на вид. Прощайте иль до новой встречи, Закат иль солнышка восход… Я не решусь сказать. Ведь речи Несут в себе лишь тьмы приход. — Вы накормили меня болью И напоили ядом лжи! Пронзили очи белой солью, Но, милый друг, зачем, скажи? О Вас слагая эти строки, Я окрылён надеждой был, Смиряя похоть и пороки И охлаждая страсти пыл. Над моей бренной головою Вы вознесли возмездья меч! Внимая сердца злому вою, Снесли главу с несчастных плеч. Я задыхаюсь. Кровью чёрной Омыты длани палача. Ведь Вы мой ад. Мой крест позорный. Хоть кровь моя и горяча, Я Вас люблю. Любовью нежной, Как любит ангела порок, Что из души его беспечной Творит ничтожество у ног Творца. С мольбами о пощаде Он просит о прощенье. Крик! Но тот во гневе лишь: "Прощайте!" И он глядит. Суровый лик Не дрогнет, не смягчится вновь. Вы мой позор. Моя любовь. Забудьте моё имя, Ленский. Забудьте взгляд влюблённых глаз. Слова забудьте — лепет детский. Не потревожу больше Вас И не нарушу Ваш покой. В ответ лишь тихий шёпот: — Стой… *Que le tueur de tendre roses (фр.) — чем убийцей нежнейших роз. ** Et vos discours sont manifique (фр.) — и ваши речи прекрасны.