Luce e le tenebre

- Люси! Люси! Люси-и-и! – Чей-то детский и надоедливый голос едва пробивался сквозь плотную пелену. В глаза будто насыпали мелкого песку, и даже пошевелить кончиками пальцев для Люси показалось непосильной задачей. Перед расплывающимся от слез взором возникли две размытые макушки. - Стинг? Роуг? – Паниковать волшебница начала уже когда ее назвали по имени. Звуки собственного голоса долетали до нее словно сквозь плотную завесу. По левой щеке потекло что-то липкое и горячее. Люси потрясла головой, все еще не совсем понимая, где находится. Думать было больно. Кажется, они разговаривали о чем-то, а потом поезд… Поезд! - Тебя придавило, - в глазах Стинга плескалось настоящее беспокойство, и это напугало едва ли не больше всего остального. Стинг, который не волновался даже когда за ними гнались вооруженные и явно очень злобные головорезы, который, казалось, не должен бояться никого и ничего, теперь смотрел на нее с затаенным страхом. Сквозь завесу начали пробиваться звуки. Чей-то отчаянный плач, крики и перекрывающий все устрашающий рев огня. Скрип тормозов, отвратительный скрежет железа. Стоп. Огня. Вместе с осознанием пришла еще и новая порция боли. Люси тут же почувствовала, как в левую ногу впились сотни маленьких крючков одновременно, медленно раздирая ее на куски. По затылку словно ударили раскаленной кочергой, и она уже не сомневалась, что та липкая и горячая струйка, стекающая по шее – ее кровь. Рев пламени усиливался с каждой секундой (или это просто возвращался слух?) - Мы горим!!! Почему вы, черт возьми, не убежали?! – Люси злобно зашипела и осторожно попробовала пошевелить ногой. Боль мгновенно усилилась в сотни раз, и волшебница простонала сквозь плотно сжатые зубы. Рука потянулась к связке с ключами. - Мы тут заперты, - голос Роуга уже едва можно было различить сквозь шум. Когда поезд упал, ты едва успела нас оттолкнуть, а потом тебя придавило какими-то обломками. Мы в ловушке, понимаешь? – В темно-вишневой радужке безумными отблесками плясали отсветы приближающего огня. Запах становился просто невыносимым, и в купе уже вовсю стелился дым. Ничего из этого Люси не помнила, но ясно понимала одно: времени у них либо очень мало, либо не осталось вообще. Она должна что-то сделать. - Царя зверей откройтесь врата! Локки! – Пришлось предпринять некоторые усилия, чтобы ключ не выпал из ослабевших пальцев. - Люси? В чем де… - Глаза духа потемнели, стоило тому увидеть положение дел. Сама заклинательница раненную конечность не видела, но по все усиливавшейся боли (сколько можно?!) подозревала, что все плохо. Игнорируя возмущенно-удивленное Стинга «а это еще что за хмырь?!» Лео парой ударов разнес в пыль мешающие завалы. Давящий на ногу вес исчез, но легче от этого не стало – Хартфилия чувствовала, как по щекам заструились соленые капли, смешиваясь с кровью и пылью и стекая вниз, под футболку. В последний раз ей было так больно когда ее «немножко» избил скучающий Гаджил. Дух мрачно произнес, - Я приведу деву. – И исчез. Сил не осталось даже на то, чтобы согласно кивнуть. Безумно хотелось спать, но Люси понимала, что это будет, возможно, последнее, что она сделает в своей жизни. - Сколько еще людей внутри? – Она прокашлялась от набивающегося в горло дыма. Как бы не было ей плохо, первая обязанность члена «Хвоста Феи» - спасти всех, кого только можно. - Откуда мы знаем?! По крайней мере, упал не весь поезд – я точно видел, что рухнуло только несколько хвостовых вагонов. – Добавил Стинг после секундой заминки. - Принцесса? – В привычном круге золотой пыли возник еще один дух. – Лео сказал, что вам нужна помощь. - Дева, нам нужно как-то выбраться отсюда. – Черт возьми, как же трещит голова! Даже моргать было невыносимо. - Как скажете, - дух быстро закрутился вокруг своей оси, пронзая стальную обивку без малейших усилий. Люси цапнула чудом уцелевший рюкзак и подтолкнула юных драгонслееров к лазу. - Прыгайте! – Что-то взорвалось совсем близко, дым забирался в глаза и гнездился в легких. Люси удушливо закашлялась. Больше они не выдержат. Мальчики послушно юркнули в проход, а Люси не то ползком, не то полусидя тяжело ухнула следом. В ноге что-то громко хрустнуло и тут же оборвалось, и она чудом не потеряла сознание: ощущение было такое, словно в голени взорвалась маленькая бомба. Вдох-выдох. Ползти вперед. Не терять сознание. Еще никогда Люси так не надеялась, что Деве хватило времени. Что-то завалило проход с другой стороны, и девушка отчаянно заскребла по осыпающимся стенкам, последние метры преодолевая из чистого упрямства. Кровь все никак не хотела останавливаться. Люси уже не осознавала, что последние метры Роуг и Стинг вытаскивали ее за руки и втаскивали ее на траву. Не слышала, как вновь появился и Локки и завернул такое выражение, что покраснели бы уши даже у Макарова. Не чувствовала, как к пострадавшей ноге прикладывают что-то холодное. Она вцепилась в серую траву так отчаянно, словно это было последнее материальное в этом мире, и краем уплывающего сознания пыталась выполнить сразу три задачи: нащупать ключ Водолея, осмотреть мальчишек и узнать, что там с поездом и его пассажирами. Ребята были в порядке, если не считать пары тройки ссадин и ужаса в глазах. Стало чуточку легче. По крайней мере, двух пассажиров ей удалось спасти. Ключ тоже нашелся (Хартфилия стиснула его так, что на бледной коже остались следы), а вот повернуться к догорающим вагонам смелости не хватало. - Воды… - Сорванным голосом наконец прохрипела она. Перед ней тут же опустилась небольшая бутыль. Хотелось распластаться на земле и кричать во все сорванное горло, закрыть глаза, заткнуть уши и забыть про все вокруг. Но она не могла, не имела права. Люси обязана была сделать хоть что-то, чтобы не просто так зваться волшебником Хвоста Феи. Гильдии, которая никогда не сдавалась. Все еще душа всхлипы, она едва слушающимися пальцами открутила крышку. Водолей ее прибьет. Плевать. - Льющего Воду откройте врата! Водолей! – собственный голос едва долетал, перекрытый ревом пожара и казался как никогда жалким. Водолей появилась на удивление мрачная и не сыплющая язвительными замечаниями, но Люси уже ничего не замечала, чувствуя, как с каждой секундой утекают ее немногочисленные силы. - Водолей, пожалуйста, помоги мне. – Заклинательница пределы своих сил знала, понимая, что сейчас ее хватит в лучшем случае на одну жалкую волну. – Можешь меня убить потом, если хочешь. Но там люди… Живые люди! Дух ничего не сказал в ответ, подняв над головой кувшин. Что было дальше, Люси уже не видела, в который раз за сегодняшний день теряя сознание и наконец позволяя себе на секунду прикрыть глаза. И если бы не крайняя степень усталости и неутихающая боль, она могла бы поклясться, что слышала, как Лео непривычно тихо и серьезно обращается к мальчишкам: - Берегите ее. Что те сказали в ответ, Люси уже не слышала – ослабевшее сознание отказалось ей служить. *** Первым, что она почувствовала, придя в себя, была боль. Снова. Кажется, еще немного и она начнет привыкать к этому состоянию. Ныло все тело, но, как радостно отметила волшебница, теперь она хотя бы могла пошевелить ногой. Та хоть и почти не гнулась, крепко перебинтованная и явно потерявшая чувствительность из-за какого-то средства или заклинания, но зато не болела. Кажется, это ненадолго. Была бы тут Венди… Но Венди не было. Не было и Нацу с Греем, которые за считанные секунды потушили бы пожар и обошлись без жертв и пострадавших, не было Эрзы, которая одним словом вселяла уверенность и уж конечно справилась бы лучше ее. Никого не было. Если бы путешествовала она с командой, разве случилась бы такая трагедия? Глупо думать, что она успела спасти всех. «Нет» - безжалостно ответила она сама себе и почувствовала, как глаза снова наполняются слезами. Осознание накрыло с головой, выбило почву и безжалостно напомнило о реальности. «Слабая, никчемная, бесполезная, не способная кого-то спасти» - вспоминает она роковые слова и не находит сил ответить. Полузадушенные всхлипы переросли в настоящий отчаянный плач. Успокоилась волшебница минут через семь, быстро вытирая лицо рукавом чистой рубашки (О боже! Ее что, кто-то переодел?!) и воровато оглядываясь. С этого момента она пообещала больше никогда не плакать и ни за что не жалеть себя. По крайней мере, пока этот кошмар не закончится. Ей ничуть не легче, и Люси уверенна, что рухнувший поезд еще долго будет мучить ее в кошмарах, но усилием воли заставила себя не думать об этом. Потом. Истязать себя она будет потом. Жалеть – тоже. Сейчас нужно собраться и, прежде всего, узнать, где она и что с мальчишками. Люси успела привязаться к двум несносным детям и чувствовала за собой ответственность за их судьбы. Это немного пугало – раньше все важные дела можно было спихнуть на старших и гораздо более опытных и сильных членов гильдии, но нужно же когда-то начинать, верно? В комнате было темно, и Люси медленно подошла к окну, нервно оглядываясь вокруг. Снаружи сильный ветер, сумерки и заросшая по пояс поляна, но ситуации это не проясняет. Единственное, что точно ясно – она тут впервые. Люси едва успела отыскать связку ключей (и испытать при этом невероятное облегчение), как в дверь бесцеремонно распахнули. - Блондиночка, ты там жива? – Стинг несколько взволнован, хотя старательно пытается это скрыть. Люси тепло хмыкает. Беспокоился. Следом в комнату беззвучно просачивается Чени, нечитаемым взглядом взглянув на Хартфилию из-под рваной челки, и Люси на миг жалеет, что, наверное, никогда не сможет понять, о чем он думает. Если Стинг почти всегда был словно открытая книга, Роуг к своим двенадцати отлично научился скрывать все мысли и эмоции. Люси старательно делает вид, что не рыдала тут несколько минут назад, почти сломавшись, а Роуг и Стинг так же старательно отводят взгляд от ее красных глаз, и Хартфилия упорно не может придумать, с чего бы начать разговор. - Ну и, - она широко машет рукой, - где мы? Далеко ли от станции? И что, - в горле вдруг пересыхает, - насчет пострадавших? Спросить «что насчет погибших?» не позволяет вязкий тяжелый комок в горле. - В одной из гостиниц. Все близлежащие были забиты до отказа, когда мы уходили. Эвакуация тогда еще не закончилась, и, кажется, выносили несколько тел, но сложно сказать точно, убиты они или просто тяжело ранены, - Роуг говорит о происходящем так спокойно, что Люси невольно содрогается – что же должны они должны были перенести, чтобы так реагировать на подобные катастрофы? - А тебя сюда принес этот рыжий в костюме. На руках, - Мстительно прибавляет Стинг, презрительно хмыкая и всем своим видом показывая презрение к подобному способу перемещения. Люси глупо улыбается. Лео. Очевидно, силы ее совсем покинули, и тот снова прошел через врата самостоятельно. Помешать начать терзаться стыдом за то, что таким замечательным духам досталась такая слабая хозяйка, мешает тихий голос Роуга. - Он просил о тебе позаботиться, - Чени выглядит неожиданно потерянным, и Люси вдруг вспоминает сначала про медальон, а потом – серьезное «мы забрали то, что принадлежит нам». - И, раз уж ты нас спасла, - Стинг кидает в сторону друга свирепый и смущенный взгляд, но тот только флегматично пожимает плечами. – Мы решили, что отказать будет невежливо. Не напридумай тут себе лишнего. - А кто перевязал ногу? – почему-то Люси была более чем уверена, что такими целительскими способностями эти двое не обладали. - Девушка в костюме горничной. Слушай, у тебя все духи такие странные? - Ага, - Люси снова глупо улыбается. – А еще они замечательные. Стинг снова хмыкает в ответ. Когда молчание затягивается, Люси неуверенно начинает: - Ну и…что вы планируете делать дальше? – Не хотелось бы бросать Стинга и Роуга, но ей нужно было идти. Хартфилия могла бесконечно корить себя в трусости, бесполезности и лени, но чтобы поколебать ее преданность и веру в гильдию и друзей нужно нечто намного большее, чем какие-то чары. - Кстати, насчет этого. – К Стингу, кажется, начинала возвращаться его прежняя язвительность, – Ты, кажется, упоминала имя «Нацу Драгнил», верно? - Вы его знаете? Зачем он вам вдруг понадобился? – Люси это не удивило. Имена сильнейших волшебников их гильдии (а таких было много) расползлись далеко за пределы Магнолии, став почти такими же легендарными, как рассказы о неимоверных разрушениях после каждого мало-мальски крупного задания Хвостатых фей. Люси почувствовала прилив гордости. - Скажем так, у нас есть к нему несколько вопросов касательно... В общем, просто несколько вопросов. - Я могу вам чем-то помочь? - Только если отведешь нас к своему другу. Эти проблемы не касаются, - Стинг ненадолго замолкает, пытаясь подобрать подходящее слово, - посторонних. Волшебница едва не рычит. В ее жизни как-то слишком много посторонних за последние пару дней. - К сожалению, Нацу Драгнил сейчас вне зоны доступа, - Хартфилия надееялась, что ее голос не звучит слишком уж злорадно и изо всех сил старалась не сорваться. Голос разума, твердящий, что мальчишки ни в чем не виноваты, утихает под напором долго сдерживаемого раздражения и отчаяния. – А вам неплохо бы знать, что я тоже волшебница Хвоста феи, гильдии, где все помогают друг другу, и начать мне хоть чуточку доверять! - Ага, обязательно, - Стинг выглядит уязвленным и растерянным, - Зачем нам тебе доверять, блондиночка? Какое тебе вообще до нас дело? Хартфилия открыла было рот, чтобы начать гневную тираду, и тут же его изумленно захлопывает. Иногда забываешь, сколько им на самом деле лет. Люси вдруг вспоминает свое детство. Как ее отец после смерти матери терпеть не мог дочь, слишком глубоко погрузившись в свои терзания и игнорируя само ее присутствие, ненавидя, кажется, за один только факт, что жива она, а не Лейла. Люси вспоминает, как отец выгнал ее из кабинета и накричал в собственный день рождения и чувствует, как сжимаются кулаки. Тогда она надолго закрылась в себе, а эти двое явно пережили нечто много хуже. Люси глубоко выдохнула и неожиданно даже для себя медленно опустилась на колени (сделать это оказалось довольно проблематично из-за негнущейся ноги) и легонько потрепала ребят по голове. Если потребуется, она сама за них поручится, но затащит в самую сумасшедшую и дружную гильдию во всем Фиоре, к которой понятие одиночества просто неприменимо. - Ладно, тогда предлагаю сделку. Я рассказываю вам, почему не получится поговорить с Нацу, - Сама мысль о том, чтобы поведать кому-то о беспомощности гильдии, унизительна, но врать Люси не умела и не любила, да и о каком доверии тогда можно говорить? - А вы – зачем он вам нужен и о чем вы хотите поговорить. Идет? Несколько долгих секунд ребята молчали, кажется, о чем-то безмолвно совещаясь, а потом синхронно кивнули. - Идет.