"Напарник"

Спайк снова и снова стирал недописанную строчку своего обращения к главам государств Земли. Не хватало чего-то вдохновляющего и проникновенного, слов, которые могли бы стать залогом если не стабильности, то, по крайней мере, спокойствия и безопасности. Бамблби откровенно отключился, пропустив мимо датчиков просьбу помочь с написанием вступительного слова – разведчик мало что смыслил в переговорах, хотя мог бы и вспомнить поразительно убедительные речи Оптимуса. Возможно, именно потому, что минибот очень переживал потерю командира, он и не стремился лишний раз напоминать себе о нем. Каждый из команды Прайма вел себя подобным образом, словно открещиваясь от воспоминаний. Спайк оглянулся на мерно перезагружающегося друга и слегка улыбнулся. Куллеры Бамблби тихо гудели, из полуоткрытых губ доносился едва слышимый стон – наверное, он видел не очень хороший сон. Все они в последнее время были слишком перегружены стрессовыми ситуациями, возникающими в процессе длительных и нудных переговоров. Даже роботы могут быть уязвимыми и беззащитными, особенно теперь, когда на их родной планете воцарился хрупкий мир, а переговоры с Землей зашли в опасный ксенофобский тупик. Люди не были готовы к разумному сосуществованию с инопланетными роботами, предпочитая отвечать агрессивной «дипломатией». Спайк делал все возможное, чтобы ограничить распространение влияния ксенофобов, но человеческое общество было наполнено предрассудками на всех уровнях, что мешало многим преодолеть свою ограниченность в вопросах войны и мира. Кибертронцы отчаянно чувствовали этот накал в отношениях с людьми – им тоже было сложно простить использование «Кроноса» унесшего Искры великих воинов. Даже разведчик Бамблби, который был готов вступиться за любого из гуманоидов, зачастую задавался вопросом, а за что он борется сейчас, когда единственный понимающий расу людей автобот пропал без вести? В последнее время Бамблби был раздражителен и насторожен по поводу и без. Спайку от его опеки иногда становилось не по себе, так как минибот видел врагов даже в кадках с цветами. На расспросы посла Земли о причине такой осторожности плотно переходящей в паранойю, желтый минибот только пожимал плечами, а потом весьма многозначительно кивал в сторону лидерской комнаты. По приказу свыше посольские покои находились справа от лидерских. Джаз очень трепетно относился к человеку и боялся, что в среде Сената кто-то уже успел проникнуться идеями лидера группировки «Гроза». После находки на «Проводе» и скользких объяснений со стороны старика Бройла, молодой Лидер усилил охрану и приказал Бамблби стать личным телохранителем посла, чем окончательно смутил человека. Карли по этому поводу только качала головой, да постоянно грозилась найти способ прилететь на Кибертрон несанкционированно, и устроить Джазу взбучку, чтобы знал, как пугать её и семилетнего Дэни. Из-за этих волнений и потрясений в среде земных и кибертронских правительств, Спайк был вынужден остаться на Кибертроне в качестве посла доброй воли – эта нить и держала в узде все одичавшие от ужаса захватнических войн крупные страны Земли. И хотя обстановка была накаленной, никто не решался открыто угрожать кибертронцам, даже после применения «Кроноса». Вся проблема была только в том, что «Кроносом» обладали только Соединенные Штаты Америки, чем Спайк был одновременно недоволен и горд. Правительство США, конечно же, уже получало свои бешеные выгоды и прибыли, от обладания единственным методом устрашения пришельцев, а Патриотические группировки и некоторые особенно пугливые представители власти спекулировали своим мнимым покровительством, чем только раздражали и злили завистливых, но не менее сильных соседей. Именно по этой причине Спайку и хотелось заставить президента и правительство законсервировать использование «Кроноса» хотя бы в пределах одного закрытого отдела, который уже схлопотал себе неплохую репутацию. «Терра», после обнародования того факта, что кибертронцы смертны и уязвимы, заслужила доверие многих стран и народов. Солдаты этой организации мигом были возведении в степени героев, а генерал был удостоен всяческих почестей. И только Франц Ельник был против подобных действий, так как ему больше нравилось работать инкогнито. Однако, слава «Терры» принесла пользу и безумному ученому, когда ФБР от желания продвинуть дело в области получения расшифровки внеземных технологий, в буквальном смысле подарила засекреченные записи из личного архива доктора Аркевиля. Ельник с большой жадностью накинулся на исследовательские записи и дневники, которые вел коварный ученый, и многие вещи, почерпнутые оттуда положили начало серии будущих «Карателей». Но до этого момента, Ельнику следовало отчитаться перед своим внеземным информатором, который по неизвестной причине был заинтересован в подобного рода разработках. Спайк был весьма проникновенным человеком. По этой причине он понимал всю ответственность за каждый свой шаг. Вот и сейчас он раздумывал, как лучше всего подобраться к вопросу на запрет посещения планеты Земля, чтобы выгадать для Джаза маневр на самый экстренный и незапланированный случай. - Би, мне нужна твоя помощь. Человек мягко толкнул кибертронца под локоть и тот моментально вышел он-лайн. Послышался звук трансформации, и вот, на предплечьях меха показались кинетик-бластеры. - Нас атакуют?! – встрепенулся разведчик, моментально сканируя пространство на предмет непрошеных гостей. - Нет, Би, успокойся. Я не в курсе, какие распоряжения давал тебе Джаз, но мне кажется, что он стал перегибать палку. Бамблби устало встряхнул манипуляторами, давая команду «отбой» бластерам и системе наведения. Оружейные модули послушно спрятались вглубь брони. - На Кибертроне сейчас может быть неспокойно, - уклончиво ответил желтый минибот, разминая суставы после оффлайна. – Знаешь, иногда мне кажется, что Джаз действует совсем вслепую. Вчера на базу прибыла партия каких-то странных парней в утяжеленной броне. Не могу сказать, что меня это сильно напрягло, но ты бы видел их лица! Это же просто кошмар с улицы Вязов! Спайк раскатисто рассмеялся, припоминая, как когда-то впечатлил воображение юного меха этот фильм-ужастик. Но информация о поступлении новых бойцов в распоряжение Лидера, его действительно заинтересовала. Человек убрал от себя надоевший датапад с недописанной речью. - А я могу их увидеть? Бамблби немного помолчал, видимо решая, будет ли такое любопытство одобрено Джазом, а потом ответил: - Если только мельком. Они сегодня направились в тренировочные доки для прохождения каких-то проверок. Я не совсем понимаю, что Джаз нашел в этих сорвиголовах. Пойдем, узнаем. Главное, чтобы Саундвейва там не было. Не терплю его присутствия. Спайк понимающе покачал головой. Мало кто был в восторге от решения, принятого бывшим диверсантом. Здесь, явно, шла какая-то своя игра. - Пойдем, - решительными шагами направился к дверям посол Земли. *** Джаз угрюмо наблюдал за диаграммами через стекло мониторов в лаборатории. Его лицевая пластина была бесстрастна и безмятежна, в то время как Рэтчет всем видом показывал, что хочет поговорить с Лидером о более насущных проблемах, чем та, которую он наблюдал. - Джаз, - тихо окликнул военврач своего друга. - Да, друг мой, - спокойно ответил Лидер, в свойственной для Праймов манере. Бывший начальник разведки усердно изучал историю и этикет, стараясь быть достойным своего положения и занимаемой должности. Быть достойным преемником своего друга и учителя Оптимуса Прайма. И с каждым разом эти знания и правила отдаляли его от друзей, навсегда проводя грань, за которую нельзя было перейти обратно. Больше всего Джаз боялся этой непреодолимой стены, так как будучи не совсем стабильным без своего настоящего напарника - Проула, он мог принести много горя своему народу. Эта мысль пугала и угнетала и Лидер старался большую часть своего времени проводить в медитациях, успокаивающих внутреннюю бурю. Равновесие и покой, которые давал Проул, были больше не доступны. Джаз горько сожалел о том, что накануне исчезновения друга крепко поссорился с ним. Причиной, как всегда, послужило диверсантское упрямство. Тактик предполагал, что Оптимус и Мегатрон не просто пропали, а были кем-то нарочно похищены, так как подобный инцидент привел бы к весьма опасным политическим процессам на Кибертроне и Земле. И полицейский был прав. Но в отличии от Джаза, Проул не считал, что поиски Оптимуса были первостепенной задачей. С трудом сформированный Сенат и первые опасные реакции после использования Кроноса – вот что было серьезно. Все кибертронское общество могла охватить новая паника, бесконтрольно подчиняющая логику и разум радикальным веяниям. Джаз громко спорил, потому, как был уверен, что подобные проблемы его не коснутся – всё же Проул был заместителем Прайма и, в крайнем случае, его опыт и мудрость вернули бы рассудок трусливым сенаторам. Но кто-то предусмотрел этот шаг прежде, чем бывший начальник разведки успел сказать напарнику, что он с ним не согласен. Проул вспылил и отправил Джаза куда подальше, пока тот не остынет и не прекратит истерику. А дальше… На следующую ротацию Джаз, пришедший с миром и готовый попросить прощение, увидел, что их общий отсек пуст, а портрет, где оба меха стояли на ступеньках тренировочного зала валяется на полу. Вот тогда диверсант понял, что он потерял всякую надежду на искровый покой. И хотя линк-связь тонким мостом говорила о том, что напарник жив, Джаз так и не смог понять, почему, когда он почти добрался до нужного места сигнала, этот надежный мост мгновенно рассыпался на осколки. Первый лейтенант пережил тогда неимоверную боль, словно часть его внутренних систем вспыхнула и погасла, как сверхновая. Образ Проула стал распадаться на фрагменты, падая во внутренний колодец Тьмы. Холод и одиночество обдали нутро диверсанта и он, потеряв над собой всяческий контроль, принялся громить и крушить вокруг себя все, что попадалось под манипулятор. Хорошо, что то место, где пропал сигнал Проула было Пустошью – давно упокоенным под обломками войны районом. А дальше… - Джаз? – с тревогой в голосе произнес Рэтчет. Переводя визор от монитора к немного растерянному другу, Лидер успокаивающе улыбнулся ему в ответ. Из-за множественных апгрейдов и усилений Джаз стал выше и крупнее врача, что было для обоих ещё слишком непривычным явлением. - Ты немного ушел в себя, - лукаво отметил медик, положив руку на широкий белый наплечник Лидера. - Извини. В последнее время мне не удается расслабиться и я теряю концентрацию, - признался Джаз. - Это... не очень хорошо. Можно спросить тебя? - Да, мой друг. Рэтчет едва заметно поджал губы. Не хотелось лишний раз расспрашивать Лидера о его внутренних ощущениях, но и деликатности в этих вопросах Рэтчет, как друг и врач, не мог позволить. Конечно же, больше всего он боялся заявленного желания Лидера стать напарником Саундвейва – это было немыслимо! Жертва и мучитель в тандеме? Как такое вообще возможно? - Что ты задумал, Джаз? Он ведь не тот, за кого себя выдаёт и этого не видит только слепой, - на этой фразе военврач прикусил кончик глоссы, вспоминая давнюю травму своего пациента. Джаз пропустил слетевшую бестактность мимо аудиодатчиков, хотя понимал, что отчаяние, охватившее ничего не понимающего друга, было на пределе. Дотронувшись до своей грудной пластины правой рукой, он осторожно коснулся пальцами левой руки Рэтчета и, убрав её с плеча, переместил к тому месту, где можно было почувствовать пульсацию мятежной Искры. - Ты ведь знаешь, что есть вещи, которые нельзя понять, только ощутить. Это то необъяснимое в нас, что делает нас похожими на людей или любое другое чувствующее существо. Я не забыл, что сделали со мной десептиконы и, в частности, Саундвейв, но если я не научусь прощать, то грош цена моему отчаянному поиску покоя. Оптимус всегда давал второй шанс и я хочу, чтобы Саундвейв понял это. Да, я мог бы воспользоваться этой связью, чтобы узнать, где Проул, или что задумали десептиконы, если они действительно что-то задумали. Но я надеюсь завоевать доверие Саундвейва, показать ему другой путь. Когда-то, именно через такие вещи я понимал значение того, что защищаю и чем рискую. Неужели мы никогда не поймём друг друга? Рэтчет притушил оптику, сосредотачиваясь на ответе, но в процессор не приходило ничего путного. И тогда медик сказал: - Просто будь осторожен. Оптимус иногда перегибал балку, принимая желаемое за действительное, я не хочу, чтобы с тобой что-либо случилось. Вера – это, конечно, хорошо, но порой именно она и обезоруживает нашу бдительность. - Понимаю, друг мой. И я очень ценю твое беспокойство и заботу, но… Есть жертва, а есть самопожертвование. Я испробовал первую роль, теперь я хочу понять другую. Это то, ради чего боролся мой наставник, Рэтчет. - Хорошо, - кивнул военврач. – Но знай, ты не один, и я всегда буду рядом. - Спасибо, друг, - мягко улыбнулся Джаз.