Secrets of Black Widow.

Сколько я просидела, гипнотизируя лежащую на столе простую картонную папку, исписанную кучей надписей на русском языке, я не знаю. Мой мир сузился до старых, потрепанных временем листов, стопкой лежащих на столе, и пары фотографий. Ноги затекли, плечи онемели, а голова словно отделилась от тела и парила где-то под потолком, отдаляясь от уюта, царившего в кабинете, все дальше и дальше в сторону промозглой тьмы, которой была наполнена моя жизнь совсем недавно. В голове крутятся воспоминания, вперемешку мелькают события шестидесятых годов прошлого века, девяностых, события в Одессе и совсем недавнее столкновение с ГИДРОЙ. Картинки продолжают свой бег, приобретая отчетливость, становясь ярче и от этого страшнее. И на каждой картинке кровь, чем старше воспоминание, тем оно кровавее, больнее, невыносимее. Из вороха этих невыносимых мыслей меня вытаскивают сильные мужские руки, сдавливающие онемевшие и невыносимо напряженные плечи. Клинт начинает массировать мою шею, мягко разминая налитые свинцом от усталости мышцы, и я, наконец, выныриваю из прошлого. Там холодно, больно и пусто, а здесь у меня есть он – моя спасительная ниточка, вот уже десять лет удерживающая меня на плаву. - Узнала что-то интересное? – его голос спокоен, и я откидываюсь назад, упираясь затылком в его живот. - Да, - закрыв глаза, я кратко рассказываю то, что начала подозревать еще на мосту, услышав «Она моя», сказанное слишком знакомым, хриплым, резким голосом. – Когда Джеймс «Баки» Барнс упал с поезда, во время своей последней операции, его спас Арни Зола. Он же сконструировал прототип его бионической руки, впервые осуществив стирание личности и превращение человека в машину для убийства, оставив ему инстинкты и умения убивать. Из-за того, что ГИДРА рухнула, довести свой проект до конца Зола не смог, заморозив тело Барнса в криогенной камере. В середине пятидесятых лабораторию, в которой находилось тело Барнса, обнаружили агенты КГБ и передали его советским ученым. Позже он попал в Красную Комнату и стал участником проекта «Черная Вдова». Так «Баки» стал лейтенантом Джеймсом, которого знала я. - Как он стал Зимним Солдатом? – Клинт продолжает массировать мои плечи, прогоняя напряжение и мрачные мысли. Мне так хорошо с ним, так спокойно, что не хочется думать о предательстве, о котором я сегодня узнала. Я уже привыкла к мысли о том, что КГБ, в котором я начинала работать, и КГБ, из которого я столь эффектно ушла в начале девяностых, это совершенно разные организации. Предатель за предателем, генерал за генералом разрушали не только организацию, которой я когда-то поклялась служить, но и страну, в которой я жила. И каждое раскрытое предательство снова наполняет меня гневом, злостью и каким-то детским отчаянием. Я любила Родину, поэтому каждый удар под дых выводит меня из равновесия, лишая уверенности в себе. В последнее время это случается слишком часто. - Мы проработали с Джеймсом почти 10 лет, - мне тяжело даются слова, но Клинт должен знать, он поймет и всегда даст правильный совет. – Сначала он тренировал меня, потом стал напарником. Он был отличным солдатом, я была хорошей шпионкой, великолепный тандем. Во время одной из миссий, на которой он работал без меня, Джеймс погиб. По крайней мере, мне так сказали. Но судя по документам, наше руководство продало его ГИДРЕ. Он снова подвергся стиранию памяти, был заморожен и вывезен в Европу. Там и началось его существование в качестве Зимнего Солдата. Память давала сбои при длительном функционировании, поэтому его размораживали только на время выполнения заданий. Его уничтожили как личность, оставив лишь идеальную, точную машину для убийства. Тут он и попал в руки Пирса, и стал неуловимой легендой, призраком, о котором шептались, но не говорили вслух. - Что из этого ты покажешь Кэпу? – я открываю глаза, снова беря не очень-то и толстую папку с делом Барнса в руки. И как вся жизнь человека может поместиться на паре десятков листов формата А4? Мне предстоит сделать непростой выбор, но без этого нельзя. Лейтенант Джеймс, которого знала я, хорошо изучил повадки и способы работы Черной Вдовы. Он знал обо мне все, все мои страхи и желания, стремления и болевые точки. Он действительно может вытащить на поверхность слишком много моих секретов. Сейчас, когда он непонятно где и на чьей стороне, мне действительно становится страшно. И этот страх заставляет меня действовать жестко. Я открываю папку и извлекаю из неё все, что может связать Джеймса Барнса с Красной Комнатой и Натальей Шестаковой, позже ставшей известной под псевдонимом Черная Вдова. Единственная совместная фотография тоже исчезает из бумажной папки. Я иду к камину и медленно разрываю свое прошлое на мелкие кусочки. Огонь от брошенной зажженной спички занимается медленно, но разгорается на удивление быстро. Он забирает мое прошлое так же, как когда-то забрал мать. Я люблю огонь, одновременно ненавидя его всей душой. Мы сидим на полу перед камином, моя голова лежит на плече Клинта, и я с наслаждением закрываю глаза. Он обхватывает меня за плечи, и я целую его в шею. Мгновенно острая стрела желания пронзает меня, заставляя застонать. Бартон вздрагивает, опрокидывает меня на ковер, нависая надо мной. Но сегодня агрессия перекрывает нежность, и я быстро оказываюсь сверху, оседлывая его бедра. Клинт больше не сопротивляется, лишь сильнее сжимая меня руками, забираясь под футболку, сжимая грудь до такой степени, что боль и наслаждение становятся одним целым. Я с какой-то одержимостью сдергиваю с него футболку, проводя ногтями по груди и наблюдая, как он выгибается с тихим рыком. Я провожу языком по красным полоскам, оставленным моими ногтями. Клинт же в ответ проводит своими волшебными руками по моей спине, вырисовывая круги по моим лопаткам, очерчивая каждый позвонок, сползая ниже и обхватывая ягодицы. Не в силах больше терпеть я резко скидываю брюки, наблюдая за тем, как Клинт делает то же самое. Наш поцелуй жаден, прерывист, я почти захлебываюсь в этом ощущении, в этом водовороте страсти. Я вслушиваюсь в голос Бартона не в силах даже понять того, что он говорит. Мой шепот в ответ тоже не наполнен смыслом, но этого и не требуется. Главное звучание голоса, которое заставляет гореть изнутри. Главное интонация, с которой произносится ничего не значащая чушь, столь нужная в этот момент. Как только мы сливаемся в одно целое, остальной мир перестает существовать. Уже нет ни прошлого с его кошмарами, ни будущего, с его опасностями. Нет ГИДРЫ, Щ.И.Т.а и КГБ. Есть только мы, наша страсть, наша любовь. И мне все равно, что решат сильные мира сего. Я знаю, что ничего нет на свете важнее нас. Мы вместе. До конца.