Любой ценой

      После благословления Крылатым прошло несколько месяцев. Нам с Лафандром не исполнилось и года, как «чары неудачного заклятья» начали проявляться в действии. Я быстрее своего брата научилась ходить и самостоятельно есть. А тот, в свою очередь, был слаб и часто болел. Медицина в то время была развита очень слабо, а ещё у мамы зачастую не хватало денег, чтобы обеспечить нас всем необходимым, в том числе и лекарствами. Я росла крепким и здоровым ребенком, а Лафандру приходилось очень туго. Тогда мы еще не знали причину всего этого, пока Анжела, местная травница, не раскрыла нам все тайны того самого «благословения».       С самого детства я замечала, что когда мой брат-близнец болеет, то я тоже страдаю, только внешне это никак не проявляется. Когда однажды он мучался простудой, мне, кажется, было в тысячу раз хуже, но не в физическом плане, а в душевном. Я не могу описать точно то моё состояние, это было что-то необычное и очень страшное. Казалось, будто я впитываю в себя каждую частичку страданий и горестей Лафандра, как губка. У меня возникло сильнейшее желание хоть как-то помочь своему братику, я готова была бежать немедленно и куда угодно, лишь бы достать заветное лекарство. Душевная боль обжигала все внутри. Я готова была отдать всё, что у меня имелось, лишь бы хватило средств обеспечить хорошее самочувствие Лафандру. Я помню, тогда мне было 5 лет.. Тогда я и узнала впервые, что Эрагон, тот самый Крылатый, «наградил» меня даром самопожертвования. Но тогда, я еще не осознавала, насколько это опасно.       Наша семья жила в селении Бур, небольшой деревушке, затерявшейся где-то в необозримом пространстве долины Лауры. К нам очень редко приезжали торговцы и ремесленники. Они попросту не видели в этом своей выгоды, так как в основном жители Бур – бедняки, крестьяне, да и просто отрешенные от мира всего. Нет, среди нас, конечно же, были и люди, занимающиеся охотой и рыболовством, но количество их было ничтожно мало. Все мы жили тем, что производили сами. В Бур было несколько скромных лавчонок, где по утрам продавался хлеб. Хлеб… Да, я и сейчас помню этот вкус. Тот хлеб не представлял собой пышные ароматные, манящие видом булки, которые уплетали богачи в городах, наш хлеб был очень скромен. Темная мука, иногда с отрубями, а иногда с маком.. Но почему-то мне он казался изумительной пищей, о которой можно только мечтать. Каждый мой день начинался с похода в хлебную лавку: так мне наказывала мать. Иногда я брала с собой Лафандра, и мы вместе шли, любуясь первыми лучами восходящего солнца, за заветным кушаньем.