История Джигоку: Новый Эмма Дай-О

<b>Flashback. Через час после того, как и. о. шинигами оставил Голод в измерении Гнева.</b «Первый Вавилон» оправдывал название: это оказалась разрушенная каменная башня, от которой осталось только основание не больше двух метров в высоту. Кругом валялись камни, наполовину или целиком засыпанные оранжевым песком. Таким же песком, который был и в измерении новоиспечённого демона Уныния. Ичиго усмехнулся: песок в Джигоку делился на два типа, по всей видимости: серо-синий, из измельчённых костей грешников и оранжевый, выедающий глаза цветом. Линия горизонта сливалась с небом, что выглядело странно, как будто Куросаки завис в воздухе вместе с окружающими предметами. Такое уже было однажды, когда он с семьёй был на море. Лазурная кромка воды тогда сливалась с небесами. Это было удивительно и непривычно. Парень не развеивал четверть маски Пустого, потому что было слишком тихо. А он знал по личному опыту, что когда слишком спокойно, значит, неприятности не за горами и лучше быть готовым к любому повороту судьбы. Узнав, что это за гадёныш — Судьба, настороженность ко всему и внимательность проводника душ только возросли. Передвигаясь от камня к камню, пригнувшись и чуть ли не на карачках, временный шинигами внимательно осматривал окрестности, подмечая все незначительные детали, которые могли бы пригодиться в предстоящем бою. То, что бой будет, даже не оспаривалось никем из обитателей внутреннего мира. Это было настолько очевидно, что даже Хичиго помалкивал в тряпочку, внимательно наблюдая за передвижениями. Но серьёзность продолжалась недолго, потому что беловолосую голову посетил вопрос: возможно ли, сидя на карачках, использовать Сонидо или шунпо? И если да, то с какой скоростью и маневренностью? Так Широсаки потерял интерес к важности разведки и на некоторое время превратился в экспериментатора-первооткрывателя. Что самое странное, так это то, что Тенса Зангетсу, до этого безразлично наблюдающий за безобразием Пустого, внезапно оживился. И вот два «естествоиспытателя» с весёлым гиканьем и безумием с жёлтых глазах или же с пафосно невозмутимым выражением лица делали первые «шаги» в опыте, стараясь, кто как мог: кто с помощью шунпо, кто с помощью Сонидо. Слава Ками-сама, что за безобразием не следил Ичиго. Троих дураков внутренний мир бы не выдержал. Прочесав периметр на предмет реатсу демонов и не обнаружив ничего подозрительного, юноша облегчённо выдохнул и разогнулся, громко хрустнув спиной. И чуть ли не подпрыгнул, когда мужской голос, чей обладатель стоял сзади, поинтересовался: — Ты что тут делаешь? Медленно, очень медленно Вайзард обернулся, встретившись янтарно-карими глазами с сиреневыми у незнакомца. Мужчина, рост которого всего на несколько сантиметров[1] был выше роста проводника душ, с плохо сдерживаемой злобой смотрел на вторженца, посмевшего нагло вступить на вверенную Люцифером территорию. Ветра не было, поэтому короткие фиолетовые волосы торчали в разные стороны, не смея шелохнуться даже от малейшего движения обладателя, будто их недавно старательно залили хорошим лаком для волос. Одет мужчина был в настоящие стальные доспехи. В довершении образа на поясе крепился огромный меч, тяжёлый даже на вид, а под мышкой обитатель Ада держал шлем. В общем и целом, вид у него был такой, будто он только что сошёл со средневековых картинок истории Европы. «Осмелюсь предположить, что этот солидный и недружелюбно настроенный мужчина и есть тот, кого ты ищешь и кого так усердно избегал», — крикнул Пустой, с радостными воплями перемещаясь в Сонидо с небоскрёба на небоскрёб на корточках. Тенса Зангетсу тоже отвлёкся от увлекательного занятия, и вздох прозвучал в унисон с мыслью Ичиго: «Война». — А? — демон, грозно нахмурив брови, наклонился к будущему Эмме Дай-О. — Я спрашиваю: что такая мелкая и слабая душа делает в моём измерении? — было видно, что мужчина начинает закипать от молчания непрошеного гостя. — Думаешь, раз молчишь, значит, крутой? — и этот крик преемник Мугетсу успешно проигнорировал, мысленно продумывая предстоящий бой. — Недомерок! — нечеловечески заорал Война, быстро доставая клинок из ножен и замахиваясь на неподвижного кандидата в Короли Ада. Голова Ичиго была привычно склонена чуть вниз, чтобы противники до поры до времени не замечали холлоуфикацию. Маска Пустого неторопливо густой белой массой растекалась по лицу и. о. шинигами Атака была остановлена буквально в паре сантиметров от рыжей макушки Куросаки. Перехватив лезвие, не причинившее ни малейшего вреда, голой рукой, парень поднял голову: — Что за бред ты несёшь? — и сразу же, не прерываясь на сантименты, выдохнул формулу заклинания: — Хадо 88: Хирюу Гекизоку Шинтен Райхо! — из левой руки вылетела огромное количество жёлтой энергии, сносящей всё на пути. Грянул взрыв, сотрясший часть Джигоку до основания. На месте взрыва образовалась огромная песчаная воронка. Ударной волной Вайзарда отбросило в сторону — и на секунду, всего на одну секунду, он потерял противника из виду, потому что Войну скрыл дым. Как оказалось, это стало фатальной ошибкой. Сзади вынырнула рука демона в стальной перчатке, сомкнувшаяся на плече так, чтобы противник не смог улизнуть. Чёрно-жёлтые глаза тревожно метнулись в ту же сторону, не успевая за следующей атакой. Сталь Войны впилась в незащищённую правую лопатку, пробивая грудную клетку насквозь. Казалось, весь мир замер. И. о. шинигами полуобернулся: сзади с безумной улыбкой победителя стоял один из сильнейшей шестёрки демонов. В руке он сжимал меч, кончик которого на добрые двадцать сантиметров выходил из груди юноши. — Дерьмо! — он резко выдохнул, кашляя кровью. Такое серьёзное ранение. Давненько никто так сильно не ранил Ичиго, вот и успел отвыкнуть. То ли дело те времена, когда он, рыжий баран, проникнул в Сейретей за Рукией. Вот тогда были деньки! Тогда Куросаки знатно кромсали каждый божий день и не раз. А попав в Ад и пытаясь стать Эммой Дай-О, проводник душ чаще всего не сражался, а брал демонов на «слабо» или же проходил глупые и странные испытания. — Знаешь, почему я ударил тебя с правой стороны? — неожиданно подал голос Война, склоняясь над ухом противника. — Ты выглядишь сильным, — он указал на плечо, на котором больше не было брони, лишь рваная дыра с острыми металлическими краями. — Смог даже пробить зачарованные доспехи. Я хочу, чтобы ты продержался подольше! Развлеки меня, Куросаки Ичиго! Покажи, чего на самом деле ты стоишь! Ичиго резко обернулся, молниеносным движением достав из ножен Тенса Зангетсу. Клинки сражающихся скрестились с такой силой, что во все стороны хлынули искры. В сиреневых глазах противника Ичиго прочитал азарт и неимоверную жажду сражений. Такую жажду он мог увидеть только у ряда определённых лиц: Зараки Кенпачи, Гриммджоу Джаггерджак, Мадарамэ Иккаку. «Иккаку?» — удивился будущий Эмма Дай-О, успешно блокируя очередной выпад демона. Движения не приносили боли, поскольку сработала мгновенная регенерация «минуса». Увидев это, хозяин измерения оскалился и выкрикнул: — Прекрасный противник! Его бьёшь, но не убиваешь! Великолепно! Такие замашки напоминали скорее бойцов одиннадцатого отряда, готовых землю грызть, но противника победить. «Меня тут бьют нещадно, а я почему-то вспомнил этот лысый бильярдный шар!» — саркастично подумал преемник Мугетсу, со всей дури замахиваясь на Войну фирменной атакой: — Гетсуга Теншоу! — чёрно-бардовый полумесяц сорвался с лезвия, направленный твёрдой рукой. Но это был отвлекающий манёвр. Пока демон отвлёкся на блокировку мощной атаки, Ичиго умело сплёл несколько заклинаний воедино: Хадо 16: Камереон[2] и Бакудо 45: Рунабуредо[3]. Увлёкшись Гетсуга Теншоу и попав под маскирующее Кидо, хозяин «Первого Вавилона» не заметил круга света под ногами. А когда заметил, уже было поздно: тело перестало слушаться, парализованное заклинанием. — Ублюдок! — выкрикнул мужчина, тщетно пытаясь сдвинуться с места. — Что ты сделал? — он яростно посмотрел на противника, неторопливо спускающегося вниз с воздушной ступени, созданной из спрессованной реатсу. Ичиго улыбнулся краешком рта, но улыбку никто не увидел, ведь лицо по-прежнему было скрыто под маской Пустого. План удался на славу. Применённое Бакудо не было самым сильным или энергоёмким в арсенале временного шинигами, но именно это заклинание всплыло в памяти, когда он понял, что противника нельзя будет победить, если не уничтожить «зачарованные доспехи». Для этого нужна была бы сильная атака, что-нибудь в духе Серо второй ступени холлоуфикации. Но это потребовало бы большого количества духовной силы и уничтожило только доспехи, но не кольчугу. Поэтому Куросаки пошёл одновременно и более простым, и более сложным путём. Сложным он бы был для того, кто не знал всех премудростей парализующего Бакудо. Не слушая потока ругани, извергающегося из рта неподвижного противника, Куросаки позволил заклинанию завершиться: из круга света стали появляться серебристые клинки, которые впивались в щели между стыками брони. Мечам оставалось только пробить кольчугу, да и то не везде. Великолепная защита стала сильнейшей слабостью. Из многочисленных ран полилась кровь, пачкая доспехи, покорёженные прежними атаками. Война дико закричал, выплёскивая всю боль во вспышке синей реатсу. Духовная энергия взорвалась, подобно атомной бомбе. И. о. шинигами прищурился, закрывая маску рукой от хлынувшего песка. Он коротко выплеснул реатсу, заставляя пыль улечься, чтобы увидеть, что произошло. Демон остался стоять на том же месте. Но вот сдерживающее заклинание разрушилось от невероятного давления энергии. Выдернув последний осколок серебряного лезвия из колена, мужчина скинул верхнюю часть брони, оставшись в одной кольчуге. Вернее в том, что от неё осталось. Хрустнув позвонками, он повернулся к застывшему в изумлении противнику, и, ткнув пальцем, заметил: — А мне с тобой повезло. Очень повезло, Куросаки Ичиго! И пока хозяин измерения на всех порах мчался навстречу, проводник душ лихорадочно думал над двумя вещами. Во-первых, чем этого ненормального победить? И во-вторых, почему фраза и оскал казались знакомыми? Но пока он пребывал в некой прострации, губы произнесли несколько Кидо подряд: — Бакудо 61: Рикуджокоро[4], — вокруг противника появилось шесть лучей света, заковывая, но Война снова повысил давление реатсу — и Бакудо развеялось, не задержав и на пару секунд, неприятно напоминая этим Кенпачи. «Ладно, упрямец, — подумал он, мысленно засучивая рукава. — Сейчас испробуем на тебе свой арсенал Кидо!».  — Хадо 27: Хана Фениккусу[5], — огненный шар врезался в грудь демона, взорвавшись в форме гигантского цветка. Но когда дым рассеялся, Ичиго увидел, что атака только чуть-чуть погнула кольчугу. Расстояния для ещё одного заклинания не оставалось — и Куросаки снова скрестил клинки с демоном. Но оставалась свободной левая рука! Будущий Эмма Дай-О вскинул ладонь к напряжённому лицу противника и выстрелил белой молнией в глаз. С невероятным воплем один из шестерых сильнейших обитателей Джигоку отшатнулся, закрывая рукой пострадавшую часть лица. Но не успел преемник Мугетсу насладиться маленькой победой, как Война резко замахнулся мечом на левую руку, в которой формировался огненный шар, и отрубил по локоть. — Теперь мы квиты, Куросаки Ичиго, — выдохнул Война, падая на колени, чтобы впоследствии потерять сознание. Несмотря ни на что, у всех был предел использования реатсу и физической выносливости. — Зангетсу, — прохрипел Ичиго, даже не посмотрев на отрубленную руку. От такой невероятной боли он чуть ли не потерял сознание, но вовремя вспомнил о способности занпакто уплотнять реатсу так, чтобы на некоторое время остановить кровотечение. Безвольным мешком упав на песок, парень продолжил: — Отвлекись на минуту. У меня тут ЧП. «Ни на секунду тебя нельзя оставить одного, бесполезный болван, — буркнул Тенса Зангетсу, отвлекаясь от гонок с Широсаки. Но увидев, что хозяин лежит в луже крови, да и ещё без левой руки, тотчас же стал абсолютно серьёзным и кивнул: — Понял». Кровь перестала течь только через полминуты. За это время Куросаки всеми силами старался подползти к отрубленной и валяющейся неподалёку руке. Хоть она отлетела не слишком далеко, но несчастные пару метров показались временному шинигами несколькими милями. Упав рядом с конечностью, юноша тяжело отдышался и поблагодарил дух меча: «Спасибо, Тенса. Позови Хичиго, пожалуйста». «Ты говоришь так, будто ты — девяностолетний старик, собирающийся отбросить сандалии в любую минуту», — фыркнул банкай, но поспешил за Пустым. Попутно обрисовав ситуацию и накостыляв за «не, пусть сам выкарабкивается», он притащил вторую часть души. «Король, какое нелицеприятное зрелище! — хмыкнул Широсаки, узрев результат кровопролитной битвы. — Значит так: тебе нужно привязать эту руку к своему плечу. Можно даже заклинанием, если ты такое знаешь». — Бакудо 99: Банкин[6]. Песнь первая: Шириу[7], — не преминул воспользоваться советом и. о. шинигами. Но, как назло, в голову не пришло ничего более путного, чем путь связывания девяностого уровня не в полную силу. Ткань плотно привязала руку к плечу, попутно замотав часть груди под плащом банкая и всю руку, включая даже пальцы. «Дальше я сам, — гордо откликнулся Хичиго. — Я не буду вешать на себя табличку «Не беспокоить! Идёт сложная операция». Но вы знайте, что если отвлечёте меня до того, как я закончу, то кое-кто может остаться без левой ручки, — говоря это, он сел в позу лотоса прямо на небоскрёб, воткнул белый меч в стекло рядом, надел маску Пустого и начал лечить. — И Король, постарайся держать маску как можно дольше». Ичиго с облегчением откинулся на камень. Философски посмотрев на бессознательную тушку Войны, он нехотя повторил Бакудо. Связав демона и уверившись в том, что пока он будет релаксировать, его не заколют, как скотину на убой, он решил поспать. Прикрыв глаза, Куросаки снова не заметил, как кто-то внимательно следил за всем, что происходило в измерении, лёжа на обломке камня выше, чем он. Серо-зелёные глаза расширились, когда обладатель увидел, как Вайзард привязал руку заклинанием, спеленал хозяина измерения и спокойно завалился спать. — Интересная ты личность, Куросаки Ичиго. End Flashback.