Всего одна ночь...

Меня зовут Розали Ламберт. Я родилась зимой 1975 года на севере Канады. Мою мать звали Кларисса Ламберт, именно её фамилию я ношу, а не отца. Отца я никогда не знала. Он был моряком, и его роман с моей матерью длился ровно три дня, пока он был в командировке в нашем богом забытом городишке на берегу океана. Всё что я знаю о моём отце, кроме его профессии, это то, что он был англичанином по имени Эдуард. И единственное, за что я по настоящему была благодарна матери, это за то, что она родила меня от этого мужчины. Судя по маленькому выцветшему фото, которое она хранила в своей записной книжке, он был настоящим красавцем. И я была удивительно похожа на него овалом лица, формой губ, синевой миндалевидных глаз, и золотистым цветом волос. Кларисса Ламберт никогда не была хорошей матерью. Нет, я не хочу сказать, что она была груба или жестока со мной. Нет, не была. Но ей, казалось, совершенно не было до меня дела. Впрочем, ей не было дела ни до чего, кроме самой себя, и своих многочисленных ухажёров. Я никогда не могла поговорить с матерью по душам, поделиться своими проблемами. Она считала всё это глупостью, не достойной её внимания. Единственным по настоящему близким человеком для меня была моя подруга Аманда. С нею мы были вместе, сколько я себя помню. И она была тем единственным человеком, с которым мне было уютно. Не удивительно, что едва мне исполнилось восемнадцать, я поскорее сбежала вместе с Амандой из материнского дома в Америку. Почти сразу после начала моей самостоятельной жизни в Лос-Анжелесе у меня появился постоянный бойфренд. Его звали Луис, он был мексиканцем, и был старше меня на восемь лет. Это был тот человек, которого мама никогда не одобрила бы. Луис слушал тяжёлый рок, ездил на байке, носил длинные волосы, и вся его спина была покрыта татуировками. Кроме того, он частенько напивался до полусмерти, и баловался травкой. Но рядом с ним я чувствовала себя настоящей женщиной, потому что этот ненасытный самец хотел меня чуть ли не каждую минуту. И кроме того, я была уверена в своей безопасности, ведь Луис был из тех, кого если не бояться, то уж точно опасаются. В день, когда я встретила человека, навсегда изменившего мою жизнь, Луис в очередной раз напился до невменяемого состояния, и неожиданно обрушил на меня гору обвинений и ревности. Он обвинял меня в несуществующих изменах ему чуть ли ни со всеми мужиками района, вплоть до последнего грязного попрошайки. Я пыталась остановить это безумие, и внушить ему, что он бредит, но в ответ получила такую пощёчину, что пролетела пару метров, и сшибла журнальный столик. После этого я поняла, что не могу больше оставаться с этим человеком. Я быстро собрала свои вещи, как дура надеясь, что Луис хотя бы извиниться. Но когда я выходила из его квартиры, последнее, что донеслось мне вслед, это грубое -"Шлюха!". Я была как в страшном сне. Я брела куда-то по улицам города, не видя ничего вокруг. В руке сумка с моими довольно скудными пожитками, в глазах пелена слёз. Я понятия не имела, что мне делать, и куда идти. У меня даже не было денег для того, чтобы снять маленькую квартиру в самом бедном районе. Ведь меня всегда содержал Луис. Я чувствовала себя гордой дурой, ведь в глубине души понимала, что без него мне путь только на панель. Я могла бы пойти к Аманде, но мне было стыдно перед ней, и перед её парнем Стивеном. Что я им скажу? Горькие мысли настолько поглотили меня, что я не заметила, как вышла на дорогу на запрещающий сигнал светофора. И я не видела света фар несущейся на меня машины. Лишь оглушительный визг тормозов вернул меня в реальность, но я не успела даже испугаться, как получила сильный удар в район бедра, и с размаху врезалась лбом в асфальт. От боли перехватило дыхание, но сознание я не потеряла. -Чёрт! Чёрт! -донесся словно издалека чей-то голос. Меня приподняли чьи-то руки. Мужской голос, с сильным акцентом прокричал: -Эй, ты жива? Чёрт побери, не хватало ещё, чтобы ты померла прямо здесь! Очнись же, ну! Я с трудом открыла глаза. В них стоял туман, но я смутно увидела в свете фонаря лицо незнакомого парня, который склонился надо мной. Мне показалось, что у меня галлюцинации, ибо его лицо было самым красивым, что я видела в своей жизни. -Живая! -в голосе незнакомца слышалось облегчение. -Чёрт, ты совсем с ума сошла? Совсем не видишь, куда прёшь? Я села, и прижала ладонь ко лбу. Пальцы ощутили тёплую влагу. Кровь. Голова закружилась. -Тебе в больницу надо, у тебя же всё лицо в крови! - крикнул парень. - Блять, ещё и посадят из-за такой идиотки! -Не надо в больницу. -слабым голосом сказала я, злясь на него, и на саму себя. -Всё в порядке. -Да какое в порядке, ненормальная? -рявкнул он в ответ. - Пошли! Незнакомец поднял меня на ноги, и поднял мою сумку. Потом он посадил меня в свою красную машину (хотя я плохо соображала, но заметила, что она весьма дорогая), и забросил сумку на заднее сидение. Пока мы куда-то ехали, он курил. Салон сделался весь синий от табачного дыма. Оказалось, мы ехали в пункт медицинской помощи. Там мне перевязали голову и запястье, вкололи внутривенно какое-то средство, и отпустили. По словам медицинской сестры, мне несказанно повезло. У меня даже не было сотрясения, а лишь несколько ссадин и сильный шок. - Не была бы такой дурой, было бы сотрясение. -прокомментировал парень сбивший меня. Я даже удивилась, когда узнала, что он не смотался, едва доставив меня в больницу. Теперь, когда после укола моё сознание прояснилось, я смогла повнимательнее приглядеться к нему. Он был едва ли намного старше меня, высокий и стройный, даже худой. Явно не американец. Это было ясно по тому, что на английском он говорит не особо, да и черты лица у него были однозначно не европейские. Азиат, скорее всего японец. И мне вовсе не пригрезилось, что он красив. Я сказала бы больше, он был редкостно красив. Ему шли и давно немытые (или просто чересчур сдобренные лаком) рыжеватые волосы, и облегающие кожаные штаны, и странная, наполовину расстёгнутая цветастая рубашка. Глаза у него были просто потрясающие. Тёмно-карие, страстные, как у испанца, горящие огнём. Наверное, немало девиц сгорело в этом пламени, ох немало! -А если бы ты был умнее, смотрел бы, куда прёшь! -заявила я настолько высокомерно, насколько смогла. Его насмешливый взгляд вызвал во мне бурю негодования. -Я то смотрел, дорогая моя. А вот ты то, как раз, и пёрла. Пёрла на запрещающий сигнал светофора. - усмехнулся парень, и мне стало ещё и стыдно. - Домой то тебя отвезти? - У меня нет дома. -ляпнула я, и тут же трижды прокляла себя за то, что несу явно лишнее. -Ого. И где же ты, бедная, живёшь? -незнакомец вскинул брови. -Я что, обязана перед тобой отчитываться? -огрызнулась я. -Мы не знакомы! Я даже не знаю, как тебя зовут! Не лезь ни в своё дело! -Гакт. -сказал он, окидывая меня странным взглядом. -Что? -не поняла я. -Я сказал, что меня зовут Гакт. Если ты назовёшь своё имя, то мы будем знакомы. -парень обезоруживающе улыбнулся, и мне снова показалось, что он издевается. Я бы хорошенько треснула его, если бы не больная рука. -Розали. -буркнула я. -Очень приятно, Розали. Врач строго наказал мне не спускать с тебя глаз хотя бы несколько часов. Так что, дорогая моя, придётся тебе терпеть моё общество. -Гакт протянул руку. Я пожала её с выражением крайнего презрения на лице. Пусть не думает, что мне приятно его общество. Хотя, конечно, я должна была сказать ему спасибо, что он просто не переехал меня. Но уж больно насмешливо и плотоядно он смотрел на меня. Впрочем, удивляться было бы нужно, если бы я была маленькой толстой, прыщавой дурнушкой, а не длинноногой привлекательной блондинкой. Многие парни так на меня смотрели, чему удивляться... Но никогда это не трогало меня так как сейчас. -Ты предлагаешь поехать к тебе? -иронично спросила я. -На чашку утреннего кофе? -До утра ещё далековато, но раз ты у нас без места жительства, то я не могу бросить тебя здесь. Такую красивую леди наверняка кто-нибудь обидит…-сказал Гакт. Ну, ещё бы! Я закатила глаза. Ладно, раз он предлагает, я буду дурой, если откажусь. Мы приехали в небольшую квартиру в одном из довольно тихих районов города. Она находилась на тридцатом этаже, и из огромных окон открывался красивый вид на ночной Лос-Анджелес. -Ты живёшь здесь? -спросила я, окидывая всё взглядом. Совсем не похоже на берлогу Луиса. Скромно, но со вкусом. -Я снимаю эту квартиру. -сказал Гакт. -На самом деле я всего на неделю здесь. -А, ясно. По работе? - спросила я, разглядывая стоящую у стены электрогитару. -Вроде того. -парень сел на диван. -Ты чего-нибудь хочешь? Могу предложить пиво… из неалкогольного чай и кофе. -Пожалуй, только чай. -не глядя на него бросила я. Я пила чай, Гакт вино, и мы оба молчали. Я чувствовала себя как-то странно. Мне казалось, что я боюсь этого странного человека. Он часто бросал на меня взгляды, я кожей чувствовала их. Неожиданно, он сказал: -У тебя удивительно синие глаза. -Отцовские. -небрежно ответила я. Гакт подошёл, взял меня за подбородок, запрокинул голову, и долго смотрел мне в лицо. Я задрожала, хотя страха не было совсем. Мне стоило больших усилий не отвести взгляд. Его взгляд был настоящим преступлением... -Европейские девушки совсем не похожи на наших. Если честно, они кажутся мне гораздо интереснее. -сказал парень. -Ты это к чему говоришь? -спросила я. Он не ответил. Я смотрела на него, и видела каждую ресничку на его красивых глазах. Неожиданно я почувствовала, что благодарна этой ночи, и даже Луису, который предал меня. Я долго лгала себе, говоря, что люблю его. Это было ни так. Вдруг юноша, которого я знала всего чуть больше часа, стал мне казаться гораздо ближе него. -Спасибо за чай. -тихо сказала я. -Можно? -спросил он в ответ. Я не поняла, о чём он, но бездумно кивнула. Гакт склонился, и поцеловал меня. Сначала я опешила, и даже вздрогнула от неожиданности, но нахлынувшие чувства быстро овладели мной. Я распахнула губы в ответ, позволяя ему целовать меня, но не отвечая. Совсем не похоже на грязные, животные поцелуи Луиса. Нежно и сладко… боже, как сладко! На его губах был вкус вина, и он пьянил сильнее, чем, если бы я выпила целую бутылку. Парень сел рядом со мной, и взял меня за руку. Наши пальцы переплелись. Я смотрела ему в глаза, и чувствовала, что погибаю. И когда он поцеловал меня во второй раз, я ответила на поцелуй горячо и страстно, прижалась к нему, обняла его, и в моей памяти всплыли воспоминания о моей самой первой, и, к сожалению, несчастной любви. С тех пор, как тот мальчик предал меня, я перестала быть слишком романтичной. И забыла, как это бывает приятно и волнующе. Я взобралась Гакту на колени, и мы целовались, пока не начинали задыхаться. А отдышавшись, снова искали губы друг друга. Я ощущала тепло его тела, оно манило меня, заставляло дрожать. Я, путаясь в пуговицах, расстегнула его рубашку, и прижала ладони к почти горячей обнажённой груди. Его сердце колотилось так же сильно, как и моё. Разум мутился моментально от его запаха, так не похожего на запах моего бывшего, от его страстного, даже бесстыжего взгляда. Я инстинктивно прижалась плотнее бёдрами к его бёдрам, и низ живота окатило жаром от его, уже такого очевидного, возбуждения. Никогда я не чувствовала себя такой безумной, такой безрассудной. Никогда ни хотела никого так сильно, да тем более на третьем часу знакомства. Но сейчас все мысли неожиданно стёрлись из моей головы, как будто кто-то нажал на кнопку. Ушли страх, робость, нерешительность. Я умелым и ловким движением расстегнула ремень парня, затем пуговицы и молнию на брюках. Запустив пальцы под чёрную кожу брюк, я извлекла наружу горячий и твёрдый орган, и стала неторопливо поглаживать его рукой. Гакт, тяжело дыша и чуть слышно постанывая скользнул руками под мою майку, нашёл грудь, коснулся пальцами сосков сквозь тонкую ткань бюстгальтера, заставив меня задрожать ещё сильнее. Потом он подцепил майку, и задрал её до подмышек, а после весьма ловко справился с застёжкой лифчика. Мне осталось лишь снять их и отбросить в сторону. Я ласкала совершенно возбуждённый член парня одной рукой, а другой вцепившись в его спутанные волосы. Он обхватил руками мою талию, слегка царапая ногтями спину, и прильнул к моей груди, полизывая и покусывая ставшие очень чувствительными соски. Меня била дрожь, тело охватила приятная истома, в трусиках стало тепло и влажно, и ужасно хотелось наконец их снять. Тогда я на миг отстранилась, расстегнула джинсы, а мой неожиданный любовник помог мне стянуть их вместе с бельём. Затем мы избавили от ненужных предметов одежды и его, оба оставшись совершенно нагими. У Гакта было очень красивое, изящное тело, и удивительно гладкая кожа, которой до боли хотелось коснуться губами. Такой аристократичный и утончённый, холёный мальчик...Совсем иной, чем немытый, обросший и провонявший потом, спиртным и куревом Луис. Восхитительный. Он откинул голову на спинку дивана, а я оседлала его бёдра,и уткнулась носом ему в шею, ощущая приятный аромат его духов и кожи. Руки юноши смело изучали моё тело, гладили спину, грудь, ягодицы, но едва его тонкие пальцы скользнули промеж моих ног, и один из них проник внутрь, я не сдержалась, и охнула. Невыносимо... Рука Гакта так умело ласкала мня ТАМ, что я просто извивалась от удовольствия, и громко бесстыже стонала, как какая-то прожжёная шлюшка. Но мне было всё равно. Я впилась поцелуем в губы парня, сжав его лицо в ладонях, легонько куснула его за нижнюю губу, наши языки соприкоснулись. В глазах Гаку были все грехи мира, они манили, дразнили, засасывали как трясина. И мне хотелось, чтобы меня туда засосало. Было не страшно. Если это и грозило мне гибелью, то только от неизъяснимого наслаждения, которое охватывало меня каждый раз, когда он касался меня. Юноша в последний раз провёл ладонью по моей промежности, размазывая вязкую влагу, и резко притянул меня к себе. Я с готовностью пошире раздвинула ноги, скользя раскрытыми губками вверх-вниз по его твёрдой плоти, и просто изнемогая от ослепительного желания. Гакт взял меня за бёдра, приподнял, и опустил, входя в меня на всю глубину, до упора. У меня даже звёзды замелькали перед глазами, а сознание на миг помутилось. Внутренние мышцы плотно сжали вошедший орган, и ощущение его внутри привело меня в настоящее исступление. Терпеть и ждать было невыносимо, и я немедленно начала скакать на бёдрах любовника, насаживаясь на него снова и снова. Гакт до боли вцепился руками в мои ягодицы, целуя, кусая и полизывая мои плечи и шею. Я нетерпеливо схватила его за подбородок, и запрокинула голову назад, чтобы видеть его глаза, чувствовать его дыхание на своём лице, целовать его до головокружения. Наши стоны звучали в унисон, сердца бешено колотились рядом друг с другом, гибкие бёдра двигались в едином ритме. Внезапно Гакт опрокинул меня на диван, подмял под себя, склонился надо мной, не останавливаясь ни на миг. Я обвила его бёдра ногами, а руками плечи, откинув голову назад, и разметав по дивану свои длинные золотистые волосы. Наши влажные от пота тела двигались в такт, тёрлись друг о друга, раздражая мои чувствительные соски. Не хватало воздуха для поцелуев, глаза закрывались сами собой, позволяя чувствам сконцентрироваться на происходящем ниже. Не отдавая себе отчёта в словах и действиях, я потребовала: -Сильнее! Ощущения были сильны и конкретны, налитой, пульсирующий горячий сгусток в промежности требовал не соприкосновений - толчков, ударов. Парень подчинился. Из его горла вырывались короткие стоны. Я скользнула рукой вниз по своему животу, лаская себя, и касаясь пальцами твёрдой плоти, ровными толчками входящей в моё тело, непроизвольно выгибая спину, постанывая и задыхаясь. Гакт запустил пальцы в мои волосы, приподнимая мою голову, и целуя меня горячо, развратно. От этого поцелуя, всё более быстрых движений наших бёдер, ощущения скользящих по телу рук, я почувствовала, что уже совсем близка к разрядке. Мышцы живота стянуло, по телу разлился пьянящий жар, сердце колотилось как заведённое, и казалось, вот-вот вырвется из груди. Я тихо выругалась, словно сквозь вату слыша, как мой любовник слабо шепчет незнакомые слова на японском, уткнувшись мне в шею. Его дыхание обжигало. Ну же!!! Ещё одно судорожное движение, и внутри словно что-то лопнуло, жаром окатывая живот, и дрожью отдаваясь во всём теле. Я вскрикнула от этого ослепительного наслаждения, ещё сильнее, изо всех сил сжимая ногами бёдра Гаку. Он застонал на выдохе, выгибаясь, царапая мои плечи, толкнулся в последний раз, и кончил в меня. А потом он рухнул мне на грудь, словно руки внезапно подломились. Юноша весь дрожал, и очень тяжело дышал. Я провела рукой по его лицу, пальцами зачесала назад его влажные рыжеватые волосы, и улыбнулась, осознав, каким блаженством наполнены его прерывистые вздохи. Несколько минут мы просто лежали, я спиной на кожаном диване, а он на мне, и отдыхали, приходя в себя. Я расслабилась, по телу разлилась приятная истома, смешанная с сонливостью. Смотрела, как жемчужные капли пота катятся по его шее, как мелко дрожит его стройное тело. А когда Гакт посмотрел на меня томным взглядом из под полуопущенных ресниц, моё сердце сжалось. Боже, какой он удивительный. Чуть позже мы перебрались на кровать, и продолжили с того места, где остановились. У нас впереди была длинная ночь... Наверное этой ночью я совершила все безумства, на какие только способна влюблённая женщина. Я проснулась, когда лучи утреннего солнца коснулись моего лица. Во всём теле ощущалась такая приятная истома, что не хотелось шевелиться и открывать глаза. Я вспомнила всё, что было этой ночью, и почувствовала прилив радости и нежности. Протянула руку, надеясь коснуться тёплого тела молодого мужчины лежащего рядом, но мои пальцы сжали ткань покрывала. Резко, и почти испуганно открыв глаза, я всё-таки увидела его. Гаку стоял у большого, во всю стену, окна, совершенно обнажённый, задумчиво смотрел на залитый лучами восходящего солнца город, и курил. Я невольно залюбовалась этим зрелищем. Сверкающие за окном небоскрёбы из стекла и бетона, золотой рассвет, и мой красавец, мой неожиданный любовник, на коже которого играли солнечные лучи. Я встала, ёжась от утренней прохлады, подошла к нему, ступая босыми ногами по паркету, и обняла. Гакт приобнял меня за талию в ответ, однако, даже не взглянув на меня. Мы стояли так минут пять, просто глядя на восход. А потом он вдруг тихо сказал: -Ты очень красивая. Я вскинула голову, и посмотрела ему в лицо. Но он по прежнему избегал моего взгляда. - Спасибо. - шепнула я, склоняясь головой к его плечу. После мы вместе принимали ванну, как герои любимой моей матерью "Красотки". Гаку молчал, пока я легко и нежно касалась его груди, размазывая мыльную пену, и рассказывала о своей жизни. Я не утаила от него ничего, даже историю моего романа с Луисом, но он так ничего и не сказал в ответ. Я хотела узнать больше о нём, но, очевидно, он не желал раскрывать свою душу для меня. Я придумала себе слишком много этой ночью, решив, что теперь мы вместе, и навсегда, как сказочная принцесса и прекрасный принц, спасший её из заточения в тёмной башне . Всё-таки я такая романтичная дура! По этому когда в минуты нашего прощания у двери я попросила номер его телефона и услышала - "Прости, детка, я не могу", это стало настоящим ударом. Я с надеждой, и предательски дрожащим голосом спросила: - Увижу ли я тебя ещё? Гакт ответил: -Думаю, да. И вложил в мою ладонь два билета на какой-то концерт. Я не приглядывалась, но ощутила радость, решив, что это приглашение. Но парень сказал: -Для тебя и твоей подруги. Я опустила взгляд в пол. -И ещё..вот, возьми. -Гакт вытащил из кармана небольшую стопку долларовых бумажек. Меня это даже оскорбило. -Нет, я не возьму! -сказала я с плохо скрываемой обидой. -Я не хочу, чтобы ты снова вернулась к тому мужчине, что обидел тебя. На эти деньги ты сможешь снять жильё. Найди работу, и постарайся больше не влипать в неприятности, хорошо? -С этими словами он поцеловал меня в уголок губ и ушёл. А очень я хотела снова броситься к нему, но не решилась... Спустя два дня, дождливым, холодным вечером мы с Амандой пришли в клуб, который был указан на подаренном Гактом билете. Нас удивило обилие странных неформальных людей среди публики. Среди них нам даже стало не по себе. Я чувствовала, что подруга очень хочет уйти, но умоляла её потерпеть хоть немного. Сама я судорожно искала в толпе знакомое лицо, но не находила его. Зачем мы здесь? Что здесь происходит? Как это связано с Гаку, и что он хотел мне сказать, пригласив меня сюда? Ответ я получила внезапно, и он стал для меня совершенно неожиданным. На сцену вышли музыканты, разряженные красиво, и одновременно очень странно. В их обликах роскошь эпохи барокко на редкость гармонично перекликалась с готичностью. Мне не приходилось видеть подобного, и меня это заворожило. Однако мне довольно сложно было определить издалека, мужчины они или женщины. Наряды и макияж на лицах каждого создали путаницу в моей голове, и я больше склонялась ко второму варианту. Но спросив об этом сидящую рядом девушку, и получила удививший меня ответ, что они все мужчины. Когда незнакомая группа начала выступление, я поняла, что их музыка весьма красива. Но вскоре меня отвлёк от всего прочего голос вокалиста, знакомый, и поющий по японски. Я вскочила со стула, как ужаленная, и бросилась ближе к сцене. Толпа беснующихся фанаток не пустила меня так близко, как мне хотелось, но я всё равно отчётливо разглядела лицо певца. И это был ОН. В этот миг я поняла всё. Парень, которого я так неожиданно повстречала, и в которого имела неосторожность влюбиться, был вокалистом весьма знаменитой группы. У него были слава, деньги, и всё, что он мог пожелать. А я... я была лишь мимолётным увлечением, даже нет, игрушкой... И было глупо надеяться на что-то большее. Я должна была быть рада тому, что он вообще обратил внимание на меня, нестоящую и никчёмную девицу. Наверняка он тоже считает, что я дешёвая шлюшка... Так вот зачем Гакт пригласил меня: чтобы я поняла, как недосягаем он для меня. Что я его не стою. Просто сказать это мне в лицо у него не хватило смелости. Я смотрела на него, слушая чарующие звуки его чувственного голоса, и следя за его изящными движениями. А в глазах стояла пелена слёз. На миг мы всё же встретились глазами, и тогда он улыбнулся мне. Но эта улыбка была так же мимолётна и обманчива, как чувства, которые он пробудил в моём сердце... Из клуба я убежала не дождавшись и середины концерта. По лицу градом катились слёзы, и я со злостью утирала их, размазывая по щекам тушь. Аманда семенила за мной, удивлённая и испуганная моим поведением. я ничего ей не рассказала, и твёрдо решила, что не расскажу. Ведь всё, что случилось, было моей очередной ошибкой. Я жестоко обманулась, снова... Я сняла небольшую квартирку в небогатом районе города, и решила что буду одна. Во мне была обида на весь мир, и я могла общаться только с Амандой. Много раз я хотела открыть ей, что у меня на душе, как это было всегда, с самого детства. Но каждый раз что-то меня останавливало. Подруга была счастлива со своим Стивеном, и я не хотела грузить её своими проблемами.Пару раз она пыталась познакомить меня с друзьями своего бойфренда, но я вела себя холодно. Это слегка обижало Аманду, но она не подавала виду. Я нашла себе работу официанткой в одном из ближайших баров. Это было не самое лучшее место для девушки вроде меня, но на лучшее рассчитывать не приходилось. Посетители нередко сыпали в мой адрес пошлыми шуточками, и временами норовили хлопнуть пониже спины. С этими хамами я не церемонилась, и порой отвешивала им хорошие пощёчины, чем несказанно злила начальство, и ставила себя под угрозу быть вышвырнутой на улицу. Но я была не из тех кто готов терпеть. Спустя чуть больше месяца я неожиданно заболела. У меня жутко кружилась голова, одолевала невероятная слабость, и бесконечно тошнило. Работать в таком состоянии я не могла, и пришлось взять неоплачиваемый отпуск. Мне не становилось лучше больше недели, но первыми подозрения возникли у Аманды, когда однажды вечером она наведалась ко мне. -Рози, дорогая... -сказала она вдруг тихо, когда я в очередной раз с трудом оторвалась от унитаза. -У тебя случайно нет задержки? Сначала я даже усмехнулась в ответ на это глупое предположение, но потом меня словно током ударило. Я лихорадочно стала считать в уме, и страшное опасение подтвердилось. Я обо всём забыла из-за своего недомогания, которое считала отравлением или вроде того, и даже не обратила внимания на то, что задержка у меня уже около двух недель. В голове тут же пронеслась успокаивающая мысль о том, что такое бывало и прежде, но потом всё приходило в норму. Не надо себя накручивать! Но спустя ещё дней пять я уже была сама ни своя от волнения. И одним поздним вечером меня словно переклинило, и я, вскочив с дивана, бросилась в ночную аптеку за тестом на беременность. Меня колотило, когда я делала его, и увидев чёртовы две полоски, я сползла вниз по стене совершенно изнеможённая и опустошённая. Нет, этого не может быть! Я всегда пила противозачаточные таблетки, когда жила с Луисом. И хотя бывало, что я иногда забывала это делать, нежелательные последствия, к счастью, обходили стороной. И сейчас, сидя на полу около двери ванной, я судорожно прокручивала в голове события почти двухмесячной давности. Я вспомнила, что не принимала таблетки как минимум две недели до нашего расставания. Неужели, этот ничтожный срок стал роковым? Почему то я ни на миг не задумалась о том, что отцом этого ребёнка может быть не Луис. Как бы то ни было, я не могла позволить себе оставить ребёнка. Это было бы концом всему. Моей работе, моей свободе, моей молодости... Я вдруг поняла, что могу многое потерять. В двадцать один год так хочется жить для себя, и вешать обузу на свою шею у меня не было ни малейшего желания. По этому я шла на аборт совершенно уверенно и спокойно. Я просто уберу проблему, и никогда не вспомню о ней. Однако у двери кабинета со мной что-то случилось. Я слушала разговоры сидящих рядом женщин, которые не могли иметь детей, и очень страдали от этого. Они говорили, что убить своё дитя по собственной воле может только чудовище. И этим чудовищем была я. Неожиданно я ощутила отвращение и презрение к самой себе, и поняла, что я не смогу. У меня не хватит духа, как не хватило когда то у моей матери, когда она узнала, что беременна мной. И я почти убежала из больницы, глотая слёзы, и проклиная себя и весь окружающий мир.