Воробушек по имени Лиз

Какой ужасный мерзкий запах! Внутри Лиз все передернулось. Девушка открыла глаза, но ничего не смогла разглядеть. Плотная пелена мрака окутала ее, заслоняя от нее источник вони. Лиз поежилась, по спине пробежал холодок. Место, где она лежала, отсырело. Стойкий запах плесени бил в нос. В голове девушки пробежали знакомые ассоциации. Она подтянула к себе колени и почувствовала острую боль по всему телу. Стоило ей пошевелиться, как все тело заныло и наполнилось волнами болезненных импульсов. Хоть в помещении и было темно, пелена с глаз девушки спала: Лиз снова была в особняке Малфоев. К горлу подступила тошнота. То, что за ней пришло спасение, — было лишь сном, обманом сознания, защитой от всего пережитого. Теперь же на нее обрушилась неумолимая реальность — ее муки не закончились и будут продолжаться, пока голод, обезвоживание или просто смерть от насилия, совершаемого над ней, не настигнут ее. Лиз одолело отчаяние. Ей хотелось забыться, сойти с ума, отключиться… Она вдруг вспомнила родителей Невилла. Она подумала о том, что при живых родителях, ее друг все же был сиротой. Лиз не могла представить, какие страдания тот испытывает, понимая, что его мама и папа не узнают его, не могут дать ему ту нежность и ласку, в которой он, несомненно, нуждается. Но у Лиз не было детей. Кто же будет скучать по ней? Тогда перед ее взоров встали родители, Гарри, друзья… Гарри… Лиз видела его как живого. Его глаза, наполненные горечью и виной, ведь он, знала Лиз, будет во всем себя винить, смотрели на нее с печалью. Она не хотела этого для брата, для родителей, друзей… Надо держаться, думала Лиз, нельзя сдаваться. Собрав последние силы в кулак, Лиз подползла к решетке. Та оказалась запертой. Девушка поползла по периметру, в поисках чего-то, что сможет ей помочь. Дойдя до первого угла, она уткнулась в чьи-то ноги. Вздрогнув, Лиз отпрянула, а затем вспомнила, что ее соседом был Питер Петтигрю, а, точнее, его разлагающее тело. Лиз не решалась подползти к нему поближе, хотя и понимала, что в карманах его мантии или брюк, можно было найти что-нибудь, что ей помогло бы. Пару минут она собиралась с мыслями, а затем, решившись, подползла ближе, оказавшись на уровне его лица. Девушка старалась не смотреть на мужчину, однако запах, а также окоченевшее тело говорили все, что нужно было знать — Петтигрю мертв и довольно давно. Прислонившись спиной к стене, Лиз запустила здоровую руку в карман мантии. Там она нащупала нечто похожее на перо и связку ключей. Оставив перо на месте, Лиз достала ключи. Один из них может подойти к двери, подумала Лиз, продолжая свой обыск. Она обыскала остальные карманы мантии и карманы брюк, но больше ничего полезного не нашла. Платок, карманные часы и вредноскоп мало чем могли ей помочь. Лиз посмотрела на мужчину. Она помнила, какую ненависть испытывала когда-то к нему, теперь же ничего, кроме жалости и отвращения в ней не осталось. Что бы он не сделал, те, кому он служил, поступили с ним бесчеловечно. Лицо Петтигрю было искажено от ужаса, рот застыл в безмолвном крике, выпученные стеклянные глаза запечатлели страх, который испытывал мужчина перед смертью. Его железная рука все еще крепко сжимала горло. Поежившись, Лиз отползла чуть в сторону, но вдруг заметила то, что даже не мечтала увидеть. В здоровой руке Питера Петтигрю была зажата его волшебная палочка. От волнения у девушки перехватило дыхание. Неужели она сможет спастись? Лиз снова подползла к телу и схватилась за палочку здоровой рукой. Но та и не думала поддаваться. Закостенелые пальцы трупа крепко держали оружие. — Ну же, — сквозь зубы прорычала Лиз, прикладывая оставшиеся силы. — Давай же! Палочка осталась на месте. Нервно вздохнув, Лиз снова схватилась за волшебную палочку. Та не поддавалась. Девушка изо всей силы тянула палочку на себя, но та была крепко зажата в ладони Петтигрю. Тогда Лиз с отвращением попыталась распрямлять закостенелые ледяные пальца трупа, но и тут ее ждало разочарование. Тело так долго пролежало нетронутым, что все мышцы навсегда застыли в предсмертной агонии. Лиз снова принялась тянуть палочку, но уже ее собственные пальцы не слушались хозяйку. Ладонь проскальзывала по гладкой поверхности волшебного оружия. После очередной попытки, ее ладонь соскользнула, а тело по инерции завалилось рядом с трупом. Лиз тяжело дышала и морщилась от новой волны боли. Тишину нарушил шорох рядом с ее ухом. Девушка вздрогнула. Кроме нее и мертвеца в камере никого не было. Но что же тогда издало звук? Нервно сглотнув, девушка повернула лицо к телу и дикий крик ужаса вырвался из ее горла — голова трупа повернулась к ней и смотрела на нее своим безмолвным стеклянным взглядом. Дернувшись, девушка очнулась.

***

Лиз не могла пошевелиться. Ее сердце все еще гулко стучало в груди, но теперь все изменилось. Лиз чувствовала это по тому, что она лежала не на холодном сыром полу камеры, а мягкой ровной поверхности, в лицо ей светило солнце. Лежа с закрытыми глазами, она не могла расслабиться. Вдруг это снова обман сознания? Волан-де-Морт влез к ней в голову и создал эти ощущения. Она пролежала так несколько минут, прислушиваясь к звукам. Лиз слышала щебет птиц за окном, шорох занавесок, трепетавших при слабом ветре, комната же, где она была, была безмолвна. Кроме девушки здесь никого не было. Лиз осторожно приоткрыла глаза и тут же зажмурилась. Солнечный свет ударил в лицо. Через мгновение она снова попробовала открыть веки. В этот раз ей удалось это сделать. Комната, в которой она находилась, ослепила своим светом и яркостью. Лиз быстро заморгала. Привыкнув к освещению, она стала различать знакомые вещи. Люстра, которая висела у нее в спальне… А вот трещинка на потолке… Лиз осторожно повернула голову и увидела тумбочку у кровати. «Я дома», — подумала она. Ей хотелось пошевелиться, подняться и побежать вниз, где бы ее ждали родители, но ее тело не слушалось. Лиз повернула голову в другую сторону и увидела маму, спящую в кресле-качалке, принесенной из детской. Лиз впилась в нее взглядом, ей не верилось, что она дома. Ей казалось, что она никогда не увидит таких знакомых и любимых черт матери. Женщина тихо спала в кресле, обняв себя за плечи. Ее ресницы чуть подрагивали, волосы беспорядочно спадали на бледное лицо. Вдруг кто-то дотронулся до лица Лиз. Девушка вздрогнула и обернулась. — Тише-тише, это я, папа, — шепотом проговорил отец. Лиз смотрела на него диким недоверчивым взглядом. — Не бойся, это я, Лиз, — проговорил Джеймс, садясь на краешек кровати. — Как ты себя чувствуешь? Ты не будешь против, если мы не будем будить маму пока? Лиз молча посмотрела на спящую мать, затем на отца, а после тихим хриплым голосом произнесла: — Во… во-ды. Ей было тяжело говорить, ее шея и горло были словно в тисках. Она вспомнила лицо Петтигрю, искаженное в предсмертном ужасе. — Вот, — к Лиз подошел отец и поднес к губам стакан с трубочкой. Через трубочку Лиз отпила немного воды. — Как ты, Лиз? — осторожно спросил Джеймс. В его глазах стояли слезы. — Я, правда, дома? — с опаской глядя на отца, спросила она. — Да, — просто ответил мужчина. — Как я оказалась здесь? — Ты не помнишь этого, милая? — Лиз покачала головой, тогда Джеймс продолжил: — Кто-то бросил тебя у дома, пустив сноп красных искр. Мы с Сириусом нашли тебя и принесли домой. Лиз молчала. Ее разум медленно воспринимал сказанное. — Как долго я… спала? — с трудом проговорила Лиз. — Четыре дня, — грустно ответила Джеймс. — Мама с Молли выхаживали тебя, надежды было мало… Мы нашли тебя в таком состоянии… — у Джеймса сорвался голос. — Мы думали, ты не выкарабкаешься. Лиз промолчала. Ей было неловко смотреть на отца. Она отвернулась и посмотрела на маму. Та беспокойно спала, а затем, вздрогнув, проснулась. — Лиз… Джеймс… — женщина посмотрела на мужа, на очнувшуюся дочь. — Мне приснилось, что Лиз очнулась. — Лили, глядя на Лиз, не поняла, что та пришла в себя. — Но, дорогая, Лиз, и правда, очнулась, — сказал Джеймс. Женщина непонимающе посмотрела на мужа, а затем на дочь. — Мама… — тихо произнесла Лиз. Лили не сразу поняла, что Лиз в сознании, но когда услышала ее голос, тут же расплакалась и бросилась с дочери. Лицо Лиз покрылось поцелуями. — Девочка моя, Лиззи, — повторяла рыдающая Лили, гладя дочь по волосам. — Как ты себя чувствуешь? — Все болит… — Ох, Лиз, скоро все заживет, я обещаю тебе, — сквозь слезы заговорила Лили. — Главное, что ты дома, среди семьи и друзей, — заметил Джеймс. — Да-да, — согласилась Лили. — Я хочу… кушать… — слабым голосом произнесла Лиз. — Что бы тебе хотелось? — спросила мама. — Не знаю… спагетти? — Спагетти? — удивилась она. Лиз кивнула. — Я сейчас приготовлю! — с готовностью произнесла Лили, выбегая из комнаты. Лиз осталась с отцом. Она закрыла глаза и просто лежала. Несмотря на то, что уже смеркалось, свет все равно раздражал девушку. Лиз чувствовала слабость во всем теле, ребра, ноги, запястья и шея ныли. Голова гудела. Лиз хотелось погрузиться в сон и проснуться только тогда, когда раны затянутся. — Лиз, — тихо произнес отец. Дочь медленно открыла глаза, она предчувствовала, что отец хочет сказать и не прогадала, — нам надо знать как все было и… — Позже… — просто ответила Лиз и отвернулась к окну. Сейчас Лиз не могла даже мысленно вспомнить то, что с ней делали. Каждый удар, нанесенный ей, отпечатался на теле. Беллатриса резала не только ее тело, она резала ее существо, натуру, личность… Теперь от прежней Лиз осталась вот эта девушка, лежащая в постели и не желающая говорить о пережитом. Станет ли она когда-нибудь той Лиз? Она не была уверена. Пришла мама с большой тарелкой спагетти. Лиз попыталась привстать, но тело ее не слушалось, она упала на подушки. Подошел отец и помог ей. Лиз поморщилась. Полусидя на подушках, она посмотрела на свои руки, которые оказались над одеялом: тощие, посиневшие от ушибов, запястья в синяках, одна ладонь и вовсе в гипсе. Девушке было тяжело смотреть на них. Мама поставила поднос перед дочерью. Лиз подняла руку, но та тут же упала на место. — Давай я тебя покормлю, — предложила Лили, дочь согласно кивнула. Лили накрутила на вилку спагетти и поднесла ее к губам дочери. Лиз съела совсем чуть-чуть. — Я больше не хочу… — Лиз, но ты же… — начала было Лили. — Хорошо, милая, — перебил ее Джеймс. — Я еще посплю. Папа помог Лиз лечь и накрыл ее одеялом. — Пап, — тихо позвала его дочь, — побудешь со мной, пока я не усну? — спросила она. — Конечно, родная. Джеймс наклонился к дочери и поцеловал в лоб. Лиз закрыла глаза и провалилась в долгий безмятежный сон без сновидений. Проснулась Лиз на рассвете. В комнате никого не было. Около часа Лиз пролежала в постели, пока мама к ней не зашла. Девушка ни о чем не думала, просто растворилась в настоящем и прислушивалась к звукам ее родного дома. — Ты уже проснулась? Хочешь кушать? — заботливо спросила Лили. Лиз отрицательно покачала головой. — Лиз, тебе надо поесть, чтобы поправиться, — с укором заметила женщина. Лиз согласно кивнула. Через двадцать минут она полулежа сидела в кровати, а мама кормила ее завтраком. Вкус теплой пищи был непривычным для Лиз. Она как будто позабыла, какая на вкус каша, каким сладким бывает спелый банан, как освежает стакан молока. Она съела всего по чуть чуть и чувствовала себя сытой, но по молчаливому взгляду матери поняла, что той хотелось бы, чтобы съела она немного больше. Утро Лиз прошло в приятной дреме. Днем к ней пришла Джинни. Она все время извинялась и плакала, чем только раздражала Лиз. Когда Джинни погрузилась в такую несвойственную ей истерику, Лиз схватила подругу за руку и так сильно, как только могла, сжала руку. Джинни удивленно на нее посмотрела. — Не надо, — просто сказала Лиз. Джинни все поняла и после этого ни разу не расплакалась в присутствии подруги. В обед к Лиз зашла мама. В этот раз девушка постаралась съесть побольше. Они почти не разговаривали. Лили боялась услышать то, что могла рассказать ее дочь, а Лиз не знала, о чем спросить. Ее душу заполонило равнодушие, тихая пассивная апатия к проявлениям жизни. После обеда Лиз посетила миссис Уизли и Тонкс. Миссис Уизли охала и причитала, а Тонкс рассказала про малыша Тедди, который родился неделю тому назад. Рассказы Нимфадоры чуть оживили Лиз, дав надежду на то, что в этом мире еще осталось месту таким простым радостным вещам, как рождение новой жизни. Лиз совсем забыла об этом, ей казалось, что этот мир способен только мучить и отнимать. Когда ушла Тонкс, Лиз снова заснула и проспала до самого вечера. Лиз разбудил шум внизу. Поежившись, она открыла глаза и прислушалась. Кто-то пытался прорваться наверх. Мгновение, Лиз овладела паника, ей почудилось, что Пожиратели смогли прорваться к ней в дом и хотят забрать обратно, но чуть погодя она поняла, что узнает голос. Он вовсе не принадлежал одному из Пожирателей Смерти. Это был голос Флер. Она настойчиво требовала встречи с Лиз, а мама ее не пускала. В комнату вошел отец. — Кто там? — тихо спросила Лиз. — Ты не спишь? — удивился Джеймс. — Это… это почту принесли. — Па-а-п, — протянула Лиз, давая понять, что не верит ему. — У нас не бывает почты. — Ладно, это Флер, — раздраженно ответил мужчина. — Она хочет видеть тебя, но тебе сейчас нужен покой. — Пусть она зайдет, — слабым сонным голосом произнесла Лиз. Отец не мог отказать дочери. Мужчина вышел из комнаты, а через пару минут в комнате появилась Флер. Отец помог Лиз занять удобное положение, а затем вышел, прежде сказав: — Только не долго, Флер. Ей нужен покой. — Конечно, мистег'» Поттег'»? — учтиво ответила Флер. Дверь за мужчиной закрылась. — О, догʼогая Лиз, — с печалью в голосе заговорила Флер, садясь на кровать поближе к подруге. — Как мы все за тебя пегʼеживали! Ты всех нас напугала, — с укором заметила она. — Я не специально, — равнодушно ответила Лиз. — Ты еще очень слаба, я знаю. Я бы не пгʼишла к тебе так гʼано, если бы не особенная пгʼосьба одного человека. Лиз вопросительно посмотрела на подругу. — Твой бгʼат живет у нас в коттедже. Гагʼг«и себе места не находит с того самого момента, как новость о твоем пленении дошла до нас. У Лиз на глаза выступили слезы. — Он попгʼосил пегʼедать тебе письмо. Флер протянула подруге конверт. — Ты не могла бы мне помочь, — попросила ее Лиз, указывая на забинтованные руки. — О, конечно, — с готовностью произнесла Флер, распечатывая письмо. Наконец, Лиз взяла в здоровую руку письмо и стала читать. Такой знакомый почерк брата вызвал у нее прилив волнительного трепета. «Лиз, я не знаю, что тебе написать… Как ты себя чувствуешь? Этот вопрос мне кажется неуместным и глупым, но все же, дай знать, как ты. Я не нахожу себе места. Когда я узнал, что они тебя забрали, первой моей мыслью было бежать к тебе, спасти, обменять свою жизнь на твою. Но твое обещание… оно сковывало меня. Я понимаю, что ты предвидела такой исход событий, но я не ожидал, что он произойдет. Каждый день, пока ты была у них, я терзался. И сейчас терзаюсь. Я не хотел, чтобы это с тобой случилось! Лиз, я молю тебя о прощении. Я не представляю, через что тебе пришлось пройти, но уверен, это тяжело пережить. Я никогда не прощу себя за то, что с тобой произошло. Обещаю, скоро придет всему этому конец. Люблю тебя. Твой брат Гарри». Лиз опустила письмо на одеяло и смахнула несколько одиноких слезинок. — Спасибо, Флер, — тихо сказала она. — Как ты, Лиз? — спросила озабоченно Флер. Ее рука ласково опустилась на руку подруги. — Все позади, — уклончиво ответила та и, чтобы избежать дальнейших расспросов, добавила: — Возьми, пожалуйста, со столика блокнот, чернила и перо. Флер послушно выполнила просьбу. — Нет, писать будешь ты, — поспешно добавила Лиз, видя, как подруга протягивает ей блокнот. Та молча открыла блокнот на чистой странице, обмакнула кончик пера в чернила и приготовилась записывать. Лиз, закрыв глаза, задумалась, а затем заговорила: - Гарри, я дома. Теперь я в безопасности. В том, что со мной произошло, нет твоей вины. Поэтому выброси эти мысли из головы. Я иду на поправку. Медленно. Но и это не мало, согласись. Я рада слышать, что весь этот кошмар скоро закончиться. Поскорей бы. P.S. Я ничего не рассказала. Люблю тебя, Лиз. Закончив писать, Флер тревожно посмотрела на подругу. — Что ты не гʼассказала? — задала она вопрос. — То, что пообещала хранить в секрете. Флер, я хочу отдохнуть… — Конечно, Лиз. Я навещу тебя в ближайшие дни, — согласилась девушка. Флер потрепала Лиз по волосам, сложила письмо и вышла. Лиз сложила письмо брата и спрятала под подушку. Лиз не готова была к расспросам родителей.

***

Прошла неделя. Лиз постепенно возвращалась в форму. К концу недели она самостоятельно спускалась к завтраку, хотя до этого все свободное время проводила в спальне. Родители деликатно не поднимали вопроса о том, что случилось и старательно оберегали ее от вопросов других гостей. Лиз много спала, понемногу возвращался аппетит и интерес к новостям. Она нашла радость в обществе маленького Чарльза. Почти все свое время, кроме тех, когда приходили Джинни, Сириус или Флер с очередным письмом, Лиз проводила с братом. Она смотрела, как он играет в кроватке с погремушкой, как смеется ее гримасам, обвивает ее рыжие волосы маленькими пальчиками. Эти простые естественные ситуации помогали воссоздать внутри нее подобие душевного покоя. Каждое утро Лиз смотрелась на себя в зеркало. В первые дни, когда она смогла самостоятельно встать, Лиз ужаснулась. Собственное отражение напугало ее: темные плотные круги под глазами контрастировали с бледной изжелта-синей кожей, ее скула, бровь и губа были разбиты и разбухли. Ее кожа стала такой тонкой, просвечивающей, что можно было увидеть мельчайшие сосудики и капилляры. Волосы запутались и поблекли, ключицы неестественно выпирали. Она была похожа на узницу концлагеря, которую регулярно избивали. К концу недели Лиз спокойней реагировала на свое отражение. Цвет ее лица постепенно принимал естественный медовый оттенок, благодаря настоям и мазям миссис Уизли многие ее раны затянулись. Лиз чаще выходила во двор, где просиживала по нескольку часов в одиночестве. Ни Лили, ни Джеймс, ни даже Сириус, не заговаривали с ней о случившемся. Они не знали о чем можно говорить, а о чем нет. Каждый хотел как-то помочь Лиз, но не знал как. Сириус пытался рассмешить Лиз, но та лишь снисходительно улыбалась и погружалась в себя. Лили окружила дочь гиперопекой, а Джеймс чувствовал себя неловко, поэтому частенько просто молча сидел рядом. Где-то через полторы недели после того, как Лиз нашли, в доме Поттеров собрались члены Ордена Феникса. Лиз была наверху, не желая участвовать в обсуждении последних новостей. Она только что передала очередную весточку для Гарри, которую смогла сама написать, где предупреждала брата о том, что Волан-де-Морт догадывается о том, что тайну его разгадали. Меж тем в доме стало слишком многолюдно. Пришел Сириус вместе с Касс, мистер и миссис Уизли в компании Джинни и близнецов, Флер с Биллом, Люпин, Кингсли и Грозный Глаз. Им предстояло обсудить последние новости и выработать стратегию дальнейших действий. Известие о том, что Гарри был схвачен, а после сбежал перед самым носом Волан-де-Морта, взбудоражило всех членов Ордена Феникса. Лиз знала об этом больше других и, тем не менее, оставалась наверху. Физически она почти восстановилась и была готова спуститься вниз к остальным, но психологически ее разум блокировал любые воспоминания о том, что ей пришлось пережить. Говорить обо всем этом она не была готова. Лиз легла на кровать и принялась листать учебник по трансфигурации. Вдруг кто-то постучал в окно. Обернувшись, Лиз увидела Музу, вернувшуюся с охоты. В клюве она держала несколько дохлых мышей. Лиз встала с кровати и отворила окно, сова влетела в комнату и приземлилась рядом с клеткой. — Нет-нет, давай-ка ты их положишь прямо в клетку, — тут же спохватилась Лиз. Муза недовольно ухнула, но послушалась. Через мгновение она подлетела к Лиз и укусила ее за палец. — Эй, больно же! — вскрикнула Лиз, а птица, как ни в чем не бывало, вернулась в клетку и ткнула клювом в пустые тарелки. — У тебя есть мыши, ешь их! — недовольно буркнула девушка, взяв в рот раненый палец. Муза снова ухнула. — Ла-а-дно, сейчас принесу. Лиз сходила в ванну и набрала воды в одну из тарелочек, а со второй направилась вниз, на кухню, где стоял корм. Она совсем позабыла, что гостиная переполнена людьми, иначе бы ни за что не пошла вниз. Проходя мимо гостиной, Лиз услышала оклик и остановилась. Обернувшись, она увидела, что все уставились на нее. — Эй, Лиз, привет! — радостно произнес Фред. — Всем здрасте, — ответила Лиз, приветственно махнув рукой. — У тебя кровь? Ты поранилась? — забеспокоилась мама. — Муза. Цапнула меня, — пожав плечами, Лиз пошла на кухню. Мысленно она ругала себя за то, что показалась всем на глаза. Насыпав целую тарелку корма, Лиз пошла обратно, но была остановлена новым окликом. — Ты не хочешь к нам присоединиться? — спросил кто-то. — Нет, я лучше побуду наверху, — просто ответила Лиз и поспешила к себе в спальню. Муза встретила хозяйку благосклонно и в знак извинения потерлась хохолком о ладонь девушки. — Всё хорошо, — произнесла вслух Лиз и тут же задумалась. Кому она сказала эти слова? Не себе ли? Одна мысль возникла у нее в голове. Сначала как мимолетная яркая вспышка, она затем поселилась там надежно, удерживая позиции. Лиз решила вернуться в гостиную. Она подошла к двери и какое-то время смотрела на ручку двери, страшась того, что собиралась сделать, ведь, сделай она шаг, и все узнают то, что с ней делала Беллатриса. Постояв еще минуту, Лиз подошла к двери и повернула ручку. Быстро, не раздумывая над тем, что делает, она спустилась вниз. Никто не ожидал увидеть ее в гостиной, Лиз появилась там стремительно. — Я готова все рассказать, — выпалила она. — Лиз, детка, ты, правда, готова? — осторожно спросила мама. — Давайте с этим поскорей покончим, — произнесла Лиз, тяжело вздыхая. Она подошла к одному из кресел и села так, чтобы каждый мог ее видеть. — Задавайте вопросы, — предложила Лиз, стараясь на всех не смотреть, — а я буду отвечать. Ей было неудобно и неловко в собственном доме, под прицелом десятка глаз, изучающих ее. — Джинни рассказала о том, как тебя уводили из замка, — коротко произнес Люпин. — Расскажи, пожалуйста, что предшествовало этому. Кэрроу тебя застали врасплох в спальне? — Нет, — прервала его Лиз. Она по-прежнему ни на кого не смотрела. — Они схватили меня в кабинете директора. Снегг перед этим вызвал меня. А я… пошла, — отрывисто ответила девушка. — Нюниус… — вслух ненавистно произнес Сириус. Лиз даже не подняла глаз. — Хорошо… — протянул Люпин. — Что здесь хорошего? — тут же отреагировала Лиз. — Я не то хотел сказать, Лиз, — осекся мужчина. Он понял, что нужно быть деликатней, осторожней подбирать слова. — Скажи, тебя держали у Малфоев? — Лиз утвердительно кивнула. — Сами Малфои присутствовали? — Лиз снова кивнула. — Они были не в восторге, — зачем-то сказала Лиз. — Почему ты так решила? — спросил Сириус. — У них были такие жалкие лица, когда они меня увидели, — задумчиво произнесла Лиз. — Думаю, им не по душе то, что Темный Лорд сделал с их домом. — Давай перейдем к тому, по какой причине Кэрроу доставили тебя Сама-Знаешь-Кому. Он хотел, чтобы ты выступила в роли приманки для Гарри? — заговорил Люпин. — Я сначала тоже так решила, но нет, — ответила Лиз, потупив взгляд. — Он… — девушка поморщилась, — дело в том, что когда поймали Гарри, при нем был меч Гриффиндора. — Это невозможно, — встряла в разговор Джинни. — Он… — …в кабинете Дамблдора, — закончила за нее Лиз. — Но каким-то образом меч оказался у Гарри. Волан… Сами-Знаете-Кто хотел знать, откуда тот у Гарри. — И что ты ответила? — спросил Джеймс. — Правду. Я рассказала про нашу попытку ограбления. Но Ему этого было мало. Он заподозрил меня во лжи, думал, что я знаю о чем-то важном и не рассказываю. — Он был прав? — грозно спросил Грюм. Лиз посмотрела на него безразлично. — Возможно, — ответила она, а затем, поежившись, добавила: — Из-за этого Беллатрисе и было поручено меня пытать… Чтобы выведать все, что я знаю. — Лиз посмотрела прямо перед собой. Ее взгляд был холоден и пуст. — Она ничего не добилась. Наступила тишина. Кто-то обдумывал слова Лиз, кто-то отвел взгляд, кто-то представлял, что могла делать Беллатриса с их подругой. Молчание нарушил рассудительный Люпин. — Как тебе удалось сбежать, Лиз? Девушка молчала, пытаясь вспомнить то, что происходило в вечер перед ее побегом. — Я не сбегала, — серьезно сказала Лиз. — У меня не было на это сил. В тот день Сами-Знаете-Кто лично меня пытал, — Лиз смотрела перед собой, — Беллатриса ничего не добилась от меня, он попробовал сам меня расколоть, использовал легилименцию, но у него ничего не вышло. Тогда он решил меня…убить, но Снегг… — Снегг? — подскочил на своем месте Джеймс. — Там был Снегг? — Разве я не сказала? Когда Темный Лорд пытал меня, он пригласил зрителей. Там были Малфои и Снегг. Лицо Джеймса, да и многих других, исказилось от гнева. — Когда Сами-Знаете-Кто решил убить меня… — продолжила Лиз, — Снегг отговорил его. — Лиз посмотрела на маму. Женщина смотрела на нее со слезами на глазах. — Он сказал… сказал, что надо подождать еще несколько дней, а после я буду настолько слаба, что попросту не смогу сопротивляться. — О, это в репертуаре Нюниуса, — злобно прорычал Сириус. — Но я думаю… — громче заговорила Лиз. — Я долго думала об этом. — Лиз стала походить на безумную: она смотрела прямо перед собой, лихорадочно перебирая пальцы и говоря все быстрее и бессвязнее. — Я думаю, он выигрывал для меня время. Ведь Драко не мог заколдовать Долохова. У него не хватило бы смелости провернуть такое перед Темным Лордом. А Снегг мог. Непросто так он подошел ко мне в тот вечер. Он так посмотрел на меня, — Лиз бормотала себе под нос, — как будто видел, что я скоро сдамся и все расскажу. Он понимал. Да, точно, понимал! — Лиз, — отец осторожно дотронулся до дочери. Девушка вздрогнула и отпрянула от мужчины как ошпаренная. Она словно бы позабыла, где находится, и смотрела на всех испуганно. Лиз не сразу поняла, что находиться в безопасности, сердце ее бешено колотилось, руки дрожали. — Лиз, доченька, как ты себя чувствуешь? — ласково произнесла Лили. — Всё… хорошо, — неуверенно произнесла девушка, хмурясь. — Я… о чем мы говорили? — Мы говорили о том, как ты спаслась, — заговорил Люпин. — Расскажи все по порядку. Не торопись и не бойся. Лиз посмотрела на него. Ремусу показалась девушка нелюдимой, полусумасшедшей, такой, каким бывают оборотни после возвращения из шкуры зверя в человеческий облик. — Той ночью… — осторожно заговорила Лиз, — … пришел Долохов. Он развязал меня. Я была в полусознании, поэтому мне казалось, что это сон или галлюцинация. Он поднял меня на руки и понес прочь из зала. По дороге мы встретили Драко. Он пропустил нас, дал уйти. Когда мы вышли из особняка, я полностью потеряла сознание. Видимо свежий воздух так подействовал… я не знаю… Следующее, что я помню, — наш дом. — Хорошо, — произнес Люпин и с тревогой посмотрел на Лиз. — Спасибо, что нашла в себе силы рассказать о том, что с тобой случилось. — Вы меня искали? — внезапно спросила она, исподлобья глядя на присутствующих. — Да, — просто ответил мужчина, зная, что Лиз этого будет достаточно. — Хорошо, — устало ответила Лиз, а затем встала, чтобы уйти. Уже у лестницы она обернулась и сказала: — Гарри очень близок к победе. Настолько близок, что Сами-Знаете-Кто в панике взял меня в заложники, чтобы хоть как-то выманить его. Теперь же он, вероятно, просто в бешенстве, — все уставились на нее непонимающе. — Ты что-то знаешь? — спросил Сириус. — Скоро ему придет конец, — задумчиво произнесла Лиз. — Но перед этим нас ждет последнее сражение. Малой кровью мы не отделаемся. Сказав это, Лиз направилась к себе в спальню, оставив всех в легком недоумении. Она еще не знала, насколько была права. Ровно десять дней осталось до битвы, которая навсегда изменит весь магический мир…