***
Миссис Смит, Адам рассказал мне обо всем. Я знаю, этого мало, но это все, что я могу сейчас для Вас сделать. Используйте их, как посчитаете нужным. Также в пакете лежит ключ от моей банковской ячейки. Там вы найдете все мои сбережения за эти годы. Возьмите все. Я надеюсь, Вам они принесут пользу. Миссис Смит, у меня есть к Вам личная просьба: возвращайтесь во Францию. В ближайшие несколько лет в Англии будет небезопасно. Я надеюсь, Вы послушаете меня. Я не могу назвать Вам причин, почему я пишу об этом, но знайте, что это ради вашего блага. Вспомните Адама. Я не хочу, чтобы с Вами произошло нечто подобное. И напоследок, миссис Смит, не падайте духом. Не все потеряно. Мы еще поборемся! Я обещаю, как только все закончится, я вернусь! Искренне Ваша, Воробушек.***
Лиз надеялась, что пакет не перехватят, и все дойдет в целости и сохранности. Миссис Смит и ребята были для нее настоящей семьей на протяжении нескольких лет. Они до сих пор ею остаются. Она должна была им помочь. Не только потому, что это ее долг, не только потому, что об этом просил Адам, но и потому, что как можно было поступить иначе? Лиз думала об Адаме, его уставшем лице, его словах и просьбе. Он всегда думал о других в ущерб себе. Как он ее поддерживал, защищал, вел себя как брат. Нет, он и был ее братом. А она не защитила его. Она сначала страшно злилась на Сириуса, а потом стала корить себя за то, что поддавшись страху и неожиданному появлению крестного, бросила Адама без объяснений. Ведь все говорили, что это безрассудно идти на встречу одной. Все с самого начала было обречено на провал. Ей следовало бы это понимать. Ей нужно было просто не прийти на встречу, послать письмо с Музой, но она так привыкла к своей неуязвимости, что и сейчас решила, что все обойдется. Ее самонадеянность и безрассудство – вот, что убило Адама, а не взрыв. Она собственной рукой направила палочки Пожирателей смерти на своего друга. Снова и снова прокручивая у себя в голове тот день, Лиз еле сдерживала слезы. Уже ничего не исправить. Прошлое необратимо. Но есть будущее. Есть Пожиратели, есть Он – Тот-Кого-Нельзя-Называть – все они поплатятся за смерти тех, кого она любила. Надо лишь быть терпеливой и сильной. Копить силы и знания. Однажды наступит час расплаты: Адам, Седрик, ее детство и жизни многих сотен незнакомых ей людей будут отомщены. - Мисс Поттер, я надеюсь, вы задумались о том, какое воздействие Венера оказывает на целебные свойства белладонны? -А? Простите, профессор. К сожалению, нет. - Тогда я вынуждена снять пять баллов у Гриффиндора, - беззлобно сказала профессор Стебль. Лиз посмотрела на Гарри, который лишь пожал плечами, мол «всего-то пять баллов. Подумаешь!». На заклинаниях гриффиндорцы с когтевранцами практиковались в невербальных заклинаниях. Если в прошлом семестре Лиз была в числе первых, кому удавалось исполнить заклинание невербально, то в начале нового семестра у нее абсолютно ничего не получалось. Как пропищал профессор Флитвик, а точнее его макушка, проплывающая над столом Лиз, «что-то случилось с мисс Поттер. Она растеряла все свои навыки!». Обиженная замечанием Флитвика, Лиз решила, во что бы то ни стало собраться для последнего занятия у Снегга. Вот, где она блистала. Она не могла провалиться… Зайдя в кабинет ЗОТИ, Лиз почувствовала, будто опустилась на несколько уровней ниже в подземелья: ставни наглухо закрыты, на стенах висят жуткие картины, где одни волшебники используют различные темные заклинания на других. Отвыкнув за каникулы от этого зрелища, Лиз передернуло. - Проходим на свои места, не задерживаемся у дверей. Урок уже начался, - не поднимая головы от пергамента на столе, произнес профессор Снегг. Все ученики, пихаясь, стали пробираться к своим партам, создавая еще большую толкучку и поднимая шум. Посмотрев на Снегга, Лиз заметила, как тот от нетерпения закатил глаза, а затем произнес ледяным тоном: - Давайте не будем торопиться, у нас же столько времени! Наконец, все заняли свои места. Профессор Снегг медленно вышел из-за стола, обвел недовольным взглядом весь класс, не останавливаясь ни на Лиз, ни на Гарри, встал перед классом, сложив руки на груди, и произнес: - Итак, вы каким-то чудом прошли первую половину шестого курса. Если вы вдруг остались довольны своей работой, я вам скажу – забудьте! Впереди еще больше материала, больше практики. Не все справятся с объемом и темпом работы. Мне слабаки (выразительно посмотрел на Гарри) здесь не нужны, поэтому прикиньте свои силы и, если вы не готовы, лучше сразу встаньте и покиньте этот кабинет (Невилл нервно сглотнул). – Снегг снова обвел всех учеников внимательным взглядом, с минуту помолчал и произнес: - Отлично. Надеюсь, ни я, ни вы не пожалеете об этом. Откройте учебники на странице двести сорок три. Тема урока: Методы борьбы с дементорами. Итак, кто мне скажет, что собой представляют дементоры? Снегг поднял глаза и увидел, что в классе поднялось около десяти рук, первой из которой взлетела, конечно же, рука заучки Грейнджер. - Мистер Уизли, ответьте вы нам, - произнес профессор. Бедный Рон от неожиданности залился краской. Посмотрев беспомощно на Гарри, он, то и дело запинаясь, заговорил: - Дементоры… ну… это существа, которые питаются человеческими эмоциями. - Вы проявляете довольно-таки глубокие познания, мистер Уизли, - съязвил Снегг. – Однако вы не учли тот факт, что дементоры питаются не всеми эмоциями, а лишь светлыми, счастливыми. - Мистер Поттер, - обратившись к Гарри, произнес учитель, - вам что-нибудь говорит словосочетание «поцелуй смерти»? - Дементоры могут высасывать душу у человека. Это происходит через рот жертвы. Поэтому такое и название. Поцелуй дементора считается самым страшным видом казни, «худшим, чем смерть». - Почему, мистер Поттер? - Человек не умирает, но в нем не остается ничего человеческого. Он просто существует, как растение. - Мисс Поттер, - Лиз оторвалась от учебника и посмотрела на профессора, - скажите, за что человека могут приговорить к такому наказанию? Лиз на мгновение растерялась. - Хм… Я думаю, за какое-нибудь тяжкое преступление, понесшее за собой гибель многих людей, за государственную измену, возможно, тоже… - Возможно? – сузив глаза, переспросил профессор. - Мне кажется, вынос такого приговора сугубо индивидуален, - замолчав на мгновение, Лиз обдумала то, что собиралась сказать, а затем продолжила: - По-моему, никто, даже самый отъявленный негодяй, не заслуживает такого наказания. В классе воцарилась тишина. Все переводили взгляд с профессора на ученицу и обратно. - Отчего же, позвольте узнать? – серьезно спросил Снегг. - Лишая человека души, дементоры лишают его осознания содеянного. Ведь наказание должно привести человека к понимаю чудовищности его преступления и, как следствие, к признанию своей вины и раскаянию. Наказание просто не действует в данном случае, не говоря уже о том, что это просто бесчеловечно. - Бесчеловечно? – удивленно спросил мужчина. Минуту он смотрел на Лиз, а затем заговорил мрачно и ожесточенно: - По-вашему, Пожиратели Смерти не заслуживают такого наказания? - Нет, сэр, - опустив глаза, ответила Лиз. - То есть убивать сотни невиновных людей им можно, но поступать с ними самими «бесчеловечно» (повторив интонацию Лиз) нельзя? - Так – нельзя. - Хорошо. Тогда что вы скажете на это: Питер Петигрю, - Снегг выдержал паузу для пущего эффекта, наблюдая, как лицо Лиз вытягивается от отвращения к этому человеку. – Это человек предал ваших родителей, из-за него в Азкабан посадили другого человека, вы росли среди маглов и, наконец, он (по словам мистера Поттера) убил Седрика Диггори. Что вы скажете? Он заслуживает поцелуя дементора? У Лиз похолодели ладони, от злости на Снегга ее подтрясывало. Она ненавидела его сейчас больше любого другого человека на земле. Лиз яростно посмотрела прямо в глаза мужчине и сквозь зубы выдавила: - Не заслуживает. - Я не согласен, - громко сказал Гарри. Все уставились на него. Лиз молча посмотрела на брата. - Вот видите, мисс Поттер, ваш брат не разделяет вашей точки зрения. Лиз оставила это замечание без ответа. - Я снимаю пять очков у Гриффиндора, - гриффиндорцы недовольно зашевелились, - за непростительную наивность и глупость рассуждений мисс Поттер. Профессор Снегг наслаждался произведенным эффектом. Половина гриффиндорцов недовольно зашептались, до Лиз доходили обрывки фраз «за что?», «так нечестно!», другая недовольно глазели на нее. Лиз равнодушно молчала. Снегг, не дождавшись ответной реакции, продолжил урок. Покончив с теоретической частью, ученики отодвинули парты и, выстроившись в шахматном порядке, пытались вызвать Патронуса. У тех, кто на пятом курсе состоял в ОД, быстро получилось это сделать, однако Снегг как будто не замечал этого. Вместо этого он, то и дело, делал выпады в сторону Лиз, у которой не получалось выполнить заклинание. То ли недавняя утрата повлияла на нее, то ли общая подавленность, но у Лиз ничего не получалось. Снегг несколько раз напомнил Лиз о ее «ускоренной программе обучения» на четвертом курсе, предлагая присоединиться к первокурсникам и начать обучение сначала, может тогда, к шестому курсу она чему-нибудь научится. Внутри у Лиз все кипело. Ей хотелось превратить профессора в отвратительную жирную скользкую жабу и выбросить с самой высокой башни, чтобы та научилась летать! Но Лиз не могла так. Это никак не клеилось с человечностью, о которой она говорила час назад. Слизеринцы злобно посмеивались над ней, ведь их декан, который вечно выделял гриффиндорку среди остальных, вдруг резко изменил свое отношение, обращаясь теперь к ней как к Невиллу на Зельеварении. Лиз терпела, молча пытаясь вызвать этого «чертова Патронуса!!!». Осматривая кабинет после очередной неудачной попытки, она с удивлением заметила довольный вид Гермионы. Та была определенно рада такому положению вещей. Ну конечно, пусть Снегг и не жаловал ее, но теперь он не будет снисходительно относится ни к одному гриффиндорцу. Справедливость восторжествовала. «Хм, ну это с какой стороны посмотреть», подумалось Лиз. Наконец, занятие закончилось. Снегг дал огромное задание, и ученики быстро засобирались на обед. Лиз, стараясь как можно хладнокровнее, собрала вещи и вышла из кабинета, так и не взглянув на профессора. Только, когда она миновала несколько пролетов, девочка остановилась, прижавшись к стене. - Что это было? – сказала она вслух. Мрачная и подавленная, Лиз отправилась прямо в гостиную. Желания обедать у нее не было. Сев в дальнем углу гостиной, Лиз взялась за большое сочинение для профессора Стебль. Через полчаса в гостиной появились ребята. - Что это на него нашло? – жуя булку с маком, спросил Рон. - Он обиделся на Лиз за то, что она не сделала ему подарок на Рождество, - пошутил Гарри. - Не смешно, мальчики, - серьезно сказала Гермиона. – Он, и правда, резко сменил отношение к тебе. Но ты ведь не давала ему повод? - Нет, - ответила Лиз, не отрываясь от пергамента. - Может, он на тебе отыгрался за чужую провинность? – вслух размышляла Гермиона. - Мне все равно, - отрезала Лиз. – Мне надо делать домашнюю работу, а не думать о мотивах преподавателей. - Вы махнулись с Гермионой ролями? – насмешливо спросил Рон и тут же сник, когда на него уставились сразу две пары недовольных глаз. *** В кабинете Защиты от Темных Искусств в полном мраке сидел профессор Снегг. На его столе догорала одинокая свеча, освещая лишь маленький кружочек света. Мужчина держал в руках смятый пергамент. Прошло уже больше недели, с того момента, как он получил письмо от Нее. Каждое слово он помнил наизусть, сотни раз порывался выбросить, сжечь этот клочок бумаги, но не мог. Она писала Ему, своей рукой выводила «Северус», «С любовью, Лили». Он не мог… Пусть там Она и делиться с ним ненавистной ему новостью, пусть его и разрывает всего изнутри, но он будет перечитывать его снова и снова. Слова «Сев, я жду ребенка…» врезались ему в память, нанесли еще один удар глубоко в душу, поселили еще больше темноты внутри. Сначала он не мог поверить в это, потом страшно злился, даже ненавидел Лили, но позже простил. Она – самое лучшее, что в нем осталось. Он не мог Ее ненавидеть. Когда он сегодня днем увидел дочь Лили, как две капли на нее похожую, что-то щелкнуло, перевернулось внутри. Ему захотелось сделать очень больно ей, отомстить, сбросить свой гнев и обиду. Ее дочь – то, что нужно. Говоря все те ужасные вещи, ему казалось, что он мстит Лили, делает Ей больно через ее дочь. В тот момент ему стало легче, он даже получил удовольствие. Однако же он ждал ответного удара от Лиз. Он очень удивился, не получив его. Девочка просто стерпела все унижения и спокойно покинула кабинет. Тогда ему даже показалось, будто стыд заполняет его, но он быстро прогнал это ощущение. Но теперь в полумраке кабинета, наедине с письмом Лили и своими мыслями, он снова почувствовал стыд. От Дамблдора он знал, что произошло на каникулах. Он издевался над неспособностью Лиз вызвать Патронуса, а ведь его невозможно вызвать, когда есть душевная боль, боль от потери дорогого человека. Ему ли не знать этого? Нужно изменить ситуацию, поговорить с Лиз… или… может, это и к лучшему?! То, что ему предстоит сделать, еще больше разочарует Лиз в нем, возможно, даже заставит ненавидеть и презирать. Пусть тогда она раньше убедится в том, что он мерзавец, перестанет искать в нем хорошее и отвернется от него задолго до того, как он разочарует ее окончательно. Решено… Все остается как есть…