Воробушек по имени Лиз

Прошла ровно неделя с начала нового семестра, а также с того инцидента с профессором Снеггом. На первой неделе было еще два занятия по Защите от Темных искусств, и все, включая саму Лиз, ожидали, что Снегг продолжит свои издевательства. Каково же было всеобщее удивление, когда ничего не произошло: не было ни издевательств, ни замечаний. Если говорить по правде, не было ровным счетом ничего. Обе стороны благополучно игнорировали друг друга. Невозможно передать с каким облегчением покидала класс Лиз. Она была рада, что ее унижения не продолжаться, но все же ожидала новых «нападений» каждый раз, как переступала порог класса по Защите. И все же, чувствуя радость, Лиз недоумевала, что произошло в тот раз. Что вообще происходит вокруг? Хогвартс всегда был местом, где каждый ученик, преподаватель чувствовал себя в безопасности, но сейчас… Незримо Лиз ощущала будто бы сквозь стены, окна и страницы «Пророка» в школу просачивается опасность… Запах страха, тревоги витал над головами студентов. И пусть все старались не замечать этого, погрузившись в учебу, квиддич и повседневные заботы, все, или почти все, понимали ,что настали темные времена. Каждое утро Лиз, то и дело, слышала в разных концах Большого зала возгласы ужаса, видела слезы… Каждый день ученики читали об исчезновениях, массовых убийствах, «несчастных случаях»… Каждый день кто-то из близких и родных студентов становился мишенью, погибал или попадал в плен… Ситуацию усугубляло еще и то, что Лиз не могла отправить письмо родителям… такое, какое хотела бы написать: на несколько страниц мелким подчерком, рассказав обо всех переживаниях, подозрениях и мыслях… Письма перехватывались, через них можно было найти неугодных Темному Лорду, через них можно стать уязвимой в глазах врага… Поэтому оставалось только одно – держать все в себе и, также как и все, прикидываться занятой и поглощенной учебой. У Лиз это получалось отлично. *** Спустившись утром на завтрак, Лиз заняла место возле Гарри, который внимательно слушал ежедневный отчет Гермионы о самых важных новостях, которые она вычитала в «Пророке», и принялась за остывший омлет. Ей не хотелось слушать об очередном похищении или появлении Метки над домом маглорожденных волшебников, поэтому Лиз погрузилась в учебник по Трансфигурации. Отвлек ее от чтения голос декана Гриффиндора. - Мисс Поттер, мистер Поттер, вот, ознакомьтесь, пожалуйста. Лиз взяла в руки листок пергамента и зачитала вслух, чтобы слышал брат:

УРОКИ ТРАНСГРЕССИИ

Если вы пропустили основной курс обучения трансгрессии, Вы имеете право записаться на дополнительный двеннадцатинедельный курс, который будет вести назначенный Министерством магии инструктор. Если Вы желаете принять участие, просим расписаться ниже. Плата за обучение: 12 галеонов. Лиз переглянулась с братом, достала чернила и перо и поставила свою подпись. Гарри сделал то же самое. - Ну и славно, - сухо произнесла профессор Макгонагалл, забирая пергамент. – Не опаздывайте на занятия. Когда профессор отошла на достаточное расстояние, Лиз с воодушевлением произнесла: — Скорей бы уже научиться это делать! - Научишься, - ответила Гермиона. – На самом деле, ощущения получаешь не из приятных. - О, я помню. Но мне кажется, каждый волшебник должен уметь трансгрессировать. - А меня больше волнуют финальные испытания. Хорошо бы пройти их с первого раза. — На лице у Рона появилось озабоченное выражение. — А когда мы сможем пройти настоящие испытания? – спросил Гарри. — Когда нам стукнет семнадцать. Мне осталось только марта дождаться! - О, нет. Нам с Гарри придется ждать до июля! – расстроилась Лиз. *** Наступил февраль, снег вокруг школы растаял, его сменила холодная, безотрадная сырость. Лиловато-серые тучи низко нависали над замком, непрекращающийся ледяной дождь покрыл лужайки скользкой грязью. В результате первый урок трансгрессии для тех, кто не попал на основной курс, назначенный на субботнее утро, чтобы им не пришлось пропускать обычных занятий, решено было провести не под открытым небом, а в Большом зале. Гарри и Лиз, придя в зал, обнаружили, что столы из него исчезли. Дождь хлестал по высоким окнам, волшебный потолок смутно клубился над учениками, толпившимися перед деканами факультетов — профессорами Макгонагалл, Снегг, Флитвик, Стебль — и низеньким волшебником, который как раз и был, присланным из Министерства инструктором трансгрессии. Инструктор отличался странной бесцветностью — прозрачные ресницы, тонкие волосы — и казался таким легоньким, точно одного порыва ветра хватило бы, чтобы унести его куда подальше. Лиз осмотрелась: в зале было не более тридцати студентов, большая часть из которых состояла из пуфендуйцев. От Гриффиндора были Лиз, Гарри, Невилл и Дин. Внимательно прослушав утренние наставления Гермионы, Лиз была собрана и готова приступать к обучению. — С добрым утром, — сказал министерский волшебник, когда все ученики собрались, а деканы призвали их соблюдать тишину. — Меня зовут Уилки Двукрест. Министерство прислало меня сюда во второй раз, чтобы я провел здесь следующие двенадцать недель в качестве инструктора трансгрессии для тех, кто не попал на основной курс, проходивший осенью. Надеюсь, за это время мне удастся подготовить вас к трансгрессионным испытаниям… — Малфой, потише и повнимательнее! — рявкнула профессор Макгонагалл. Все оглянулись. Малфой залился тусклой краской и с разгневанным видом отскочил от Крэбба, с которым он, похоже, шепотом переругивался. Гарри бросил быстрый взгляд на Снегга, тот тоже выглядел рассерженным, а затем посмотрел на Лиз, которая только покачала головой и повернулась к учителю. «Иногда она так похожа на Гермиону», подумал Гарри и тоже повернулся. — …после чего многие из вас будут к этим испытаниям готовы, — как ни в чем не бывало, продолжал Двукрест. — Вы, вероятно, знаете, что пользоваться трансгрессией в Хогвартсе невозможно. Чтобы дать вам попрактиковаться, директор школы снял соответствующее заклинание, но исключительно в пределах Большого зала и только на один час. Помните, что заниматься трансгрессией вне этих стен вам не удастся и что попытки такого рода будут весьма неразумными. А теперь прошу всех встать так, чтобы перед вами осталось пять футов свободного пространства. Началась толкотня, ученики разделялись, налетали друг на друга и громко требовали, чтобы им очистили место. Деканы переходили от ученика к ученику, расставляя их по местам и прекращая споры. — Куда ты, Гарри? — требовательно спросила Лиз, уже занявшая место ей и брату в первом ряду. Но Гарри не ответил ей. Лиз наблюдала, как он миновал сначала профессора Флитвика, который, визгливо покрикивая, пытался расставить нескольких когтевранцев, затем профессора Стебль, старавшуюся построить пуффендуйцев, и, наконец, обогнув Эрни Макмиллана, замер позади всех, за самой спиной Малфоя. Разозлившись на брата, Лиз повернулась к учителю. - Итак… — сказал Двукрест. Он взмахнул волшебной палочкой. Тут же на полу перед каждым учеником появилось по старомодному деревянному обручу. — Главное, о чем следует помнить при трансгрессии, это три «Н»! — ска-зал Двукрест. — Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. Шаг первый: сосредоточьте все ваши помыслы на нужной вам цели, — продолжал Двукрест. — В данном случае на внутренности вашего обруча. Прошу вас, сделайте это прямо сейчас. Каждый поозирался тайком, проверяя, все ли его соседи глядят в середину обруча, после чего торопливо проделал то, что им велели. Лиз, глубоко вздохнув, уставилась в ограниченный ее обручем кружок пыльного пола и постаралась изгнать из головы все прочие мысли. Задача оказалась решительно непосильной, поскольку она все еще злилась на Гарри, который вместо обучения полезному навыку решил пошпионить за слизеринцем. — Шаг второй, — сказал Двукрест. — Соберите вашу настойчивость в кулак и направьте ее на то место, которое вы себе мысленно представили! И пусть стремление попасть в него разольется из вашего разума по всем клеточкам тела! Закрыв глаза, Лиз принялась мысленно переправлять всю свою энергию в кружок на полу. — Шаг третий, — воскликнул Двукрест, — выполняется только по моей команде: вы поворачиваетесь на месте, нащупывая путь в ничто, перемещаясь неспешно! Итак, по моей команде — раз… Лиз оторвала взгляд от обруча и посмотрела вперед – прямо перед ней стоял профессор Снегг. Испуганно на него посмотрев, она тут же отвела взгляд, коря себя за то, что проявила слабость, которую заметил тот ,кто не должен был. — …два… Лиз снова попыталась сосредоточить все мысли на обруче. — …ТРИ! Лиз повернулась на пятке, но, так и не нащупав путь в ничто, осталась стоять на месте. Меж тем по всему залу учеников начало мотать из стороны в сторону; Невилл так и вовсе уже лежал на спине; Дин Томас споткнулся об обруч и чуть не упал. — Пустяки, пустяки, — сухо сказал Двукрест, ничего другого он, похоже, и не ожидал. — Поправьте, пожалуйста, обручи и вернитесь на исходные позиции… Вторая попытка оказалась не лучше первой. Готовясь к третьей попытке, Лиз с раздражением сверлила обруч перед собой. - Вспомните, чему я вас учил, Поттер, - раздался за спиной сухой голос профессора Снегга. Обернувшись, Лиз увидела лишь удаляющуюся спину мужчины. Сжав кулаки, Лиз посмотрела на обруч. О каких три «Н» говорил учитель? Настойчивость, Напористость, Настырность? Что-то не то, решила Лиз. - Помните о трех «Н»: Нацеленность. Настойчивость. Неспешность, - как бы подсказывая, повторил Двукрест. - Спасибо, - выкрикнула Лиз и тут же осеклась. Она посмотрела на обруч, осмотрела его границы, представила себя внутри этого самого кружка на полу, собрала всю свою силу в кулак и медленно повернулась на пятке. В следующую секунду она, будто бы со стороны, услышала собственный вопль. Через секунду рядом с ней столпились деканы, откуда-то со стороны она услышала взволнованный голос брата. Она не сразу поняла, что произошло. Она чувствовала острую боль в правом плече. Посмотрев на свою руку, Лиз чуть не хватил удар: на месте руки не было ничего. Пустое пространство. Крик ужаса вырвался сам собой. Только, когда в воздух взвился клуб лилового дыма, и Лиз услышала сильный хлопок, она почувствовала, что боль уходит, а затем и вовсе выдохнула с облегчением, увидев, что рука на месте. И все-таки она сильно испугалась… — Так называемый «расщеп», или отделение тех или иных частей тела, — бесстрастно сообщил Уилки Двукрест, — происходит при недостаточной настойчивости сознания. Вам следует оставаться неизменно нацеленными на нужное место и двигаться с неспешностью…, - похлопав по спине девочку, учитель трансгрессировал к дальней стене зала. - Ты как? – спросил Гарри. - Нормально, - все еще приходя в себя, ответила Лиз, и Гарри вернулся на место. — Помните о трех «Н», — сказал Двукрест, — и попробуйте еще раз… Один… два… три… Однако и час спустя «расщеп» Лиз так и остался самым занимательным из всего урока. Двукреста это не обескуражило. Застегивая на горле мантию, он сказал: — До встречи в следующую субботу, и не забывайте: Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. После чего взмахнул палочкой, убирая обручи, и в сопровождении профессора Макгонагалл покинул Большой зал. Шестикурсники загомонили, все сразу, и тоже двинулись к вестибюлю. — Ну, как ты? — спросил Невилл, догнавший Лиз с Гарри у лестниц. — Я так перепугался, когда твоя рука осталась вне обруча, что до конца занятия боялся даже представить себя в центре своего. — Я, кроме боли, ничего и не почувствовала-то. Меня больше испугало отсутствие руки, но я ее так и не увидела отдельно от тела, — произнесла Лиз. - Ничего, у нас еще будут занятия, - добавил парень и тут же смутился, поняв, что сморозил. — А я ничего не почувствовал, — придя к нему на выручку, сказал Гарри. — Хотя меня сейчас не это волнует… — Что значит «не это»? Разве ты не хочешь научиться трансгрессировать? — недоуменно спросил Невилл. — Вообще-то не так уж меня это и привлекает. Я предпочитаю летать, — ответил Гарри. Он оглянулся, пытаясь понять, где Малфой. Лиз снова разозлилась на брата. - Пойдем, - предложила она Невиллу. - Но… - Идите без меня, - рассеянно сказал Гарри, - мне надо зайти еще в одно место. У первого же поворота Гарри отделился от ребят, так и не заметив недовольство сестры. *** Наступил мокрый, но вместе с тем теплый, апрель. Лиз, полностью погрузившаяся в учебу и обучение трансгрессии, не заметила, как пролетело два с половиной месяца. Занятия по трансгрессии подходили к завершению и Лиз была довольна своим результатом, в отличие от некоторых других студентов, кому овладение этим навыком давалось с трудом. Проехав в свое время с концертами полсвета, выступая с плохим настроением, расстроенной или простывшей, Лиз уже тогда умела маскировать свои эмоции, подавлять желания и делать то, что необходимо. Написание песен, музыки развили хорошее воображение. Обучение окклюменции и трансфигурации только усилили и отшлифовали у Лиз эти способности. Поэтому девочке было проще остальных очищать сознание от ненужных мыслей, концентрироваться и представлять место (обруч перед собой), в которое необходимо было переместиться. Если на первом занятии ее расщепило, то уже на третьем ей удалось переместиться прямо в центр обруча, вызвав восхищение мистера Двукриста и зависть учеников. Лиз также отмечала еле уловимую гордость, мелькающую время от времени на лице профессора Снегга. Он-то точно знал, каким навыкам она обязана хорошим результатом. Пусть он больше и не подходил к ней и не заговаривал, Лиз чувствовала, что он наблюдает и отмечает ее успехи и промахи. Меж тем не только профессор Снегг наблюдал за Лиз. Было еще, по крайней мере, трое, которые с тревогой следили за переменами, произошедшими с их подругой. Лиз, замкнутая и нелюдимая, закрытая в собственном выстроенном безопасном мире, где были лишь уроки да занятия, не замечала этого. Однажды вечером, в середине апреля, после изнурительной подготовки к Зельеварению, Лиз спускалась в гостиную, чтобы отправиться на ужин и раньше лечь спать. Бесшумно ступая по каменной лестнице, девочка услышала приглушенные голоса внизу. То были Рон, Гарри и Гермиона. Лиз оставалось миновать всего две-три ступеньки, чтобы оказаться в проеме, ведущем из спален девочек в гостиную, либо она могла остаться там, в тени, и послушать о чем говорят ее друзья. Лиз выбрала последнее. - Гарри, - требовательно зашептала Гермиона, - ты должен поговорить с ней! - Я пытался, - (и это было правдой), - но она постоянно уходит от ответа. - Так заставь ее выслушать! Мне страшно находиться с ней в одной комнате. Она как привидение, печальное и холодное, передвигается по замку… Ни с кем не говорит без необходимости… - Привидение? – переспросил Рон. – Скорее уж дементор! Высасывает всю радость из… - Не говори глупостей! – строго прошептала Гермиона. – Я хочу сказать, что с ее хандрой пора заканчивать. И мне кажется, что именно ты, Гарри, можешь все это прекратить… - Хм…, - задумался парень. – Ты права. Я поговорю с ней сегодня же! – воскликнул Гарри. - Но только после ужина! – добавил Рон, увидев осуждающие взгляды друзей, и неловко произнес: - Ну, что? Я голодный! Покачав головой, Гермиона встала и пошла к выходу. Гарри и Рон пошли следом. Никто из них не знал, что в десяти шагах за стенкой стояла Лиз, слыша каждое их слово. Теперь у нее будто бы глаза открылись: погрузившись в свою боль и переживания, она не хотела видеть переживания других. Сделав последние несколько шагов по ступенькам, Лиз вышла в гостиную, которая, как и в первый вечер, была уютной, отдавала гостеприимным теплом, обволакивала красным с золотым. Как она понравилась Лиз в первый раз и как всей тяжестью давила сейчас. Пройдя мимо мягких кресел, зазывающих отдохнуть, девочка вышла из гостиной в коридор. Она увидела, как у поворота мелькнуло три ярких огонька, а затем потухли – это Гарри, Рон и Гермиона свернули за угол к лестницам, ведущим в Большой зал. Лиз повернула в противоположную сторону, есть ей совсем не хотелось… *** Она не помнила как долго бродила по коридорам, сколько лестничных пролетов миновала, сколько поворотов прошла. Она просто брела, ссутулившись, полностью погруженная в свои мысли. Внезапно такая сильная слабость одолела все ее существо, что Лиз просто не могла идти дальше. Ноги налились свинцом, и ей не оставалось ничего, кроме как опереться о стену спиной и съехать вниз. Как же она устала! Обхватив руками голову, девочка расплакалась. - Кто здесь? Лиз вздрогнула. - Кто здесь?? – настойчивей переспросил голос. - А вы… кто? – дрожащим от слез голосом спросила Лиз. - Лиз, ты? Тут до девочки стало доходить, что голос принадлежал кому-то очень знакомому: девушка, озорной живой огонек в глазах которой при их последней встрече померк, как и у нее самой. - Тонкс? – робко произнесла Лиз. В эту секунду темноту разрезал слабый лучик света. Он приближался, пока, наконец, не замер над Лиз. В круге света девочка словила тот самый огонек (он вернулся), который был в этой девушке при их первой встрече. Волосы Тонкс стали малинового цвета и доходили ей до плеч, а непослушная челка закрывала половину лица. - Ты что тут расселась? – поинтересовалась она. - Я… тут… я не расселась, - наконец нашлась, что ответить Лиз. - Тогда, что ты тут делаешь? - Я… - посмотрев по сторонам, Лиз сообразила: - … кажется, заблудилась. - Мы на шестом этаже в восточной части замка. - Точно… - протянула девочка и погрузилась в собственные мысли. - У тебя все хорошо? - Да. - Не похоже… - с сомнением в голосе заметила Тонкс. – Пусть мне и влетит, все равно! С этими словами она уселась рядом с Лиз. - Рассказывай! Лиз удивленно посмотрела на девушку. - А что ты тут делаешь? – спросила она. - Дежурю, - просто ответила та, - но ты не отходи от темы. Что у тебя случилось? - Ничего. Тонкс выжидающе посмотрела на девочку. - Знаешь, - заговорила она, - когда я только стала мракоборцем, на моем первом задании убили парня, с которым мы обучались и были в хороших отношениях… Для меня его смерть стала проверкой на выносливость. Если бы не Грюм, я, наверное, все бросила бы тогда… - Я не знала… - Меня спасло то, что я решила поговорить о том, что меня гложет. Поэтому я еще раз тебя спрошу: что случилось? Почему ты сидишь здесь в коридоре одна? - Я… устала, - опустив глаза, медленно ответила Лиз. Ей отчего-то стало стыдно. – Устала… бороться… так жить… боясь собственной тени. Я не хочу… - она посмотрела перед собой, но не смогла ничего увидеть из-за слез, - … бояться, прятаться… Не хочу привязываться к кому-то… Ведь рано или поздно она или он умрет из-за меня… Быть одной… Способ защитить тех, кто пока еще жив… - Лиз, тебе нелегко. Я понимаю… - Нет, - чуть резче, чем хотелось, произнесла Лиз. – Не понимаешь… Я ведь уже даже пожалеть успела, что родителей нашла. - Лиз… - Представляешь! Когда принадлежность к семье ведет к смерти всех ,кого любишь… Лучше бы ее и вовсе не было! - Не говори так… Ты так не думаешь. - В том-то и дело, что думаю, - горько ответила девочка, вытирая слезы рукавом мантии. – Разве это неправда? Если бы я не приехала сюда, Адам был бы жив! - А Седрик? – перебила ее Тонкс. – А Сириус? Он бы тоже погиб! - Я… не подумала… - Ты спасла ему жизнь, и сейчас он счастлив… - А я нет! - Не будь эгоисткой! – возмутилась Тонкс. Лиз встала и хотела уйти, но, обернувшись к девушке, сказала: - Если бы я знала, что меня ждет, я бы ни за что не села в поезд! *** И опять, сломя голову, Лиз бежала по темным коридорам, пока не оказалась на первом этаже рядом с картиной ведущей на кухню. Не раздумывая, она пощекотала грушу – дверь отворилась, и Лиз вошла внутрь. Никто не заметил ее: все домовые эльфы трудились над ужином. Четыре стола были нагружены едой. Тарелки, то и дело, пустели, а эльфы только поспевали заменять их на новые, полные горячими вкусными блюдами. Сколько раз Лиз ела в Большом зале и ни разу не замечала этих чудесных трансформаций. Вдруг кто-то потянул ее за рукав мантии. Лиз опустила глаза и увидела маленькую эльфийку, большие зеленые глаза-блюдца которой внимательно на нее смотрели. - Простите, мисс, я могу вам что-нибудь подсказать? - Я… добрый вечер, - не забыла о вежливости девочка, - я ищу Добби. - Я сейчас позову его. А пока не хотите выпить чаю? – услужливо поинтересовалась она. - Спасибо, мне нужно увидеть Добби. - Добби! – крикнула эльфийка. От неожиданности Лиз вздрогнула. - ДОББИ!! К тебе пришли! Лиз проследила за взглядом маленькой командирши и увидела в дальнем конце кухни своего друга. Добби составлял тарелки на когтевранском столе, одновременно собирая пустые и ставя их себе на голову. К моменту, когда его позвали, на его голове выросла башня из грязной посуды с человеческий рост. Завидев Лиз, он инстинктивно подался вперед, и все его сооружение рухнуло вокруг него с грохотом и треском. Командирша тут же схватилась за голову и завопила, а Добби, вытерев маленькие ладошки о фартук в цветочек, радостно бросился к девочке. - Мисс Лиззи! – пропищал он, подбегая к Лиз. Девочка присела на корточки, и маленькие ручонки сомкнулись вокруг ее шеи. Давно Лиз не получала такого теплого приема. - Здравствуй, Добби! - Мисс Лиззи, как я рад! Как я рад, что вы не забываете старого доброго Добби! - Друзей не забывают. Добби тут же зашмыгал носом, из глаз покатились слезы… - Прошу тебя, только не плачь, - взмолилась Лиз. - «Друзей не забывают», - дрожащим голоском пропищал домовой эльф, затем достал носовой платок (грязная тряпка) и звучно высморкался. - Навсегда запомню ваши слова, мисс Лиззи. Друзья…, - с каким-то благоговением повторил он, а затем добавил: - У вас красные глаза. Вы тоже плакали? - Нет, ну что ты! Все в порядке, - попыталась бодро произнести Лиз, но вышло неубедительно. Лиз посмотрела на Добби: он взял невысокую табуреточку, поставил рядом и сел напротив нее. Его огромные глаза, похожие на мячики для пинг-понга, смотрели на нее внимательно, открыто и тепло. Положив ладошки на коленки, он молча ждал, пока Лиз не решилась заговорить. Прошло минут пять, прежде чем она нарушила тишину. - Добби, я хочу сдаться… - Кому? – простодушно спросил эльф. Лиз горько рассмеялась. - Я не хочу бороться со всем, что происходит. С этой бесполезной войной, скрываться, бояться нападения! Я так хочу заснуть, а когда проснусь, хочу понять, что все это лишь сон… Один сплошной страшный сон… У меня нет сил… - Вы бы не хотели встретиться с семьей? - Хотела бы, но… Я бы не хотела переживать все то, что уже пережила. - Не хотели бы встретить мистера Диггори? – как ни в чем не бывало про-должал Добби. - Я… - Лиз не смогла ничего ответить. - Мисс Лиззи, вы помните только плохое… Но забываете о хорошем. Вспомните о хорошем! - Со мной давно не случалось ничего хорошего… - И не случится, если вы повесите нос! Вот Добби, когда ему грустно ,печет печенье! Ему всегда это поднимает настроение. - Мне нужно заняться выпечкой? – не поняла Лиз. - Нет! Громко пискнул эльф, спрыгнув с табуретки. – Вы должны прикладывать усилия, чтобы прогнать плохое и впустить хорошее! - Хм… - Не хмыкайте, мисс Лиззи! – Добби щелкнул девочку по носу и тут же испугался того ,что сделал. - По делу, Добби, - успокоила его Лиз и внезапно рассмеялась. - Почему вы смеетесь? - Я смеюсь потому, что ни один человек не смог меня угомонить, а у тебя получилось! Ты настоящий друг! Девочка обняла домового эльфа. - Спасибо, - искренне поблагодарила его Лиз. – Ты напомнил мне о том, что действительно важно. И за это стоит бороться. Улыбнувшись самой искренней улыбкой, она погладила Добби по щеке и вышла из кухни. Лиз направилась прямиком в Большой зал. Она хотела извиниться за свое поведение у ребят. Не успела она и порога переступить, как столкнулась с Гарри. - Эй, Гарри, куда ты несешься? - Не сейчас! – выкрикнул парень. В руках у него была карта Мародеров. Вот балбес, подумала Лиз, использует ее у всех на виду и не боится. - Малфой? – прост окрикнула вдогонку Лиз. - Наконец-то я его поймаю! – донеслось из-за поворота. Секунду Лиз стояла как вкопанная, не зная, что делать и куда идти. Но спустя мгновение она уже неслась вслед за братом. - Гарри! – кричала она. У Лиз было плохое предчувствие. Она вспомнила глаза брата, который с азартом «охотился» за Малфоем, и вот добыча попала в ловушку. Она понимала, что просто так это не закончится, ведь Гарри шел брать Малфоя с поличным. Лиз бежала по лестницам ,поднимаясь все выше и слыша вдали гулкие шаги брата. Он стремительно удалялся от нее, поэтому Лиз пришлось ускориться. Перебегая из коридора в коридор, она наконец поняла, что заблудилась. Шагов она не слышала уже несколько минут ,а это значит, что она либо отстала, либо повернула не туда. Запыхавшись, Лиз остановилась, стараясь выровнять дыхание и понять, что делать дальше. Держась за бок, Лиз прислушалась. Первое мгновение кроме биения собственного сердца она ничего не слышала, но вдруг до нее стали доносится хлопки, будто бы дети взрывали хлопушки. Лиз поняла, где-то там идет сражение. Хлопки вовсе не от хлопушек, они от ударов заклинаний о стены. - Гарри! – зачем-то крикнула Лиз и бросилась на звук. Через минуту она уже стояла у входа в женский туалет. В узкую щелку Лиз видела вспышки от заклинаний. Гарри выкрикнул заклятие Обезноживания, оно ударилось в стену прямо за ухом Малфоя, отлетело и разбило туалетный бачок – все вокруг мгновенно залила вода. В этот момент Лиз попыталась войти внутрь и вмешаться, но тут же захлопнула дверь. Посланное Малфоем заклинание промазало мимо Гарри на несколько дюймов, но чуть не угодило в нее. - Гарри! – крикнула она через дверь. – Малфой! Прекратите! Ее крик потонул в шуме новых разрушений от заклинаний. Собравшись с духом, Лиз открыла настежь дверь. Она послала обезоруживающее заклятие в Малфоя, но попала в лампу за его спиной, та с треском разбилась. Спрятавшись за дверцей одной из кабинок, Лиз выкрикнула: - Остановитесь! Но Гарри, ослепленный победой и воодушевленный самим поединком, не собирал сдаваться. Он послал новое заклинание в противника, тот увернулся, но успел послать в ответ Круциатус. Гарри успел пригнуться. И тогда Лиз решилась… Она выбежала на середину туалета, заслоняя собой Малфоя, но в ту же секунду произошло нечто страшное. — СЕКТУМСЕМПРА! — бешено взмахнув палочкой, взревел Гарри. - ГАРРИ!! – раздался душераздирающий крик Лиз. Заклятие угодило ей прямо в грудную клетку. Лиз качнуло назад, и она с громким плеском рухнула на покрытый водой пол, выронив палочку из обмякшей правой руки. — Нет... — задохнулся Гарри. Оскальзываясь и шатаясь, он бросился к сестре. Кровавые языки со всех сторон уплывали от тела девочки, ее одежда окрасилась в бордовый цвет, лицо побледнело. Она смотрела прямо перед собой большими испуганными глазами, прося о помощи. Ее губы беззвучно подрагивали. Драко стоял поодаль не в силах отвести взгляда от девочки. Вот ,что его ждало, попади заклятие точно в цель. - Помогите… - осипшим от страха голосом произнес Гарри. Он лихорадочно пытался сообразить ,что нужно делать в таких ситуациях, а меж тем, его сестра умирала. Он беспорядочно перебирал руками в воздухе, то дотрагиваясь до ран, пытаясь остановить кровотечение, то наоборот, убирая руки подальше, боясь нанести еще больший вред. Он бессвязно бормотал «на помощь…», « я не хотел…», «Лиз…», «что делать…». - Отойдите, Поттер, - произнес железный голос за его спиной. – Вы меня слышите, Поттер? Гарри поднял голову и не сразу понял, что перед ним стоял профессор Снегг. Странно, но он почувствовал облегчение, увидев его сейчас. Такой ярости и ожесточения по отношению к себе Гарри ни разу не видел в глазах профессора, как в тот момент. Грубо отпихнув Гарри, он тоже опустился на колени, вытащил волшебную палочку и прошелся ею по глубоким ранам, нанесенным заклятием Гарри, бормоча при этом похожие на какие-то песнопения магические формулы. Кровавые языки начали уменьшаться, раны стали затягиваться прямо на глазах. Все это время он старался не смотреть на Лиз, но в самом конце все-таки не удержался и взглянул на лицо девочки. Мокрые волосы, закрытые веки, мертвенно-бледная кожа, синие губы. Казалось, будто жизнь покинула ее. Мужчина невольно вздрогнул. Однажды ему уже приходилось видеть это лицо безжизненным, то было лицо матери Лиз. Сейчас же это была лишь видимость. Девочке нужно оказать срочную помощь, подумал Снегг, иначе то, что кажется безжизненным, в итоге станет таковым… Засунув свою палочку в карман мантии, профессор Снегг взял тело девочки на руки и, дав быстрые указания двум парням, вышел из разгромленного туалета. Нужно было торопиться…