Шепот теней

ИНТЕРЛЮДИЯ Риана обернулась, глядя на застывших у входа мужчин. Они так несхожи меж собой, как день и ночь, и все же каждый из них по-своему прекрасен. Это тоже было ее причудой – в качестве личных телохранителей она всегда выбирала исключительно красивых мужчин, хоть в данном случае так и не смогла решить, кто из них ей нравится больше – сумрачный черноволосый и черноглазый Каин, названный так в честь древнего эльдарского божества крови, в полной мере оправдывающий свое имя, когда речь заходила о битве, и столь же неистовый в постельных утехах, как и в бою, или же изысканно-утонченный Маэлин, чьи длинные золотистые волосы, ласковые зеленые глаза и обманчивая мягкость манер ввели в заблуждение не одного раба, вздумавшего молить его о помощи и защите от безжалостных мучителей в лице Каина и Рианы во время их совместных забав. На самом деле, Маэлин был еще более жесток и изобретателен в части изощренных пыток, чем двое остальных. Риана любила эти маленькие представления, которые устраивали ее инкубы как для собственного удовольствия, так и для удовольствия своей госпожи – с них обыкновенно и начиналось каждое ее утро в Темном городе. - Каин, иди ко мне, - мягко произнесла Риана, поманив пальцем первого воина, - а ты, Маэлин, приведи рабыню. Эту мон-кейскую девочку должны уже были подготовить. Сейчас выражение лица дракона в полной мере отражало всю ее извращенную, темную и порочную натуру – человеческое существо, что с минуты на минуту должно было предстать перед ее взором, не ожидало ничего хорошего. Эта девушка поступила к ней на днях вместе с группой рабов мон-ки, захваченных ведьмами из культа Вечной Боли в одном чрезвычайно патриархальном и религиозно-консервативном мире. В полном соответствии с традициями своего Культа, ведьмы разграбили планету и уничтожили самые значимые культовые постройки, а ее население ожидала печальная участь рабов в Коммораге, городе, воплощавшем их худшие представления об аде и его обитателях. Этой девушке не повезло вдвойне – в прежней жизни она была монахиней, принесшей обеты и не смевшей знать мужчину. Она собиралась провести жизнь в тишине своей кельи, в богоугодных молитвах и пении псалмов, ныне же ей приходилось «петь» совсем на иной лад: в первый же день Риана отдала ее своим воинам-кабалитам для самых разнузданных забав. Семнадцать темных эльдаров, двенадцать мужчин и пять женщин, на протяжении нескольких часов насиловали девушку всеми мыслимыми способами, причем кабалитки были даже более изобретательны, чем мужчины, в части того, что и куда пленнице можно засунуть. Сама Риана не принимала активного участия в развлечении – она просто наблюдала, удобно развалившись в кресле, закинув ногу на подлокотник и бесстыдно лаская себя. За исключением ножной брони и перчаток, которые дракон сняла, Риана была облачена в полный кабалитский доспех, включая шлем, так что девочка не могла видеть лицо главной мучительницы. Когда все закончилось, рабыню ожидал сюрприз – ее отправили в лабораторию гемункулов, где эти мастера по работе с плотью не только излечили ее раны, но и восстановили девственное состояние и размеры ее дырочек – Риану привела в восторг идея ежедневного возвращения «праведности» после триумфа порока, и она искренне считала, что рабыня должны быть ей благодарна за подобное издевательство. А ту, между тем, на второй день ждало новое испытание. Только на сей раз насилие над ней должны были сотворить не злые и порочные темные эльдары, а собственные собратья – мон-ки. В сопровождении предвкушающей развлечение свиты Риана отвела рабыню в загон, где содержались пленники. Намеренно не трогая наиболее сильных и крупных мужчин и лишь обездвижив их, она приказала приступить к показательным пыткам самых слабых из их группы – женщин, стариков, детей. Впрочем, на сей раз рабам был щедро предоставлен выбор – лицезреть то, как терзают их жен, детей и матерей, или же добровольно принять участие в публичном совокуплении с несчастной монахиней, причем последняя должна была еще и добровольно просить мужчин о самых неприятных для себя его формах. Поначалу они стойко держались, Риана даже подивилась такому мужеству – вероятно, этому способствовали их религиозные убеждения и вера в то, что в посмертии им воздастся за все их муки. Однако, когда дюжие эльдарские воины начали прилюдно насиловать и пытать ее маленькую сестренку, бедное сердце монахини не выдержало, и она в слезах кинулась умолять своих соплеменников проделать все, чего желают от них «эти чудовища». Риана была довольна. Оставив в узилище пленников надежную охрану, в сопровождении двух своих телохранителей она удалилась на специальную обзорную площадку, плавающую над рабским загоном, откуда открывался прекрасный вид на все происходящее внизу. Здесь она сбросила свои доспехи и позволила инкубам делать со своим телом все, что им будет угодно, в свою очередь с извращенным удовольствием наблюдая за тем, как нечто подобное же с рабыней внизу проделывало два десятка самцов мон-кей, включая ее отца, брата и бывшего главу планетарной Церкви. От этих троих она потребовала проделать весь номер еще раз, так сказать, «на бис». И, конечно же, они согласились… И вот сегодня должна была состояться новая встреча рабыни и Рианы, на сей раз лицом к лицу в покоях дракона. Девочку, разумеется, снова «заштопали», и Риана надеялась получить немало удовольствия от сегодняшнего развлечения. Закинув ногу на плечо стоявшему перед ней на коленях и прильнувшему к ее промежности эльдару, она наслаждалась его ласками и предвкушала то, что должно было сейчас свершиться. Боль монахини должна была принести ей немало радости, и все же была одна вещь, которую Риана никак не понимала – почему эта рабыня столь трагически реагирует на происходящее? Почему никак не начнет получать удовольствие от издевательств над собой? Риане и самой довелось побывать в роли пленницы, и она отлично помнила, что в подобной ситуации эмоции у нее были совсем иные… ГЛАВА 3. ЧЕРТОГИ БОЛИ Несмотря на то, что она прожила в царстве мандрагор целых семь лет, Риана так и не поняла до конца их сложную культуру и обычаи. Она привыкла к вечному холоду и мраку, к их текучим, подвижным как нефть лицам, получала неимоверное удовольствие от совокуплений с ними, но так и не смогла понять, что скрывается у них на душе. Большую часть времени она пребывала в наркотическом полубреду из-за особых зелий, которыми ее потчевали, более-менее ясно воспринимая лишь церемонии, подобные той, самой первой оргии. Во время них мандрагоры и загадочное существо, обитавшее под лабиринтом, вливали в нее свое семя, добавляя свой генетический материал по мере того, как постепенно рос плод в ее животе. Церемонии отличались друг от друга в деталях – количеством участников и жертв, руническими символами, украшавшими стены пещеры, даже самой формой половых актов, но если тут и была какая-то система, она ее не уловила. Запомнила лишь несколько особо выдающихся моментов – так, например, однажды решетка оказалась полностью открыта, и чудовищное порождение мрака выползло наружу целиком, мгновенно уничтожив как насаженных на крючья пленников, так и самих мандрагор, находившихся в зале. Риану оно не тронуло. Все инстинкты эльдарки кричали о том, чтобы она бежала оттуда как можно быстрее, но некая внутренняя тяга к извращенным удовольствиям побудила ее сделать шаг вперед, прямо в темный и манящий колодец, в объятия самой Тьмы. Ход времени для нее был потерян, фактически около месяца она провела в резервуаре, около месяца непрерывной утонченной ласки и нестерпимого наслаждения. Темное существо проникло в нее и заполнило собой изнутри, охватило каждый дюйм ее тела, каждую клеточку превращая в источник оргазмического удовольствия. Энергия, что столь щедро вливалась в нее при этом, с лихвой компенсировала потребность в пище и даже воде. Затем ее плавно вытолкнули на поверхность, просто положили на пол рядом с колодцем, при этом она даже испытала легкое разочарование из-за того, что все уже закончилось. Были и другие странные «вливания», которым ее подвергали и которые в какой-то степени были отражением ее извращенных бредовых видений. Однажды ее, обнаженную, связанную, с широко разведенными ногами, поместили в комнату с трупами – просто кинули на кучу разлагающихся тел, а еще одно тело, своего мертвого собрата, разместили поверх нее, введя его мертвую плоть в ее влагалище. И оставили так на несколько часов. Поначалу ей было не по себе от такого рода практики, затем постепенно она начала возбуждаться, двигать бедрами и животом, тереться о мертвую плоть, прижимаясь промежностью, грудью, а затем…испытала оргазм. Подобное происходило несколько раз за все время ее беременности. В следующие разы связывать ее уже не понадобилось. Помимо Тени в колодце, были и другие твари, которым ее отдавали – их она описать бы не сумела, поскольку ей неизменно завязывали перед этим глаза и связывали руки, но формы, которые касались ее и входили внутрь, были более чем странными по ощущениям. Как правило, это было довольно грубо и даже болезненно, и длилось многие часы, но все равно Риане это нравилось и она с нетерпением ожидала подобных "сессий", после которых на всем ее теле оставались следы порезов, укусов, присосок и тому подобного. Она чувствовала, как с каждым днем растет нечто странное и чужеродное внутри нее, существо, которое было ее ребенком, но при этом было глубоко противоестественным и чуждым всему не только живому, но даже и в достаточной мере извращенной культуре темных эльдар. Она испытывала страх, конечно же она испытывала страх – как перед сущностью, что зачала она от Тьмы и вынашивала в себе, так и перед тем, что ждет ее в конце, когда настанет время родов. Она даже не знала, как поступят с ней мандрагоры после этого – убьют или отпустят с миром? В душе она сомневалась во втором варианте, ведь ей не доводилось раньше слышать историй о подобных вещах, а это значило, что скорей всего ее предшественниц в живых не оставляли. Так или иначе, у нее не было выбора. Хоть она и не была связана или закована в кандалы большую часть времени, она не сумела бы бежать из лабиринта, да и в том состоянии, что была, не смогла бы постоять за себя и была бы убита первым же встречным на улицах Комморага. Потому она просто перестала думать о будущем, стараясь наслаждаться настоящим моментом. По мере того, как ребенок рос внутри нее, ее тяга к насилию и потребность в страданиях становилась все сильнее, как будто к ее собственным добавились и потребности этой новой сущности. И уж здесь мандрагоры не скупились – они устраивали целые пиры боли в ее честь. Большая круглая зала с возвышением в центре, на котором стояло кресло, по периметру была уставлена стендами для пыток, где искуснейшие мастера подвергали свои жертвы самым утонченным формам мучений. В кресле этом восседала Риана, обнаженная, с округлившимся животом. При желании она могла присоединиться к любому из мастеров и лично пытать пленных, но под конец она слишком отяжелела, не имея ни сил, ни желания лишний раз двигаться и все свое время проводя в этом зале, сидя на своем троне и жадно впитывая энергию чужих страданий. Наконец, настало время родов. В зал явился мандрагор, который видимо был у них главным или по крайней мере ответственным за это дело. - Время пришло… - произнес он. – Души наших умерших собратьев, сохраненные Тенью, готовы вернуться в этот мир и обрести новые тела. С этими словами он протянул ей чашу с бледно-зеленым напитком, от которого поднимались ядовитые пары. Риана молча приняла ее и начала пить, глоток за глотком, не обращая внимания на мерзкий вкус. Едва она успела выпить последний глоток, как ее скрутил спазм чудовищной боли, и чаша выпала из ее рук, зазвенев по каменным плитам залы. Она бы упала, если бы ее не подхватил мандрагор – мужчина бережно опустил Риану на пол, широко разведя ее ноги и готовясь принять то, что она исторгнет из себя. Однако поначалу из нее лишь хлынула мутная, темно-зеленая жидкость, мало похожая на то, что обычно окружает младенца. Сама Риана ничего этого уже не видела – ее тело скручивала страшная, непереносимая боль, которая почему-то упорно не желала сменяться привычным наслаждением. Она закричала, и этот крик боли смешался с криками существ, пытаемых в зале. Схватки продолжались долго, очень долго – так что ей казалось, что она уже умирает, не в силах все это терпеть. Как будто существо, что она производила на свет, пожирало ее изнутри, раздирало своими страшными конечностями. Наконец она ощутила, что нечто исторгается из нее, пережила кратковременное облегчение, а затем… схватки начались вновь. Этих проклятых существ было несколько, и они питались материнской болью точно так же, как и болью пытаемых в зале жертв. Она не запомнила, в какой момент потеряла сознание – производя на свет третью сущность? Пятую? Неясно… Когда, наконец, все закончилось, она едва дышала и фактически была на волосок от гибели. И все же, каким-то чудом, она все еще была жива. - Исключительно выносливое существо, - произнес мандрагор куда-то в пустоту, обращаясь к незримому собеседнику. – Сильное и телом, и духом. Это был хороший выбор, ты не ошибся. В ответ послышалось странное шипение со стороны одной из теней. - Да, ты прав. За последнее тысячелетие это первый случай, когда Аэммэ’Кхарран, мать теней, осталась в живых. Она заслуживает награды. Вскоре Риана пришла в себя и, подпитываемая энергиями страданий, довольно быстро пошла на поправку. Детей, что произвела она на свет, ей так и не показали.