Лиловые сумерки

      В тот вечер Стэн Сандерс вернулся домой очень поздно, к тому же в стельку пьяным. Отказ Филиппа де Круа разъярил его, и в то же время испортил настроение. И если он входил в паб разгоряченным, метающим громы и молнии, то час спустя уже изливал душу местному завсегдатаю паба, умываясь пьяными слезами.       — Он сказал: «Вы никогда не станете мужем и женой». Это конец, понимаешь? — заплетающимся от крепкого рома языком, произнес Сандерс, глядя на собутыльника.       — Понимаю, — ответил пьянчуга и плеснул Стэну еще немного пойла в надтреснутый стакан.       — Вот. А я ведь люблю ее, понимаешь?       — А то как же! — залихватски гаркнул мужчина и хлопнул парня по спине так, что Сандерс расплескал половину рома, пытаясь отпить.       — Дааа, конееец… — протянул Стэнли и откинулся на спинку стула, глядя мутными глазами в потолок. Мысли об Элиане были суматошными, и от излишнего алкоголя разбегались, словно тараканы, не оставляя в памяти ничего конкретного. Только тупая боль в груди да желание забыться брали верх над его рассудком. Но, взяв себя в руки, Стэнли поднялся из-за стола, вытащил из кармана на стол пригоршню монет и, расплатившись таким образом, покинул питейное заведение.       Ступая нетвердым шагом по мостовой, Сандерс понял, что идти домой в таком состоянии далеко не лучшая идея, а потому остановил проезжающий мимо экипаж. Забравшись внутрь, парень едва не заснул в теплом, чуть покачивающемся транспорте, и только голос кучера, сообщивший о прибытии, вырвал его из пьяной полудремы.       Стэнли тихо двигался в полумраке прихожей, полагая, что его родители уже давно спят; но дворецкий, появившийся перед ним с канделябром в руках, словно из ниоткуда, развеял эту убежденность.       — В чем дело, сын? — из гостиной раздался громовой голос отца. Сандерс поежился. Он понимал, что это не сулит ничего хорошего. Но, раз уж день безнадежно испорчен, то беседа на повышенных тонах с отцом уже ничего не изменит.       — Следуйте за мной, — холодно произнес дворецкий, поднимая канделябр повыше. Стэнли подчинился, хоть и был недоволен тем, как ведёт себя прислуга.       «Поговорю с ним завтра», — решил парень, откладывая капитальный разнос. Сейчас важно поговорить с отцом, не опасаясь его взрыва эмоций.       Чета Сандерсов чинно сидела у камина, удобно устроившись в креслах. Миссис Сандерс задумчиво смотрела на языки пламени. Ее лицо не выражало никаких эмоций, но Стэнли знал, что его мать очень хорошо воспитана, и за подобной маской она скрывала свое беспокойство. Отец же, напротив, был до предела рассержен. Лицо его было пунцовым, густые кустистые бакенбарды от гнева и возмущения топорщились, словно колючки у ежа, и у Стэна это вызывало лишь приступ едва сдерживаемого смеха.       — Я повторяю свой вопрос: в чем дело, сын? Ты где так долго был?       Чарльз Сандерс с трудом поднял свое грузное тело с кресла и уставился на Стэнли. Парень понимал, что если он сейчас откроет рот, то до отца непременно донесется непревзойденный «аромат» употребленного рома. Однако, запах долетел до старшего Сандерса гораздо раньше, чем предполагал Стэн.       — Ты пьян! — возмутился Чарльз, и ему тут же эхом откликнулось негодующее восклицание жены.       — Да, пьян, — подтвердил Стэнли и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Не ожидавший такого поворота событий отец потрясенно уселся на прежнее место, а миссис Сандерс достала свои нюхательные соли, дабы прийти в себя от подобного признания.       — Ну что ж, — в конце концов, произнес мистер Сандерс, — это не избавит тебя от предстоящего разговора.       — Весь внимание, — выдавил Стэн, слегка удивленный отсутствием нотаций со стороны родителей.       — Как ты заметил, мне глубоко не интересно, где ты пропадал полдня и весь вечер, хотя запах алкоголя, исходящий от тебя, красноречиво свидетельствует о том, что это была какая-то пивнушка. Главное, что во время твоего отсутствия я обстряпал одно выгодное дельце, связанное с тобой. Полагаю, ты будешь благодарен мне за это.       — И что же это, отец? — в Стэнли пробудился интерес.       — Ты знаешь, — начал издалека Чарльз, — что семья наша хоть и богата, но не имеет титула. Это закрывает перед нами многие двери, которые даже деньги не в состоянии открыть. Так вот, я недавно говорил с одним джентльменом, очень приятном во всех отношениях. Чего греха таить, мы с ним накатили по чарочке, и я рассказал ему о нашей маленькой семейной проблемке. Он проникся, и кое-что предложил мне. У него есть дочь на выданье, прелестное существо. Хорошая хозяйка, безукоризненные манеры, и главное — наличие титула. Только вот не везет ей — нет достойного кандидата на ее руку и сердце. А ты парень хоть куда — все при тебе, только титула нет. И этот джентльмен предложил поженить тебя и юную мисс, дабы каждый из вас получил то, что хочет.       — Вы хотите сказать, отец, что хотите женить меня на какой-то девице ради титула? — медленно проговорил Стэнли, растягивая каждое слово.       — Совершенно верно, — с гордостью кивнул головой мистер Сандерс.       — И кто же она?       — О-о-о, я знал, что ты спросишь. Мисс Каролина Шарп — слыхал о ней?       — Что? — вскинулся Стэн. — Вы хотите женить меня на Каре Шарп? Этой оглобле?!       — Сынок, ты забываешься! — подала голос Лаванда Сандерс, вставая со своего кресла. Ее лицо было по-прежнему бесстрастно. — Разве я не учила тебя, как следует говорить о леди?       — Прошу прощения, матушка, но данная весть просто потрясла меня. Как я могу жениться на этой старой деве?!       — Она не намного старше тебя, Стэн, — твердо произнес отец. — Она идеальная партия для тебя. К тому же, с лица воду не пить — так я предупреждаю твою следующую шпильку в адрес мисс Шарп. Пойми наконец, что без титула и положения в обществе мы никто — всего лишь нувориши. Думаешь, я не знаю, как нас называют за нашими спинами? Мы — парвеню, выскочки, и пока у нас не появится титул, уважения нам не видать. И если ты думаешь, что я пойду к Филиппу де Круа унижаться, прося руки его гордячки Элианы, то ты глубоко ошибаешься. У меня есть чувство собственного достоинства. Да-да, не делай такое удивленное лицо. Думаешь, я не знаю о твоих амурных делах? Она не твоего поля ягода, забудь о ней. Наверняка барон де Круа уже подыскал ей блестящую партию. Французская аристократия не будет портить свое безупречное семейное древо родством с бывшими простолюдинами. Это грубо, но это правда, сынок.       Уже во второй раз за день Стэнли услышал слова, которые повергли его в бездну глубокого отчаяния: ему никогда не быть с Элианой. Они разные, да разве он этого не знал раньше? Он любил ее без титулов и ярлыков, забывая обо всем, но жестокий мир рушил его надежды, как карточный домик. И даже взаимность юной красавицы не давала никаких преимуществ. Им не суждено быть вместе, и от этого на сердце становилось только тяжелее.       Не желая больше выслушивать горькую правду, парень встал с кресла и покинул гостиную, поклонившись напоследок. Его опьянение как рукой сняло, когда он напоследок услышал:       — На следующей неделе состоится твоя помолвка с мисс Шарп, Стэнли.       Парень лишь судорожно сжал рукой перила и двинулся дальше. Он найдет выход даже в этой ситуации, что бы там за него не решили. Он вправе сам распоряжаться своей жизнью.

***

      Той ночью Элиана не спала. Она закрылась в комнате, не отвечая на стук в дверь и просьбы открыть. Она даже отказалась спуститься к ужину и проигнорировала попытки матери пронести в комнату поднос с едой. Девушке хотелось побыть одной и разобраться в своих мыслях. Она сидела на широком подоконнике, скрывшись за тяжелыми портьерами. Ночь накрыла спящий Лондон, озаряемая лишь светом газовых фонарей. Стояла блаженная тишина, изливающая свой целительный бальзам на горящую огнем душу Элианы.       Как больно, когда тебе разбивают сердце грубым отказом. Отец, которого девушка любила и боялась одновременно, произнес в ее адрес такие грубые слова, что Элиане на секунду показалось, что внутри нее лопнула струна души. На самом же деле это рухнул ее радужный дворец, который она рисовала в своих мечтах, место лишь для нее и Стэна. Но реальность оказалась достаточно суровой, чтобы разбить все мечты и надежды юной девушки, только делающей свои шаги в высшем свете. Осталась лишь горечь, разъедающая душу, да ноющее сердце. Она слаба, а слабые вынуждены подчиняться.       «Я не борец, нет», — вяло думала Элиана, устремив взгляд в окно. — «Отец сильнее, он давит на меня, принуждая своей воле. Что ж, я подчинюсь. Я буду послушной, но равнодушной дочерью. Пусть даже это будет выглядеть со стороны, как обида ребенка, потерявшего любимую игрушку. Для меня нет иного пути…»

***

      На следующее утро Рихард получил письмо от Филиппа де Круа, в котором сообщалось, что он принимает предложение графа Геннегау и рад пригласить его сегодня на чай, чтобы обсудить детали помолвки.       Мужчина усмехнулся. Вот они, первые шаги к исполнению его плана. Иначе и быть не могло — де Круа нужны деньги, и он им даст. Точнее, «купит» у этих чванливых аристократов красавицу дочь.       Круспе попытался воссоздать в своей памяти черты будущей невесты, но это ему удавалось с трудом. Он помнил стройное, изящное создание, облаченное в синий шелк под цвет глаз. Пожалуй, все.       Рихард подошел к зеркалу и критически осмотрел себя со стороны, а затем позвал:       — Людвиг! Нагрей воды и принеси бритвенные принадлежности. Я хочу быть безупречным.       С этими словами мужчина снял рубашку, оставшись лишь в песочного цвета брюках для верховой езды. Пару часов назад он вернулся с конной прогулки, и теперь нуждался в ванной.       Несмотря на возраст, близящийся к половине века, Рихард Круспе был по-прежнему строен и мускулист. Его тугие мышцы перекатывались под смугловатой кожей. Грудь поросла темными волосами, дорожка которых сужалась к низу живота. В его возрасте многие мужчины, особенно женатые, имели солидные животики; Рихард же шутил, что его холостая жизнь держит его в узде, не давая расслабляться и приобретать этот своеобразный символ солидности и достатка.       Не одна женщина хотела заполучить его, и лишь немногим удавалось довести дело хотя бы до постели. О большем они и не просили, прикусывая языки под его холодным ироничным взглядом. Он был загадкой для всех, кроме Джона Торна. И именно поэтому Рихард так доверял ему, дорожа этой многолетней дружбой.

***

      Спустя несколько часов граф Геннегау сидел в гостиной дома де Круа. Напротив него расположились Филипп и Мадлен, развлекая гостя беседой, пока Элиана, словно роза перед раскрытием бутона, готовилась предстать перед будущим женихом. Она немного нервничала, но приказала себе быть учтивой и отвечать на вопросы избранника с холодной вежливостью. Другого пути нет, она, как примерная дочь, сделает все так, как хочет отец.       Беседуя с родителями Элианы, Рихард то и дело бросал взгляд на винтовую лестницу, на которой должна была появиться его невеста. Чета де Круа смущенно извинялась перед ним за долгое отсутствие девушки:       — Ох уж эти невесты на выданье, — улыбался Филипп, — никак от зеркала не оторвать, все крутятся.       Рихард учтиво кивнул и понимающе улыбнулся. Мадлен де Круа изобразила милую улыбку, хотя на душе у нее скребли кошки. Она смотрела на Рихарда и мысленно ужасалась, что ее любимой и единственной дочери предстоит выйти замуж за человека, ненамного моложе ее самой. В этом году Мадлен исполнилось сорок шесть лет; жениху же, как сказал Филипп, уже сорок два. Это почти в два раза больше, чем Элиане! Бедная девочка…       Наконец, наверху лестницы раздалось шуршание платья, и все обратили свои взоры туда, где стояла девушка. Облаченная в тончайшее платье из нескольких слоев нежно-розового муслина, она медленно, с королевским величием спускалась вниз. Ее глаза выхватили лицо того, чьей женой она должна вскоре стать, и сердце ее упало куда-то вниз. Она узнала графа Геннегау, с которым танцевала на прошлом балу. Элиана пребывала в смятении, и это не укрылось от проницательных глаз Рихарда. С ленивой грацией пантеры, готовящейся к прыжку, он встал со своего места и подошел к лестнице, склоняясь в легком поклоне и протягивая руку девушке. Круспе усмехнулся ее легкому беспокойству и едва заметно подмигнул. Осознав, что все ее чувства написаны на лице, Элиана порозовела от негодования и тут же надела маску холодной вежливости, принимая руку Рихарда. Тот, дождавшись, пока девушка спустится, приложился к ее руке и провел к месту на диване, усадив ее рядом с собой.       Все то время, пока шел ничего не значащий разговор, Круспе всей кожей ощущал волнение Элианы, восхищаясь, однако, ее выдержкой и самообладанием. Когда подали чай, Рихард исподволь наблюдал за тем, как изящно она держит чашку, как пьет мелкими глоточками чай, улыбаясь какой-то шутке отца. Все это казалось изящным и непринужденным, но каких усилий эти мелочи стоили Элиане!       Ее нервы напоминали натянутые струны. Казалось, что малейшее движение или жест со стороны Рихарда произведут в ней некий эмоциональный взрыв, и она закричит от страха, выплескивая наружу весь негатив. Но она держалась, огромным усилием воли сохраняя хладнокровие.       — Итак, перейдем непосредственно к предстоящей помолвке, — сменил тему Филипп, и Элиана застыла. — Мистер Круспе, вас устроит двадцатое сентября? Этого времени будет достаточно, чтобы поближе познакомиться с Элианой и организовать маленькое торжество.       — Полагаю, мессир де Круа, об этом следует спрашивать не только меня, но и вашу дочь тоже. Это ведь и ее помолвка, верно?       Филипп не ожидал подкола со стороны потенциального зятя, а потому произнес:       — Разумеется, Элиана не возражает. Ведь так?       Девушка встретилась с предупреждающим взглядом отца и, бросив легкий взгляд на Рихарда, кивнула:       — Не возражаю.       — До этого времени мы успеем подать объявление в газету, написать и выслать приглашения, организовать праздничный обед…       — Делайте, что считаете нужным, — прервал Филиппа Рихард. — С моей стороны никаких родственников не будет, за исключением моего друга, Джона Торна. Полагаю, для него найдется пригласительное письмо?       — Безусловно, — подала голос Мадлен.       — В свою очередь, я помогу вам в материальном плане организации торжества, дабы не остаться в стороне, — Рихард, казалось, забавлялся, глядя на Филиппа де Круа, и Элиане показалось, что она присутствует при каком-то фарсе.       Де Круа махнул рукой:       — Ну что вы, граф. Сейчас не стоит заводить разговор о деньгах.       И тактично перевел разговор в другое русло.

***

      За неделю до обручения в газеты одновременно попало два объявления о помолвке:       «20 сентября 1817 года состоится помолвка графа Рихарда Круспе и баронессы Элианы де Круа… »       «25 сентября 1817 года состоится помолвка Стэнли Сандерса и виконтессы Каролины Шарп… »