"Евгенес"

Стайлз оставляет свои попытки увернуться от прикосновений альфы через несколько дюжин минут. Широкая постель после всего этого похожа на алтарь для жертвоприношений – нежно-голубой шелк простыни хаотично испещрен потеками крови, отпечатками окровавленных ладоней, смят. Питер все-таки ловит Стайлза, прижимает спиной к своей груди, влажно проводя языком по шее, зализывая им самим же нанесенную рану. Стайлз не сопротивляется, не скулит, не хнычет, просто обмякает в руках мужчины, остекленело рассматривая противоположную стену, послушно наклоняет голову к плечу, подставляя укус на шее. Питер мягко ерошит спутанные, влажные от крови и пота волосы мальчишки, аккуратно водит пальцами по его шее, по плечу, непривычно нежно целует мокрый висок. - Послушай меня, волчонок. Так будет лучше для тебя. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, я не хочу, чтобы тебя свела в могилу какая-нибудь дурацкая инфекция, перелом или еще что-то… Не хочу, чтобы ты был беззащитен, - Питер осторожно гладит подростка по щеке, стараясь понять, слушает ли тот его или нет. – Я бы уговорил тебя рано или поздно, думаешь, я хотел делать это так? Укус – это дар, Стайлз. Последнее, что я могу тебе дать сейчас. Но у меня нет времени ждать, пока ты решишься его принять, вот и все. Всё будет хорошо, Стайлз. Стайлз молчит, даже сердце бьется в прежнем темпе – ровном и, как кажется Питеру, безразличном. Примерно через час его тело пробирает сильной дрожью, Стайлз запрокидывает голову, невольно цепляясь за руки Питера, и альфа обнимает его крепче, одобрительно рыча, когда глаза его беты наливаются теплым золотом, когда на пальцах, вцепившихся в запястье, удлиняются когти, раня до крови, когда клыки волчонка оскаливаются в слабом невнятном рычании. Но мальчик, вымотанный страхом, болью, разочарованием, быстро отключается, обмякая на руках альфы безвольной куклой. Питер вызывает прислугу, чтобы сменила постель – девочки в больших особняках привычны ко всему, Питер не почувствовал в них даже тени удивления. Стайлза он относит в ванную, отмывает, одевает, сам наскоро принимает душ, и укладывает мальчишку спать, сам замирая в кресле в соседней комнате, глядя в разведенный камин. Дерек приходит утром. Тянет носом горчащий от переизбытка отрицательных эмоций воздух, непонимающе и хмуро смотрит на дядю. В какой-то момент ему кажется, что Питер все-таки съехал со своих весьма неустойчивых катушек, и теперь окончательно утонул в глубоком омуте безумия. Альфа спокойно, с какой-то неизбывной нежностью обнимает сидящего на его коленях мальчишку, поглаживая его по спине и плечам, иногда собирая на пальцы сочащуюся из глубокого укуса на шее кровь, и слизывая алую влагу со своей кожи. - Дядя, блядь, - устало выдыхает Дерек, ловя на себе вполне осмысленный взгляд родственника. Дерек даже не может разобрать, открыты у Стайлза глаза или закрыты. – Какого хрена ты натворил? Что с ним? - Не хочет начинать жизнь в новом качестве, - Питер укоризненно качает головой. – Запрещает своему телу регенерировать. Но у него не получится, слишком сильный и слишком, на самом деле, хочет жить. - Хочет, - тяжело повторяет Дерек, исподлобья глядя на дядю. – Но, по всей видимости, не оборотнем. Не просветишь меня – что за херню я вчера подписал? - Так раньше надо было интересоваться, - Питер хрипло смеется. – Все в порядке. Разрешение на обращение по медицинским показаниям. - По каким еще… - младший Хейл закатывает глаза. – Господи, Питер, ты понимаешь, что будет, если мальчишка на тебя заявит? Ты неуравновешенный психопат, пять лет проведший на реабилитации. - Тщ, - Дерек возмущенно округляет глаза, когда Питер на него шикает. – Я прекрасно знаю, кто я, знаю, какой у меня диагноз, знаю свои перспективы. Не нужно пытаться меня учить чему бы то ни было. Он умный мальчик, сообразит, что так для него будет лучше. Дерек наконец-то умудряется поймать взгляд Стайлза, и невольно вздрагивает от застывшей в нём пустоты. - Он сдохнет у тебя на руках, Питер, - Дерек запускает ладонь в волосы, хмурясь еще сильнее. – Ты же видишь – он не собирается бороться. Питер качает головой, рассеяно перебирая волосы подростка. - Он обратился, Дерек. Волк не даст ему умереть, не захочет. - А как ты собираешься его контролировать? Питер, он вот в таком состоянии неделю пролежать может. А потом все равно сдохнет. Или попытается перегрызть тебе глотку и ты сам его убьешь. Старший Хейл усмехается, спокойно глядя на племянника. - Не задавай так много ненужных вопросов, Дерек, это не твоё дело, верно? - Верно, Питер. Если ты, конечно, не оставишь меня разбираться со всем этим… - Разве я когда-нибудь так поступал, - старший Хейл недовольно качает головой, а взгляд его полон укоризны. – Серьезно, Дерек. - Что ты собираешься делать теперь? – Дерек все еще рассматривает изредка моргающего, тихого мальчика, скорчившегося в руках Питера. – Ему больно, - с внезапной тревогой произносит, подавшись вперед, к Питеру, но дядя внезапно вполне недвусмысленно скалит клыки, стоит племяннику оказаться слишком близко. - Ему не больно. Не физически, - Питер смотрит выжидающе, насмешливо, волчьим жестом вздергивая верхнюю губу в тихом рыке. - Ты поехал мозгами, Питер. Из-за мальчишки? Серьезно? Я, блядь, ожидал, что ты свихнешься на почве провалившейся сделки или что-нибудь в этом роде, но из-за человеческого детеныша… - Ты ведь знаешь, что Айзек – обращенный оборотень? – Питер клонит голову к плечу, рассматривая замершего на полуслове племянника. Дерек долго смотрит на дядю молча, обдумывая сказанное им. Это должно быть ложью, но лжи в словах альфа не чувствует. Здоровенный червяк сомнения тут же начинает подтачивать уверенность Дерека – это объяснило бы многое – от увлечения искусством до высокой, выше чем у оборотней, чувствительности к ласкам, присущей людям, даже обращенным. - Неправда, - Дерек внимательно смотрит на Питера, стараясь уловить хоть что-то, что может указать на лживость его слов. – Он же жил в стае с самого детства, я его мелким помню. Питер усмехается, чуть качая головой, поглаживая Стайлза по макушке. - Случайно зацепил, пока продирался сквозь воспоминания Талии. Зря, потому что отняло время, - Питер чуть взмахивает свободной рукой. – Ты, наверное, не помнишь его отца? – Дерек заворожено качает головой, не сводя взгляда с дяди. – Он был обращенным оборотнем, его жена – то ли третье, то ли пятое поколение, я уже не помню таких мелочей… Дерек кивком призывает замолчавшего на мгновение дядю продолжать. - А ребенок у них родился вообще без следа оборотнической крови - не знаю, как часто такое случается, сам понимаешь, официальных статистик не ведется. Отец его свихнулся в одно из полнолуний – не выдержал, видимо, мысли, что его ребенку в этом мире ничего не светит, и едва не задрал ослабшую после родов жену, - Питер задумчиво потирает кончик носа. – Это я помню, скандальнейшая была история. А вот про мальчишку не было ни слова. - Его мать умерла, еще до того, как волчонку исполнился год, - Дерек хмурится. – Отца, как одичавшего, убрал «Евгенес»… - А Талия обратила годовалого ребенка, - Питер задумчиво смотрит на Стайлза, по-прежнему неподвижного и безразличного. То ли подругами они были с Алисой Лейхи, то ли Талия ей задолжала, но она укусила младенца, просто на удачу. И прокатило, смотри ж ты, - старший Хейл фыркает, смешливо, но без капли веселья. - Случайно зацепил, - Дерек неприязненно и недоверчиво кривится, глядя на Питера. – Думаешь, я поверю? Старший альфа передергивает плечами. - Не важно. Случайно, специально… Никто не узнает, Дерек. Кроме Талии и матери Айзека никто и не знал. Я это к чему говорю, Дерек… Не мешай мне, будь добр, - слова Питера сочатся сладким ядом, липким и приторным – Дереку охота встать под холодный душ, не дожидаясь конца фразы. – Я неплохо к тебе отношусь, племянник, и мне бы не хотелось рушить твою жизнь судебными расследованиями, врачебными исследованиями, штрафами… Кто знает, как в корпорации поступают с такими случаями. Никто, я думаю, не хочет знать. Но, - Питер вскидывает перед собой раскрытую ладонь, и Дерек как-то невольно притормаживает, прекращая рычать, - серьезно, племянник. Я думаю, я ясно дал понять, что меня абсолютно устраивает наше с тобой мирное сосуществование. К следующему полнолунию все это закончится, так или иначе. - Сколько лет я тебе повторяю это? Три года? Делай, что хочешь, Питер. - И никогда не позволяешь мне этого в полном объеме, - Питер невесело смеется, кивнув. - Твои желания, дядя, зачастую просто-напросто несовместимы с реальностью, - Дерек поднимается на ноги, напоследок бросая взгляд на Стайлза. – Что ты собираешься делать? Будь добр, - язвительно передразнивает родственника, - ставь меня в известность насчет своих планов. Мешать тебе я не стану. Поздно уже, - добавляет тише. Питер знает, что Дерек вспоминает Лору, когда говорит таким тоном. Питер думает, что при всей отвратительности его поступка, выгода в этом, в итоге, была для всех. Если бы Лора стала альфой клана, навряд ли бы она протянула даже год. Слишком непохожая на мать, непохожая на брата, вообще – не хейловская порода, в отца пошла. - Посижу еще день с ним, - Питер ведет когтем по гладкой щеке подростка, оставляя на коже тонкую царапину, которая затягивается почти мгновенно. – Потом займусь Малией. - Большая часть народа начнет разъезжаться в конце следующей недели, - Дерек смотрит на щеку Стайлза, на то, как Питер стирает едва заметный след крови, и качает головой. – Хорошо, признаю, он, наверное, не умрет. Но не затягивай. Какой бы у Отто ни был план на эту семейную встречу, я его в действии видеть не хочу. - У меня есть пара-тройка дней, - Питер кивает племяннику, затем полностью концентрируясь на Стайлзе, как ребенок на любимой, чуть сломанной игрушке. - Что ты чувствуешь? – Дерек плавно, осторожно подходит ближе, недовольно кривясь в ответ на вопросительный взгляд дяди. – Я обратил двоих за то время, что я альфа. Их эмоции ощущаешь полнее, чем… чем любого из стаи. Почти любого, - Дерек исправляется, чуть дернув уголком губ. - Разочарование, - Питер кривится, - тоску. Нежелание… подчиняться. Дерек стоит рядом еще несколько долгих мгновений, не зная, что ответить, и уходит молча, обернувшись на пороге, чтобы еще раз глянуть на дядю. Расположившийся в большом резном кресле, смотрящий в огонь камина без тени эмоции, кривящий губы в надменной усмешке, он кажется Дереку совершенно свихнувшимся.

***

- Может, все-таки, поговоришь со мной? – Питер мягко гладит Стайлза по щеке, ничуть не удивляясь тому, что тот снова не отвечает. Стайлз слегка подрагивает, иногда нервно дергая в воздухе холодными пальцами, пытаясь согреться, и Питер, заметив, укутывает его в теплый клетчатый плед. Классический такой, домашний плед, из категории вещей, которые всегда в моде, мягкий, пахнущий чем-то цветочным. Обо всех достоинствах этого сине-рыжего пледа Питер задумывается из-за того, что на него Стайлз реагирует – вцепляется, кутаясь плотнее и тихо всхлипывает, хотя за последние пару часов не издал, наверное, ни звука. - Хочешь поесть? Мальчишка упрямо молчит, но взгляд его выдает – Питер протягивает руку, проводя ладонью по шее, по месту укуса, и удовлетворенно кивает, обнаружив под пальцами только гладкую кожу без следа шрамов. Стайлз вздрагивает так, будто прикосновение ему противно, но Питер почти не обращает на это внимания, повторяя свой вопрос. Стайлз плотнее кутается в плед, отворачиваясь от Питера. Хейл придвигает кресло, в котором он сидит, ближе к излучающему тепло камину, сам садясь неподалеку.