Жили-были, или Путешествие в сказку

Глава 6. — РРРОТА ПОДЪЁЁООООООООООМ!!! Ребят скинуло с кроватей звуковой волной. Дальше реакция была у всех разной: Гермиона стянула вместе с собой одеяло, накрылась им (для конспирации, наверное) и осторожно выглянула наружу; Драко спрятался за спинкой кровати и нервно косился оттуда на дверь, судорожно сжимая бесполезную (но он об этом, естественно, забыл) палочку. Интереснее всего отреагировал, как всегда, Поттер. Он просто встал, как есть, то есть с закрытыми глазами, бесстрашно подошел к ухмыляющейся Руфине, крепко обняв, повис на ней и заснул снова, прошептав жалобно на ушко: — Мамочка, ну еще пять минуточек. Та умилилась таким поведением, в меру наглым и ну очень трогательным. Погладив парня по еще сильнее растрепавшимся со сна волосам, она чмокнула его в макушку и согласно кивнула. Легко подтащив своего новоявленного сыночка к постели, она удобно уложила его и накрыла одеяльцем: — Ну, ладно, так и быть. Еще десять минут можно. Все-таки я разбудила вас в шесть... — ВО СКО…ммм.. кхе-кхе…— только что очнувшийся, наконец, Малфой попытался выразить свое неодобрение действиям «наставницы», но был успешно заткнут взявшимся неизвестно откуда, но почему-то именно у него во рту носком, слава Азе, чистым. «А вам, рядовой, слова не давали. Да, и не надо так орать, видишь, у меня ребенок спит!»,— раздавшийся у него в голове сначала веселый, а потом недовольный голос пресек все дальнейшие возмущения. Ну, хотя бы потому, что объект был полностью деморализован фактом того, что в его сознание пролезли и основательно там похозяйничали, притом так фамильярно, как будто это и не чужое (то бишь его) сознание, а собственный (то бишь не его, а чужака) всегда открытый шкаф. Или чулан. Кстати про чулан… Блондин посмотрел на сладко спавшего бывшего врага, подавил в себе яркую искру зависти «Я тоже хочу!», вздохнул и покорно кивнул, признавая правоту Яги в том, что «Да, ребенок. Да, твой. Да, пусть спит». Молодая женщина на него даже не взглянула, уверенная в его решении. Все-таки она очень хорошо покопалась в белобрысой голове и поэтому знала о его истинной сущности, ранее скрытой, а теперь развернувшейся во всю ширь. «Теперь, что бы он ни сделал и что бы ни сказал, это будут его поступки и его слова»,— промелькнула удовлетворенная мысля, но была быстро сметена волной нежности по отношению к маленькому мальчику, никогда не знавшему детства, но, кажется, наконец-то поверившему в чудо. Вспомнив его слова, сказанные спросоня, а, значит, неосознанно и честно, Руфина в кой-то веке почувствовала себя счастливой. Ведь, как бы она ни была сильна и умна, детей у нее никогда не было и не могло быть. За все надо платить, и Бабе Яге тоже. Она могла иметь только преемницу, которую еще надо было найти, и то не факт, что она найдет достойную. Критерии были слишком высоки — все-таки не абы какая должность, а советница самой Азы. Прогнав сие печальные размышления и вернув себе обычную веселость и насмешливость, она жестом показала Драко на дверь и пошла проведать подозрительно притихшую в своей комнате Гермиону (А вдруг спит? Не порядок!). Малфой остался наедине со своими мыслями, ну, и с Гарри тоже, разумеется. Понаблюдав еще немного за выражением лица гриффиндорца, – а тому явно снилось что-то хорошее – он, найдя свои вещи в ближайшем к своей кровати шкафу, тихонько переоделся, стараясь не потревожить сон своего теперешнего сожителя, привел себя в порядок в ванной комнате, также имевшейся в наличии, вышел за дверь и, по запаху определив, в каком направлении кухня, отправился туда. Там он обнаружил уже приступившую к завтраку женскую половину их небольшой компании. Гермиона, всегда бывшая умной девочкой, даже несмотря на некоторое нежелание быть таковой, не задавала никаких вопросов по поводу утреннего инцидента и тихо-смирно пила чай (возможно, опять непростой, а с добавочками), закусывая горячими пирожками. Малфой вежливо со всеми поздоровался и присел за стол, предусмотрительно оставив стул рядом с Руфиной свободным. Гриффиндорка, если и заметила сей факт, то виду не подала и тоже пожелала парню приятного аппетита. Яга прямо нарадоваться не могла, глядя на то, как изменилось поведение вчерашних неприятелей. Теперь они вполне нормально воспринимали друг друга, расслабились и даже улыбались украдкой (Неужели думали, что она не заметит?). Возможно, этому поспособствовало вчерашний психоанализ, а также и их общее обещание. Молодая женщина посмотрела на часы и решила использовать те десять минут, данные ею на сон Гарри, с пользой: — Итак, дорогие мои, надеюсь, вы понимаете, на что обрекли себя, давая вчера слово никогда не бросать, не предавать и принять его таким, какой он есть на самом деле?— материнский инстинкт требовал проверить все еще раз, на всякий случай. Ребята вмиг стали серьезными и кивнули. Увидев в их глазах решимость следовать своему слову, а также теплые чувства к самому гриффиндорцу, она вздохнула с облегчением, поверив, наконец, этим детям, так лихо ворвавшимся в ее мир и уже принятых ею так близко к сердцу. Решив для себя этот вопрос, она мигом переключилась на следующий: — Также хочу сразу кое-что прояснить: вы сюда приехали учиться, так?— ребята кивнули.— Именно я буду вашим учителем, так?— тот же ответ.— А это значит, что я придется раскрыться перед вами, чтобы процесс обучения был интересен и понятен, а вы должны будете доверять мне во всем, слушаться и делать все, что и как я скажу, угу?— от нее не ускользнула некоторая обреченность в глазах «ученичков», поэтому Руфина немедленно начала оправдываться: — Обещаю не требовать ничего сверхъестественного, невозможного и предосудительного, а также того, что противоречит вашим взглядам, характерам и сущностям. Только то, что поможет вам в будущем и сделает вашу жизнь легче,— теперь парень и девушка даже не сомневались. Именно такими, серьезно настроенными, их и увидел только что вошедший Гарри. Он сонно оглядел всех на кухне, зевнул и сел, передвинув свой стул поближе к Яге. Та ласково улыбнулась, притянула его еще ближе и, обняв, сказала: — Доброе утро, соня. Надеюсь, ты хоть немного выспался? Парень ответил на объятие и тихонько вздохнул: — Я думал, мне приснилось. Но ты ведь, правда, будешь моей мамой?— он уткнулся носом ей в шею, боясь поднять глаза. Шатенка взяла его лицо в свои руки и посмотрела в них сама: — А ты мне позволишь? Он лишь кивнул, не высвобождаясь. — Ты мне доверяешь? После всего, что с тобой было? Его голос дрожал: — Эта ситуация кажется мне знакомой. Когда я приехал в Хогвартс, я думал, что все изменится: у меня будут друзья, появится дом. Но оказалось, что там мне тоже многого не договаривали, не все могли принять и понять меня, на мне оказалась судьба всей Англии. Даже Дамблдору я сначала был нужен только как герой пророчества. Не знаю, почему он передумал и решил все-таки действовать. Но здесь все по-другому. Здесь от меня никто ничего не требует, здесь меня вообще никто не знает. И вы тоже отличаетесь от всех учителей, которых я когда-либо видел. Вам нужен я, а не кто-то эфемерный, ненатуральный. Вам важно знать мое мнение, понять мои чувства. Я чувствую искренность ваших слов и поступков. Поэтому да, я вам доверяю. Так я не услышал: вы, правда, согласны быть моей мамой? Ее глаза повлажнели. — Да, малыш, да, я согласна, я хочу этого. Мой маленький. И не надо обращаться ко мне на «вы», зови меня мамой,— вот они и встретились, эти два одиночества, в самом, что ни на есть, прямом смысле этого слова. Драко и Гермиона, глядя на эту, во всех отношениях трогательную сцену, улыбались. Гарри, наконец, отлипнув от Руфины, вздохнул и немного неуверенно спросил: — Мам, а скажи мне кое-что. Та, любуясь им, незамедлительно ответила: — Чего, хороший мой? — А где мои очки? — Нууу…,— ее этот вопрос смутил.— Малыш, ну ты же хочешь исправить свое зрение? Вот, а, как говориться, дедовские методы – они самые действенные. А если добавить к ним кое-какие современные средства, то за недельку, думаю, управимся. Ты не против? Гриффиндорец понял, во что влип, но виду не подал. Баба Яге было достаточно и этого: — Спасибо. Я в тебе не сомневалась. Хочешь пирожок? Твой любимый, ягодный, сама пекла. Угощение было одобрено. Вкусный фруктовый чай тоже. Все были довольны. Подождав, когда все насытятся, а сыночек попробует все виды выпечки (худой, все-таки, откармливать будем), молодая мама приступила к самому главному: — Итак, как я уже предупреждала, с сегодняшнего дня начинаем ваши занятия. Сразу предупреждаю: методы у меня свои, нестандартные, но испытанные, так что удивляться и упираться не стоит. Для начала будем укреплять ваше тело, потом перейдем и к духу. Сейчас он у вас далеко не русский, так что волшебство и здешнее население воспринимают вас как чужаков и незнакомцев. Поэтому не удивляйтесь, что вокруг пусто и никого нет. Но некоторым на это глубоко наплевать. Богам, тем же самым. Все же вы на их землях живете. Так что скоро я вас познакомлю. Да, кстати, для ускорения вашей адаптации у нас в Сказке, имена вам тоже нужны русские. Не надо так пугаться, это не страшно. Тем более что я уже все продумала. Ты, Гермиона, будешь Маланьей, или, если короче, Маней. Гарри, ты у нас отныне Гриша, а ты, Драко, Андрей. Все сокращения на вашей совести, у вас тоже фантазия есть. И обращаться вы теперь друг к другу должны только так. Не дай Аза, услышу эту вашу иностранщину, не знаю, что с вами сделаю. Но я еще успею придумать, вы не волнуйтесь. Но что-то я отвлеклась. Итак, с тобой, сестренка, я разберусь сама, а вам, мальчики, придется поработать самостоятельно. Но вы не бойтесь, это только сначала. Всем все понятно? Тогда, думаю, тридцати кругов вокруг Цыпы пока будет достаточно. Цыпа, лапонька моя, ты знаешь, что делать,— знакомая небольшая тряска всколыхнула все на кухне. Парни только беспомощно переглянулись. Руфина усмехнулась: — Я знала, что вам нужен толчок. Поэтому, малыш,— она притянула брюнета поближе и зашептала на ухо,— беги сейчас как можно быстрее. Если не дашь себя поймать, то обещаю приготовить еще чего-нибудь вкусненького, а также метлу. Ты ведь хочешь такую же, как у меня?— шатенка лукаво улыбнулась и подтолкнула вставшего гриффиндорца к двери. Тот согласно и счастливо подмигнул ей и рванул наружу. Интриганка повернулась к насторожившемуся блондину: — Андрюш, дайка мне свое ушко, скажу кое-что. Ты же знаешь, я у всех уже «покопаться успела»,— для лучшего понимания темы разговора последние слова были произнесены в его голове.— Ну, так вот. Гришка-то мой, какой проказник оказался. После одного вашего события он теперь считает, что ты у нас доступный мальчик. Да такой сладкий, что грех не воспользоваться. Но ты же должен доказать ему, что это не так, правда, это ведь задевает тебя, как аристократа. А как он только что подмигнул! Как-то обещающе и предвкушающе… Что бы это могло значить?— изучив своих подопечных вдоль и поперек, она знала, на какие больные точки надо надавить, чтобы результат был таким, какой нужен ей. Но не думайте о ней плохо, она ведь не со зла. Удовлетворенно посмотрев на стартанувшего прямо с места слизеринца, она обратилась к девушке: — Пошли, посмотрим, как они там. Не знаю, как тебе, а мне не хочется пропускать такое занимательное зрелище,— встретившись с понимающим взглядом девушки, она усмехнулась: «Хорошие ребятки. С ними не заскучаешь» Баба Яга с вышеназванной Маней удобно устроились на просторной веранде, с которой открывался просто потрясающий вид на ничего непонимающего Гришу, шустро улепетывающего от разъяренного Андрея. — А почему именно так?— все-таки спросила гриффиндорка. — Имеешь в виду, почему именно сыночек убегает от блондинчика, а не наоборот? Ну, так все просто. Гришенька уже знает, каково это – от кого-то убегать, столько у него было опасных приключений. То есть, имеет нужный опыт и не даст себя поймать. К тому же, у него есть повод. А вот Андрюшка этому не приучен, разбалован слишком, поэтому его нужно учить. Но просто так бегать тоже не интересно, а тут и честь свою уязвленную успокоишь, да гордость с достоинством вернешь. Так что все рады и довольны. — А ничего, что Га.. то есть Гриша плохо видит? Ему же тяжело… — Кроме опыта у него есть еще и неплохой слух (хоть какая-то компенсация зрению), а также не стоит забывать про инстинкты, особенно про инстинкт самосохранения! — Ээ… кхм… а вы уверены, что он у него вообще имеется в наличии? С его-то тягой к приключениям. — Дорогая, ты путаешь понятия. Инстинкт самосохранения и чувство самосохранения – это отнюдь не одно и то же. Из-за отсутствия чувства он все время лезет во все возможные неприятности, а благодаря инстинкту выбирается из них живым и даже чаще всего невредимым. Так что, не боись, прорвемся. И вообще, что-то мы заговорились. Про тебя-то тоже не стоит забывать. — Что, бегать, как они?— Манька сглотнула, представив себя на их месте. Страшно! Образ ей не понравился, и она поспешила прогнать его прочь. — Нет, что ты. Ты же девушка, а к женскому полу должен быть особый подход. Это парни решают все силой, им это, можно сказать, положено. У нас же другие методы. Наш конек – хитрость и умение соблазнять (причем второе желательно постараться развить так, чтобы на тебя велись и законченные геи!). Ведь самые лучшие разведчики – женщины. А кто до сих пор этого не понял, тот живет в прошлом веке! Тот же Дамбик, например… Ну, да ладно, не будем о грустном,— Руфина промокнула несуществующие слезы.— В общем, с тобой я буду заниматься танцами. — Танцами?— гриффиндорка явно не была готова к такому повороту событий. — Ну да. Что же лучше этого поможет развить грацию, чувство ритма и гибкость? А вед именно они так важны для настоящего воина. Ведь сражение – это тот же танец, в тоже есть свой ритм. Если сумеешь не сбиться с него, то обязательно победишь. Если же нет, то и танцевать тоже больше не получится. И лучше всего начать, конечно же, с экзотики, то бишь с танца живота. Да, это определенно то, что нам нужно! — Вы так в этом уверены…— сомнения еще не совсем оставили девушку, поэтому Яге пришлось продолжить свое внушение: — Давай взглянем на это с другой стороны. Вот посмотри на мальчишек,— она указала рукой на как раз пробегающих мимо до сих пор не успокоившихся парней,— как ты думаешь, что им даст эта беготня (ты ведь именно так об этом думаешь, я-то знаю)? — Ну…— смутилась гриффиндорка. — Кроме умения быстро бегать,— ограничила ее шатенка. — Не знаю,— вздохнула через некоторое время Манька. — Сейчас они учатся экономить движения, не расходовать понапрасну дыхания, полностью отдаваться процессу,— пояснила Баба Яга.— Танец тоже этому способствует. И могу тебя уверить, с ними я, скорее всего, тоже буду заниматься. Все-таки это не только полезно, но и интересно,— она задорно улыбнулась своим мыслям и снова внимательно посмотрела на Маланью: — И да, это, конечно, все хорошо, но извини меня, сестрица, твоей внешностью тоже не помешало бы заняться, причем в первую очередь! Ведь нельзя же ТАК запускать себя. Это же неуважение к самой себе. Ты же девушка, никогда не забывай об этом. Ты должна выделяться в толпе, притягивать взгляд, уметь получать то, что тебе нужно, в любой ситуации, в независимости от твоего «противника». Сестренка, ты должна и можешь стать настоящей драгоценностью. И не той, полюбовавшись которой, уберут в шкатулку, а той, которую побоятся выпустить из рук, так ты будешь ценна. Люби себя, девочка моя, цени личность внутри себя, и тогда все твои начинания будут выигрышными,— убедившись, что ее слова дошли до сознания Мани, она решила брать быка за рога: — Итак, даю тебе три дня на то, чтобы решить, что именно ты согласны в себе изменить и каким образом. Я постараюсь согласовать свои планы с твоими желаниями. Для облегчения твоих размышлений я предоставлю тебе компьютер и, соответственно, Интернет. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. Отослав девушку в комнату и бросив ей напоследок: «Да, и выбери себе костюм для упражнений, что-нибудь удобное и в тему. Можешь воспользоваться каталогами, я потом все устрою» — она вновь обратила свой взор вниз: — Ну что, мальчики, еще не соскучились без мамочки? Надеюсь, нет. Но не волнуйтесь – я снова с вами,— как хорошо, что Гриша, все также не собирающийся сдаваться, и Андрей, разделяющий его чувства, а потому даже забывший про усталость (Нет, ну какая все-таки чудесная настоечка! А их у Руфины еще много…), не видели этой предвкушающей веселья улыбки. О, Аза, как же хорошо!