Протоэффект

Прошло две недели, а он так и не появился. Две гребаные недели она ждала, отказываясь верить в то, что настолько ему безразлична, но всякому терпению есть предел, и Тали поняла, что она его достигла. Как говорится в одной человеческой поговорке, коих за время нахождения на Нормандии кварианка успела понабраться, если гора не идет к Магомеду, то он сам к ней идет. Поэтому, как только спустя четырнадцать самых томительных в ее жизни дней, инженер Адамс принес в лазарет ее костюм, на котором не осталось и следа повреждений, она сразу же начала требовать у Чаквас его вернуть. Однако доктору хватило наглости заявить, что она ни за что не позволит девушке бродить по кораблю, пока та находится в таком состоянии, и вообще, если та еще хоть раз посмеет накричать на нее, все оставшееся время до выписки проведет под успокоительным. А зная Чаквас, кварианка могла с уверенностью заявить, что та сдержит свое обещание, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как лишь раздраженно бормотать себе под нос, где она видела все это принудительное лечение. Хотя особой злости к доктору девушка не испытывала, понимая что та просто заботится о ней, да и приди к ней Алекс хотя один раз, она не лежала бы сейчас в кровати с таким видом, словно ненавидит весь белый свет. А так злость на него перекидывалась и на остальных, и когда два дня назад ее навестила Лиара, Тали сама того не желая сорвалась на нее, и теперь сгорала со стыда за то, что велела той убираться, потому что хочет побыть одна. С тех пор никто из друзей ее больше не приходил проведать, и за то время, что прошло с момента последнего визита, она практически сходила ума от скуки и отчаяния. Почти все время мысленно она находилась в темной комнате внизу корабля, где единственный свет шел от двух ярких глаз, горящих неестественным оранжевым огнем, в которые она так любила смотреть, хоть и никогда не говорила их хозяину об этом. Правда насколько она могла знать, Алексу тоже нравилось разглядывать ее лицо, что было очень приятно, и вероятно она каждый раз заливалась краской, когда его взгляд останавливался на маске, через которую как выяснилось, он мог прекрасно видеть, немного дольше, чем обычно. Выругавшись, назвав предмет своих мыслей самым грязным ругательством, на которое она была только способна, и от которого уши любого кварианца который бы это услышал тут же завяли, девушка решительно попыталась не думать о Мерсере, хотя бы до ночи, когда она уже ничего не сможет с собой поделать и снова будет витать в грезах о нем. Но как говориться, подумать не значит сделать, и его лицо все с той же зловещей ухмылкой, что пугала всех остальных, в то время как ее наоборот притягивала, по-прежнему стояло перед ее глазами. - Да твою же мать! – простонала девушка, злясь и на саму себя, за то, что не может управлять ходом собственных мыслей и на Мерсера, своим пофигизмом приводящим ее в бешенство, и как только встреча состоится девушка поклялась отвесить ему хорошую пощечину, а еще лучше как следует проехаться кулаком по роже, все равно хуже ему от этого не станет. - Ты меня звала? – вероятно, услышав как она ругалась, донесся из-за шторки, видеть которую у Тали уже не было сил, голос Катрин, назначенной Чаквас ее персональной нянькой, и та теперь была единственным живым человеком, которого она не только слышала, но и видела. - Нет, я просто разговариваю сама с собой. – проворчала Тали. - Тебе точно ничего не нужно? Может, хочешь пить, или голодна? Или нужно вынести ут… - Со мной все прекрасно! – оборвала словесный поток девушки кварианка. – Если что-нибудь понадобится, я сообщу. - Ну, как знаешь, если что я… Дослушивать ее Тали уже не стала, и, зажимая подушкой уши, заблокировав доступ в них жизнерадостного голоса правой руки Чаквас, действовавшего ей на нервы. Честно говоря, Катрин ее откровенно раздражала своей вечной болтовней и навязчивостью, а молчание девушки, которая не отвечала на ее непрекращающийся треп, та расценивала тем, что кварианке было очень интересно ее слушать. Хотя на самом деле Тали была очень далека от тех тем, которые та затрагивала. В лучшем случае речь шла о новинках в мире музыки и кино, в которых Тали хоть и с грехом пополам все же была осведомлена, в худшем о парнях, с которыми та встречалась и которые все как один оказывались редкостными козлами. Но еще хуже было, когда та, распыленная рассказом о том, как сразу же после того, как она переспала с очередным ублюдком и тот почти сразу ее бросил, вдруг переходила к вопросам об Алексе и о том, что было между ними. Распространяться на подобную тему Тали вообще не хотелось, к тому же учитывая равнодушие, со стороны самовлюбленного эгоиста в капюшоне она не могла с твердой уверенностью заявить, что они были вместе. Тем более ввиду того, что она была кварианкой и близости, к которой так стремилась, не успело произойти, Мерсера нельзя было даже обвинить в том, что тот попользовался ею и бросил, как оканчивая каждый рассказ о горе-бойфренде, тяжко вздыхала Катрин, видимо ожидая, что та бросится ее утешать. На деле же все было как раз наоборот, и подобная распущенность в интимном вопросе скорее вызвало у Тали отвращение, чем жалость, и Катрин была последним человеком, кому она могла бы рассказать о том, что было между ней и Алексом. Однако та была не единственной, кто интересовался подобным вопросом, и все те, кто ее навещал после дежурных фраз о том, как она себя чувствует и прочей ерунды, осторожно переходили к вопросу о ее с Алексом интрижке, как назвала это Эшли, с которой она все же нашла силы помириться, хотя неприятный осадок остался. Всем им она отвечала абсолютно одинаково, говоря, что это только их с Алексом дело, и подобная настырность со стороны влезть в чужую частную жизнь не делала им чести. Один только Рекс не одолевал ее такими вопросами, и когда она сама поинтересовалась, почему он это не спрашивает, сказал лишь, что ему и так все ясно, и что он понимает, почему Мерсер на нее запал. Подобные слова конечно льстили, хоть она и не показала виду, вот только по поводу того было ли так в действительности она уже сомневалась, и видимо почувствовав как изменилось ее настроение, кроган поспешил сменить тему. Правда, делал это не самым неудачным образом, рассказывая ей полные кровавых разборок истории из жизни, каждая из которых была достойна того, чтобы по ней сняли боевик. Но, тем не менее, девушке нравилось его слушать, особенно когда тот рассказывал о доме, хотя особой радости, когда он упоминал Тучанку, в его голосе не было. Видимо Урднотт сильно переживал по поводу того, во что превратилась его родная планета, но, по крайней мере, он мог утешить себя мыслью, что она у него вообще была в отличие от кварианского народа, влачившего жалкое существование на рассыпающихся от ржавчины древних посудинах. Также Рекс поведал ей о произошедшем на Чохе несколько дней назад, и Тали могла только посочувствовать Эшли, боясь даже представить, каково той приходилось, и как сообщил ей кроган, сержант почти два дня заливала горе алкоголем, пока капитан не взял дело в свои руки. Этому Тали не сильно удивилась, так как часто замечала, как те двое друг на друга смотрят, и вероятно она так же смотрела и на Алекса. - Опять ты. – проворчала девушка, поняв что ее мысли опять плавно перешили к Мерсеру, но между тем ее вдруг неожиданно посетила одна идея, и девушка невольно удивилась тому, как не додумалась до нее раньше. Позвав Катрин, которая тут же появилась, она попросила у той листок бумаги и ручку, коих на корабле было в достатке, и как только та ей все принесла, начала писать Мерсеру гневное сообщение. Покусывая нижнюю губу от волнения, Тали вкладывала в письмо все то, что пережила, когда думала, что он был мертв, и как сильно она хочет вновь его увидеть, и что не понимает, почему тот так к ней и не пришел. Исписав весь листок почти полностью, она сложила его несколько раз, посетовав на способ, которым она вынуждена общаться с Алексом. Зато Тали могла не беспокоиться насчет того, что посыльный сможет что-то прочитать, так как писала на кварианском наречии, которое из всего экипажа Нормандии знали только она и Алекс. - Так ты хочешь, чтобы я спустилась вниз и передала Мерсеру записку из рук в руки? – как только кварианка высказала девушке свою просьбу, переспросила Катрин, пусть и польщенная оказанным ей доверием, но не горящая желанием появляться во владениях Мерсера, которые обходил стороной даже капитан. - Я бы была тебе очень благодарна, если ты это сделаешь. – попросила Тали, видя, как та нерешительно перебирала в руках ее письмо. - Ну, я не знаю. Последние несколько дней Мерсер не покидает своей комнаты, и возможно он даже не впустит меня внутрь. - Когда узнает, что ты от него хочешь, впустит. – уверенно заявила Тали. - Ну, ладно, я, конечно, попробую… - спрятав записку в кармане брюк, пробормотала девушка. – Но ты будешь мне должна. - Большое тебе спасибо. – еще раз поблагодарила ее Тали до того, как та успела скрыться за шторкой. В самом начале его пути, когда количество поглощенных можно было сосчитать по пальцам, Алексу не составляло большого труда найти любое из воспоминаний. Но теперь, после долгих лет жизни, требовалось сосредоточение и уйма времени, чтобы отыскать в мешанине, которая сейчас представляла собой паутина памяти те воспоминания, что были ему нужны. Почти все время с того момента, как Нормандия покинула Элизиум, он провел в состоянии похожим на анабиоз, просматривая паутину памяти, состоящую более чем из нескольких миллиардов воспоминаний, и большую часть которых он отсеивал за ненадобностью. Всякие случайные прохожие, которых он поглощал во время первой вспышки эпидемии, могли поделиться разве что совсем неинтересными историями из жизни, в то время как куда больший интерес для него предоставляли сотрудники Гентек, работающие над проектом Черного Масла. Медленно, по крупицам он восстанавливал всю информацию, имевшуюся у тех по данной субстанции, происхождение которой было тайной даже для них. Но Алекс был терпелив, и не собирался отчаиваться, терпеливо просматривая фрагменты жизни ученых и их солдат, пытаясь найти вопрос на ответ, как можно уничтожить то, с чем ему предстоит столкнуться. Но когда ему казалось, что он почти добился успеха, ему помешали, и десятидневный труд пошел насмарку. И теперь чтобы нырнуть снова на глубину омута, в котором он провел последние дни, понадобится столько же времени. - Чего тебе нужно? – раздраженно бросил Алекс девушке, появившейся в дверях его комнаты, и которая теперь стояла прямо перед ним, неловко переминаясь с ноги на ногу и теребя в руках какую-то бумажку. - Это от Тали. – заявила девушка, протягивая ему листок, на котором виднелись закорючки, используемые кварианцами вместо букв. Вырвав у нее бумажку, Мерсер развернул ее, начав читать. Глаза его быстро бегали от строчки к строчке, но понять, что творилось у него на душе, было невозможно, и сколько бы Катрин, ни вглядывалась ему в лицо, так и не смогла заметить на нем ни одной эмоции. Смяв послание кварианки, Мерсер вдруг швырнул его в дальний конец комнаты, и молча указав нежданной гостье на дверь, вернулся обратно в темный угол, в котором та его застала. - И ты не передашь ей ничего в ответ? – видя, что тот не собирался предпринимать никаких действий, спросила девушка, которая на его месте получив такое же письмо, что написала ему Тали, еще не успев его дочитать, со всех ног бросилась бы в лазарет, если в нем, конечно, было то, о чем она думала. - Нет. – донесся из угла, в котором виделся лишь его силуэт, донесся голос Мерсера, явно недовольного тем, что она была еще здесь. - Но я думала, что вы…. - Ты ошибалась, как и она. А теперь, я даю тебе три секунды, чтобы… Но той не понадобилось даже одной, и, выскочив наружу, Катрин пулей помчалась к лифту, давая себе клятву больше никогда не спускаться на нижнюю палубу. Усмехнувшись ее реакции, которая немного компенсировала тот ущерб, нанесенный неожиданным визитом, Алекс попытался вернуться к тому, чем занимался до этого, но естественно записка сделала свое черное дело, и единственное о чем он теперь мог думать это то, что в ней было. Подняв комок с пола, Алекс развернул его и еще раз прочитал, хотя запомнил все с первого раза, и ему просто нравилось смотреть на кривые каракули, написанные дрожащей рукой девушки, умоляющей его придти к ней. Желание сделать то, о чем она просила было по-настоящему сильным, вот только причины, по которым он не мог это сделать, тоже были веские. Во-первых, после всего того, что он узнал от Торианина, Шепард, а также все те, кто его окружают, могут находиться под контролем твари, которой он объявил войну, и в таком случае был риск, что и Тали уже не совсем та, кем была раньше. В таком случае если он продолжит с ней встречаться, или хотя бы показывать вид, что она ему дорога, Богулл может попытаться добраться до него через нее. Но второй, и куда более важной причиной, по которой он не мог найти в себе силы показаться ей на глаза, было то, чем он оказался на самом деле. Быть клеточным паразитом, внезапно обретшим разум, тоже было мало радости, но, правда оказалась куда хуже. Он был частью того, с кем боролся и от одной мысли, что эта мерзость может к ней прикоснуться, его захлестывала волна отвращения к самому себе, подобная той, которую он испытал много лет назад, узнав, что не был Алексом Мерсером и человеком вообще. Но со временем он сумел найти в себе силы, чтобы смириться с тем, что он был всего лишь вирус, принявшим человеческую оболочку, и даже пытался изображать некое подобие нормальной жизни. Теперь же подобной роскоши он допустить не мог, и все те неясные картины будущего после войны со жнецами, которые он себе представлял, пропали, уступив место полной темноте. Та мерзость, которой он был, не заслуживала права на существование, она была слишком опасна, и как только Богулла уничтожит его собственное детище, оно уничтожит и самого себя. Происшествие с Шепардом доказывало, что убить его можно, и как только все закончится, Алекс собирался повторить этот трюк где-нибудь за пределами жилых систем, и где никто не наткнется на него даже случайно. Хотя еще можно было бы подлететь максимально близко к какому-нибудь из светил, чтобы то превратило его в космическую пыль. Никогда с самого момента своего рождения он еще никогда всерьез не задумывался о самоубийстве, как и о том, что вообще может умереть, и теперь зная, что нужно будет сделать, он испытывал вообще ничего. Никаких эмоций не пробудили в нем мысли о смерти, в конечном итоге он и не был живым существом, а всего лишь весьма качественной его имитацией. Да и вообще испытывал ли он когда-нибудь хоть какие-то настоящие чувства, и не было ли все то, что он испытывал к Дане, а потом и к кварианке иллюзиями, самообманом, созданным для того, чтобы в его существовании появился хоть какой-то смысл? Ответа на этот вопрос у него, к сожалению, не было, и, продолжая сжимать в руках мятый лист бумаги, Алекс, переполнялся отвращением. И вероятно, то же самое бы чувствовала и Дана, узнай она всю правду, а не ту крохотную часть, которую он ей поведал, продолжая обманывать ее, выдавая себя за Алекса Мерсера. И не будь он таким эгоистом, и скажи он тогда девушке, что ее брат давно был мертв, а он причина, по которой это произошло, та непременно возненавидела бы его, но зато осталась жива. Она не умерла бы бессмысленной и жестокой смертью лишь ради того, чтобы он впал в бешенство, позволяя на некоторое время темной личине, живущей в нем все это время взять верх над разумом. Но потом он смог остановиться, продолжая обманывать самого себя, будто что-то хорошее в нем все же есть. То, что любила в нем Дана, видящая в ходячей чуме своего брата, заслуживало того, чтобы жить ради памяти о ней, и именно это должно быть полюбила в нем девушка, находящаяся сейчас на две палубы выше. Но они обе любили маску, созданную им еще много лет назад, и которую лишь из-за памяти о том времени, когда был не одинок, он не снял до сих пор. Настоящую же сущность без имени, которой он был, можно было только презирать и ненавидеть, и быть может, даже нужно было рассказать Тали правду, чтобы увидеть, как ее лик исказится от отвращения, и тогда будет легче ее отпустить. - Смотрите-ка, кто показался. – первым заметив вышедшего из лифта Мерсера, не появлявшегося на глаза подозрительно давно, хмыкнул кроган, после слов которого все сразу же повернулись в сторону фигуры, облаченной в кожаную куртку.. Направившись в сторону лазарета, Мерсер почти добрался до его дверей, когда вдруг резко развернулся, направившись к столу за которым сидели капитан и остальные. - Эй, в чем…? – попытался спросить Шепард, заметив какое у того вдруг стало взволнованное лицо, но не успел этого сделать, как тот рывком поднял его со стула, схватив за горло. - Какого хера ты пытаешься сделать?! – прорычал Алекс, и глаза его при этом пылали от еле сдерживаемой ярости. - Отпусти его! - попыталась оттолкнуть Мерсера Эшли, остальные же продолжали сидеть на месте как парализованные. - Где ты это взял, и зачем притащил на корабль? – медленно с ударением на каждом слове, произнес Алекс, кивнув на осколки, разложенные на столе, и которые Шепард вместе со своими приспешниками пытался собрать при помощи клея. - Ты знаешь что это? – прохрипел Шепард, и, видя, что тот сейчас задохнется, Алекс разжал руку. - Я знаю, что те, кто пытался изучать похожий предмет, умерли не самой легкой смертью. – ответил Мерсер, и до того, как кто-нибудь успел что-то сделать, ударом кулака сплющил уже наполовину собранную статуэтку. - Мы три часа пытались ее восстановить. – сокрушенно пробормотала Лиара, которой собственно и принадлежала идея это сделать. - Ваше счастье, что вы не успели. - Тогда может, ты скажешь, что это такое? – потирая шею, поинтересовался у Мерсера Шепард, разозленный тем, что тот так унизил его при экипаже. - Зло в чистом виде. - Поясни. - Для начала расскажи мне, где и при каких обстоятельствах ты это нашел. – потребовал у капитана Мерсер и по его тону можно было сказать, что это приказ. Почти все то время, которое понадобилось Эшли и остальным, кто был на Чохе на то, чтобы рассказать Мерсеру о том, что происходило на планете, он просидел молча, внимательно их слушая и лишь изредка задавая вопросы если что-то не понимал. А когда они дошли до той части, в которой столкнулись с фанатиками, его лицо помрачнело. - А никто из них не говорил что-нибудь вроде «один разум, одно тело»? – поинтересовался Алекс, как только те закончили рассказ. - Да, некоторые фанатики выкрикивали это во время битвы. – удивленно произнес Кайден, хотя он вообще об этом забыл до того, как Зевс задал свой вопрос, - Ты знаешь, что это означает? – спросила у Алекса Лиара, которой эти слова тоже показались смутно знакомыми, будто она их уже где-то слышала. - Приблизительно. – уклончиво ответил Мерсер. хотя после рассказа Торианина прекрасно понимал. что означало, и кто сделал статуэтки подобной той, которую он только что доломал. - Эти же самые слова я слышал много лет назад на Земле. - И как я понимаю, там тоже была похожая вещица. – кивнул Юджин, которого в отличие от остальных скорее порадовал тот факт, что Мерсер не дал успеть ее собрать заново. - Да, была. - Ну, и? – видя, что тот не собирался развивать тему, поторопил его капитан. - Как я уже сказал, я видел нечто подобное много лет назад, и как и вы стал свидетелем не самой приятной картины. – решив, что хуже не станет, если он им расскажет то, с чем однажды столкнулся, Алекс продолжил рассказ. – Случилось это во время второй вспышки эпидемии вируса, названного в мою честь, когда я и те, кто мне тогда помогал, пробрались на одну из засекреченных лабораторий Гентек, расположенной прямо внутри школы. - Школы? Они, что…? - Проводили опыты на детях? – понимая, куда клонит Шепард, спросил Алекс. – Поверь мне, во всей той истории в Нью-Йорке я был самым безобидным из чудовищ. В любом случае, так или иначе, я и еще несколько человек включая Хеллера, смогли пробраться в так называемую школу, и благодаря находчивости одной весьма одаренной девушки нашли секретный лифт, ведущий в подземную часть комплекса. Честно говоря, мы ожидали там найти доказательства того, что ублюдки из Гентек специально заражали детей штаммами вируса, и, найдя доказательства, собирались выложить все это в свободном доступе, чтобы, наконец, обличить корпорацию в бесчеловечности. Найти их не составило труда, но на самых нижних уровнях мы обнаружили кое-что еще, нечто такое, с чем нам никогда не приходилось сталкиваться. - Что вы нашли? - То, что и ожидали, но все было куда хуже. Даже сейчас, спустя столько лет мне неприятно вспоминать об этом. Как и на Чохе, сила реликвии, созданной жнецами поразила умы тех, кто ее изучал, превратив их в послушных марионеток безумного разума, живущего в куске камня. - Подожди, ты хочешь сказать, что этот кусок дерьма живое существо? – посмотрев на Мерсера как на идиота, хмыкнула Мышь. - Нет, я этого не говорил, но всякое из того, что создали жнецы, несет смерть, хаос и разрушение. То, чем являются наши враги куда сложнее, чем какие-то разумные машины, и огневая мощь является наименьшим из их оружий. Главная их сила заключается в могущественном разуме, возможности которого практически неограниченны. Вы и сами все видели, на что они способны. Для них не составляет труда поработить разум другого, как это было с Хеллером и остальными, и как они пытались это сделать с Шепардом. А ведь он просто взаимодействовал с маяком, в результате чего, его мозг оказался уязвим для их атак. А теперь представьте, что произойдет с тем, кто столкнется с предметом, созданным их собственными руками. - Значит, это жнецы свели всех этих людей с ума? То есть, по сути это они управляют культом, в котором состоял Кайл и все остальные? - все еще не в силах поверить в такое, покачал головой Шепард, решив, что тот их разыгрывает. - Они ведут свою жатву множеством способов, и я уверен, что их, так называемые культы, есть не только у человеческой расы, но и у остальных, просто они лучше скрываются. - Уверен, все ханары в них входят, со своими вдохновителями. – пошутил кроган. - Не удивлюсь, если это действительно так. – вполне серьезно ответил Алекс и улыбка тут же сползла с лица Рекса. – Как бы там ни было, когда я со своими людьми нашли такую же вещицу, изображающую жнеца, она успела поразить почти весь научный персонал комплекса и всех подопытных. Почти все они перебили друг друга сами, за исключением зараженных, взятых жнецами под полный контроль. Десятки детей, что уцелели при бойне сидели кружком вокруг установленного посреди залитого кровью зала, без всякого движения, объятые зеленым свечением, исходящим от куска камня, ответственного за все то, произошло. Поначалу они никак на нас не реагировали, даже когда Хеллер схватил одного ребенка, пытаясь привести его в чувства, но потом их идол вдруг вспыхнул, и они набросились на нас, выкрикивая одну и ту же фразу. - Один разум, одно тело. – тихо произнесла Лиара, сама испугавшись слов, слетевших с ее губ. - По понятным причинам мы не могли оказать им достойного сопротивления, все-таки у нас еще сохранялись какие-то нормы морали и чести в отличие от тех, кто проводил опыты над детьми. Нападавшие теснили нас вглубь комплекса, и лишь благодаря подземной ветке, соединяющей несколько отдаленных лабораторий, мы смогли удрать на одном из поездов, потеряв при этом значительное количество биомассы. Но перед этим я успел уничтожить гребаного идола, правда, после этого чудовища, которые раньше были детьми, озверели еще сильнее, чуть не порвав меня в клочья. Замолчав Алекс снова как будто перенесся в события того ужасного дня, когда он, прорываясь через полчища мерзких тощих существа заслонял собой Дану, вызвавшуюся пойти вместе с ними, и которая была главной причиной того, что он и остальные не могли сражаться в полную силу боясь ее задеть. То, что сотворили те ублюдки с детьми, было ужасно, и он и все его союзники были в шоке от увиденного, и то видео, которое Дана смогла сделать была главной причиной того, что колеблющийся Рукс, не знавший и половины того, что делали его работодатели, окончательно встал на их сторону. - Тогда может тебе следовало рассказать нам все это раньше? – поняв, что Мерсер закончил рассказ, поинтересовался у него Шепард. - Как и обо всем остальном, что происходило в Нью-Йорке. – добавила Эшли, и ей действительно было интересно узнать о событиях тех лет, особенно из первых рук. - В этом нет смысла. - Напротив. – возразила Лиара, хорошо помня все то, что увидела во время слияния с ним. – Никто из нас не знает, что происходило в те годы, и все недоверие, которое к тебе испытывают, вызвано тем, что ты почти ничего нам не рассказываешь. - Может быть и правда, хватит подкармливать нас лишь крошечными обрывками информации? – поддержал азари Кайден. – Ты ведь явно знаешь обо всей этой теме со жнецами гораздо больше, чем говоришь нам. - Я говорю ровно столько, сколько вам нужно знать. – ощетинился Алекс, со злостью посмотрев на азари, явно лезущей не в свое дело. – Вы лишь случайные участники в войне, которую я веду, и не окажись вы все в нужное время в нужном месте…. - Но мы оказались. – перебил его Шепард, и несмотря на то, что тот одарил его взглядом подобным кинжалу, продолжил. – Теперь это и наша война, так может быть тебе пора доказать, что мы воюем на одной стороне? - То, что было в Нью-Йорке не связано с тем, что происходит сейчас. - Это неважно. Главное вопрос доверия. - Доверия? К вам? - усмехнулся Алекс.- Вы бросили меня умирать, после всего того, что я сделал! Да я сто раз уже должен был заслужить доверие своими поступками! - В таком случае, почему за все время нашего знакомства всех не покидает ощущение, что ты нас используешь? – спросил у него Кайден, на что остальные закивали, зля Алекса еще больше. - Потому что вы идиоты, вот почему! - Как раз таки наоборот. Будь мы идиотами, то не обращали на это никакого внимания, но факты говорят сами за себя. Единственная причина, по которой ты спустился за мной и остальными вниз заключается в том, что скрыто у меня в голове, и ты хочешь использовать это для того, чтобы попасть через ретранслятор. И ты еще говоришь, что не используешь нас. - Шепард, если бы я хотел, то уже давно бы вытащил все что мне нужно из твоего кочана силой. - И тебе еще хватает наглости удивляться, почему я это сделал? – подразумевая то, что он бросил его на корабле, хмыкнул Шепард. - Поосторожнее со словами, шкипер. Вспомни то, о чем я тебе недавно говорил? – улыбнулся капитану Алекс, и вид побледневшего Шепарда компенсировал все раздражение, которое было вызвано этим разговором. - А с Тали ты тоже так разговариваешь? – разозлилась Эшли, решив зайти с другой стороны, и видя, как сверкнули глаза под капюшоном, поняла, что нащупала нужную ниточку.- Знаешь, когда она думала, что ты погиб, то была готова убить нас всех. - Причем здесь кварианка? - Вот только этого не надо. – закатила глаза Эшли, еще больше того разозлив. – Ты ведь прекрасно знаешь, о чем я. - Нет, не знаю. Может, просветишь? - Эш, я не думаю, что это хорошая идея. – видя, как напрягся Мерсер, тихо прошептал сержанту сидящий рядом с ней Кайден, но та уже завелась и не собиралась его слушать. - Хорошо, раз так просишь. Все мы знаем, что происходит между вами двумя, и можешь прикидываться сколько угодно, но она тебе дорога также сильно, как и ты ей. Долгое время, когда я узнала об этом думала, что ты обманываешь ее, влюбив в себя, чтобы потом использовать в каких-то гнусных целях, но когда ты пришел в ярость, узнав, что она в плену у Торианина, поняла, что это не так. Ты способен на гораздо большее, чем хочешь нам показать, и веди ты себя как человек не только с ней, но и с остальными, то к тебе не было бы такого недоверия. - Это уж точно. – кивнул Рекс. – Знаешь, сложно вести дела с тем, кто смотрит на тебя как на дерьмо. Вроде как ты на нас. - И ты постоянно угрожаешь нам расправой. – добавил Кайден. - Не говоря уже обо всех тайнах, которые с тобой связаны. Ты утверждаешь, что не несешь ответственности за то, что происходило на Земле, но и отказываешься рассказать, что же было на самом деле, продолжая играть бездушную тварь, хотя это не так. – подхватил Шепард, - . Мерсер, нравится тебе это или нет, но мы все одна команда, так может, прекратишь себя вести так, словно находишься от нас отдельно? - А я и нахожусь отдельно. – вздохнул Мерсер. – Мы не одна команда Шепард. Мы не друзья, не компаньоны, и даже не братья по оружию. Мы вынужденные союзники, и как только в нашем хрупком альянсе не станет нужды, больше вы меня не увидите, даю слово. - Ты не несешь ответственности за наши жизни. – вдруг произнесла Лиара, когда тот уже собрался уходить. – И ты не виноват в том, что она умерла. - Хватит так делать, азари. – прорычал Алекс, ткнув в девушку, опять забравшуюся к нему в голову в момент слабости когтем, мгновенно выросшим у него из пальца. – Хватит лезть туда, куда не следует! - Нет, может это тебе хватит убивать в себе все то, что делает тебя человеком? – теперь уже разозлилась азари. – Можешь сколько угодно изображать равнодушие, но это не изменит того, что ты привязался к нам и Тали, и не хочешь, чтобы мы все погибли как и твои старые друзья. Ты до сих пор винишь себя в их смерти, но они сами сделали свой выбор. Дана сама так решила, и ты ни в чем, не… - Последнее предупреждение, азари. Можешь заглянуть ко мне в голову и увидеть, что я действительно выполню свою угрозу, если ты не угомонишься. - Да, вижу. – спокойно кивнула Лиара, словно перед ее лицом не застыло острейшее лезвие, способное перерубить ее одним ударом. – Как и то, что ты потом будешь ненавидеть себя. - Не волнуйся, я это переживу. - Ну, тогда вперед и с песней! Хочешь убить меня, давай, валяй! – никогда еще прежде не встречая такого упрямства, схватила его за коготь Лиара, непонятно как при этом умудрившись не порезаться. Все остальные в шоке смотрели на азари, провоцирующую Мерсера, глаза которого аж покраснели от ярости, правда лицо его при этом оставалось все таким же бледным и равнодушным, на драку, и казалось, тот вот-вот сорвется, окрасив столовую ее внутренностями. Но внезапно успокоившись, он втянул коготь обратно, после чего, ни сказав, ни слова ушел, ударив при этом плечом Шепарда, повалив его на пол вместе со стулом. - Что это только что было? – спустя несколько минут полного молчания, Мышь удивленно повернулась к азари, лицо которой все еще было перекошено злобой. - Я еще с ним не закончила. – прорычала Лиара, бросившись догонять Мерсера. - Лиара, может не нужно? – успел крикнуть ей вслед Кайден, но та даже не обратила на него внимания, твердо решив пробить Мерсера на откровенность и силой вытащить его из-под невидимого панциря, что тот на себя надел, отгородившись от всех. - Наверное, ты очень хочешь умереть, азари, если… - Лиара! – перебив речь, с которой Мерсер ее встретил, когда она ворвалась в его комнату, перебила девушка. – Лиара Т'Сони, вот как меня зовут! - Очень ценная информация, азари. У тебя все? – с насмешкой поинтересовался у нее Алекс, на которого вид разъяренной Лиары, при желании способной размазать кого угодно по стенке совершенно не вызывал страха. - Нет, не все, вирус! – выплюнула Лиара, мысленно позлорадствовать, увидев как у того блеснули глаза при этих словах. – Что, не нравится, когда тебя называют не по имени? - Можешь называть меня как угодно, если тебе от этого станет легче, мне лично пофиг. - Да не похоже. Если бы тебе было, как ты сказал пофиг, то ты уже давно рассказал всем правду. – возразила азари, подходя к нему еще ближе. - Ты лучше меня знаешь, почему я не могу это сделать. – сдался Алекс, понимая, что даже если азари и напрашивалась на то, чтобы ее выпотрошили а потом поглотили, после ее смерти лучше ему не станет. - Не нужно судить о нас по тем людям, с которыми тебе приходилось иметь дела в прошлом. К тому же ведь даже тогда были те, кто встал на твою сторону. - А ты думаешь, хоть кто-нибудь из них знал, кто я на самом деле? Хеллер даже сейчас считает меня человеком, хотя и сам давно перестал им быть. Догадайся они что я такое, то никогда не согласились бы помочь. - Да с чего ты это взял? Неужели ты считаешь, что узнай все, что ты не совсем человек… - Совсем не человек. – поправил Алекс. - Неважно. Я говорю о том, что ты всю свою жизнь боишься признать то, кто ты есть. Да, ты знаешь правду, но, не говоря о ней другим, ты как бы создаешь иллюзию того, что ты человек, и в которую сам того не замечая веришь. - Я никогда не забывал о том, что я такое, азари. Каждую секунду моего существования я напоминаю себе о том, что я есть, сдерживая свою природу требующую пролить кровь всем, кого я вижу. Вся моя суть состоит в том, чтобы убивать и поглощать, но никак не то, к чему ты меня подбиваешь. - Да, это суть вируса, согласна. Но ты не просто какая-та клеточная инфекция, а целая личность, у которой есть свои взгляды, чувства, даже имя. Спустя столько лет ты продолжаешь называть себя Алексом Мерсером, но, похоже, и сам не до конца понимаешь, почему это делаешь. - Потому что так легче. Так я становлюсь чем-то большим, чем я есть, и это помогает не сойти с ума. - Но это очень сложно, когда ты все время один. – с сочувствием кивнула азари. – Почти всю жизнь ты убегал и прятался от тех. кто за тобой охотился и от ужасной славы, которая тебя преследовала, до того самого момента, как ты попал на Нормандию. Здесь ты опять обрел то, что потерял много лет назад, и боишься потерять все это снова, скрывая от нас и Тали всю правду, и скорее всего даже сам не догадываешься об этом. Но неужели ты думаешь, что ей есть хоть какое-то дело до того, кто ты на самом деле? Она любит тебя, и поверь, ей все равно, человек ты или нет. - Она думает, что любит меня, но это не так. – возразил Алекс, вообще не понимая, почему говорит об этом, хотя давно должен был вышвырнуть азари из комнаты. - А тебе-то, откуда это знать, ты что, эксперт по любовным делам? – усмехнулась азари, уже позабыв о том, что еще несколько минут назад хотела хорошенько вдарить по нему ударной волной. - У меня было много женщин, азари. - Я говорила не об этом. - Ей нравится лишь то, что она хочет во мне видеть, а не то, чем я являюсь. Та же ошибка была свойственна и Дане. Они обе пытаются видеть во мне лишь хорошее, даже если этого во мне и нет, упрямо отказываясь признавать правду. Я убийца и как бы это смешно не звучало, преступник, а она хочет добровольно связать свою жизнь с моей. - Ну, если ты думаешь о себе так же, как и говоришь, то тогда знаешь о самом себе даже меньше чем она. В тебе гораздо больше добра, чем может показаться. - Чего ты хочешь, скажи прямо. – потерял терпение Алекс. - Правды. Я хочу, чтобы та рассказал всем правду. И тогда все недоверие пропадет. - Смешно. – хмыкнул Алекс. – Ну, ладно представим на секунду, допустим, я скажу всем, что я не человек, а лишь жалкая… - Вовсе не жалкая. - … пародия на него. И что потом, все вдруг начнут мне доверять? Станут моими верными друзьями, готовыми умереть ради меня? Не смеши меня, азари, ты слишком наивна. Я знаю человеческую породу куда лучше тебя. Людям свойственно бояться того, что они не понимают и того, что не укладывается в обычные рамки, а я далеко за них выхожу. И поступок Шепарда лишнее тому подтверждение. - А как насчет поступка Эшли? Она не бросила тебя, когда была такая возможность. - Уверен, она уже сто раз об этом пожалела. - Нет, просто она попыталась поверить тебе. И теперь ты должен сделать ответный шаг, чтобы она не разубедилась в правильности своего поступка. Не обязательно говорить все, расскажи хоть некоторую часть о себе и борьбе, которую ты ведешь. Мы все сражаемся на твоей стороне, но то, как много ты утаиваешь, действительно наводит на мысли о том, что ты нас используешь. - Ну, тогда расскажи им все сама! – раздраженно махнул рукой Мерсер. – Ты знаешь обо мне больше чем все они вместе взятые. - Нет, ты сам должен с ними поговорить. – возразила Лиара. – Им нужен этот жест доверия. - Я им не доверяю, как впрочем и тебе. - В этом-то все и дело. – вздохнула азари. – Ты разучился отличать друзей от врагов. - Ты о друзьях, которые постоянно тянутся к оружию стоит мне только появиться рядом? Или о тех, которые бросили меня умирать? Хороши друзья, нечего сказать. - Алекс, это палка о двух концах. - Я не давал тебе разрешения так меня называть. - Хорошо, Мерсер. – раздраженно вздохнула Лиара, мысленно попросив Атаме придать ей сил в разговоре с упертым существом, до которого она пыталась достучаться. – Ты не доверяешь им, они не доверяют тебе, но ведь это никого не устраивает. Ты несколько месяцев находишься на Нормандии, и в то время как все остальные стали одной сплоченной командой, продолжаешь держаться в стороне. Да, ты прав, все тебя бояться, поэтому первый шаг должен сделать ты, развей их страхи, и… - Аудиенция закончена. – прервав словесный поток, Алекс громко хлопнул в ладоши, заставив ту вздрогнуть от неожиданности. – Выметайся отсюда. - Даже не подумаю. – скрестив руки на груди, заявила азари. – Если хочешь, можешь попытаться выгнать меня силой. - Попытаться? – усмехнулся Алекс, и по его телу прошла рябь из маленьких красных щупалец – Я никогда не пытаюсь, я делаю. Все, вали отсюда, азари, мне надоел это разговор. - Ну ты и трус. - Что? – не веря, что та действительно назвала его трусом, Алекс даже расширил глаза от удивления. – Ты это обо мне? - Да, о тебе. Потому что ведешь себя соответствующе. Ты готов терпеть недоверие и нападки со стороны лишь бы не говорить правду, которую ты боишься. - Это не трусость, а реализм. Скажи я в самом начале, кто я есть, и союзу с Шепардом конец пришел уже давно и ты, скорее всего, погибла бы на Теруме. - Это было в начале, когда все друг друга почти не знали, но теперь, если ты сможешь довериться… - Опять ты за свое. Повторяю в сотый, и надеюсь, последний раз, я не доверяю никому из вас. Еще тогда, в Нью-Йорке я потерял бдительность, доверившись Хеллеру и остальным, потом я допустил ту же ошибку с Шепардом. В третий раз оставаться в дураках я не собираюсь. - Как раз это ты и сделаешь, если продолжишь держать в стороне от остальных. – оставив последнее слово за собой. Лиара все же вышла из комнаты, надеясь, что сказала достаточно много для того, чтобы нарушить его душевное равновесие и чтобы Мерсер как следует, обдумал ее слова. На словах у азари, конечно, все выходило легко, вот только Алексу отнюдь не казалось, что это так просто сделать. Да и вообще он не считал, что должен рассказывать неблагодарным ублюдкам, каждый из которых обязан ему своей шкурой хоть что-то. Не говоря уже о том, чтобы признаться если не в своей истиной сущности, то хотя бы в том, что он не был человеком в прямом смысле этого слова. Жест доверия, да как у них вообще хватало совести говорить ему эти слова, в то время как они сами ни разу не делали ничего подобного? Да и вообще когда он говорил, что не доверяет никому из них. Алекс был абсолютно честен, и теперь после событий, разделивших его с Нормандией на некоторое время, он больше не повернется к ним спиной. - Глупая девчонка. – раздраженно пробормотал Мерсер, подумав об азари, которая несмотря на свой возраст, была не в меру наивна, если считала что какие-то слова могут помочь ему завоевать доверие Шепарда и остальных. Как считал лично Алекс доверие нужно завоевывать поступками, а не словами, а раз уж все то, что он сделал для экипажа Нормандии, было незамечено, то сделать что либо еще он был не в силах. Да и по правде говоря, не особо то и нужно ему было это их доверие. В друзья он им не набивался, и пока Шепард будет делать то, что он ему скажет и не выкинет нового фокуса, его все устраивало. Ну а то, что все по-прежнему боялись, будто ему что-то взбредет в голову и он перебьет весь экипаж, уже перестало так раздражать, как в первые дни его пребывания на Нормандии. Ему даже нравилось, что все стараются обходить стороной его владения, не беспокоя пустой болтовней вроде той, что несколько часов произошла в его импровизированной каюте. Больше всего он ценил спокойствие и уединение, во время которого он мог пробежать по старым воспоминаниям, когда в его жизни было хоть какое-то подобие смысла, в то время как сейчас единственным что толкало вперед, было желание увидеть смерть жнецов и их создателя. Разумеется, маловероятно, что у него получится победить, все-таки враг, с которым он сражался теперь, был куда опаснее и могущественнее чем Гентек и их цепные псы, а союзникам, которых он собрал вокруг себя, доверия не было. Вместе взятые они были слабее того же Хеллера, с которым он прошел через огонь и воду, и которого мог даже назвать своим другом, если бы под конец их войны не произошли события после которых тот превратился в безумную машину для убийств. Что же касается капитана и остальных, то в этой войне их можно считать расходным материалом, прожившим подозрительно долго, учитывая все то, с чем пришлось столкнуться за последние месяцы. Возможно, они действительно были опытными и закаленными воинами, раз сумели выжить, когда все было против них, но в одном можно было быть точно уверенным, когда начнется настоящая война, в прелюдии которой они участвовали, их везение закончится, и он станет свидетелем смерти каждого из них. Невольно вспомнились слова азари о том, что он не хочет повторения событий, когда погибли все его прошлые союзники, и она была права. Даже после всего того, что произошло между ними, Алексу было до сих пор неприятно думать о том, что те могут погибнуть, как и вспоминать видение, посетившее его на Новерии, и которое в последнее время часто приходило ему на ум. Он не желал смерти никому из них, и если даже вел себя по отношению к ним не очень дружелюбно, и это он признавал, некоторую привязанность все же испытывал. Наверное, то же самое чувствуют люди к своим питомцам после того, как к ним привыкают, начиная считать их почти полноценными членами семьи. Конечно, его привязанность к команде Шепарда не шла ни в какое сравнение с его старым отрядом, рисковавшим жизнью доверившись ему, хотя в те года заслужить доверие было куда сложнее, чем сейчас. Даже твердолобый полковник Рукс, которому была поставлена задача уничтожить его любой ценой, сумел взглянуть правде в лицо, и когда настал решающий момент, принял правильное решение. В этом он напоминал ему Шепарда. Тот тоже боролся с собственными демонами, ища ответы на мучающие его вопросы, как и капитан, долгое время, считая его своим врагом, и первая их личная встреча чуть не завершилась плачевно для них обоих. Вспомнив короткую схватку, закончившуюся визитом развитых, с которыми они с полковником боролись бок о бок, Алекс невольно улыбнулся, поняв, что несмотря на все то, что тогда происходило, он скучал по тем временам. По сестре, по Регланду, отцу Гуэрре, черт возьми, он даже скучал по Хеллеру, но еще больше по тому единству, что тогда сплотило вокруг него столь разных людей. Многое бы он отдал, чтобы еще хоть раз увидеть их вживую, а не в воспоминаниях, в которых их образы были искажены. В те времена у него была цель и то, за что он мог бы бороться, теперь же чем-то подобным он вряд ли мог бы похвастаться. Все те усилия и самопожертвования, вроде спасание им Нью-Йорка от ядерного взрыва во время первой вспышки инфекции, были сделаны им только лишь ради того, чтобы уберечь дорогих ему людей, коих тогда было только двое, и в большей степени он делал это для Даны. Она была для него всем, его путеводной звездой, смыслом жизни тем, что напоминало ему о том, что было ради чего бороться. С ее смертью, пропал и весь смысл его существования, и даже жажда мести со временем поутихла, и последние годы до появления сообщения Хеллера, заманившего его на Иден Прайм, он пробыл в состоянии апатии отгородившись от разочаровавшего его мира. Теперь, после стольких лет затишья он вновь вышел на тропу войны, в которой возможно будет уничтожено все живое, включая и его самого, но вот только в этот раз все было по-другому. В войне против Гентек он никогда не чувствовал себя одиноким и он вкладывал в борьбу всю душу, теперь же он скорее боролся на автомате, сам не до конца уверенный в причине, по которой все еще трепыхается, пытаясь сражаться со жнецами. Месть, конечно, была главной из причин, но ведь наверняка должно было быть что-то еще, он это чувствовал, хоть и не до конца мог понять. Возможно, он делал это еще и ради тех, кто его окружал, и как бы Алекс не пытался внушить себе, что они лишь инструмент в его руках, сделать этого не получалось, не говоря уже о начинающем его раздражать желании увидеть кварианку. Собственно говоря, один раз он чуть было не пошел к ней и лишь дурацкая затея Шепарда склеить устройство жнецов, одурманивающее разум, остановила его в каких-то паре шагов от лазарета и от непростого разговора, который должен был состояться. Было даже странно, что он сам хотел сказать той все то, что требовала от него азари, правда по совершенно другой причине. Она считала, что если он расскажет о себе правду, это поможет ему завоевать доверие, в то время как сам Алекс считал, что все будет наоборот, и правда сделает пропасть между ним и остальными, лишь еще больше. И для их же безопасности и безопасности Тали, возможно, так было бы лучше, если бы они стали держаться от него подальше. Но сделать это он сможет только лишь тогда, когда в Шепарде отпадет всякая нужда, но пока он был нужен, и правда может лишь повредить. Но с кварианкой нужно было что-то делать, потому что если судить по тем словам, которые она написала ему в письме, так просто она не успокоиться, и это может создать лишние проблемы, так как отвлекаться от борьбы он не хотел, да и при всем желании не смог бы дать девушке все то, что ей было нужно. Эгоистичное желание оставить ее рядом было сильно, но Алекс собирался его игнорировать, даже если потом будет об этом жалеть. Он должен был ее оттолкнуть, хотя бы потому, что та была ему дорога, и если она останется с ним, то обязательно погибнет как и Дана, потому что все, кто присоединяются к его борьбе, обречены на смерть. Жнецы и их хозяин обязательно доберутся до нее, чтобы насолить ему, и единственный, кого можно будет винить, когда это произойдет, будет он сам. Тали не была виновата в том, что привязалась к нему, все-таки она еще слишком юна, чтобы разобраться в своих чувствах, ведь насколько Алекс знал он стал первым, к кому ее влекло физически, а вот он не должен был подпитывать эти ее желания, и теперь из-за его временной слабости на ровном месте возникла проблема. Впрочем, решение-то у нее было, но опять же эгоистичные мысли и желания, не возникающие у него с того самого момента, как его сестра была мертва опять дали о себе знать, и в решающий момент, они могут пересилить рационализм, который Алекс до недавнего времени всегда ставил на первом месте. За то долгое время, что он провел вблизи от кварианки, Алекс сто раз уже успел обдумать, почему он так привязался к девушке, и тут главную роль играло несколько факторов. Во-первых, весьма сильное как внешнее, так и внутреннее сходство с Даной, которое он не мог не заметить еще с первых дней их знакомства, чего уже было достаточно, чтобы он стал ощущать с ней некую связь. Далее же неожиданно о себе дал знать непонятно откуда взявшийся рыцарский долг за спасенную им от наемников Сарена девушку, и которую он потом еще не раз выручал из щекотливых ситуаций, и даже при всем желании он не мог найти в себе сил отказать, когда та обращалась к нему с той или иной просьбой. Ну и, в конце концов, чувство одиночества, не покидающее его уже давно, исчезало, когда он находился рядом с ней, и возможно это было главной причиной, по которой ему было так комфортно с кварианкой. Ему было хорошо с ней, и это ни что иное как эгоизм. Он держал ее вблизи только лишь потому, что Тали напоминала ему о тех временах, когда он не был одинок, и так продолжаться дальше не могло. Это было слишком нечестно по отношению к ней, и как бы заурядно это не звучала, она была достойна лучшего. Добраться до лазарета незаметно не составило труда, ибо была уже ночь и все члены экипажа за исключением дежурного состава спали, и, просочившись внутрь, Алекс сразу направился к нужной ему койке. В замешательстве остановившись рядом со шторкой, он обнаружил, что скафандр кварианки лежал снаружи, а значит, он должен был впервые увидеть лицо не искаженным из-за маски. Но напомнив себе о причине, по которой он здесь, Мерсер постарался отбросить подобные мысли куда подальше и постараться унять странное волнение, которое ему было несвойственно. - Алекс? – вдруг раздался ее тихий голос. Вероятно, она увидела за пленкой его силуэт, и хотя время было уже довольно позднее, и она должна была спать, девушка выполнила свое обещание ждать его хоть всю ночь. Желание повернуться и уйти, чтобы хоть еще на какое-то время оттянуть неприятный разговор было сильно как никогда, но Алекс смог заставить себя оставаться на месте, потому что это было слабостью, а он ненавидел быть слабым. Еще раз быстро прокрутив в голове слова, которые он должен был ей сказать, Алекс убедился, что может контролировать частицы вируса, что источало его тело, и пусть они и не могли причинить вреда, ослабевшей после пленения Торианина кварианке было бы достаточно и этого, после чего проник под шторку. - Привет, давно не виделись. – неловко поздоровался Мерсер, и прежде чем успел добавить что-то еще, та вдруг набросилась на него застав врасплох. - Я знала! Знала, что ты вернешься ко мне! – продолжая обнимать его, девушка, не скрывая слез, прижималась к его телу, словно хотела убедиться, что он настоящий, и все это не сон, и лишь только спустя некоторое время смущенно отступила назад. Заметив, как та покраснела, Алекс не смог удержаться от небольшой улыбки, и только теперь, видя ее хрупкую фигуру, с накинутой на нее больничной сорочкой, висящей на ней мешком, он понял, что хотел снова ее увидеть. Но напомнив себе о причине, по которой он сюда пришел. Алекс снова помрачнел, что не укрылось от глаз девушки, сияющие в темноте глаза которой не отрывались от его лица. - Почему ты не пришел раньше? – снова подойдя к нему, и положив тому руки на плечи взволнованно спросила кварианка, смотря ему прямо в лицо, желая узнать причину, по которой тот заставил ее ждать столько времени. – Алекс, я так хотела тебя увидеть, я… Она так много должна была ему сказать, но теперь ее голос сорвался, и она не могла произнести и слова из-за охватившего ее волнения. Все те дни, которые она провела в плену у Чаквас, Тали представляла эту встречу, но теперь, увидев его после стольких дней разлуки, все слова вылетели у нее из головы. Она должна была сказать ему все то, что к нему чувствовала и заставить его признаться, что эти чувства взаимны, ведь за то недолгое время, что они провели вместе, так и не сделали друг другу настоящего признания, но вместо этого продолжала стоять, заливаясь слезами счастья, и смотреть на него к дура. - Тали, я… - Я тоже. – поняв по-своему то, что он хотел ей сказать, она снова прижалась к нему, осознав, что ей нравиться прикасаться к нему не через шершавую оболочку скафандра, заметив при этом каким тот был теплым и почему-то немного липким. Проведя рукой по его груди, она с удивлением заметила, как по той пробежала рябь из крошечных щупалец, приятно щекочущих ее кожу, и, продолжая смотреть на него своими необычно яркими глазами, она решила, что время слов давно прошло, и собиралась сделать то, о чем мечтала столько времени. Алекс был немного выше ее, и девушке пришлось приподняться на носках, чтобы ее губы оказались напротив его, но прежде чем она успела осуществить задуманное, тот вдруг вышел из ступора, аккуратно отстранив ее от себя. - Плохая идея. – тихо произнес Мерсер. видя как сильно та была возбуждена, практически не соображая, что она делает. - Все хорошо, я хочу этого.- возразила девушка, но тот продолжа ее держать за плечи на некотором расстоянии от себя. - Я знаю, но этот поцелуй стал бы для тебя смертельным. - Я готова рискнуть. - А я нет. – отпустив ее, Алекс отошел от не на пару шагов. – Я не могу…. - К черту это все! Хватит указывать мне на то, что я кварианка. Я не настолько немощная, чтобы умереть только из-за того, что случайно могу войти в контакт с твоей слюной. Не забывай, в меня стреляли зараженными пулями, а я выжила. - Тали, будь я человеком то был бы только рад быть с тобой и дать тебе все то, что ты хочешь, но я не он и никогда им нее был. – наконец сказав все то, что он должен был, Алекс выжидающего повернулся к озадаченной девушке. - Прости, но я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать. – все еще огорченная тем, что тот оттолкнул ее когда она просто хотела в первый раз его поцеловать, произнесла девушка. - Тали, я не Алекс и никогда им не был. Алекс Мерсер почти двести лет как мертв. - Тогда кто же ты? – видимо решив, что тот дурачится, с улыбкой поинтересовалась девушка. - Рак, чума, химера, на твое усмотрение. – ответил тот и девушка вздрогнула от отвращения, которыми были пропитаны его слова. – Я не человек, и мне жаль, что я обманывал тебя все это время. - Ты не…. Подожди, я все равно не понимаю, что ты пытаешься сказать. Рак? Чума? О чем ты вообще? – запинаясь от мельтешащих в голове мыслей, тихо спросила Тали, все хорошее настроение которой улетучилось. - Я не должен был сближаться с тобой, это было ошибкой. – присев на край кровати, в которой та проводила последние две недели, покачав головой пробормотала Мерсер, когда та опустилась рядом с ним. - Я люблю тебя, а ты меня. Как такое может быть ошибкой? – кварианка попыталась вернуть разговор в прежнее русло. - Тали, я искусственно выращенная вирусная форма. – повернувшись к ней сказал Алекс, но та похоже не верила ему. – Много лет назад я попал в организм Алекса Мерсера, человека, который меня создал. Постепенно я захватил его полностью, забрал себе все, что принадлежало ему, в том числе облик и имя. - Ну, это самая необычная история, которую мне приходилось… - оборвавшись на полуслове, Тали в шоке смотрела на то, как вдруг все тело Алекса превратилось в множество копошащихся, словно клубок червей щупалец, и через секунду рядом с ней сидел совершено другой человек. - У меня много лиц, и доктор Мерсер лишь одно из миллиона других. – сказала появившаяся на месте Алекса молодая чернокожая девушка, а через пару секунд она уже превратилась в турианца. – Но своего у меня нет, как нет и ничего из того, что ты полюбила. Я даже не живое существо, а просто качественная имитация. Все то, что я тебе показал до этого, не существует на самом деле. Ты полюбила одну из моих масок, не более того. После этих слов на месте турианца снова появилась фигура человека, который еще несколько минут назад для нее был всем миром, а теперь девушка даже и не знала, что и думать. Она была в шоке от того, что узнала, и когда тот случайно задел ее плечом инстинктивно дернулась в сторону, почувствовав, каким оно было горячим и липким. Слова Алекса, если конечно его так можно было назвать, все еще стояли у нее в ушах, и то ядовитое презрение, с которым он говорил эти слова, от нее не укрылось. - Зачем ты говоришь мне все это? – отказываясь верить во все то, что тот только что ей сказал, тихо прошептала девушка. - Затем, что ты должна знать правду, всю правду обо мне. Все это время я лгал тебе, подпитывая иллюзию по поводу того, что я есть на самом деле. Мне нравилось жить мыслями о том, что я кому-то дорог, что я могу быть чем-то большим чем клеточный паразит, но я не испытывал к тебе того же самого. Я просто использовал тебя, как когда-то использовал Дану. - Я не верю в это. – категорично ответила Тали. – То, о чем ты говоришь, вообще невозможно. Нет, я, конечно, понимаю, что ты не совсем обычный человек, и можешь такое, что другим не под силу, но вирус… - Мне в это тоже было сложно поверить, когда я узнал всю правду, и я до последнего отказывался это делать, но в глубине души все понимал. Как должно быть понимаешь и ты. - Нет, я никогда не думала о тебе, таким образом, даже в самом начале нашего знакомства. И не собираюсь начинать. – возразила девушка, несмотря на неприятные ощущения, пододвигаясь к нему ближе. – Даже если это действительно так. Ты Алекс Мерсер, человек, которого я люблю и будь ты хоть сто раз вирусом или чем бы то еще это ничего не изменило, раз уж я оказалась достаточно сумасшедшей, чтобы сойтись с террористом. - Ты не понимаешь, что говоришь. - Нет, я это прекрасно понимаю, и готова ко всем сложностям. – уже шепча ему на ухо, добавила кварианка, видимо так и не поняв либо не поверив в то, что он хотел ей сказать, и как бы соблазнительны не были ее прикосновения и голос, не искаженный динамиком шлема, Алекс собирался воспротивиться той эгоистической его части, которая хотела быть с ней. Но сделать это было куда сложнее, чем могло бы показаться, и он не успел заметить, как та оказалась у него на коленях, обхватив его шею руками. Будь он человеком, то давно бы уже поддался завораживающимся чарам ее ярких глаз, но он им не был, поэтому аккуратно отстранив кварианку от себя, он снова поменял облик, покрыв все тело плотной коркой биомассы, и теперь девушка с удивлением смотрела на ровную черную поверхность маски, скрывающей его лицо. - Это так ты выглядишь на самом деле? – прикоснувшись к его броне, девушка с удивлением подметила, какой та была плотной, словно сделана из металла - Нет. – последовал ответ. – У меня нет своего собственного облика, но если бы он был, я бы выглядел примерно так. Желчи, когда Алекс говорил о себе, с каждой его фразой в голосе становилось все больше, из чего стало ясно, что он презирал себя куда сильнее, чем девушка полагала. Дошло даже до того, что он отказывался считать себя человеком, и, по всей видимости, на самом деле думал о себе как о разумном вирусе, хотя такого в природе просто не могло существовать. - Алекс, я не знаю, кто тебе внушил нечто подобное, и почему ты вдруг решил сейчас мне все это рассказать… - осторожно начала кварианка тщательно подбирая слова. – Но те месяцы, что я провела рядом с тобой, были лучшие в моей жизни, несмотря на все то, через что пришлось пройти. Когда я думала что ты погиб, во мне что-то оборвалось, я потеряла всякое желание жить. Но теперь ты вернулся, и будь уверен, больше я тебя не отпущу. - Ты так ничего и не поняла. – покачав головой вздохнул Алекс. - Нет, я все поняла. Ты пытаешься отгородиться от меня, хочешь защитить, чтобы со мной не произошло того же самого, что и с Даной. Ты утверждаешь, что я полюбила всего лишь маску, но ведь это не так. Маска не сделала бы для меня все то, что ты, и уж тем более не пыталась бы отгородить от опасности. Но я готова к трудностям еще с того самого момента как лапа Хеллера сомкнулась на моем горле и я поняла, что они будут пытаться добраться до меня, чтобы насолить тебе. Но я не боюсь этого, и не собираюсь оставлять тебя одного. - Черт побери, Тали! Я не люблю тебя! Твою мать, я вообще бесполое существо! Все что я есть это лишь огромный кусок биомассы, собранный из трупов тех, кого я поглотил. – потерял терпение Алекс, поднимаясь на ноги. – Как можно быть такой твердолобой?! Я использовал тебя, как и всех остальных! Ты мне не нужна и я больше не собираюсь тратить на тебя свое время! Не давая возможности ей что либо сказать, он выскочил наружу, и даже не остановившись чтобы закрыть лаз, через который к кварианке теперь поступали микробы со всего лазарета, пулей выбежал из помещения. Благо его крики разбудили Чаквас, что до этого храпела на одной из коек, и она тут же рванула к кварианке, сыпля проклятиями в адрес того, кто подверг ее жизнь опасности. - Тали, ты как? – заглянув внутрь с беспокойством, спросила доктор, опасаясь, что тот маньяк с ней что-то сделал. - Уйдите! – всхлипнув, крикнула той девушка, все тело которой содрогалось от проклятий, и еще раз мысленно выругав Мерсера, Чаквас поспешила оставить девушку одну.