Тремор

Шрам. У него шрам под левым глазом. Он всегда укладывает крашеные жесткие волосы так, чтобы обязательно спрятать его прядями. Но зря. Шрам ему отчего-то идет. Я много раз видел его обнаженным, но это никогда нисколько меня не смущало, будто бы я когда-то был его младшим братом, будто мы когда-то принимали ванну вместе. Я много раз наблюдал за тем, как он царапает, сам того не замечая, тело у ключиц и плеч, а когда вылезает из-под струи воды с распаренной, теплой, ароматной кожей, каждый раз немо удивляется... Откуда в тех местах выступили красные полосы? Чудак. Если бы он услышал, я непременно бы сказал ему об этом. Я бы не сказал "привет" или "здравствуй", я сказал бы: "Парень, ты такой чудак!". Обязательно. У него в комнате прямо на окне висела продолговатая лампа; я знал, что он включал ее на ночь для прекрасных цветов, стоящих на подоконнике. Но мне всегда казалось - он совершает грех. Этот мертвенно-бледный седой свет расходился от лампы во все стороны, освещая комнату и оставляя в ее углах следы пугающего белесого тумана, наводящего всегда на меня тихий безмолвный ужас. Я смотрел и, раскрывши рот, совершенно беззвучно кричал. Я смотрел и недоумевал: зачем он погружает несчастные цветы в белую-белую тьму? Почему не укладывает их на ночь в настоящий мрак, ласкающий слух своей истинно-мягкой тишиной? Я думал. И никогда не приходил к ответу. Мне становилось больно от этого. Мне было жалко прекрасные цветы. Цветы, жизнь которых разъедал ядовитый белый свет, который сжигал листья, не оставляя даже невидимых скелетов. Не оставляя праха. Он вышел из ванны, прошел в свою комнату, и я, конечно, тихонько поплелся за ним сзади. Тихонько? Нет. Неправильно. Ведь звуков издавать я не умел. Он сел на кровать и сжал голову руками, опершись локтями о колени. Я повторил в точности его действия. Мне пришлось жить здесь слишком долго, чтобы я мог заняться чем-то другим, нежели этим. Я дурачился. Я тоже чудак. Парень утер ладонью выступившие слезы, а я застыл. Мне не раз приходилось видеть его подавленным и плачущим, однако почему-то именно сегодня внутри меня что-то защемило, и стало холоднее, чем обычно. Я склонил голову и тоже заплакал вместе с хозяином квартиры, но по-своему, не проливая ни одной слезы. Я не умел. Прошло очень много времени с тех пор, как я забыл, что такое спать с человеком в одной постели. Сейчас я лишь думал... Что такое засыпать в одной комнате с духом? Но ответа я не знал. Его не было. Я лишь мог выразить словами то, что чувствую, как субстанция — не более — легких невидимых материй под названием дух. Что чувствую, когда... когда склоняюсь над спящим юношей и пытаюсь прикоснуться губами к его лбу, но лишь обдаю его холодным воздухом, и он вздрагивает, хмурясь. Ничего. Ведь все от того, что... Эй, человек. Прислушайся. Я здесь. Но здесь меня нет.