Герой любовного романа

      «Она слишком идеальна, таких не должно существовать в нашем бренном мире…»       Стоит ему только заметить ее силуэт, услышать ее голос или поймать на себе взгляд, как его бросает в нестерпимый жар. Он часто пишет о подобных взглядах в книгах, но никогда до этого не задумывался, что у него недостаточно слов, чтобы полноценно выразить всю гамму ощущений на бумаге. Нет, возможно, такие выражения и существуют, но он теряет способность произнести хоть слово.       Как бы то не было, ситуация вышла из-под контроля настолько, что пути назад уже нет. Он мог бы попытаться отшутиться, сослаться на какую-нибудь малоподобную ерунду, но не смог больше держать все в себе. Парень это прекрасно понимает, не в силах исправить ситуацию, которая все больше и больше катится в пропасть, каждое слово и действие обращая в ошибку и недоразумение, плотнее запутывая клубок недосказанностей и непонимания. Да и можно ли это назвать ошибкой? Нет, этого не должно было случиться, но он понимал, что теперь это неизбежно.       «Стоило ей улыбнуться, как его сердце замирало на секунду, прежде чем броситься в бешенный пляс. Страшно даже подумать, каким заметным был румянец, стоило ему только о ней подумать. Но она этого не замечала, хотя бы по тому, что никогда не смотрела в его сторону…»       Хотя, если быть совсем честным, это стало невозможным с первого ее взгляда, лишь мельком проскользившего по нему. Сахарная принцесса, как будто сошла со страниц сказки, вот как он увидел Тогами. Разве могут быть настолько совершенные создания? Бледная кожа, на ощупь наверняка мягче бархата, голубые, словно воды океана, глаза, светлые волосы. Он просто пропал и начал дышать лишь ею. О, как ему хочется ее коснуться, услышать ее крики, слушать ее пульс, пока он не остановится…       Но нельзя, пока еще не время. Он не хочет разрушить ее до того, как не почувствуют себя удовлетворенным от ее присутствия рядом. Он должен закончить роман. Мало кто знает, но все его жертвы были запечатлены на бумаге. Конечно, он никогда не писал в своих книгах их настоящих имен, не расскрывал всех деталей их биографии, но стоило ему взять в руки одну из своих книг, как он сразу вспоминал девушку, что стала прообразом главной героини.       А Тогами более чем достойна роли принцессы. Он бы хотел ей дать большего, но ему больше нечего ей предложить. И Токо знает, что не даст ей уйти.       «Интересно, чем заняты ее мысли, когда она думает, что ее никто не видит?»       Такое совершенство просто не может никому принадлежать. Тогами идеальна, нельзя даже помыслить о том, чтобы сравнивать ее с теми девушками, что он убил до сего момента. Были ли они красивы? Пожалуй. Умны? Вероятно. Но ни одна из них не вызывала этого трепета. Ни одна еще не занимала его мысли настолько. Да, ему давали награды за его романы, называли гением, величали лучшим автором женских романов современности, но они не были для него какими-то особенными. А эта книга будет, так как она о Бьякуя.       Он и сам не понял, как девушка стала для него больше, чем просто особенной. Токо и сам не знал, как правильно выразить то, что он чувствовал. Да, он хотел ее убить, но в то же время чувствовал, что без нее его жизнь станет не такой, как раньше. Пустой. А сможет ли сюжет нового романа настолько его увлечь, что он о ней позабудет?       «Ему всегда хотелось потрогать наощупь ее волосы, но он не решался об этом попросить. Он никогда ее не спрашивал, боясь получить отказ. Да и кто он такой? По правде, они даже ни разу нормально не разговаривали.»       Токо не такой смелый, как другой ОН, который убьет ее, стоит ему немного утратить бдительность. А Фукава не хочет уступать девушку даже ему. Это очень эгоистичный поступок? Да, пожалуй, но почему-то на ум приходят строки из книги, названия которой он уже не помнит, в которой говорилось, что не будучи эгоистичным нельзя стать счастливым. « — Ты будешь моей девушкой?» « — А ты кто?»       Парню хочется кричать, просить отпустить его, но Токо, лишь упрямо сжав в тонкую полоску губы, смотрит на Бьякуя. Нечего и мечтать о том, чтобы она его заметила. Что бы изменилось, если бы он подошел и заговорил с ней? Он бы не смог связать и двух слов под ее холодным взглядом, а потом долго бы корил себя за свою неоправданную смелость. Это чувство предательски топит сознание, заставляет осознать всю безвыходность и беспомощность его положения. Это словно яд, убивающий его личность. Что от него теперь осталось? Пустая оболочка? Разве он сможет в таком состоянии написать хороший роман? Его история обречена на плохой конец, чем больше он пишет, тем сильнее понимает, что даже его идеальный герой не способен растопить ее сердце.       Парень знал, что это случится, но не был готов к такому повороту событий. Осознание пришло слишком медленно; так и должно было случится. Эта игра могла иметь только такой конец. Рано или поздно ОН доберется до нее, несмотря на запрет Токо на убийство девушки до воплощения ее точного облика на бумаге. Конечно, это ее увековечит в памяти, но без ее голоса он, Токо, сойдет с ума. Или уже сошел? « — Пожалуйста, оставь меня в покое, я не желаю тебя видеть.»       Она лежит, боясь пошевелиться, но Токо не видит и тени страха на ее совершенном личике. Только ярость и желание действовать, несмотря ни на что. Словно она не понимает своего положения. Токо старается собраться с мыслями; возможно его положение еще не так безнадежно? Может, он еще сможет остановиться?       Нет. Теперь он полностью во власти безумия, изощренную фантазию которого ему придется еще узнать. Он не хотел смотреть на творение Геносайдера. И не хотел думать об этом. Но теперь, когда дело дошло до Тогами, ему тошно понимать, что завтра он увидит ее труп. И будет знать, что это сделал Он. Но у них еще целая ночь, во время которой она будет в его власти. Осознание лишь усугубило ситуацию.       Холодное лезвие ножниц упирается в ее бедро, с каждым бесконечнотянущимся мгновением задирая юбку все выше. Металл холодный, словно лед, иначе почему она дергается от этого движения так, как будто он ее уже режет? А ведь он еще не дал свободу действий Ему. Судорожно сглатывает, собираясь с мыслями. Парень решился на отчаянный шаг. Да, он сделает все, что в его силах. Возможно, она его послушает? Может, если она примет его темную сторону, Геносайдер ее не тронет?        — Ты будешь моей девушкой?        — Не смей меня трогать, сумасшедший, — холодно, словно ситуация складывается в ее пользу, говорит девушка.        — Почему ты меня не любишь?       Нотки отчаяния слышны в его голосе, холод сковывает его тело, словно Геносайдер начинает брать верх над его телом. Паника пробирается в сознание. А Бьякуя, кажется, даже рада, девушка ожидала его реакции на свою провокацию, а получила даже больше, чем надеялась. Но скрыть торжество она не может, глупая. Теперь он будет слушать ее крики всю ночь, не в силах остановить этот кошмар. Он играет в опасную игру с ней, где на кону все, что у него осталось; жизнь. От этого ощущения бросает в мелкую дрожь, Он возбужден его страхом даже больше, чем ее. Геносайдер не отступит. Девушка поняла, она прочитала это по его взгляду, она бы засмеялась, впадая в истерику, но ее самоконтроль достаточно хорош, раз она почти сразу берет себя в руки, обещая взглядом, что больше подобного удовольствия не доставит. Он облизнулся, опуская взгляд ниже, туда, где были ее оголенные ноги. У нее тонкая бледная кожа, по которой тонкими прожилками голубые вены переплетаются, образуя замысловатый узор. Ему хочется увидеть все выражения лица Бьякуя, когда она будет кричать от боли. Пусть потонет в его безумии с головой.       Она смеется хрипло, с надрывом, но Токо слышит еще и усталость в голосе. Неужели смирилась? Пусть до последнего думает, что сможет выжить, от этого игра будет только интереснее. Пусть надежда сделает кровь слаще в эту ночь. Ему кажется, что он ее понимает, но ошибается. Он может перенести ее образ на бумагу, но от этого ближе к девушке он не станет, как бы не пытался.       Серо-голубые глаза, с теплотой, с непривычной мольбой смотрят ему прямо в глаза. И зачем она прятала такую красоту под оправой? Тогами тоже сошла с ума, вслед за ним, она смеется. Признав поражение, Тогами победила. Она лишила Его удовольствия от убийства! « — Прости меня, я не хотел, чтобы так получилось.»       Тогами, скорее всего, видит расплывчато; очки безнадежно сломаны и откинуты в дальний угол, об этом позаботился Токо. Еще пара мгновений и новые ей никогда не понадобятся. Без очков она кажется еще красивее и беспомощнее. Может так даже лучше? Ее серо-голубые глаза необычного цвета, словно лед, который растаял. Хотя, если тает лед, он же становится водой? А вода прозрачна, если она не океан.       Наверняка в ее семейном древе были европейцы, у японцев не может быть таких глаз, это лишь мгновение занимало мысли парня. Когда-то он хотела с головой потонуть в его глазах, но океан кажется слишком холодным.       Теперь Токо хочет растворится в ее криках, не Геносайдер. Он придавил ее к кровати всем весом, захватил и обездвижил руки, у нее нет никаких преимуществ в данном положении. Юбка уже оставлена в покое, но Тогами не в силах ее поправить. Он же занялся ее рубашкой. Токо чувствует себя безумным, словно еще не верит, что Тогами настоящая. Холодный металл обжигает кожу, оставляя тонкую, едва заметную алую полоску-царапину на ее теле. Девушка закусывает нижнюю губу, стараясь не выдавить из себя ни звука. Это пока не больно, Токо играет с ее телом, наслаждаясь болью и беспомощностью. Она еще придумает, как выбраться, по крайней мере, у нее все еще есть надежда.       Токо очень нравится прикасаться к ней. Эти ощущения одурманивают, опьяняют, заставляют забыть все запреты. Хочется чего-то большего, но он и сам не знает чего. Он нагибается ближе, и облизывает ее щеку, забываясь в этом наслаждении. Она сладкая, словно сахар, интересно, какая на вкус тогда ее кровь? Тогами вскрикивает от неожиданной боли, но не оказывает сопротивления. Для него она наркотик. Слишком долго ждал, а теперь не в силах остановиться. Зачем теперь себя сдерживать?       « — И ты меня прости, я была слишком резкой с тобой тогда.»       Когда он отрывается от нее, то видит в ее взгляде лишь отвращение и пренебрежение. Она его ненавидит, но разве теперь уже не все равно? Новый поцелуй, уже в губы, заставляя его полностью потерять голову, оставляя привкус крови парня. Тогами тоже теряется в новых ощущениях с головой, но все равно оказывает сопротивление. Фукава лишь сильнее сжал ножницы в руке, так, что стало больно. Холодный металл отрезвил парня; ему не следовало столь слепо растворяться в ощущениях. Поправляет себя следующей мыслью; она уже не спасется. Парень же полностью теряется в ощущениях, словно забыв с кем он находится и что он собирался сделать.       Пора прекращать этот спектакль.       Парень понимает, если так продолжится, убить не сможет. Удар пришелся на правое плечо девушки; острые ножницы разрезают плоть, оставляя после себя рваную рану. Осознание приходит слишком медленно, а запах железа повис в комнате. Темно-красную густую жидкость поглощает хлопковая ткань, окрашиваясь в тот же цвет, но она не в силах остановить кровотечение. Тогами вскрикивает от боли и неожиданности, но Токо целует ее во второй раз, чувствуя, как теряет связь с реальностью и уступая место Геносайдеру. Он не хочет уступать место Геносайдеру сейчас, только бы продержаться в сознании еще пару минут, чтобы навсегда запечатлить Бьякуя в памяти.        — Я тебя люблю, — облизнув высохшие от волнения губы, Тогами, смотря Токо в глаза, пытаясь понять что он чувствует.       Она воспользовался его слабостью, теперь ему придется расплачиваться. Он отпускает ее руки, замерев от неожиданности. Такого нападения Токо явно не ожидал. Девушка же, едва касаясь его тонкой кожи проводит по щеке парня, словно даря ласку. Тот замирает, снова начиная надеяться, на лице Тогами появляется улыбка. Тогами в легком недоумении. Значит ли это, что победа за ней? Опьяняющий вкус победы затмевает разум. Пусть думает, что Токо ничего ей не сделает, что он слишком слаб, чтобы сопротивляться своим эмоциям. Фукава замирает ровно на мгновение, словно не веря в реальность происходящего. Почему-то он ожидал чего-то подобного. Она его любит? Нет, только он ее. Едва ли Тогами к нему что-то испытывала, его же чувство более жестокое, безумное с примесью страха. Такая извращеная любовь. Иначе он не умеет. « — Я рад, что ты честна со мной.»       Секунда тянется как вечность. Именно таким он ее запомнит навсегда; растерянным, обманутым, растоптанным в грязи. Нет, на страницах книги она теперь нравится ему больше, а потому эта игра уже проиграна. Интересно, кто придумал, что у аристократов голубая кровь?  — Не лги мне, — говорит Токо, прежде чем провалиться в пустоту, выпуская сущность Геносайдера на свободу.       Она ее уже никогда не услышит. Распахнутые голубые глаза неподвижно, словно остекленевши, смотрят в пустоту. Светлые волосы взъерошены. Губы, уже бледные и посиневшие, слегка приоткрыты. Идеальна, теперь он сделает ее бессмертной. Лишь он видел Тогами таким. Смотрит внимательно в его лицо, пытаясь запомнить каждую черту ее лица. Закрывает глаза, представляя еще раз картину, стараясь запечатлить в памяти каждый звук, привкус крови и ее слез на языке, вспомнить звук ее голоса.       Все закончилось. Теперь она мертва. Легкое головокружение — это все, что он почувствовал, никакого сожаления или раскаяния, просто ничего. Хотелось обнять ее и разрыдаться. Но еще больше хотелось услышать, как она зовет его по имени. Пора заканчивать. Но он не смог удержаться, и поцеловал ее холодные губы.       Ножницы прикалывают безвольное тело, как марионетку к стене. Пора уходить. Бросает прощальный взгляд на ее мертвое тело… ...И падает вниз, в пустоту.       Тогами просыпается от собственного крика. Все же, не стоило снова читать на ночь глядя сводку о жестоких расчленениях девушек ножницами, которые поразили жестокостью всю Японию. Вот ее бурная фантазия и сыграла с ней дурную шутку, хотя это и не удивительно после того, как она посмотрела на фотографии с места преступления. И почему перед ее глазами до сих пор маячит собственный труп, распятый ножницами?  — Доброе утро, Бьякуя-сан, — а вот и Токо, как всегда поджидающий утром у ее дверей, в надежде поймать ее взгляд.  — Доброе утро, Фукава-кун, — мысленно содрогнувшись от его взгляда, отвечает она, но продолжает держать лицо. Он не сможет ее убить, она предпримет все меры предосторожности, на какие только возможно. Она не будет полагаться на его «чувства». Пусть он ее любит, а она слишком эгоистична, чтобы не бороться за свою жизнь.