Фаза

Интермиссия может длиться несколько лет. Пять, семь, десять, в редких случаях, при полном отсутствии стрессов - несколько десятилетий. Рыжий придурок не понимает, что такое "отсутствие стрессов". Долбанный идиот, с возрастом только набивающий шишки своей тупой башкой, не желающий считаться с собственным диагнозом. Впрочем, жизнь в их районе сложно вообразить без постоянного стресса. У них всегда стресс. Сам Йен - один сплошной стресс. Микки иногда просто выносит с того, что этот моральный деградант словно специально гробит себя, как будто ему до сих пор семнадцать, и мозг в рыжей голове - чисто абстрактное понятие. "Вы поехали с Женей в парк, вы покатались на всех аттракционах, хорошо, вы даже сходили в тир, как будто людям из Саус-Сайда надо доказывать, что они владеют оружием. Но нахуя было идти у ребенка на поводу и тащиться на какое-то лазерное шоу?! Как будто ты не знаешь, как сетчатка во время курсов литиума на это все реагирует, можно подумать, это не твои таблетки." Да, разумеется, Микки знает, как принимать его таблетки лучше, чем он сам. Потому что рыжий - дебил, неспособный запомнить ни черта полезного, особенно, когда это касается его самого. Вот как запомнить, что Женя хотел в парк, а Микки с ним не пошел - так это пожалуйста, это запросто. Впрочем, в основном Микки не пошел туда, потому что понятия не имел, что нужно в парке аттракционов делать, и нахера его сын в одиннадцать лет хочет туда пойти. Женя в одиннадцать - ребенок, сам Микки в этом возрасте был озлобленным щенком, готовым прогрызать себе дорогу. Иногда буквально. По первому поводу Милкович гордится куда больше, чем по второму - выходит так, что он не облажался как родитель, что на удивление странно. Если у Жени появляются проблемы - он ими делится, Микки точно знает, Микки ходил в школу разбираться по поводу... несогласий сына с некоторыми одноклассниками. Сам Микки поломал бы уродам пару костей битой. Женя позвал отца. Микки был вполне обоснованно горд - драки сына в школе не требовали более серьезных инстанций, чем кабинет директора. Впрочем, сначала маленький засранец пошел к Йену, потому что "у Йена не такой вспыльчивый характер". У Йена-то. С Женей да, в Жене рыжий души не чает, был бы тот девочкой, косички бы ему по утрам заплетал. Придурок. Разбалует сына - сам будет разбираться. С возрастом Микки даже сам себе стал казаться ворчливым козлом. Плохо дело, раньше это только Йен замечал. Йен, Йен, Йен. Везде проклятый рыжий, задолбал его за десять с лишним лет так, что сил нет терпеть. Выгнал бы к чертовой матери. Не то что бы он не пытался. Они жили вместе около трех лет, все было тихо и спокойно, Светлана переехала около полугода назад, а сын неожиданно остался с ними. Микки не помнит, почему они разругались, но рыжий собрал вещи и ушел. Микки хватило недели. Все было не так, неправильно, хуже во много раз, чем когда рыжий мешался под ногами, отпускал тупые шутки и раскидывал свои шмотки по всему дому, словно это не он собирался идти в армию. В доме было тихо, спокойно, никто не мешал смотреть телевизор, никто не сталкивал с кровати ночью. На третий день к нему в спальню приплелся зареванный сын, который, заикаясь через слово, попытался выяснить, почему Йена нет дома и может ли папа вместо него почитать ему сказку. Микки чуть сам не зарыдал, но усадил монстра рядом с собой и исправно прочел сказку. Как оказалось впоследствии - неправильно, что неудивительно, самому Микки сказок никто никогда не читал. Женя скучал по рыжему ушлепку. Микки скучал по рыжему ушлепку. От ушлепка не было ни звонка, что неожиданно больно било по самолюбию. Через два дня после позорного провала со сказкой явилась Светлана и закатила скандал. Я оставляла своего сына в любящей семье, кричала она, в устоявшейся обстановке, с людьми, которым доверяю. Так Микки узнал, что они с рыжим стали любящей семьей и стабильной обстановкой. Что случилось с "парочкой голубых пидоров", предпочел не уточнять. После этого он был выпнут из рамок аппатии в реальный мир бывшей женой и отправлен на поиски Галлагера. В "фамильном гнезде" придурка не оказалось. Зато там была разгневанная Фиона, которая попыталась выяснить, почему нехороший Милкович обижает ее брата. Ага, эту трепетную накаченную фиалку, которая почти на голову его выше. Вот этого Микки не мог понять - женщины, все без исключения, обожали рыжего Галлагера до полуобморока, хотя эта верста с возрастом окончательно растеряла остатки совести и галантности. Кроме того, все они были уверены, что ссоры в их паре происходят исключительно по вине Микки, а Йен - божье благословение с веснушками. Этой же версии придерживалась его сестра, к которой Микки отправился следом. Здесь уже совсем была полная безнадега - больше Йена Мэнди любила только его старшего брата, Микки же шел после своего собственного сына (рыжие геи и дети, подумать только) но раньше, слава Богу, чем остатки семейства Галлагеров. Впрочем, тут ситуацию поправил тот самый старший брат, который, в отличии от Мэнди, с Йеном раньше жил, и представлял, какой примадонной тот иногда мог быть. Он же и сдал ему все пароли и явки, рассказав, что Йен живет у какого-то друга и дав вдогонку адрес. Насколько Микки знал рыжего - из друзей у него только морпехи и стриптизеры. Еще неизвестно, что хуже. У вторых, по крайней мере, не было ни вертолетов, ни ракет "земля-воздух", с которыми отношения у Галлагера явно не складывались. - Собирай шмотки, - веско заявил Микки, добравшись, наконец до Его веснушчатого Высочества. - Это твой парень? - спросил друг, который, как Микки показалось, был скорее стриптизером, чем морпехом, по крайней мере трусы в пайетках намекали именно на это. - Ну не знаю, - абсолютно по-блядски протянул Йен, задумчиво разглядывая Милковича. - С неделю назад был. - Сын по тебе соскучился, - привел тот неоспоримый аргумент. - У тебя есть сын? - Это его сын. - Ах мой. Ты читаешь ребенку сказки на ночь, он уверен, что "Йен - это папа, только с рыжими волосами". Не будь таким ублюдком, не разочаровывай ребенка раньше времени. - Поздно, ты уже приложил руку к его воспитанию. - Йен. - Блять, что. - Возвращайся домой. - Зачем? - Я люблю тебя. Расчет был идеален: жертва ошарашена, согласна на все, можно было забирать и трахать. По крайней мере так себя успокаивал Микки, целуясь на чужой кухне с Галлагером после того, как первый раз признался ему в любви. Столько времени спустя это кажется полной херней - вообще-то кажется полной херней то, что Йен мог и не вернуться, или Микки мог промолчать или могло случиться что-то еще. Однако последнее время Милковичу начало приходить в голову, что неплохо бы это как-то уточнить. На всякий случай. Ну или на тот случай, чтобы всякие там медсестры не приебывались со своим "вы ему не родственник, выйдите из палаты". Кроме того, можно, наконец, перевести общение этой суки, которая преподает у Жени математику, и Йена на официальный уровень. Пусть подавится. И перестанет строить рыжему глазки. Да, последнее, определенно. - Эй, Галлагер, я завтра сына сам в школу заброшу, сиди дома и не высовывайся, пока глаза в норму не придут, ты меня понял? - Понял я, понял, ты уже тридцать раз напомнил, чтобы я не рыпался никуда. Что еще? Ох, что еще... - Выйдешь за меня? О да, расчет был выбран абсолютно верно.