Нежный бес для падшего ангела

Дерек - Отпусти меня, - Джей отвернулся от меня, пряча покрасневшее лицо. - Джей?...- Я медленно поставил его на пол. Юноша поправил юбку и, не глядя мне в глаза, направился к двери. Остановившись в проеме, слегка повернул в мою сторону голову и, все так же не удостаивая меня взглядом, тихо сказал: - Забудь. И что это только что было? Я стоял, глупо хлопая ресницами на закрывшуюся дверь, и ровным счетом ничего не понимал. Он сам подпустил меня к себе, я его насильно ни к чему не принуждал, а теперь малыш спрятался в кусты? Ну уж нет, со мной в эти игры не поиграешь, назвался груздем, полезай в кузов! Я ничего не забуду! Да и как тут забудешь, когда в паху тяжело и горячо? Как забудешь, когда стоит только прикрыть глаза, и сразу видишь приоткрытые яркие губы, распухшие от моих поцелуев? Как забыть, когда ладони все еще чувствуют, как прикасались к гладкой мягкой коже, горячей от бурлящей молодостью крови? Я не забуду. Но если ему хочется поиграть, то мы поиграем… только на моих условиях… Я не могу теперь отступиться, слишком я… увлечен. Все мысли о нем, это уже переходит в навязчивую идею. *** Я возблагодарил Бога за то, что спальня графа самая дальняя по коридору и не имеет смежной стены ни с моей комнатой, ни с комнатой Джея. Я продолжаю игру, и ставлю свои условия… только Гаденыш об этом не знает. Но обязательно узнает… Вот прямо сейчас и узнает. Дверь тихо отворилась и впустила меня в комнату юноши. Слабый свет догорающей свечи освещал фигуру спящего в кровати. Одна тонкая рука покоилась на узкой груди, пальцы второй были защемлены между листами толстой книги. Читал. От этой картины что-то шевельнулось в груди и животе, потерлось мягко внутри и тихо улеглось теплыми кольцами… Так, стоп, я зачем сюда пришел? Гнать чертову сентиментальность взашей, не время сейчас! От моего пристального взгляда Джей проснулся и вздрогнул. Я быстро склонился над ним и, не давая опомниться, закрыл ладонью рот. Его взгляд был сначала испуганным, потом - непонимающим, а потом наполнился злобой. Джером вскинул руки и попытался отодрать мою ладонь от своего лица, тогда я надавил сильней и покачал головой. Тонкие руки дернулись к моему лицу, стремясь схватить за распущенные пряди волос, мне пришлось перехватить обе узкие кисти, в результате чего его рот оказался свободным. - Охренел, О‘Нелли? Катись к дьяволу! Чего явился посреди ночи? – зашипела эта «медуза Горгона». Рывком я пригвоздил его руки над черной макушкой и навалился на мальчишку всем телом. - Отвали, слоняра! Раздавишь! Я продолжал молчать. - Буду кричать! – сдавлено пропыхтел Гаденыш, я ведь, и правда, не маленький. В ответ на эту угрозу я поцеловал его. Кричи, что же ты молчишь? Может, тебе мой язык мешает, к которому ты так жадно присосался или губы мои, которые так самозабвенно облизываешь? Когда я оторвался от его мягкого рта, глаза Джея лихорадочно горели: - Я же сказал – забудь, - прошептал он, пожирая взглядом мои губы, поэтому фраза прозвучала совсем неубедительно. Я снова поцеловал его, и губы мои были встречены на полпути. Я приподнялся и убрал одеяло, разделяющее нас, и тут же почувствовал как его руки, получившие свободу, обхватили мою голову, и тонкие, длинные пальцы зарылись в мои волосы. Губы снова встретились, и я поплыл, поддавшись собственным желаниям: задрал его тонкую сорочку до самой гладкой груди. Мне что-то протестующе пискнули в рот, только это не возымело ожидаемой реакции. Хотя... ожидаемой кем? Не мной, уж точно. И, судя по тому, как разлетелись пуговицы, оторванные с моей рубашки - после того, как некая протестующая особа с остервенением разорвала её на мне, – не им тоже. Я оставил в покое его рот и склонился над маленьким плоским соском. Лизнув, а затем подув, мне удалось превратить его в твердую горошинку. Безжалостно прикусив её, я услышал шумный вздох, и почувствовал пальцы, напряженно вцепившиеся мне в плечи. Зализав укус, я добился благодарного выдоха. Когда я проделал то же самое со вторым, то отчетливо понял, что Джею это очень нравится – его член дернулся и скользнул по моему животу коротким движением вверх-вниз. Я исцеловал и искусал всю грудь и твердый живот, облизал пупок, проникая в него влажным кончиком языка, спустился по темной дорожке из мягких волосков к паху и потерся подбородком о лобок. Джером замер. Я кинул на него оценивающий взгляд, черные глаза сейчас казались как никогда большими, а губы очень темными. На лице юноши отразилась вся внутренняя борьба: разрешить мне это или прогнать. Я решил за него: нечего «юным, целомудренным леди» давать свободу выбора, это не обернется для вас ничем хорошим. Я спустился еще ниже и мягко прикоснулся губами к нежной головке. Кажется, Джером забыл, как дышать, а когда я пропустил головку между губами и плавно спустился ртом по всему стволу, заглатывая до самого основания член, то услышал свистящий выдох и последовавший за ним стон. Тонкие пальцы вновь вцепились мне в волосы и замерли там, набрав полные пригоршни моих кудрей. Что ж, самое время показать свое умение. Я мучил его и не давал кончить, спускаясь поцелуями по стволу и вбирая в рот поочередно то одно, то другое яичко, облизывал их, дул и слушал тяжелые вздохи, перемежавшиеся с частым поверхностным дыханием. Подхватив стройные ноги, я закинул их вверх, согнув и прижав к груди Джея. Моя жертва было дернулась, но замерла под моим тяжелым взглядом. Я уперся ладонями ему под коленками и опустил голову, лизнул открытую для меня промежность, мой язык закружил вокруг плотно сжатых мышц, иногда прикасаясь к центру и дразня мягкими толчками. Джером стал изгибаться в пояснице и громко, прерывисто дышать. Когда я почувствовал, как поверх моих рук легли его ладони, то убрал свои, предоставив ему держать собственные ноги, а сам взял в руку его член и стал подводить к финалу. Мой язык настойчиво и ритмично неглубоко проскальзывал в расслабившееся колечко, а рука быстро двигалась по твердому, пульсирующему стволу. И вскоре ступни юноши уперлись мне в плечи, а сам Джей схватил подушку и накрыл ею свое лицо. И через секунду я увидел красивую дугу в исполнении тела Джерома, услышал приглушенное басовитое рычание, а мою руку залила горячая, белесая жидкость. Я еще немного позволил себе полюбоваться на распростертого передо мной Гаденыша, затем встал, убрал с его лица подушку и посмотрел в слегка прикрытые глаза. Дождавшись от него ответной реакции в виде практически осмысленного взгляда, сказал: - А теперь забудь все, - и, развернувшись, направился к двери под аккомпанемент изумленного молчания. Целую неделю Джей успешно изображал амнезию и полное равнодушие, только однажды за обедом он посмотрел на ложечку, наполненную черешневым джемом, потом на мои губы и густо покраснел. Я прекрасно понял, о чем он вспомнил, только мне не ясно, причем тут джем? *** Я в бешенстве! Только что мы пили чай у лорда Бингли, и я готов растерзать этого человека за то, что он нашел общий язык с Джеромом. Я очень удивился, когда граф попросил меня присутствовать на чаепитии в компании этого молодого человека и его сестры. Но, видать, мистер Грей не доверяет ни себе, ни Джею, ни людям, окружающим их… Лорду Бингли было всего девятнадцать лет, и он рано получил свой титул, осиротев в шестнадцать. Его мать и сестра были весьма скромными и блеклыми особами, этакими домашними серенькими мышками, но довольно обходительными и милыми в общении. Обе были похожи друг на друга почти как близнецы, только с той разницей, что одной было шестнадцать, а второй… хм, где-то около тридцати семи. Их особняк был обставлен со старомодным шиком (в отличие от особняка Греев, в котором присутствовала современная легкость в обстановке и изяществе лепнины): множество дорогих и ненужных вещей, змеиные орнаменты на потолке и каминах, которые символизировали любовь и верность. Нашей королеве была очень симпатична эта символика во времена её юности. Наверное, любовь к супругу-консорту делала её слепой и сентиментальной, но я не вижу параллели между любовью, верностью и змеями. Нас пригласили в гостиную, где мы расположились на диванах и в креслах. Слуги принесли ароматный чай в белых фарфоровых чашках и вазу с домашним печеньем, бисквиты, фрукты, джемы. Поначалу разговор касался ритуальных банальностей, включая разговоры о самочувствии, погоде и последних новостях об общих знакомых. Джей вел себя очень скромно, юный лорд бросал на него смущенные взгляды, а миссис Бингли и граф пытались заполнить неловкую тишину вымученным разговором. А потом Сероглазая Энн – так я назвал про себя мисс Бингли – задала невинный вопрос: - Скажите, мисс Джей, а Вы читали сестер Бронте? Джей вскинул на неё изумленные глаза и совершенно честно ответил: - Нет, боюсь, что нет. - Ох, Вы столько пропустили, - защебетала девушка, - советую прочитать Шарлотту Бронте «Джейн Эйр». Очень красивая история любви между сироткой-гувернанткой и хозяином. Представляете, Джейн, гувернантка то есть, попала по объявлению в дом одного джентльмена, у которого, как в последствии выяснилось, было темное прошлое…. Я наблюдал за смятением отразившемся на лице моего Гаденыша, мне хотелось рассмеяться в голос от того, как комично он изображал внимание к повествованию, но всем, кроме Энн, было очевидно, что мисс Джей совершенно не заботит судьба «бедной сиротки» и рокового мужчины. - И тогда она спрыгнула с крыши, а дом рухнул, погребая под собой … - продолжала мисс Бингли. Тонкие брови Джерома медленно, но уверено ползли вверх. -… и вот тогда, она разделила наследство на четверых, а …. Мой подопечный принимал все более страдальческий вид, а Сероглазая Энн всем сердцем верила, что «мисс Джей» прониклась сочувствием к главной героине. - А Вы читали Джейн Остин «Гордость и предубеждение»? – сделала контрольный выстрел в голову миссис Бингли, когда её дочь пыталась отдышаться после длительного монолога. - Ммм, нет, вряд ли, - ответил Джей, виновато улыбаясь. - А что Вы читали в последнее время? – удивлено спросила Энн, наивно хлопая глазами. Черноволосое недоразумение опустило глаза долу, улыбнулось и ответило: - «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Стивенсона. - Правда? – оживился Роберт Бингли. – И Вам понравилось? - Я не читаю то, к чему не испытываю интереса, - вежливо ответил Джей, прямо посмотрел на лорда и улыбнулся. Лорд на время потерял дар речи, а я - часть своего терпения. - А что это за рассказ, мисс Джей? Про любовь? - полюбопытствовала мисс Энн. - Про любовь? Можно и так сказать, - слегка хохотнул Джером. - Это страшная история об одном ученом муже, который решил отделить свою темную сущность от светлой, проникнувшись мыслью о двойственности человеческой природы. Он полагал, а в последствие частично доказал, что человек носит в себе темную и светлую половины, и что одну из половин можно вытащить на свет божий. - А как он сделал это? – спросила миссис Бингли. - Он приготовил химический препарат, - опередил Джея Роберт. - И у него получилось? – заинтересовалась мисс Бингли. Лорд глянул на Гаденыша, как бы спрашивая разрешения продолжить, и Джей слегка кивнул, уступая право повествования оживившемуся Роберту: - Не совсем, - продолжил молодой лорд. - Он смог получить только темную сущность, которая в последствие его погубила, завладев полностью его телом. - Почему эта сущность завладела его телом? – Энн раскрыла широко свои серые глаза. - Потому что слово «отделить» не совсем сюда подходит, доктор Джекил превращался сам в мистера Хайда, предоставляя своей злобной, дьявольской половине полностью владеть своим трансформировавшимся телом на какое-то время. За это время Хайд совершал страшные вещи. - А почему этот доктор не превращался в свою светлую половину? – подала признаки жизни миссис Бингли, на лице которой был неподдельный ужас. Бингли замялся, и тогда ответил Джей: - Потому что доктор Джекил так и не понял, что черного и белого не бывает, бывают лишь все оттенки серого. Нельзя получить ни светлую половину, ни черную. Роберт Бингли смотрел на Джерома, как на маленькое божество, столько восхищения было в его взгляде. Да, он восторгался, а я закипал. Ирландская кровь бурлила и звала меня устранить соперника. Но, увы, разум мне этого не позволил. - Но как же, - удивилась Энн, - он получил мистера Хайда? - Он получил более насыщенный оттенок серого. Согласитесь же, что из серого проще получить черное, нежели белое. Вот завернул! Миссис и мисс Бингли задумались и видно надолго. А "мисс Джей" и Роберт продолжили беседу. Граф наблюдал за ней с умиротворенной улыбкой, а я - с перекошенной. - Скажите, мисс Джей, а Вам не показался рассказ недописанным? – спросил Бингли, преданно глядя в глаза Гаденышу. - Недописанным? Нет, не показался, - покачал головой Джей. - А мне показался, он так резко обрывается на письме доктора Джекила, а о том, что случилось с мистером Аттерсоном дальше ни слова. - Так рассказ не про нотариуса, а про доктора, хоть и рассказывается от третьего лица. Его логическим концом является смерть Джекила и Хайда, зачем нам размышления постороннего? – мой маленький Гаденыш сейчас так кокетливо улыбался, что мне захотелось лечь возле его ног и гавкнуть на лорда, чтобы слюни не распускал. А судя по его лицу, для полной картины влюбленного идиота ему только это и осталось. - А где же любовь? – опомнилась Энн. - А разве доктор Джекил не любил мистера Хайда? – спросил Джером с хитрой улыбкой у лорда. – Он столько позволял своей второй половине. - Какая страшная и недостойная любовь, - резюмировала миссис Бингли. На этом разговор с творчества Стивенсона как-то плавно перетек на Кэрролла и его Алису, Джей обвинил Льюиса Кэрролла в пристрастии к опиуму и заподозрил в приступах бредовой горячки. Роберт смеялся, находя Джея остроумным, а я тихо умирал от ревности. Выслушав обсуждение трудов Дарвина и спор «мисс Джей» и мистера Роберта с миссис Бингли, о том что «великий ученый» вовсе не сатанист, мы, наконец-то, отправились домой, оставив совершенно покоренного лорда и забрав очумевшего, бешеного пса в моем лице. И что с того, что я еще ни на кого не кинулся? Факт остается фактом. *** - Мисс Джей, Вы сегодня очаровательны, - барон Торнфильд склонился над рукой Гаденыша, запечатлевая на ней поцелуй. Я не мог не согласиться, Джей действительно был хорош в темно-синей амазонке, выгодно оттеняющей светлую кожу юноши. Его тонкая фигура была идеально подчеркнута узким жакетом из плотного бархата и юбкой, лишенной турнюра специально для верховой езды. Головные уборы Джей не носил принципиально, потому что мужские ему были недоступны, а «женское безобразие» он одевать был не намерен. Но сейчас на нем была маленькая шляпка, аккуратно прикрепленная к его прическе, забранной наверх. Щеки раскраснелись на свежем воздухе, которого было хоть отбавляй в поместье барона, а черные глаза горели любопытством. Да, он был прекрасен… А вокруг столько мужчин, скрывающих жадные взгляды за учтивыми, вежливыми улыбками. Рррр! Я знал, что Джея совершенно не интересовала охота на лис. Дома он уже говорил на эту тему с отцом, но шанс прокатиться верхом по полям и лесу он упускать не хотел, только злился из-за того, что ему придется сидеть в дамском седле. Мы с ним почти не разговаривали, продолжая успешно разыгрывать провалы в памяти. - Мисс Джей, - барон подошел к нам, ведя под уздцы вороную кобылу. - Это кобыла для Вас, она резвая и быстрая, но покладистая. Я зову ее Даркнесс. Даркнесс понравилась моему Гаденышу. Я подсадил его, и Джером легко устроился в седле. Мне достался красно-рыжий конь весьма скверного характера – прямо под меня подбирали - но мы с Блуди нашли общий язык. Барон Торнфильд подал знак, участники охоты приготовились, и, наконец-то, выпустили несчастного рыжего виновника сего сборища. Лис задал стрекоча по направлению к лесу, псы сошли с ума на привязи, лая до пены из клыкастых пастей. Потом их спустили… Я держался все время возле моего подопечного и поэтому не мог не заметить явного интереса барона к нему. Торнфильд был увлечен Джеем сильнее, чем охотой, его серые глаза с нескрываемым любопытством следили за юношей, но в них не было того щенячьего восторга, что присутствовал во взгляде Роберта Бингли. Нет, плотский интерес я могу и с расстояния пушечного выстрела определить, и он присутствовал со стороны барона, но также там был интерес натуралиста, наткнувшегося на редкий вид. У меня стало закрадываться подозрение, что этот джентльмен что-то вынюхивает… Охота для Джея закончилась довольно быстро, по крайней мере, конца её он не увидел. Барон Торнфильд посетовал на «медлительность» Даркнесс и хлестнул ту по крупу хлыстом, и лошадь сорвалась в галоп, унося от нас Джерома в неизвестном направлении. Пришпорив своего коня, я помчался вслед за ними, не видя никого и ничего. Лошадь Джея ломанулась в чащу, перескакивая через мелкий кустарник, юноша изо всех сил натянул поводья, и Даркнесс встала на дыбы. Мой мальчик не удержался и выпал из седла. Внутри меня все похолодело, я быстро добрался до места падения, и когда спешился, увидел уже подоспевшего барона. Юноша был без сознания. Присев рядом, я слегка похлопал его по щеке, он застонал и открыл мутные глаза: - Как Вы? Где болит? – я боялся, что у него может быть сломана спина. - Дерек… тошнит, забери меня домой, - прошептал он обескровленными губами. За это его «Дерек», я готов был для него Эльдорадо отыскать, а не только забрать домой. - Боже, как же так, Даркнесс обычно такая покладистая, - сказал мистер Торнфильд, внимательно разглядывая юношу, которого я аккуратно поднимал с земли. Его замечание должно было быть извинением и звучать с сочувствием, но таковым не было. «Покладистая!» Тебя бы по жопе хлестнуть, вот мы и посмотрели бы, какой ты покладистый! Отказавшись от услуг врача, который отирался поблизости, я занес Джерома в коляску, не слушая причитаний доктора Соресби о том, что «мисс», скорей всего. нельзя транспортировать. Отъехав от поместья Торнфильда на приличное расстояние, я распорол на Джее жакет и корсет, чтобы дать ему больше воздуха. Мое чудо сделало глубокий вдох и уже через пять минут порозовело и открыло глаза. Он прижался ко мне крепче и тихо сказал: - Дерек, мне страшно. - Почему? - Барон, - Джером взглянул на меня своими большими, темными и сейчас испуганными глазами, - он о чем-то подозревает. - Я знаю, - ответил я, вспоминая взгляд светловолосого мужчины, которым он проводил нас, - но я не позволю ему причинить тебе вред. - Обещаешь? - Обещаю, Джей, обещаю. *** У Джерома оказалось небольшое сотрясение мозга и многочисленные ушибы мягких тканей, а так он легко отделался. Все то время, что ему был показан постельный режим, я проводил с ним, и мы общались, скованно, но общались. Джей так и не вернулся к старому «ирландец» и «О‘Нелли», продолжая звать меня Дерек, а я, в свою очередь, обращался к нему по имени – Джей. Через неделю к Джею напросился с визитом лорд Бингли, а потом стал заявляться чуть ли не каждый день. Джером с радостью принимал того в гости, шутил сам, смеялся над его шутками, которые были весьма остроумными, что доводило меня до белого каления. Я усердно искал в нем недостатки, но не находил. Одним словом, меня охватывала черная меланхолия. Спустя две недели таких визитов, Джей и Бингли прогуливались по скверу недалеко от особняка, он был абсолютно пуст и кроме них двоих, да еще верного Цербера, то есть меня, никого не было. Стоял конец октября, было солнечно, но прохладно. - Нет, Роберт, корабль назывался «Бигль» [2], я Вам точно говорю, - спорил Джей. - А я уверен, что «Хантер». - Роберт, Вы шутите, да? – рассмеялся мой подопечный. - Нет, я абсолютно серьезно. - Я докажу, что Вы не правы, - заявил Джером. - Дерек, не могли бы Вы принести нам книгу, которая лежит на столе в библиотеке? Я вздернул брови, прищурился, оценивающе оглядел темноволосого лорда. Бингли стушевался под моим взглядом. - Пожалуйста, - попросил мой мелкий бес, очень мило улыбаясь. Разве я мог отказать, хотя точно знал, что корабль назывался «Бигль». Когда я вернулся с книгой в руках, то не обнаружил парочку на прежнем месте. Поискав как следует, я нашел их на скамейке, скрытой каким-то монументом… Я успел увидеть только то, как они упали назад из-за излишнего энтузиазма лорда, который тот проявил, целуя Гаденыша. Джей Ой, ну какой же я дурак, и как только не догадался, что Роберт все подстроил, чтобы остаться со мной наедине? Когда мы сели на скамейку, то лорд стал недвусмысленно признаваться в своих чувствах, а мне было смешно, и я старался не расхохотаться, чтобы не обидеть его. Но ТАКОГО натиска я от него не ожидал! Я растерялся, когда скромный, милый Роберт сграбастал меня и принялся остервенело целовать, а когда мы по этой причине свалились назад, взметнув мои юбки кверху, я не сдержался и рассмеялся, сквозь слезы, потому что в зад впилась сетка турнюра. Роберт удивленно и виновато уставился на меня, а я плакал от смеха и боли в заду. - Мистер Роберт, не могли бы Вы встать и поднять мисс Джей на ноги, - услышали мы над головой сдержанный голос Дерека. Бингли зарделся, как маков цвет, поспешно извинился и протянул мне руку, поднимая с земли. Затем смущенно откланялся и ретировался. Когда Роберт не мог больше меня услышать, я снова рассмеялся. - Вы находите это забавным? – голос Дерека был странным, но я не принял тогда это во внимание. - Весьма. Дерек Все мысли крутились вокруг Гаденыша. Настойчиво поселились в голове и не собирались покидать облюбованное ими пристанище. Вместе с назойливыми образами раскрасневшегося после поцелуя Джея во мне зрела злость, чьи семена, упав на благодатную почву, уже щекотали мне ноздри взошедшими колосьями. Я не умею плакать… Маленький лживый сучонок, поиграть тебе захотелось со взрослым дядей, да? Опыта набраться? А Бингли будешь потом сам совращать с пути праведного? Может, и замуж за него выйдешь? Нет уж, со мной такие фокусы не пройдут. Будет так, как я хочу… Я настолько погрузился в собственные размышления, что не заметил, как в комнату вошел посторонний. А пришел я в себя только, когда свет от камина заслонила тень. Тонкая фигура, закутанная в халат, собранные на затылке длинные волосы, черные пряди, скопившие в себе отблески огня… И глаза – черные, глубокие, напряженные… Вспорхнули белые, тонкие кисти, и халат упал к обнаженным ступням… Я был растерян и удивлен настолько, что меня хватило только на то, чтобы провести взглядом от стройных тонких лодыжек до ярких губ… - Божжжееее, - я откинулся головой на спинку кресла и прикрыл глаза. Это выше моих сил, я не смогу сдержать себя. Приподняв ресницы, я обреченно наблюдал, как он медленно и нерешительно идет ко мне. Неуверен в своем желании или боится, что я его оттолкну? Не бойся, я разрешу твои сомнения, мой маленький прекрасный Гаденыш. Не оттолкну, и раз уж ты сам пришел, то уже не уйдешь, не получив того, зачем явился ко мне… Я потянулся вперед и прикоснулся ладонью к гладкой горячей коже на бедре. Джей замер, только его плоть стала наливаться желанием… Улыбка сама растянула мои губы: значит, боялся, что прогоню. Нет, не прогоню, но все будет по-моему! Джером шумно втянул воздух ртом, когда я резко обнял его за талию и рывком усадил к себе на колени. Он ухватился за спинку кресла, протянув руки по обе стороны от меня, и прикрыл глаза. - Нет, смотри на меня! – потребовал я, слегка сжимая в руке его волосы на затылке. Джей распахнул испуганные глаза и посмотрел на меня в упор. Не знаю, что он там увидел, но на его лице отразился страх, тонкие черные брови взлетели вверх, и Гаденыш попытался вырваться. - Тссс, - прошептал я, глядя ему в глаза, продолжая удерживать его за талию одной рукой, а другой вытаскивать шпильки из густых волос. – Сам пришел – теперь улизнуть не получится. Джей был сильно возбужден, я чувствовал, как горячая и немного влажная головка упирается в мой живот. Юноша облизал пересохшие губы, его руки скользнули мне на плечи, потом пальцы зарылись в волосах, и он склонился ко мне для поцелуя. - Нет, - сказал я твердо, потянув его голову за мягкие пряди назад. Как бы мне не хотелось прикоснуться к его губам, но я не могу позволить себе такую слабость. Пока нет. Его нужно наказать… На тонком лице отразилось изумление и непонимание. - Почему? – его голос был очень тихим, и сейчас юноша казался хрупким и беззащитным, а вовсе не роковым соблазнителем. Мне тут же захотелось послать свои принципы к черту и заласкать его до бессознательного состояния, чтобы он понял, как нужен мне, как я хочу, чтобы кроме меня для него не существовало других. Никого – ни мужчин, ни женщин. Мне никогда так не хотелось занять собой чьи-то сердце и мысли без остатка и владеть ими безраздельно. Чтобы там был только я… - Помнишь, - произнес я холодно, пряча свои желания глубоко внутрь и запирая под тяжелый навесной замок, - когда ты выследил меня и обнаружил с Жоржем? Ты сказал тогда, что мои поцелуи тебе противны? Я дождался, когда на его лице отразилось понимание, и когда глаза Джея злобно прищурились, подхватил Гаденыша под ягодицы и встал с кресла. - Отпусти меня! - прошипел мой любимый змей, вцепившись в мои плечи отнюдь не ласково. - Прошу простить меня, моя госпожа, но я не могу выполнить Ваш приказ, - звонкая пощечина была мне ответом. От удара кровь застучала в висках и сжала в кулак желания и так уже давно затвердевший член. Я двумя шагами подошел к кровати и бросил на неё свою брыкающуюся ношу. Снимая рубашку, я не разрывал зрительного контакта с Джем. Гаденыш раздувал узкие ноздри, разметавшись на моем ложе. Картина мне открылась весьма соблазнительная: тонкий, обнаженный Джером с распущенными волосами и с неослабевающим возбуждением. - Я передумал, - заявило чудо. - Ты насиловать меня, что ли, вздумал? Демонстративно окинув его фигуру более чем красноречивым взглядом, я задержал его на вставшем члене Джея. - Нельзя изнасиловать желающего, - ответил я, скидывая рубашку. Черные глаза жадно заскользили по моему оголившемуся торсу, и Джером забыл на время, что хотел уйти. Но когда я стал расстегивать пуговицы на брюках, Гаденыш подобрался, сел на колени и начал пятиться назад, не сводя с меня настороженного взгляда сквозь черные, длинные пряди, упавшие на лицо. Какой дикий вид… Я снял туфли одними ногами, чтобы не терять из поля зрения Джея, и стянул брюки, а затем и белье. У Джерома было достаточно времени для побега, но он не сделал больше ни одного движения в сторону двери. Всё его внимание было приковано к моему телу. - Иди сюда, - указал я пальцем место на край кровати вблизи от себя. - Нет, - для пущей убедительности он покачал головой, подтверждая собственный отказ. - Джей, это - несерьезно, - сказал я и забрался на кровать с ногами, собираясь сам подползти к нему. – Ты сам пришел, сам разделся. Я не заставлял тебя. С каждой произнесенной фразой я подбирался к нему все ближе. - Я передумал, имею право, мое же тело! – выпалил он, напряженно наблюдая за моими перемещениями. Право?! Хм, это исключено… Гаденыш слез с кровати и попытался проскользнуть к двери. Только я быстрее. Соскочив, я перехватил обнаженного мальчишку поперек талии и снова кинул на постель, но теперь уже пригвоздил его к ней собственным телом. - Куда это ты голышом собрался? - Слезь с меня, гад! – громко шептал он. - И не подумаю: ты теперь моя законная добыча, - ухмыльнулся я в ответ на его возмущение. - Ты что, только вчера с дерева спустился, дикарь?! Варвар, отпусти! Оооохх!!!!! Последний возглас он издал, когда я обхватил его твердый ствол пальцами. Мои ласки были резкими и грубыми, потому что я задался целью проучить и наказать Джерома. Я кусал его, ставил на нежной коже засосы, сжимал до синяков и видел, что Джей потерял способность мыслить, потому что я умело чередовал боль и наслаждение. Все попытки юноши ласкать меня в ответ были пресечены, иначе я забыл бы свою роль карателя. Перевернув на живот оглушенного моими ласками Гаденыша, я поднял его на четвереньки, при этом широко разведя бедра. Я не собирался церемониться с ним, и был полон решимости овладеть Джеромом без смазки – пусть узнает все «прелести» однополой любви. Поскольку травмировать его не входило в мои планы, то я принялся расслаблять сжавшееся колечко языком. Добившись некоторой расслабленности и прослушав при этом серию приглушенных стонов, плюнул на ладонь, размазал слюну по своему члену и толкнулся в еще влажную дырочку. - Мммм, не надо! – простонал Джером, вскидываясь на постели и пытаясь отдалиться от меня. Я живо намотал на кулак черные, мягкие пряди и рывком притянул его к себе, поставив на колени. Джей зашипел сквозь зубы и схватился рукой за мой кулак с зажатыми в нем волосами. - Ты ЭТОГО хотел, - шепнул я в аккуратное ушко, и потом лизнул хрупкую раковину. – И я дам тебе шанс почувствовать ВСЕ, что можно испытать, переспав с мужчиной. - Скотииинааа! – снова прошипел он. - Выйди из меня, больно! Я проигнорировал его просьбу, и, прижав к себе одной рукой, а другой зажав рот, вошел до конца, до самого основания. Джей вскрикнул, выгнулся в пояснице, попытался вырваться из моих объятий, стал отталкивать мои бедра руками, царапая кожу ягодиц. Но я сильнее… - Тссс, сейчас все пройдет. Мне пришлось убрать руку от губ юноши, чтобы отвлечь от боли удовольствием. - Ненавижу тебя, - всхлипнул он, откидываясь мне на плечо головой, когда я снова стал нежить его плоть в своей ладони. Как же я хотел услышать от него совершенно другие слова… - Я знаю, - ответил я и сделал первое движение. Джей Я не мог больше ждать, когда он ко мне придет среди ночи. Мои сны были наполнены им, мои мысли были наполнены им, моя жизнь была наполнена им. Я знал, что если он захочет, то не смогу сказать ему: "нет", - он доказал уже это два раза… Поэтому я решил не мучиться и сделать первый шаг на встречу. Я был уверен в своем желании, когда шел к нему в комнату, не сомневался и тогда, когда сбрасывал халат. Мое сердце радостно подскочило, поняв, что меня не оттолкнут и не прогонят… Но когда Дерек приказал смотреть ему в глаза, я растерял всю свою решительность, потому что в них был приговор мне. Я понял, что ирландец не настроен на нужный мне лад, точнее, настроен то он был - в физическом плане, но не в эмоциональном. И я уже тогда знал, что не получу от него взаимных признаний и нежности, а мне хотелось именно этого… Мне было отказано даже в поцелуях, он мстил и не скрывал этого. Дерек хотел, чтобы я знал, как он ко мне относится… Дал понять, что я для него никто… Но улизнуть мне не дали. Я чувствовал себя бабочкой в паутине: хотел уйти, но вид обнаженного Дерека спеленал меня по рукам и ногам. Сильное, хорошо развитое тело щеголяло мышцами. Глядя на него, я осознал свою тщедушность. На его рельефной груди ни одного волоска, кажется, они сбежали все вниз, под плоский живот, спускаясь буро-красной полосой от пупка к паху, где рассыпались мелкими завитками. Вот бы пальцы туда запустить, промелькнула шаловливая мысль. Но я снова струсил, когда увидел, что О‘Нелли крадется ко мне по кровати. Большая хищная кошка. Глаза блестят, красно-рыжие спирали разметались по плечам и спине, обрамляя сосредоточенное лицо охотника. Он меня поймал… и мир перестал существовать, потому что был погребен под его телом. То, что было дальше, помню как во сне, наполненном болью, острым наслаждением, тихими шорохами и вздохами. Я даже не понял сначала, чего мне ждать, когда ирландец перевернул меня на живот и поставил на четвереньки. Мысли вышиб напрочь его горячий язык, скользящий между моих ягодиц. Резкая боль отрезвила, но он не стал прислушиваться к моим мольбам, вошел грубо и резко. Я не смог подавить крик от рвущей боли. Но этот чертов рыжий Ангел замер во мне и стал возвращать мне утерянное возбуждение рукой. И вот тогда мне стало хорошо. Жгучая боль ушла на дальний план, уступив место потрясающему чувству наполнености. - Ненавижу, - простонал я, откинув голову на его плечо. - Знаю, - услышал я тихий, сквозящий горечью ответ, и Дерек сделал первое движение. Сначала он медленно раскачивал бедрами, осторожно двигаясь во мне. Постепенно движения стали приобретать ритм и скорость. Мое дыхание стало сбиваться, сердце, казалось, гонит кровь в ритм толчкам, пронзающим мое тело, новые ощущения поглотили меня с головой. Я чувствовал, как поддаются мышцы, и мне уже было мало этих движений, я ждал чего-то большего и яркого. Я крутанул бедрами, надеясь, что Дерек сможет задеть во мне ту чувствительную точку, которую я обнаружил сам. Он смог… Я стонал и закусывал губы, притягивал ирландца ближе, цепляясь пальцами за его бедра. Гладил сильные руки держащие меня. Первая капелька пота скатилась из-под волос по шее. Горячий, влажный язык проследил её путь, обдав кожу жаром. Реальность заволокло туманом. Не было ничего кроме нас, его толчков во мне, сильных рук и яркого удовольствия. Движения стали резкими, О‘Нелли стал задевать во мне нужную точку целенаправленно, не сбиваясь с ритма и не снижая скорости. Низ живота стало печь и сводить болезненными спазмами. Это была какая-то навязчивая, томящая боль, из-за которой мне хотелось то ли чесать, то ли тереть пах ладонью. - Остановись, - попросил я прерывающимся шепотом, - мне неприятно. - Врешь, - выдохнул он. Кажется, стонал я уже без перерыва, шумно выдыхал, и каждый выдох был похож на звериный рык. - Оста...новись, - еле выдавил я. - Нет, - коротко и резко. Тогда я всадил в его влажную ягодицу ногти, но это лишь усугубило мою ситуацию: Дерек рыкнул, сжал меня крепче и сорвался на бешеный темп. Я всхлипывал, потому что это было уже слишком – слишком больно… слишком сладко и слишком много искрящегося наслаждения. Моя грудь напоминала кузнечные меха, кожа была не просто влажной, а мокрой, со струйками пота. Когда широкая ладонь накрыла мой рот, я осознал, что задерживал дыхание, чувствуя приближение неизбежной разрядки, а сейчас выдыхал с долгим, протяжным рычанием, готовясь закричать. И кончая, я кричал ему в ладонь. Мне показалось, что внутри прижгли углями и, в тоже время, присутствовала удовлетворенная опустошенность, только мысль промелькнула, что вместо семени из меня выстреливала кровь. ______________________________________ [2] – речь идет о корабле «Бигль», на котором совершил Ч. Дарвин свое первое путешествие, впоследствии описав его в книге “Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль".