Попался

Понимаете ли вы, с детства знающие, что такое внимание родителей, как страшно их не иметь? И дело вовсе не в сюсюканьях и причитаниях: «Ах, мой ребенок самый лучший, ох, как я им горжусь!». Нет, это, конечно тоже важно: быть самым лучшим для кого-то лишь потому, что ты есть на свете. Ничего не требуется доказывать, выворачиваться на изнанку, ломать себя ради того, чтобы на тебя обратили внимание и заметили, что ты не просто бесполезное отродье. Дело даже не в том, чтобы слушать по вечерам сказки, не слышать пустых упреков, спать в нормальной комнате, без страха ходить в школу, есть досыта… Нет, просто любой нормальный родитель, строг он или мягок, молод или уже в возрасте, смешливый или неулыбчивый, придет к своему ребенку на помощь в трудную минуту. Примчится быстрее ветра, сунется в любое, даже самое страшное пекло, на руках вытащит оттуда, прижимая к своей груди. Он может наорать, надавать оплеух, запереть тебя в своей комнате после того, как все уляжется, но это чувство защищённости стоит всего. Порой важно просто знать, что такой человек есть за твоей спиной, что он обязательно придет и поможет. У Гарри такого человека не было с детства, и он не раз и не два страдал, наблюдая за тем, как тетя Петунья коршуном налетает на любых обидчиков Дадли, как рассказывает о разносах, устроенных школьному персоналу за «нелепые обвинения Дадличка в хулиганстве». Это все очень грустно и горько, но Поттер привык, смирился, научился рассчитывать только на себя и на своих друзей, но временами там, глубоко в душе, что-то невыносимо свербело. Но сегодня утром, за завтраком в школу, как всегда прилетели совы, и белая Хедвиг была среди них. Подросток не придал этому значения: он выпускал свою красавицу только полетать, поскольку к Сириусу уже отправилась школьная сипуха, а больше писать было некому. Однако его сова немного покружилась в стайке сородичей, затем аккуратно уселась на краешек стола и важно протянула лапу, к которой был привязан маленький кусочек пергамента. Сердце Гарри несколько раз неуверенно стукнуло, а затем забилось быстро-быстро: юноша различил почерк Сириуса. Бросив недоеденную овсянку и отмахнувшись от Рона и Гермионы, Поттер поспешил уединиться. К счастью, в коридорах было уже пусто, все студенты благополучно собрались на завтрак, поэтому Гарри просто забрался в первую попавшуюся нишу и с замиранием сердца аккуратно развернул записку. «Дорогой Гарри! Ты правильно сделал, что отправил своё письмо со школьной совой, однако твоя любимица, похоже, восприняла это как личное оскорбление и прилетела следом. Она опоздала совсем чуть-чуть, я даже еще не успел начать эту записку. Хедвиг так красноречиво махала крыльями, что я не смог ей отказать и оправил ответ с ней. Гарри, ничего не делай, сиди тихо, я уже в пути. К вечеру буду в Хогсмите, надеюсь, ты найдешь способ выбраться из замка (Карта Мародеров всё ещё с тобой, не правда ли?). Ничего не бойся, мы с тобой всё обсудим. Сириус». Гарри читал эту наспех составленную записку и чувствовал, как в груди вырастает ком из слез, нежности, благодарности и тревоги. Наконец, в его жизни появился человек, готовый прийти к нему на помощь, в какую бы историю он ни влип. Это было так… незнакомо, необычно, волнительно и приятно, что сердце замирало от избытка чувств. Однако при этом Поттер беспокоился за крестного, который мог попасться просто из-за того, что его крестнику как-то неспокойно на душе в последнее время. Гарри разозлился на себя: ну что же он наделал!!! Выдернул Сириуса из надежного убежища, заставил его беспокоиться, хотя вполне мог бы справиться и сам… Почему он никогда не думает перед тем, как что-то сделать? Неужели нельзя было сообразить, что Сириус станет переживать и немедленно прибежит спасать своего крестника от кого бы то ни было? Робкие замечания о том, что раньше в его жизни не случалось ничего подобного, подросток отбрасывал сразу и продолжал себя ругать. Таким, смятенным и подавленным, его и нашли друзья, когда стали собираться на пару по Трансфигурации и обнаружили, что Гарри куда-то подевался. Гермиона участливо сжала его плечо и присела рядом. Её растрепанные волосы приятно щекотали его щёку, ощущение, что он не один, волной теплого шоколада проникло в юношу и успокоило его. - Что случилось, Гарри? – заботливо спросила Гермиона. – В последнее время ты сам не свой: такой рассеянный, смотришь куда-то по сторонам, изредка улыбаешься каким-то своим непонятным мыслям. А порой ходишь такой грустный-грустный, что сердце сжимается, так хочется тебе помочь, а вот чем, не знаю. Сейчас вот ты, едва получил письмо и просветлел, почти ничего не съев, вышел в коридор и больше не показывался, а потом мы тебя нашли в таком состоянии… Скажи мне, что случилось? Что-то с Сириусом? – проницательно заметила она. На её лице сразу мелькнула тень испуга и Гарри поспешил её успокоить, хотя и сам не был уверен в том, что всё в порядке. - Я просто написал Сириусу письмо, хотел с ним обсудить один важный вопрос, а он решил прийти в Хогсмит. Пишет, что уже к вечеру будет там. Непонятно только, к какому вечеру: на записке не стоит даты и времени. Зря я всё это затеял… - Всё будет хорошо, Сириус справится, - Гермиона говорила это так уверенно, что Гарри немедленно успокоился. Действительно, его крестный сможет спрятаться от кого угодно, никто ничего и не заметит. Главное, что уже совсем скоро, он сможет обнять Сириуса… Сердце подростка сжалось от острого предвкушения встречи. Гермиона удовлетворенно кивнула. Рон тоже заметил перемену в настроении друга и подошел поближе. - Скажи лучше, что ты хотел с ним обсудить? У тебя какие-то проблемы со вторым этапом Турнира? – участливо спросил он. После той размолвки Уизли очень внимательно выслушивал Гарри об испытаниях, изо всех сил старался помочь. Поттер видел, что друг пытается загладить свою вину, и ему становилось приятно. Однако теперь дело касалось вовсе не испытаний, поэтому Гарри сразу напрягся и невольно отвел взгляд. Он очень не любил ложь, а тут придется врать сразу двоим друзьям… Да и не умел подросток правдоподобно сочинять, особенно близким людям в глаза, что уж тут говорить… Захотелось немедленно сменить тему, однако на лицах ребят было изображено такое внимание и любопытство, что увильнуть не получилось бы в любом случае. - Нет… Я, понимаете… - Гарри замялся, не зная, как рассказать друзьям обо всем, что с ним случилось в последнее время. – Вы помните, я вам рассказывал об Основателях, Слизерине, партнерстве и… - договорить ему не дали. - Партнерстве?! – возбужденно ахнула Гермиона. Поттер подумал было, что подруга что-то знает об этом, где-то читала, мельком находила в одной из множества пролистанных ею книг, однако покрытое пятнами бешенства лицо девушки изрядно озадачило его. – Так ты тогда нам не поверил?! Решил: я самый умный, ничего не хочу слушать от этих двоих, лучше сам разберусь! Ну, конечно, великий Гарри Поттер! Кто мы все вокруг, чтобы поколебать его авторитетнейшее мнение! - Гермиона… - потрясенно прошептал Гарри. Он не помнил ничего из того, что ему ответили тогда друзья. Единственное, что смогла сохранить память подростка: ситуация, когда Поттер рассказывает о своем первом путешествии в прошлое, ребята кивают в ответ на его рассказ. Гарри запомнил еще, что он сам тогда и слышать не хотел ни о каком браке, искал пути, чтобы обо всем забыть, а Рон и рассказал ему: всё несерьёзно, забудь и живи дальше. Мол, у волшебников партнерства не существует, это Слизерин просто мозги дурил. Эти воспоминания казались юноше какими-то мутными, вытаскивать их из глубин подсознания было очень сложно, да и какими-то фальшивыми они выглядели даже на первый взгляд. Теперь понятно, почему… Очевидно, восстанавливая ему память после приступа, Северус Снейп не смог восстановить этот участок, а мозг сам достроил наиболее подходящую картинку, однако не желал ею пользоваться. Гарри бы и не вспомнил, что такой разговор вообще был, если бы не пришлось подбирать слова для объяснения сейчас. - Какие могут быть оправдания! – Гермиона почти буквально кипела, такой злой подросток её ещё никогда не видел. Непроизвольно он отстранился от разъяренной девушки, но сделал только хуже. – Ах, ты ещё и шарахаешься! – Гермиона уже вопила. Удивительно, что ещё весь замок не собрался на ее крик, но об этом Гарри сейчас думал в последнюю очередь. – Знаешь, Поттер, ты ничтожество. Ничего не читаешь, не пытаешься узнать о том мире, где тебя все восхваляют, а слова чистокровного волшебника отбрасываешь, как ненужный мусор! Мир не крутится вокруг тебя, запомни это. И раз уж твоя мамаша не удосужилась сбежать вместе с тобой и объяснить, что здесь и как устроено, а сам ты ленив до безобразия, то и я ничего общего с тобой иметь не желаю. Это был удар ниже пояса. Гарри вздрогнул, прижал руку к груди и воспаленными, больными глазами посмотрел на Рона. Тот покачал головой, глядя на то, как по коридору убегает Гермиона и жестко сказал: - Ну ты и мудак, Гарри. Знание – это всё, чем она гордится, а ты вот так вот отнесся к её стараниям, - и пошёл вслед за подругой. Гарри сжался в комочек, ему вдруг показалось, что в замке стало очень холодно. Подросток прижал к груди стиснутые в кулаки руки и подумал, что, наверное, они правы и не стоило продолжать всю эту возню с Салазаром Слизерином. Мало ли что человеку может присниться, тем более, что этот сон уже прекратился. Но на душе всё равно было очень мерзко, и Поттер понимал, что ни извиняться перед бывшими друзьями, ни пытаться наладить с ними отношения он не станет. Всё, хватит. С него хватит. Мама-то тут причём… Наконец, Гарри смог заплакать, и горькие слезы беспомощно катились по щекам, как последняя память о столь нелепо закончившейся дружбе.