Deathbeds

Ariana Grande — A Little Bit Of Your Heart http://cs315520.vk.me/v315520300/8ce/7XTRoWTSz5o.jpg У Луи всегда был особенно чуткий сон, поэтому он даже не удивляется, просыпаясь утром из-за ощущения взгляда на себе. Точнее, он мог спать, если бы сестренки плясали на его кровати, но стоило постороннему появиться в комнате, — сон снимает как рукой. Поэтому парень медленно открывает глаза и очень удивляется, видя перед собой такого сонного, разбитого, но до боли красивого Гарри. Луи улыбается, смотря на ответную улыбку Стайлса и только сейчас понимает, что задержал дыхание. За этим приходит и осознание того, что он находится в крепких объятиях кудрявого, и тот, судя по всему, не собирается позаботиться о своем личном пространстве. И о личном пространстве Луи, видимо, тоже. — Доброе утро, — буквально хрипит Гарри, потому что, черт, его голос и так довольно хриплый, но от того, что он не говорил ни с кем всю ночь, он стал еще... великолепнее? Прекраснее? — Доброе утро, — завороженно повторяет Луи, не в силах оторвать взгляд от таких пухлых, слегка покусанных губ. Стайлс легонько проводит пальцами по обнаженной спине Томлинсона, и по телу того проходится рой мурашек. — Ты очень милый, когда спишь, ты знал это? — без капли смущения говорит кудрявый, глядя прямо в глаза Луи. — И долго же ты смотрел на меня, пока я спал? — слова вылетают прежде, чем Томмо успевает подумать. Почему это всегда происходит с ним? Парень покрывается румянцем, пряча лицо в изгибе шеи Гарри. Последний тихо смеется, посылая вибрации от шеи, и Томлинсон опять ощутил мурашки на теле. — Знаешь, довольно долго. Извини, моя рука затекла, не мог бы ты немного подвинуться? — говорит тот, и Луи исполняет просьбу, приподнимая голову с татуированной руки и опуская ее на подушку. «Рука Гарри гораздо удобнее,» — думает он, но все же не решается озвучить это. — Извини. Ты мог разбудить меня, чтобы я перелег, или сам вытащить руку. — Томмо улыбается Стайлсу, а тот показывает зубы в ответ, широко улыбаясь. — Я не хотел. Ровно до того момента, пока не перестал ее чувствовать, — слегка рассмеялся кудрявый. Луи тоже не смог сдержать улыбки. — Знаешь, я мог бы помассировать ее. Ну, от этого она болела бы меньше. Гарри пытается не застонать, потому что Луи буквально просит его, и только идиот не понял бы этого. Он аккуратно кладет руку на грудь Луи, чтобы тому было удобно. Последний начинает аккуратно потирать кожу, разогревая ее пальцами, разминая затекшие мышцы. Он поглаживает выпирающую венку на внутренней стороне локтевого сгиба, проводит пальцем по татуировке розы, корабля. Он восхищается чернилами, что навсегда останутся под кожей Гарри. Неожиданно Стайлс прерывает парня, буквально вырывая свою руку. Луи уже только хотел спросить, в чем же дело, но Гарри аккуратно подается вперед, легко касаясь губ Луи своими. Это было без движений, просто прикосновение, но уже можно было назвать поцелуем. Нижняя губа Луи находилась между губ Гарри, и это посылало дрожь вдоль позвоночника обоим парням. Но такие моменты не могут длиться вечность, поэтому Гарри, как первым прикоснулся, так первым и отстраняется. Парень испуганно смотрит на Томмо, а тот непонимающим взглядом таращится на Стайлса. Неожиданно Луи понимает, что, возможно, это просто гормоны, и Гарри сейчас сам боится своих же чувств, поэтому быстро вскакивает с кровати, и, извиняясь, покидает комнату кудрявого, случайно громко хлопая дверью. — Не могу поверить, что я обидел его, — тихо шепчет Гарри, прикасаясь рукой к пылающим губам. - Гарри Стайлс, ты официально идиот! — Парень со стоном падает обратно на подушку, накрываясь одеялом с головой и вдыхая запах Луи. Томлинсон быстро вернулся в свой номер и сразу побежал в душ. Руки дрожат, в голове гудит, на глаза наворачиваются слезы. Конечно, Гарри поцеловал его просто из интереса. Ему просто стало интересно, каково это — целоваться с парнем. Ведь ничего, по сути, не произошло, да? Гарри — натурал, это понятно. И Луи совсем не хочет в него влюбляться. Тем более, когда ему осталось жить не так много. Он знал, что не выздоровеет. Ему становится все хуже. И эти огромные синяки — они везде. «Но почему же так сильно хочется обнимать кудрявого? Целовать его, поправлять волосы, когда непослушные пряди лезут прямо в глаза? Засыпать и просыпаться с ним? Может, это просто небольшое дружеское влечение?» Луи задумался об этом только сейчас, что весьма странно. Он видит, как Гарри смотрит на него, и понимает, что видит в глазах нежность. «Но мы ведь всегда видим то, что хотим увидеть?» Парню сейчас плохо, ему холодно, хочется вернуться в теплую постель и теплые объятия. «Уже ведь можно? Гарри больше не злится?». Луи не может вернуться в номер Стайлса прямо сейчас, потому что нужно одеться, ведь если кудрявый заметит синяки — придется отчитываться и придумывать истории их появления. Рассказывать о болезни не хотелось совсем. Томлинсон достает из все еще не распакованного чемодана джинсы и свитер, после чего надевает это все на себя. Чистит зубы и умывается, как всегда. Укладывает волосы на бок, причесывая их расческой в надежде, что ни одна прядь не вылезет. Наконец-то можно вернуться в номер Гарри. Да и он оставил там телефон. Вот и повод. — Хей, ты не спишь? Я просто замерз, вот и решил пойти надеть свитер, — тихо начал Луи, боясь в случае чего разбудить Стайлса. — Здесь, как минимум, двадцать пять градусов по Цельсию, Луи. — Я замерз, — пожал плечами Томмо. Он научился достаточно хорошо врать. — Ты странный. — А ты красивый. Слова вылетают прежде, чем мозг успевает подумать. Гарри смотрит на парня большими глазами. В них столько эмоций, что прочитать хотя бы одну просто невозможно. Луи смотрит в эти глаза и утопает. Это ведь нормально? — Спасибо. Ты тоже... — тихо, почти шепотом, произносит кудрявый, все так же смотря в голубые глаза. Это момент, когда оба парня понимают, что что-то происходит. Определенно что-то происходит. Между ними. Но они не признаются в этом даже себе. Наверно. — Я... я хочу есть. Может, позавтракаем? Луи опять врет. Его тошнит с того самого времени, как он попал в свой номер этим утром. Парень забыл выпить таблетки, и теперь есть вероятность, что ему будет совсем уж дурно к обеду. — Да, конечно, только мне нужно сразу одеться. Кудрявый поднимается с кровати и спокойно подходит к шкафу. Если учесть то, что он в одних лишь боксерах, то да, Луи немного неудобно. Парень отводит взгляд от прекрасных длинных ног и решает осмотреть кровать, на которой он проспал всю ночь, находясь в теплых объятиях Гарри. Черт, да Томмо готов терпеть грозу хоть каждый день, лишь бы вновь очутиться так близко к Гарри. «Я ведь, вроде как, гей, поэтому это нормально, что я думаю о парнях. Тем более, Гарри же очень даже симпатичный, только натурал, поэтому нельзя в него влюбляться, нельзя даже думать об этом!» — Томмо прокручивал это в голове, будто заела пластинка, и перестал замечать все вокруг. То, как Гарри натягивает свои джинсы на такие чертовски длинные ноги, как надевает футболку на такое длинное и незаконно красивое тело (парень не был уверен, можно ли так сказать, точнее, правильно ли это выражение, но ему все равно). Гарри решает «поддержать» Луи и надевает серую шапочку, скрывая большую часть кудрявых волос под ней. — Ну все, я готов, — говорит Стайлс специально погромче, видя, что Луи задумался. — А? А, да... пошли, — отзывается тот и первым вылетает из номера на воздух. Ему нехорошо, тошнота невозможная, но это, вероятнее всего, из-за голода. Когда свежий воздух проникает в легкие, Томмо клянется, он чувствует облегчение. — Эй, не так быстро. У меня ноги длинные, но я не успеваю! — комментирует кудрявый, гонясь за Томлинсоном. — Мне тут посоветовали кафе неподалеку, может, посетим именно его? — Да, давай. Далеко идти? Луи волнуется. Он даже не знает почему именно. То ли от того, что вспоминает о том, что было на крыше, то ли от того, что вспоминает ночь. Было так тепло и приятно, а сейчас так холодно, хоть и светит солнце. Грустно и одиноко. — Там очень вкусное мороженое. Я уверен, что тебе понравится. Гарри тоже ощущал это. Его терзала эта напряженность и отстраненность Луи. Ведь Стайлсу было куда хуже. Он натурал, он не должен так заботиться о парне. Он даже девушек так крепко не обнимал, как Луи этой ночью. И никогда не наслаждался так чьими-либо объятиями, как наслаждался ими на крыше. Но Томлинсону ведь все это не надо, у него есть Эдвард. От упоминания этого типа Гарри сжимает кулаки, а челюсть сама по себе напрягается. — Мы идем? — спрашивает Стайлс немного грубо. Он просто злится, что из всех парней Томмо выбрал именно Эда. — Да, идем, — тихо отвечает Луи, делая несколько быстрых шагов, чтобы догнать зеленоглазого. До кафе парни идут молча, не разговаривая друг с другом и даже не смотря. Настроение обоих испорченно. Луи думает о том, что ему делать, а Гарри о том, почему же он все-таки поцеловал парня. Он не должен был этого делать. Это не должно было ему понравиться. Парни доходят до кафе, и Гарри решает искупить вину, ведь он, вероятнее всего, обидел Луи. Он придерживает дверь, пока старший входит, первым начинает разговор, оплачивает счет и провожает Луи до его номера. Ну, последний пункт был бы выполнен в любом случае, так как они живут пока что напротив друг друга. После этого Зейн забирает Гарри с собой, а Луи остается один. Или не совсем один, а с перепиской с Эдом. *** После случая в Лондоне прошла неделя. Парни не были наедине все это время. Луи только поздравил Гарри с очередным хорошим выступлением на второй день и просидел все время в номере, переписываясь и болтая с Эдвардом и мамой. Он уже очень сильно скучает по дому и даже согласился пойти погулять с брюнетом, потому что тот... потому что тот — единственный, кто зовет его куда-либо уже довольно долгое время. Луи, Гарри и группа вернулись домой уже четыре дня назад, но до сих пор голубоглазый не общался ни с кем из них. Это раздражало и немного пугало, ведь так не хотелось терять недавно обретенного друга. Гарри ведь был другом? А друзья ли они сейчас? Kodaline — All I Want И сейчас, в одиннадцать часов вечера, Луи не может больше ни о чем думать. Ему холодно, тишина давит на виски. Неужели он успел привыкнуть к объятиям за одну ночь? Это ведь невозможно. Этот бесконечный поток мыслей прерывает звуковое оповещение на телефоне, информирующее о пришедшем сообщении. Луи быстро хватает телефон и готов почти заплакать, видя, от кого же оно пришло. «Выйди, пожалуйста, на улицу. На минуту.» — Г Томлинсон быстро вскакивает с кровати и буквально выбегает из комнаты. Спускается по лестнице, даже не утруждаясь что-то надеть, выходя их дома прямо в спортивных штанах, старой футболке, босиком. Он оглядывается; никакого присутствия рядом кудрявого не обнаруживается. «Неужели это розыгрыш?» Обида застилает все внутри, слезы уже начинают наворачиваться на глаза. «Неужели он и правда пошутил?» Луи уже готов идти обратно в дом, как замечает Гарри. Он сидит около его забора, голова опущена, парень дрожит. — Эй, все хорошо? — тихо спрашивает голубоглазый, подходя ближе, и кладет руку на плечо Гарри, который очень даже сильно дрожит. — Да, я п-просто хотел извиниться. Т-тут холодно. — Да, я тоже уже заметил. Ты вообще как додумался гулять в футболке? — замечает Томмо. — А ты без обуви. Оба парня краснеют. Но Гарри понимает, что пришел не просто так, поэтому продолжает: — Извини, что не уделял тебе внимания на этой неделе. Просто парни из группы были слишком рады удачному выступлению, надеюсь, что мы войдем хотя бы в десятку. — Я уверен, что вы будете как минимум на первом месте! Вы великолепно выступили, правда, — без сомнений произносит Луи, и это — чистая правда. — В любом случае, прости меня, пожалуйста, — тихо произносит кудрявый. — Тебе не за что извиня... — Блять! Просто скажи, что ты простил! — с улыбкой перебивает Гарри. — Простил, — уверенно отвечает ему Томлинсон, так же улыбаясь. — Тогда... может, простишь мне еще кое-что? — неуверенно спросил Стайлс, поднимая сияющие глаза на Луи. — Что? — недоумевает Луи. Он правда не знает, что еще натворил Хазз. — Это. И Гарри вновь неуверенно касается своими губами губ Томлинсона. В груди все переворачивается, кажется, что внутренности просто растворились, уступая место... бабочкам. Секунд через пять Гарри все-таки отстраняется. — Прости, черт, прости! — выкрикивает он и убегает прочь от ничего не понимающего Луи, чьи губы сейчас горят. Он легко касается их и закрывает глаза, не понимая абсолютно ничего. Хотя, пожалуй, он понимает лишь одно: его первый поцелуй, как и второй, был украден Гарри Стайлсом. http://www.world-is-crazy.estranky.cz/img/mid/162/larry-stylinson-kiss.jpg