Однажды (рабочее)

На следующий день Анна всё же вернулась в отведенную ей комнату. О трагедии в ней ничего не напоминало — видимо, Сирена всё вымыла. Некоторое время принцесса размышляла, не прихватить ли ей с собой саблю из покоев Дракулы, но всё-таки не решилась. Кошмары вернулись, но стали менее яркими и реалистичными. Анна не знала, временное это явление, или же действительно все ужасные воспоминания имеют свойство со временем меркнуть. Два дня принцесса не видела Владислава и маялась праздным бездельем, размышляя о своей дальнейшей судьбе, на третий он появился как обычно внезапно, заставив её вздрогнуть. Реакция позволила ей поймать брошенную ей рукояткой вперед саблю. — Подумал, тебя это порадует, — весело сообщил вампир. Анна постаралась скрыть свое восхищение и замешательство. Да, такое оружие порадовало бы кого угодно. Холодно мерцающий изгиб клинка приковывал взгляд, в руке оружие лежало идеально, изящная гарда прикрывала пальцы, сабля будто бы становилась продолжением руки своей хозяйки. — Меня радует, — осторожно сообщила она, оторвав взгляд от оружия. — В честь чего такая щедрость? — Мне скучно, — театрально вздохнул Владислав. — А твои попытки меня проткнуть меня развлекают. Хочешь ещё раз попробовать? — Хочу, — быстро ответила Анна ещё до того, как в её голове зародилась мысль, что ей стоило бы ответить что-то отчужденно-язвительное и гордо отказаться. Дракула приглашающе кивнул, выходя в коридор и придерживая дверь. В этот раз в комнате сражаться они не стали. Знать о приемах противника — вовсе не значит не попадаться на них. Анна попалась на то же, что и в прошлый раз, дважды, и достаточно неприятно получила, когда попыталась повторить те же приемы сама — ей не хватало скорости и отточенности движений. Впрочем, в этот раз поединок был дольше. Почему-то принцесса подозревала, что Владислав просто растягивал для себя удовольствие. В итоге, она оказалась почти прижатой к стене, и это положение нужно было срочно менять. Когда в очередной раз она нанесла удар, рассчитывая, что противник отступит назад, Дракула заблокировал её клинок и неожиданно шагнул вперед, отводя свою саблю. Анна, явно проигрывавшая сопернику в весе, пошатнулась и впечаталась спиной в стену. Сделать удар саблей, когда противник стоит к тебе вплотную затруднительно. С другой стороны, это работало в обе стороны… А проигрывать так не хотелось… К удивлению Дракулы, Анна очень быстро поняла бесполезность сабли в ближнем бою. Сталь лязгнула о каменный пол, и ему пришлось срочно перехватывать руку принцессы, попытавшуюся перехватить его руку с саблей. Впрочем, с интервалом в половину секунды ему в лицо прилетел кулак левой руки. Владислав сердито зашипел, Анна замерла как испуганный зверек, когда в голове мелькнула мысль, а не переступила ли она ту черту, за которой закончится спокойствие вампира. Её секундное замешательство привело к тому, что Дракула ловко вывернул ей самой правую руку, заставляя согнуться, и подсек ноги, после чего позволил рухнуть на пол. — Уй… — возмущенно сообщила девушка, пытаясь подняться. — Ты первая перешла в рукопашную, — насмешливо сказал вампир. — А теперь подумай, в чем твоя ошибка. — В том, что я пошла с кулаками на вампира? — Нет, — хмыкнул он. — Просто ты била в лицо. Такие удары только злят противника, который остается вполне дееспособным и со сломанной челюстью, и со сломанным носом… Тебе стоило бить в горло или в солнечное сплетение. Это куда более действенно. Сильная рука взяла её за локоть, помогая подняться. Анна даже не пыталась скрыть свою досаду. — Ты каждый раз так искренне надеешься, что сможешь что-то сделать… Это глупость или необычайной силы оптимизм? — Надежда умирает последней, — буркнула Анна, поднимаясь и подбирая с пола брошенное оружие. Очередной бой был проигран, принцесса еле заметно поморщилась и быстро проскользнула обратно в свою комнату. Лицо горело от чувства унижения, а глаза предательски пощипывало, но нельзя было ронять лицо и выказывать свою досаду. Только не при нем. Услышав, что Дракула идет за ней, Анна быстро повернулась спиной к двери, делая вид, что её очень занимает досконально изученный за эти несколько дней пейзаж из окна. Владиславу было смешно. Он видел её разной: обиженной, испуганной, плачущей, обнаженной, перемазанной в чужих останках и невменяемой, даже умирающей, а она по-прежнему упорно пыталась выдать ему себя за что-то, чем вовсе не является. Упорство, достойное восхищения. Вампир подошёл к окну, за которым была темнота, встав недалеко от девушки, и распахнул тяжелую раму. В комнату ворвался холодный ноябрьский воздух. Разгоряченная битвой Анна с удовольствием вдохнула его полной грудью. Он видел всё в мельчайших деталях — румянец на щеках, прилипший к вспотевшему лбу локон, неловкие движения левой руки. Было в этом что-то… Владислав старался об этом не думать, но что-то в этом определенно было. И сделать хотелось что-то глупое, безрассудное. У него были три красивейшие невесты, готовые удовлетворить любое его желание, а ему нравилось проводить время с девчонкой, которая даже с утра расчесаться не потрудилась. Впрочем, было что-то манящее в этой непослушной гриве каштановых волос. — Иди сюда. Это не было внушением, Анна на секунду замерла, отмечая в себе отсутствие желания слепо повиноваться, но это отнюдь не означало, что он не применит свою власть над ней, если она откажется. Впрочем, с момента её отчаянной попытки свести счёты с жизнью, Дракула этой возможностью так ни разу и не воспользовался. Принцесса осторожно шагнула к нему и стала совсем рядом с вампиром. За окном было темно. — Ты боишься высоты? — спросил Владислав. — Нет. — Замечательно. Анна не успела сказать ничего в ответ, потому что сильные руки подхватили её, а в следующее мгновение она поняла, что они падают с высоты с бешеной скоростью. Хотелось визжать, но голос отнялся, а потом всё закончилось, вампир мягко приземлился на обе ноги, держа её на руках, она ощутила только мягкий толчок при соприкосновении с землей. — Какого…? — ошарашенно произнесла принцесса, когда Владислав поставил её на землю. — Тебе ведь надоело сидеть в четырех стенах, разве нет? — Предупреждать надо, — сердито и раздосадованно прошипела она, но вампира её тон ничуть не задел. — Люблю спонтанность. Именно в таких ситуациях люди и проявляют свою истинную натуру, — хмыкнул он, галантно подавая ей руку. Анна поморщилась, но руку приняла, слишком уж мягкими были колени после незапланированного падения, пусть и с аккуратным приземлением. Холодная ночь поздней осени начала ноября постепенно влезала своими цепкими ледяными пальцами под одежду, и девушка зябко поежилась. Владислав отметил этот жест, и в следующий момент на плечи Анне лег его плащ. Та, против воли, усмехнулась, вспоминая, что это уже третий плащ, который он ей одалживает. Первый до сих пор валяется где-то в её спальне в Васерии, второй после посещения особняка цимисхов к носке явно не пригоден, вот теперь третий. — Я надеюсь в этот раз всё-таки получить его обратно в целости и сохранности, — будто прочитав мысли, сообщил ей Владислав. — Посмотрим, — слегка смущенно пробормотала Анна, шагая рядом с ним через ночь вдоль старой кладки особняка. — Убегать не советую, — скучающим голосом заметил вампир. — Ночь, незнакомый лес, в нём водятся оборотни… и вероятно даже цимисхи. — Где-то там, — Анна махнула рукой в ту сторону, куда выходило её окно, — Будапешт. — Совершенно верно. Точнее, та его часть, которая Буда. Ты, естественно, знаешь его как столицу, но ещё десятка два лет назад это было несколько отдельных городов, разделенных рекой. Они неспешно обошли прогулочным шагом вокруг особняка, и всё это время Анне казалось, что она балансирует на краю пропасти, в которую вот-вот упадет, а поможет упасть ей именно та рука, что придерживает её сейчас за локоть. Всё сказанное им ранее и посеявшее смуту в её душе, возвращалось в её голову сейчас, когда он просто гулял с ней, рассказывая о том, что было ещё до её рождения. Если раньше она воспринимала всё это как изощренную жестокую игру, то сейчас нет-нет да и закрадывалось в душу сомнение. «Ты будешь сомневаться всё больше и больше, и вот так он тебя и получит, когда однажды ты будешь сомневаться вместо того, чтобы решительно пресечь всякие попытки поколебать твою веру». Владислав хорошо понимал, каким воздействием обладал на принцессу, и пользовался этим без колебаний, но был честен с самим собой. Дело было не в изящном завершении войны с Валериусами, и не в том, чтобы позлить Гэбриела, да и ломать девушку, идущую рядом, ему уже совсем не хотелось. Он мог бы просто бросить её истекать кровью на полу, и история бы закончилась на этом. Теперь ему хотелось, чтобы она осталась. Осталась его и с ним, а все эти предрассудки и глупости, которыми забита её голова — уж с этим он что-нибудь придумает. Его пленница шла рядом, молча слушая рассказы про дела минувших дней. Когда-нибудь она заговорит. Расскажет всё, что он пожелает. А пока пусть отмалчивается, всё равно этот разговор она поддержать не может — сама толком никогда никуда не ездила. Возможно, стоит погулять с ней по самому Будапешту. Взяв предварительно под свой контроль, естественно. В покорность Анны Валериус Владислав не верил, равно как и в то, что Гэбриел покинул город. Теперь у него нет крючка, за который можно дергать Анну — Велкан сейчас явно в Васерии, силится по крупицам восстановить в памяти в цельную картину обрывки событий минувших дней. Ну что ж, тем интереснее, Дракула любил непростые задачки, особенно те, решение которых в конечном итоге обещало удовольствие. Вампир непроизвольно притянул девушку к себе поближе, отметив про себя, что та даже не вздрогнула, как это бывало раньше. Хотелось позволить себе больше, но для этого было рано. Слишком болезненно восприняла Анна его прошлую попытку реализовать свои желания. Дурочка. Анна никогда не гуляла ночью. Те редкие часы, когда она оказывалась на улице в темное время суток, всегда были связаны с чувством опасности, поэтому было странно вот так идти сквозь холодную ноябрьскую ночь и не бояться того, что в ней таилось, потому что самое жуткое, что в ней могло таиться, шло рядом и рассказывало историю Будапешта. Пряча любопытство за напускной враждебной неразговорчивостью, Анна с досадой отдавала себе отчет в том, что попадает под мрачное обаяние врага своей семьи всё сильнее. Когда спустя некоторое время она снова оказалась одна в своей комнате, впервые в жизни она не смогла разобраться в том, что она сейчас чувствует. Это было что-то тревожное и в то же время захватывающее, и Анна с тоской призналась себе, что связано это именно с Дракулой. Оставив распахнутым окно в холодную осеннюю ночь, девушка укрылась несколькими одеялами. Ей стоило бы оплакать свою судьбу и просить милости у всевышнего, но слезы не шли, как не шли и слова молитв. Как ни странно, заснуть получилось сразу же. Алира видела их возвращение. Он придерживал её за руку, она не стремилась отстраниться. С каким бы удовольствием Алира вцепилась ей в глотку и пила бы, пила, пока из обескровленного тела не ушли последние капли жизни… Но нет, Владислав сделает это сам, выпьет её жизнь, а взамен даст вечную молодость. Алире не суждено стать единственной невестой, с этим она давно смирилась, но было в Анне Валериус что-то такое… «Да кто угодно, только не она». Вампирша могла сколь угодно выказывать презрение к младшей Валериус, но чутье её никогда не обманывало. У неё была соперница. Соперница, которая могла действительно потеснить и её, и Верону, и если Верона относилась к этому со спокойствием фаталистки — будет как будет, то Алире было невыносимо это чувство собственной беспомощности. К сожалению, хозяин бы не простил ей, если бы она помогла Анне Валериус отправиться на тот свет. Ну что ж, придется идти окольными путями, только уж в этот раз ничего не говорить Вероне. Алира должна остаться непричастной к смерти принцессы в любом случае.