Однажды (рабочее)

Первый день прошел сонно и апатично, Анна чувствовала тошнотворную слабость, вызванную сильной кровопотерей, и почти не вставала с кровати. Она нервничала при мысли, что Владислав может прийти спать в свою комнату на свою кровать, но то ли он не приходил, то ли она это проспала. Ночь, которая прошла без кошмаров, дала некоторую передышку. Владислав не стал ожидать её просьбы — да он бы и не дождался, достаточно она опозорилась уже единожды попросив о помощи врага — забрал её кошмары и на следующую ночь. Для себя вампир решил, что он просто позволит принцессе выспаться те пару дней, которые она будет приходить в себя. Анна, считавшая себя робкой, боязливой и слабой, постоянно заставлявшая себя преодолевать свой страх даже там, где он сослужил бы ей верную службу, достигла в этом таких высот, что переплюнула приличную часть знакомых Владиславу людей, да и вампиров. По его опыту, такие куда чаще заканчивали плохо. Нет, не потому что их убивали, хотя это тоже часто случалось. Но помимо этого они лучше других разрушали себя сами — суицидами ли, пьянством, вылазками туда, куда ни за что не полезет нормальный человек. Догоняя себя до какого-то предела, доказывая тем самым свою храбрость, они заставляли себя видеть то, чего не могла вынести их психика. Владислав таких видел, но не думал, что малолетка Бориса окажется из той же породы. Любой нормальный человек бы срочно покинул поместье цимисха, увидев первую же тварь, в которую превратили его соплеменника. Анна пристрелила тварь и пошла дальше сквозь свой липкий ужас, сквозь инстинкт самосохранения, который буквально вопил об опасности. И вот теперь расплата не заставила себя ждать — произошедшее не укладывалось в голове, отравляя привычную жизнь, разрушая личность. Для кого-то это обозначало перерождение, развитие, опыт. Но не для Анны. Следующее же ничего не значащее в сравнении с посещением особняка изверга происшествие просто стало последней каплей в переполненной чаше, заставив взять в руки резак для бумаги и вскрыть себе вены, хотя ещё неделю назад она бы просто кляла вампира на чем свет стоит и измышляла способы его убийства. А сейчас просто решила, что хватит с неё всего этого. «Сломанные игрушки никому не интересны, — подумал Владислав, глядя на спящую девушку. — Я дам тебе время восстановиться и прийти в себя. Наслаждайся перерывом… пока что…» Свое отношение к девушке Владислав затруднялся выразить. Она никогда не была для него кем-то значимым ни как враг, ни как женщина. Их первая встреча его позабавила. Вторая кончилась для неё относительно хорошо, потому что тогда были свежи воспоминания о первой. Потом она была нужна ему для получения монстра, а потом… Владислав не заметил, когда его мотивы перестали носить сугубо практический характер: на кой-черт нужно было тащить её на бал и спасать от цимисха? Так или иначе, вампиру совершенно не хотелось, чтобы Анна пропадала из его жизни. Она должна была остаться, но с завидным упорством сопротивлялась. Владислав чувствовал в себе азарт охотника, заманивающего свою добычу в ловушку, откуда ей не выбраться. Ещё чуть-чуть… ещё немного и её защита падет перед ним. Но Анна отчаянно цеплялась за свои смехотворные представления о боге, добре и зле. Это раздражало и… привлекало? Все причины этого странного влечения вампир в голове разложил по полочкам, но проще от этого не становилось, и он просто надеялся, что это странное ощущение само собой исчезнет, если он с ней переспит. Владиславу привычно было терять интерес к женщинам после того, как он их получал. То ли благодаря отсутствию кошмаров, то ли из-за каких-то горьковатых напитков, которыми её поила Сирена со словами «Надо!», но на второй день Анна почувствовала себя значительно лучше и смогла по-новому взглянуть на то, что же она натворила. Теперь, когда от болезненных воспоминаний её отделял некий пусть и искусственно возведенный барьер, упаднические и еретические мысли отступили, и принцесса смогла переосмыслить происходящее «Господи, ведь самоубийство является страшным грехом…» — думала Анна, сидя на кровати и подтянув к себе ноги. Странно, но для того, чтобы обрести надежду, нужно иногда бывает просто чуть не умереть. Её положение, казавшееся безвыходным, предстало перед ней с другой стороны. Она спасла Велкана. Она узнала странную вещь о Гэбриеле и о своем враге, как использовать это знание — неясно, но можно хотя бы попробовать что-нибудь сделать. Она обещала остаться пленницей Дракулы в обмен на жизнь брата? Да мало ли что она обещала. Обещания, данные врагам ради спасения близких, можно и пересмотреть. Конечно, едва ли ей удастся сбежать, Дракула не дурак, чтобы верить ей на слово. Но здесь она может узнать что-нибудь еще, что-нибудь, что поможет её брату, Гэбриелу и всем остальным. Возможно, ей даже стоит подпустить Владислава к себе поближе, не может быть так, чтобы ей не представилась возможность если не вонзить в его сердце кол, тот хотя бы каким-то образом разрушить его планы, в конце-концов, пока что у неё получалось — монстр Франкенштейна не попал к нему в руки. Оставалась только одна маленькая неурядица. Она слабая… Девушка осторожно встала с кровати. Голова не кружилась, видимо, не такой уж значительной была кровопотеря. Анна давно приметила в комнате саблю с большой красивой гардой. Осталось только выяснить, насколько всё плохо. От рождения Анна была левшой. В народе это считалось дурным признаком и в свое время отец и няни заставили её переучиться и пользоваться правой рукой, но эта особенность позднее здорово помогала ей в поединках. Владея обеими руками, она могла просто перекинуть оружие из одной в другую и нанести удар с той стороны, с которой не ожидал противник. И вот теперь она могла лишиться своего преимущества из-за собственной глупости и малодушия. Принцесса осторожно взяла саблю правой рукой и сделала пробный выпад. Ничего. Тело слушалось, голова не кружилась, слабость пока не давала о себе знать. Анна посмотрела на свою забинтованную левую руку, которая периодически напоминала о себе болью. Первый день рука слушалась плохо, но на второй всё было куда лучше. Анна набрала в легкие побольше воздуха и, затаив дыхание, перебросила саблю из правой руки в левую. Рукоятка у сабли была очень непривычная. Мышцы напряглись, место пореза отозвалось противной болью, но рука выдержала вес сабли. Окрыленная удачей, девушка выдохнула и вытянула прямую руку с саблей вперед. Рука дрожала и кончик сабли ходил ходуном, но всё могло быть куда хуже. — Очень неосмотрительно, — сообщил ставший привычным за эти дни голос за её спиной. — Твоя рана не затянулась, будешь делать глупости — снова пойдет кровь, и ты сама отложишь свое выздоровление. Анна обернулась, быстро перехватывая саблю в правую руку. Хозяин комнаты смотрел на неё с демонстративным дружелюбием, которое в любой момент могло превратиться в угрозу. — Мы вдвоем знаем, что саблей меня не победить. Да и даже если бы можно было… У тебя бы не было шансов. — Да неужели? — с вызовом спросила Анна. — С каких пор ты увлекаешься фехтованием? — Вообще-то, я в достатке занимался им при жизни… чего нельзя сказать про тебя. Это так называемая гусарская сабля, но едва ли ты знаешь, как её держать и чем она отличается от остальных, — в голосе вампира слышалась легкая издевка. — Это закрытым эфесом что ли? — с вызовом спросила Анна. По-настоящему, она и в самом деле никогда не слышала ни про гусарские сабли, ни про их особенности, зато у всех сабель, которые она до сих пор видела, был открытый эфес, и они точно были не гусарскими. — Молодец, — всё также насмешливо сказал Дракула. — Если бы ты не бросила взгляд на эфес перед тем, как ответить, я бы даже поверил, что ты это знала. Анна сознавала, что дальнейшие препирательства бессмысленны, а с саблей против вампира она бессильна, но выпускать оружие из рук не хотелось. — Ты сейчас, наверное, думаешь, что если бы я не был бессмертным вампиром, ты бы легко меня победила? — вкрадчиво поинтересовался Владислав. — Почему нет? — Анна старалась, чтобы её голос звучал в тон к его, вызывающе и с насмешкой. — Я отлично фехтую. «Правда сейчас лишена своего главного козыря — второй руки», — мрачно подумала она, но озвучивать это вслух не стала. — Что-то слабо верится, — хмыкнул Владислав. — Докажи. — Что? — с удивлением спросила Анна. — Давай, докажи мне, что твои угрозы небеспочвенны, — насмешливо предложил Владислав, беря в руки вторую саблю. — Прямо здесь? — принцесса с недоумением окинула взглядом диван, стол и книжные полки. — Почему нет? — театрально вопросил Дракула. — Или если бы я или кто-нибудь другой напал на тебя в этой комнате, ты бы сказала что-то вроде «Достопочтенный сударь, не изволите ли пройти со мной в зал для поединков, я затрудняюсь дать вам отпор в условиях ограниченного пространства?» — Я бы предпочла в таком случае револьвер или нож, — процедила девушка. — Но у тебя их нет, — обезоруживающе улыбнулся Владислав. — Так что, боишься? — Не боюсь, — с вызовом сообщила Анна. — Но чтобы это было честно — никаких вампирских заморочек вроде исчезновения и появления за спиной у противника. — Ну что вы, принцесса, как можно… Анна вдохнула, выдохнула и попыталась успокоиться. Её враг был согласен играть по правилам, а значит, у неё были все шансы на победу даже с одной рабочей рукой. В конце-концов, она тренировалась почти всю свою сознательную жизнь, а её враг последние несколько столетий явно не нуждался в холодном оружии, отдавая предпочтение клыкам и когтям. Чисто технически, преимущество было на её стороне. Девушка тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли, заложила левую руку за спину, чтобы ей не досталось в пылу поединка, и осторожно ударила саблей в клинок Владислава на пробу. Вражеский клинок тотчас скользнул по её собственному, и она еле успела отпрыгнуть, чтобы её не задело. Страхи постепенно отступали, а в душе начинал расцветать давно не ощущавшийся азарт. Анна всерьез недооценила своего врага, ей хватило полминуты, чтобы это понять. У Дракулы по-прежнему оставалась обостренная реакция вампира, но помимо этого ей приходилось признать, что у её противника опыт был явно богаче. Он держал свои позиции не прикладывая особых усилий, в то время как ей приходилось постоянно двигаться, чтобы уйти от удара и попытаться нанести свой. Пока что, впрочем, все её удары парировал клинок. Анна понимала, что ей придется сделать что-то действительно неожиданное, чтобы она дотянулась до вампира, но без второй руки все её любимые приемы были неосуществимы. Пытаясь одновременно и сражаться, и думать, Анна пропустила тот момент, когда начала сдавать свои позиции, успевая лишь защищаться, но не контратаковать. В какой-то момент она едва успела принять клинком удар справа, как рука Дракулы сделала какое-то непонятное движение и сабля оказалась слева. На мгновение Анне показалось, что сейчас всё закончится, и она останется вообще без левой руки, но за какую-то долю секунды угол, под которым шла в её плечо сабля, изменился, и оружие просто плашмя ударило её, оставив после себя лишь неприятное ощущение и, вероятно, синяк. Владислав не без удовольствия наблюдал, как широко распахнулись в изумлении и гневе глаза принцессы. Анна яростно бросилась в атаку, но эмоции сыграли с ней злую шутку. Одержимая желанием хоть раз достать врага, она сама подставилась. Вместо того чтобы просто принять её удар на клинок, вампир нанес свой. Силы у него было больше, её клинок отскочил в сторону, а удар неприятно отдался в кисти, и в то же время сабля противника плашмя прилетела ей в колено, а затем каким-то непостижимым образом оказалась нацелена ей в солнечное сплетение. Девушка замерла, ожидая, что будет дальше. В голове мелькнула внезапная мысль, что лучше быть убитой клинком, чем принять смерть от клыков вампира. Но умереть ей сегодня было не суждено. — Достойно, но далеко от идеала, — прокомментировал Дракула, опуская саблю. — Это… нечестно, — в голосе Анны прозвучала обида, позабавившая вампира. — Всё честно, у тебя бы самой получилось, если бы кто-нибудь из твоих бестолковых учителей показал тебе, как это делается, — сообщил Владислав, догадавшись, что она не поняла, как пропустила удары, и считает, что он воспользовался своими преимуществами нежити. — У меня были прекрасные учителя, просто вампиров среди них не водилось, — огрызнулась Анна. По лицу Дракулы скользнула легкая улыбка: — Ещё какие бестолковые… Хочешь, я угадаю, как тебя учили? Это началось, когда ты была ещё ребенком. Сабли и мечи были слишком тяжелы для тебя, поэтому тебя учили фехтовать шпагой или рапирой… Потом, когда ты стала сильнее, тебе разрешили брать саблю. Но вот незадача, колющая техника, используемая на шпагах, с саблей не очень получается, а другой тебя никто не учил, и ты начала просто привыкать делать хаотические движения саблей, полагаясь на хорошую реакцию и скорость. Принцесса почувствовала, как щеки заливает румянец. Проклятый вампир описал всё так, как было. Их с Велканом учитель фехтования был действительно мастером на шпагах. Он умер зимой, когда ей было двенадцать лет, и она ещё не брала в руки сабли, а других учителей у неё не было. Они с Велканом и несколькими охотниками из Совета просто упражнялись друг на друге, оттачивая скорость и реакцию. Ни о какой технике речи не шло. Владислав видел её смущение, раздражение и неловкость. Его это забавляло. Дерзкая. Сильная. Перед балом разбила ему нос. «Что ж, стоит преподать тебе урок, ты заслуживаешь». Анна пропустила тот момент, когда вампир оказался у неё за спиной, и вздрогнула, когда её руку накрыла чужая. — Всё дело в движении, — шепот Владислава колыхнул волосы у уха. — Ты привыкла двигать всей рукой, в лучшем случае только предплечьем, а в фехтовании саблей стоит сделать упор на кисть. Его рука неспешно ведя за собой её нанесла воображаемому противнику удар справа, а затем заставила провернуть кисть, уводя клинок по дуге вниз, и Анна с досадой поняла, что именно так она заработала удар в колено. — В поединке удары наносятся в корпус, — с досадой прошептала она, пытаясь оправдаться. — В поединке… В тренировочном поединке. А в настоящем фехтует правильно тот, кто остался жив, — рука Владислава снова заставила её нанести удар по воздуху справа, а затем повела её вверх, заставляя провернуть кисть над головой и нанося удар саблей с другой стороны. Анна не могла не признать, что тут он был прав — если бы она знала, она могла бы так же. Разумеется, после некоторых тренировок. А если освоить этот прием обеими руками… Плавное движение клинка гипнотизировало не хуже, чем щекочущий шепот рядом с её ухом. В голову лезли глупые мысли. Например о том, что Дракула был бы для неё идеальным партнером по тренировкам, который мог бы научить её многому, и которого при этом не нужно бояться ненароком действительно задеть. Анне никогда не приходилось до этого сражаться в полную силу — с монстрами саблей не повоюешь, а калечить своих, естественно, не хотелось. В крови бурлил адреналин. Девушка развернулась и посмотрела Владиславу в глаза. Вампир понял, что вызывать его на дуэль на саблях теперь будут при каждом удобном и неудобном случае. «Дожил, помогаю совершенствоваться своей потенциальной убийце», — иронично подумал он. Едва ли, конечно, Анна могла его убить, но сама ситуация была презабавной. Он не мог купить принцессу нарядами, украшениями и обещанием вечной молодости, как делал это со своими невестами, но его мастерство делало его притягательным для неё. Глядя ей в глаза Дракула понял, что мотылек-таки полетел на огонь, пусть и способ нашелся совсем неожиданный. — Мы ещё продолжим, — пообещал он, чуть наклонившись к ней. — А сейчас мне надо идти, а тебе, — тут он кивнул на её перебинтованную левую руку, — не стоит делать глупостей. Анна осталась в комнате одна, судорожно сжимая в правой руке непривычную для неё саблю. «Гусарская», — подумала Анна, пробуя слово на вкус. Кто такие гусары, она не знала. По-моему, это было что-то польское. Девушка еще несколько раз отработала по воздуху удар, показанный ей Дракулой, затем на неё навалилась усталость, и Анна позволила себе упасть на диван, где и пролежала до вечера, пока Сирена не принесла ей ужин и очередную порцию какой-то горьковатой гадости в кружке. Сам хозяин комнаты больше не появлялся. Не пришел он и ночью. Анна прождала до часу, а затем, решившись, выскользнула из своей одежды и нырнула в постель. В конце концов, ей не говорили убираться в свою комнату, а эта давала пусть и обманчивую, но всё-таки иллюзию защищенности. Анна не понимала, почему так, но сегодня её это и не волновало. Она заснула с мыслью о контратаках, которые проведет, когда левая рука окончательно заживет. Было какое-то странное слово, обозначавшее людей, которые владеют одинаково хорошо и левой рукой, и правой. Некоторое время она силилась его вспомнить, но затем просто выбросила из головы.